Джонни Рафферти, который обосновался в Питейном Ряду в 1893 году. После ухода Майка Макдональда он стал руководить бандами мошенников. Рафферти получил большую газетную известность в 1900 году из-за фразы, которую он постоянно повторял: "Люблю я хорошего вора". В 1903 году, когда чикагская "Джорнал" назвала его гангстером, Рафферти с возмущением предложил это доказать, ведь он "никогда не выбивал никому глаз, не избивал полицейского, не останавливал поезда и не занимался подобными делишками";
Сайм Такхорн, который владел заведением в Питейном Ряду, считавшимся постоянным местом сборищ мелких воров и гангстеров. Продав свой кабак в 1901 году, он открыл кафе "Олимпис" на углу Уэбаш-авеню и Двора Хаббард – любимое место встреч сутенеров. Его снесли в 1910 году, чтобы освободить место для отеля и театра "Блэкстоун", и Такхорн открыл кафе "Скидо" на Куинси-стрит. Владелец этой собственности пытался изгнать Такхорна, когда узнал о характере "Скидо", но Такхорн отказывался покидать место, пока здание не начали сносить;
Энди Крег, который был поручителем, политиком, владельцем кабака, скупщиком краденого, карманником, пособником, вором и братом Джима Торонто, известного гангстера и вора 1880-х годов. В 1891 году Энди Крег отбывал срок в тюрьме за кражу со взломом. В 1897 году, после четырехлетней карьеры карманника, он открыл салун на Кастом-Хаус-Плейс и стал покровителем воров. Позже, в 1898 году, он перебрался в Питейный Ряд и открыл там салун "Тиволи", в котором, как он хвастался, были зеркала стоимостью восемь тысяч долларов; стал он и подручным городских старейшин Кенны и Кафлина. Несколько лет он занимался внесением залогов за людей О'Лири. Как у политика, у него было достаточно власти, чтобы заставить полицию убрать свою фотографию и данные из Галереи Роге. В 1903 году комиссия членов городского управления, которая расследовала дела о взятках в полицейском департаменте, приказала аннулировать лицензию Крега на владение салуном из за многочисленных нарушений закона, и в 1904 году Крег продал "Тиволи" Ховарду Макферсону, торговцу сигарами. "Нет смысла заниматься бизнесом, – сказал Крег, – когда за тобой охотится множество реформаторов. Рано или поздно они тебя достанут". Но реформаторам потребовалось очень много времени, чтобы достать Энди Крега. Спустя двадцать пять лет после продажи "Тиволи" он был все еще активен в криминальном мире как агент Аль Капоне по управлению борделями и публичными домами;
Боб Дункан, который был больше известен по кличке Король Карманников. У него было два заведения в Питейном Ряду, одно – концертный салун, где девушки танцевали канкан, а другое – кабак, где в дальней комнате играли в кости и фараон. Этот салун был известен по всем Соединенным Штатам как место, где собираются карманники и проститутки. Одним из знаменитых бродяг, сделавшим заведение Дункана центром чикагского воровского мира, был Сливерс Вайоминг, который бросил бродяжничать в 1896 году и женился на одной вдове в Миннесоте. Она умерла спустя несколько лет, оставив ему десять тысяч долларов, и Сливерс со своми несколькими друзьями продолжали веселиться шесть месяцев, за время которых десятеро из них умерли от белой горячки, а сам Сливерс потерял ухо и три пальца в драках. Члены больше чем двадцати банд карманников проводили свое свободное время, обтирая барные стойки у Дункана или сидя за столами, особенно в 1900 году, когда он приобрел огромное влияние как организатор темных дел и поручитель. Среди карманников были такие известные рыцари ловких пальцев, как Эдди Джексон, Дэн Келли, Педди Горман, Бак Трой, Билл Райан, Педди Мастерсон, Джим Берри и Пет Кеннеди. Самым профессиональным из них был Эдди Джексон, который обчистил первый карман в 1887 году в возрасте четырнадцати лет. Джексон всегда работал с группой из трех или четырех человек, а иногда нанимал полицейского, чтобы заморочить голову своим жертвам. В 1890-х и в начале 1900-х Джексон работал только в деловом районе, и ему удавалось красть по сто пятьдесят долларов в неделю. Большую часть из украденных денег он платил Черному Хортону, известному адвокату и политику негритянского происхождения. Работая со своей бандой, Джексон связывался с Хортоном каждый час. Если вор не выходил на связь, то адвокат спешил в полицейский участок, чтобы забрать его оттуда под залог. В течение сорока лет, которые Эдди Джексон был активным карманником, его арестовывали по крайней мере раз двести. Заплатил он всего несколько штрафов, поскольку обычно избегал наказания, возвращая часть украденных денег. В тюрьму он попал лишь дважды – на десять дней в 1893 году и на год в 1897 году. Умер в 1932 году нищим в больнице округа Кук.
