Все потеряли голову, и лишь епископ Люсонский сохранял завидное спокойствие. Он считал, что катастрофы не произошло и что необходимо отступать на юг, в направлении Ангулема, где дислоцировалась армия д'Эпернона. Но его никто не слушал.
В этот критический момент в Анжер неожиданно прибыли Жаннен, Бельгард и архиепископ Санский, прервавшие переговоры несколько дней назад. У них новые мирные предложения. Король не жаждет крови и мщения. Он стремится к миру и согласию со своей матерью. В лагере Марии Медичи - нескрываемое облегчение. Епископ Люсонский немедленно возобновил переговоры о мире. На следующий день королева направляет Ришелье и кардинала де Сурди к Людовику XIII. Король довольно любезно принял их в присутствии Люиня и Конде. После аудиенции два прелата продолжили переговоры с представителями короля. Они продолжались два дня и завершились 10 июля 1620 г. подписанием договора о мире. Договор подтвердил все положения Ангулемского соглашения. Король объявил амнистию сторонникам Марии Медичи, возвратил им замки, крепости, чины и звания. Что касается самой королевы, то ей был возвращен город Пон-де-Се и выдано 300 тысяч ливров на покрытие "понесенных расходов". Людовик XIII подписал декларацию, полностью оправдывавшую его мать, которая, оказывается, "не имела другой цели, кроме как служить ему и благу государства". Взамен король потребовал от королевы-матери лишь одного - жить при дворе и ладить с де Люинем. Торжественная церемония примирения состоялась 13 июля 1620 г. в замке Бриссак.
Ришелье был доволен, тем более что Люинь самолично обещал ему содействие в получении кардинальского сана. Фаворит демонстрировал расположение к епископу. Он даже изъявил желание женить своего племянника де Комбале на одной из племянниц Ришелье - мадемуазель де Виньеро дю Ион Курле. По совету Марии Медичи Ришелье согласился на этот брак. Одним словом, судьба вновь поворачивала к нему свой благосклонный лик.
Его высокопреосвященство
В то время, пока Франция была поглощена внутренними раздорами, в Европе разгорался пожар первой континентальной войны, названной впоследствии Тридцатилетней. Гегемонистские претензии Габсбургов на управление всем христианским миром, а также попытки католицизма взять реванш за Реформацию натолкнулись на самое решительное сопротивление входивших в Священную Римскую империю протестантских германских княжеств и большинства европейских государств.
Первые искры будущего опустошительного пожара, охватившего весь Старый Свет, вспыхнули в самой габсбургской империи на рубеже 10-20-х годов XVII века. В мае 1608 года германские протестантские князья объединились в Евангелическую, или Протестантскую унию, с тем чтобы сообща противостоять попыткам католической реакции, возглавляемой императором Рудольфом II, ограничить их самостоятельность и лишить земель, завоеванных в ходе Реформации. В свою очередь, католические князья, среди которых руководящую роль играл Максимилиан Баварский, создали в 1609 году так называемую Католическую лигу- Уже в том же, 1609 году оба союза начали ожесточенную борьбу, в которой протестанты получили поддержку Генриха IV и отчасти Соединенных провинций, а католики - Испании и папского Рима- Генрих IV уже готов был непосредственно вмешаться в конфликт на стороне Протестантской унии, но кинжал Равальяка предотвратил, к нескрываемому облегчению Рудольфа II и вождей Католической лиги, это вмешательство. Затянувшееся противоборство двух коалиций явилось прелюдией к кровавой войне, вспыхнувшей в мае 1618 года в Чехии (Богемии).
Преемник Рудольфа II на императорском престоле в Вене Матиас лишил Чехию привилегий, которых ей удалось добиться ранее. Дело дошло до разрушения протестантских храмов. В Праге вспыхнуло восстание. Представители императора были буквально выброшены из окон своей резиденции. Набиравшее силу восстание завершилось освобождением не только Чехии, но также Моравии и Силезии.