Ничего не осталось от Энди Крега, Боба Дункана, Машмаута Джонсона и других князей Питейного Ряда, за исключением скудных полицейских данных, газетных статей и сбивчивых воспоминаний современников. Но вот твердолобый владелец салунов "Одинокая звезда" и "Пальмовый сад", который был самым жестоким обитателем Питейного Ряда, стал легендой. Он увековечен в американском языке, и его имя, вполне вероятно, используют в речи каждый час на территории Соединенных Штатов. Это был очень маленький человек, всего пять футов и пять дюймов ростом и весом около ста сорока фунтов – не кто иной, как Микки Финн, чье имя использовалось как синоним к словосочетанию "напиток, валящий с ног".
Полиция Чикаго никогда не знала много о происхождении Микки Финна. Иногда он говорил, что родился в Ирландии, а иногда называл своей родиной Пеорию. Впервые он появился в Чикаго во время Всемирной ярмарки в 1893 году, занимался в ту пору обкрадыванием пьяных в Гиблых Землях и Маленьком Шайенне на юге Кларк-стрит. Несколько месяцев в 1894 году Микки Финн работал в баре в кабаке Джима Торонто на Кастом-Хаус-Плейс, но оказался слишком жесток даже для такого известного притона гангстеров и головорезов. Он постоянно дрался, и, наконец, его уволили, после того как он штопором выбил клиенту глаз (позже, спустя несколько лет, он повторил этот подвиг в "Одинокой звезде", когда клиент отказался платить шестьдесят центов за напиток).
Год или два после кабака Джима Торонто Микки Финн был карманником в квартале красных фонарей и скупщиком краденого у мелких воришек и взломщиков. В 1896 году он открыл салуны "Одинокая звезда" и "Пальмовый сад" в южной части Питейного Ряда, возле Харрисон-стрит; полицейский инспектор Левин однажды сказал, что это были "притоны для цветных и белых самой низкой прослойки". Финн был владельцем "Одинокой звезды" семь или восемь лет и все это время оставался скупщиком краденого. Он основал школу для начинающих молодых карманников и проводил практические занятия на случайных посетителях своего заведения, поощряя своих учеников обкрадывать людей, которых они находили на улице и приводили в кабак, чтобы выпить. Кроме Микки Финна, в так называемой школе работала его симпатичная жена Кейт Роуз и его бармен по кличке Пэтси. Кейт Роуз управляла "девичьим домом", где девушки должны были использовать все уловки, чтобы заставить клиентов пить и развлекать их любыми способами, лишь бы клиенты платили.
Салуны "Одинокая звезда" и "Пальмовый сад" (садом там была дальняя комната, украшенная маленьким пальмовым деревом в горшке) были воровским логовом с самого начала, хотя около года Финн и его подручные ограничивали свою деятельность карманными кражами и обиранием пьяных прохожих. Но в 1898 году Микки Финн встретил негритянского врача-вудуиста по имени Холл, который продавал любовные снадобья обитателям борделей, а также кокаин и морфий для употребляющих наркотики. От него Финн получил большую коричневую бутылку с "какой-то белой смесью", состав которой полиция так никогда и не узнала, но, вероятно, это был хлоралгидрат.
Используя "белую смесь" как основу, Микки Финн изобрел два "дурманящих напитка", которыми очень гордился. Один назывался "Особый от Микки Финна" и включал в себя спирт, воду, настоянную на табаке, и порцию микстуры доктора Холла. Другой – "Номер два" – состоял из пива с "белой смесью", закрепленных табачной настойкой. У барной стойки Финн сделал вывеску, которая гласила: "Попробуй специальный напиток от Микки Финна", а проституткам давали указания убеждать клиентов пить это варево – девушки получали процент. Микки Финну нравилось, когда клиенты сами заказывали напитки, от которых у них мутился рассудок. Если какой-нибудь простак продолжал настаивать на пиве, то ему давали "Номер два", который по своим сногсшибательным свойствам не уступал "Особому". Одна из девиц заведения Финна Мэри "Золотой зуб", давая показания в 1903 году комиссии городского управления по расследованию дел о взятках, говорила:
– Когда человек пьет эту смесь, он становится разговорчивым, ходит шатаясь, а затем впадает в глубокий сон, и ты не можешь разбудить его, пока снадобье не перестанет действовать.
Если в "Одинокой звезде" на тот момент, когда клиент становился жертвой одного из напитков Микки Финна и крепко засыпал, находились случайные посетители, то потерявшего сознание никто не трогал до тех пор, пока они не уходили или сами не попадали под действие дурмана. Затем бармен и проститутки перетаскивали недвижимое тело в одну из двух маленьких комнат в "Пальмовом саду", которые Финн называл своими "операционными". Грабили жертву Микки Финн и Кейт Роуз, но сначала Финн всегда надевал шляпу и чистый белый фартук. Жертву полностью раздевали и тщательно искали кошелек; забирали у него все, что представляло какую-нибудь ценность. Если на нем была дорогая одежда, Финн забирал и ее, надев взамен тряпье. Обычно Финн выставлял свои жертвы в аллею за "Одинокой звездой", но иногда он оставлял их лежать на полу "операционной комнаты" всю ночь и выкидывал на улицу на следующий день. Мало кто мог вспомнить, что с ним произошло, когда он просыпался; большинство оставались одурманенными несколько дней, и немногие могли вспомнить, где и когда их обокрали. Другая девица, Неряха Флайф, говорила, что Финн был "очень жесток" к своим жертвам и бил их по голове, как только они приходили в сознание. Мэри Золотой Зуб намекала даже на убийства:
– Я видела, как Финн взял золотые часы и тридцать долларов у Билли Миллера, проводника. Финн напоил его, и он лежал без сознания двенадцать часов. Когда он очнулся, то потребовал свои деньги, но Финн уже ушел... После этого Миллера нашли на железнодорожных путях с отрезанной головой.
Мэри Золотой Зуб рассказала городской комиссии по взяточничеству, что видела много человек, помимо Миллера, которых спаивали и обкрадывали в "Одинокой звезде", потому и бросила работу осенью 1903 года, что Финн становился все более жестоким.
– Я боялась, что меня убьют за двести долларов, которые я накопила, и не хотела больше быть свидетельницей таких ужасных вещей, которые я здесь видела. Я боялась, что меня однажды арестуют, когда один из одурманенных клиентов умрет. Когда я видела, как его жена заливала ликер в горло жертве, я не могла этого вынести, хотя я и сама не ангел. Когда Финн с женой одурманивали и раздевали клиентов, это было ужасное зрелище. Финн считал, что большинство людей прячет деньги в поясе. Однажды он обобрал человека, который прятал деньги именно таким образом, и никогда не гнушался потрошить карманы уже мертвых.
Мэри Золотой Зуб также рассказала, что Микки Финн часто говорил ей, что его не арестуют, потому что он платит полиции и у него были связи с городскими старейшинами Майком Кенной и Джоном Кафлином, но никто так и не потребовал от комиссии подтвердить или опровергнуть хвастовство Финна. Полиция провела обыск в "Одинокой звезде" после показаний Мэри Золотой Зуб и Неряхи Флайф, но ничего не нашла, кроме нескольких бутылок жидкой мази и микстуры от кашля. Полицейские заявили, что из-за отсутствия прямых улик невозможно даже арестовать Финна. Единственное, что предприняла комиссия, – забрала у Микки Финна лицензию на владение салуном, и 16 декабря 1903 года двери "Одинокой звезды" закрылись. Спустя несколько месяцев Микки Финн покинул Чикаго, но вернулся летом 1904 года и несколько лет управлял баром в кабаке на юге Дирборн-стрит. Он продал формулу своего "Особого" полдюжине амбициозных владельцев кабаков, и этот напиток получил известность в криминальном мире как "микки финн". Затем так стали называть все напитки подобного рода.