В марте 1619 года умер император Матиас и встал вопрос о престолонаследии. На императорскую корону, а также на короны Чехии и Венгрии претендовал кузен покойного императора эрцгерцог Фердинанд Штирийский, ярый католик, безжалостно искоренявший в своем княжестве протестантскую ересь. В августе 1619 года избирательная коллегия Империи на своем сейме во Франкфурте провозгласила Фердинанда императором и королем Чехии и Венгрии, однако чехи категорически отказались признать его своим королем. Они провозгласили королем 23-летнего Фридриха Пфальцского, зятя английского короля Якова I. Венгры также отказались признать Фердинанда II и призвали на трон непримиримого кальвиниста трансильванского князя Бечлена Габора. Потерпев поражение от войск Бетлена Габора под Пресбургом, Фердинанд вынужден был искать убежище у Максимилиана Баварского в Мюнхене. Чешская и венгерская армии угрожали Вене. Решалась судьба империи Габсбургов.
Лишившийся двух керон и едва удерживавший третью, император в отчаянии взывал к папе римскому, Филиппу III Испанскому и Людовику XIII Французскому. Из Рима выслали деньги на комплектование новой армии; Мадрид обещал военную помощь из испанских Нидерландов; Париж многозначительно молчал.
Императорский посол при французском дворе граф Фюрстенберг забрасывал государственною секретаря де Пюизье, а при случае и самого де Люиня вопросами, может ли Фердинанд II рассчитывать на помощь Франции. Фюрстенберг пускал в ход все аргументы, призывая в союзники папского нунция и испанского посла, А однажды вручил де Пюизье меморандум весьма любопытного содержания. Это был едва ли не первый в истории старой европейской дипломатии документ, в котором говорилось об угрозе монархическим устоям со стороны безбожных республик. Меморандум призывал к солидарности суверенных монархий перед республиканской опасностью. Борьба Габсбургов за целостность Империи преподносилась как борьба монархического начала с разрушительными силами демоса. "Под покровом религии, - говорилось в документе, - речь идет о чисто республиканском заговоре, у истоков которого стоит Венеция и очагом которого является Голландия. Цель заговора - низвержение тронов и корон… и превращение королевств и княжеств в государства, где абсолютная власть принадлежала бы тем, кто избирается народом".
Молчание французского двора, конечно же. не было случайным. Дело в том, что к королю Франции с призывом о помощи обратился не только Фердинанд II, но и молодой король Чехии Фридрих V, напомнивший Людовику XIII о союзе его отца Генриха IV с протестантскими князьями Германии против опасной гегемонии Австрийского дома. В пользу Фридриха V активно действовал его родственник герцог Буильонский.
Взоры Европы были прикованы к Парижу. На чью сторону встанет Франция в критический момент? От этого в немалой степени зависели судьба империи Габсбургов, а также будущее Германии. Кто знает, быть может, вмешательство Франции в войну на стороне Протестантской унии тогда, в 1620 году, предотвратило бы последующее 28-летнее кровопролитие, опустошившее Германию и закрепившее ее политическую и экономическую разобщенность на двести лет вперед. Увы, история, как известно, не знает сослагательного наклонения. "Судьбе было угодно, - заметил в связи с этим Габриэль Аното, чтобы в этот решающий час Францией руководили невежественный юноша, мятущийся фаворит и нерешительные министры. Выбор, сделанный ими, спас Австрийский дом".
Несмотря на возвращение некоторых старых министров Генриха IV, влияние католической и испанской партий при дворе Людовика XIII оставалось преобладающим, хотя у самого де Люиня не было достаточно четкого представления о том, кого следует поддержать - императора или протестантских князей. В любом случае он считал преждевременным вмешательство Франции в германские дела, пока внутренняя обстановка в стране остается неустойчивой. Сторонники Габсбургов, возглавляемые бывшим послом при Святом престоле де Силлери, видя нерешительность правительства, усиливали давление. Духовник Людовика XIII иезуит Арну объявил в рождественской проповеди (1619 г.), что поддержка Империи - это долг совести "христианнейшего" короля. Отец-иезуит был, видимо, настолько красноречив и убедителен, что произвел впечатление на Людовика XIII, пребывавшего обычно в состоянии апатии и безразличия. Юный король, легко подпадавший под любое сколь-нибудь сильное влияние, вечером того же дня объявил графу Фюрстенбергу на данной ему аудиенции, что не позднее весны 1620 года соберет в Шампани армию и лично поведет ее на помощь императору Фердинанду II. Посол поспешил сообщить радостную весть своему суверену, той же ночью отправив в Мюнхен курьера. Австрийский дипломат явно переоценил бесхарактерного Людовика XIII. Сразу по окончании аудиенции Люинь сумел доказать королю преждевременность и даже опасность военного вмешательства Франции в германские дела.