Глава 6
КОШМАР С ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЕЙ УЛИЦЫ
1
К середине 90-х годов XIX века предметом всеобщего внимания в Чикаго стала необычная карьера молодого доктора по имени Герман У. Маджет, более известного как Генри X. Холмс. Добрый и женоподобный по внешности и в поведении, с мягкими голубыми глазами и приятным музыкальным голосом, он был неотразим в глазах женщин. Но, несмотря на это, Маджет был фальшивомонетчиком, двоеженцем, мошенником, конокрадом и убийцей; у него был фантастический "замок" с опускающимися дверьми, потайными лестницами, звуконепроницаемыми комнатами, камерами пыток, отделанными листовым железом и асбестом, крематорием, бочками с кислотой и гашеной известью и приспособлениями, с помощью которых он расчленял тела нескольких своих жертв и готовил их к продаже в медицинские школы. Этого хозяйственного мясника в итоге повесили за убийство одного своего подельника, хотя было достаточно улик, чтобы его повесить и за дюжину других убийств. Неизвестно число людей, которые приняли смерть от его рук, хотя по подсчетам полиции и газет это число колебалось от тридцати до нескольких сотен. Однажды он назвал себя "честным продавцом человеческих останков", но нью-йоркская "Уорлд" назвала его "преступником века", а чикагская "Джорнал" описала его так: "Хладнокровие, расчет и наглость этого человека не имели себе равных. Склонность к убийству была у него врожденной. Иногда он убивал, будучи влеком непонятной жадностью; но чаще, по собственному признанию, – для того, чтобы утолить нечеловеческую жажду крови. Ни одно его преступление не было результатом взрыва ярости – "горячей крови", как говорят законы. Все было совершено умышленно, грамотно спланировано и четко расписано. Для него убийство было искусством; и он наслаждался той славой, которую снискал ему его кошмарный талант. Почти уже с петлей на шее он сделал так называемое признание, в котором со зловещим спокойствием в подробностях рассказал, как убил двадцать семь человек, и показал, каким пыткам он подвергал своих жертв. На его тонких и бескровных губах можно было видеть дьявольскую усмешку, когда в темноте своей камеры он рассказывал эти ужасные истории. Но он был большой лгун, и несколько человек, об убийстве которых он тоже поведал, имели возможность опровергнуть рассказанное самолично. К рассказу его побудили извращенные амбиции, требовавшие, чтобы его воспринимали как "самого ужасного монстра", когда-либо существовавшего в облике человека, а также нелепое желание получить на образование своего маленького сына 5000 долларов, которые ему предложила газета за "исповедь".
Маджет, он же Холмс, родился в 1860 году в Гилмантоне, Нью-Гемпшир, где его отец, уважаемый и состоятельный гражданин, был начальником почтового отделения на протяжении почти четверти века. Он рос непослушным мальчиком, постоянно попадал в какие-то передряги и в подростковом возрасте отличался жестокостью к животным и маленьким детям. Его единственной положительной чертой было желание учиться; он считался самым умным учеником в местных школах. В 1878 году, в возрасте восемнадцати лет, молодой Маджет сбежал с семнадцатилетней дочкой преуспевающего фермера из Лаудона, Нью-Гемпшир, и в том же году начал изучать медицину в маленьком колледже в Берлингтоне, Вермонт, оплачивая учебу за счет наследства, которое получила его жена. В 1879 году он перевелся в медицинскую школу при университете в Мичигане, в Энн-Арбор, и, продолжая учебу там, он совершил свое первое серьезное преступление – с помощью другого студента, который, говорят, стал позже известным врачом в Нью-Йорке. Соучастник преступления застраховал свою жизнь на 12 500 долларов и вскоре после этого исчез, а Маджет в это время выкрал труп из вивисекционного зала медицинской школы и, выдав его за тело пропавшего студента, получил страховку. Спустя несколько месяцев после этого успешного предприятия Маджет завершил медицинское образование и покинул Энн-Арбор, бросив жену с маленьким сыном. Миссис Маджет вернулась в Гилмантон и никогда больше не видела своего мужа.