Королевский совет поручил президенту парламента Жаннену обобщить существующие мнения по этому вопросу и составить доклад королю, на основе которого могла бы строиться французская политика в Германии. На подготовку доклада потребовалось около двух-трех месяцев, после чего он был принят Королевским советом.
В документе признавалось, что непомерное усиление Габсбургов представляет угрозу интересам других европейских государств, в первую очередь Франции. И тут же делался неожиданный вывод: интересы католицизма и соображения внутренней безопасности требуют от Франции поддержать императора, так как победа германских протестантов могла бы поощрить французских гугенотов к мятежу. Как видим, религиозно-идеологическим соображениям был отдан приоритет перед внешнеполитическими интересами Франции, диктовавшими поддержку Протестантской унии.
В докладе Жаннена чувствовалось влияние как папско-габсбургской партии, так и де Люиня, пытавшегося воспрепятствовать любому военному вмешательству Франции, будь то на стороне императора или его протестантских противников. Решено было направить в Германию специальное посольство с целью добиться примирения противоборствующих сторон. В случае провала этой миссии Франция должна была прийти на помощь императору, причем на первом этапе оказать ему только финансовую поддержку и лишь в крайнем случае - военную. Можно было заранее усомниться в успехе предстоящего посольства, так как двусмысленная позиция Франции не могла удовлетворить ни императора, ни протестантских князей. Ни одна из сторон и не помышляла о переговорах, слишком высоки были ставки.
Тем не менее уже в конце мая 1620 года посольство во главе с принцем крови Шарлем де Валуа, графом Овернским, выехало из Парижа. В помощь графу Овернскому были назначены опытный дипломат граф де Бетюн и аббат де Прео, настоятель собора Шатонёф. Им предписывалось посетить максимальное число германских княжеств и городов, за исключением Чехии. Под давлением габсбургской партии при французском дворе Людовик XIII отказался признать права Фридриха V на чешскую корону.
6 июня 1620 г. в городе Ульм состоялась встреча французских послов с собравшимися здесь вождями Протестантской унии, обсуждавшими предложение Максимилиана Баварского ограничить военные действия пределами Чехии и не распространять их на территорию Германии. Взамен протестанты требовали, чтобы Максимилиан воспрепятствовал переброске испанских войск из нидерландских провинций в рейнское пфальцграфство. К моменту прибытия французского посольства переговоры в Ульме зашли в тупик и их участники готовились к отъезду. Граф Овернский сумел убедить протестантских князей пойти на компромисс с Максимилианом Баварским, в результате чего 3 июля 1620 г. был подписан так называемый Ульмский договор, в большей степени отвечавший интересам Католической лиги. Неожиданная уступчивость протестантских князей имела свое объяснение: эмиссар Людовика XIII недвусмысленно дал понять вождям унии, что они не могут рассчитывать на поддержку Франции в случае продолжения конфликта. По условиям Ульмского договора Протестантская уния обязывалась воздерживаться от вмешательства в чешско-австрийский конфликт, а Максимилиан Баварский обещал содействовать тому, чтобы испанские войска не покидали пределов нидерландских провинций. Цену этим обещаниям узнали уже через год, когда испанцы оккупировали Пфальц.
Французские послы поспешили сообщить в Париж о восстановлении мира. Если Ульмский договор и был кому-то выгоден, то, несомненно, императору Фердинанду II. У протестантских князей руки оказались связанными, а их союзник и единоверец Фридрих V остался в одиночестве. Посредничество французской дипломатии оказалось поистине спасительным для императора.
Уже 5 июля 1620 г., то есть через два дня после подписания договора, Максимилиан Баварский двинул на помощь императору войска во главе с Тилли, которые вскоре соединились с императорской армией. В это время саксонский курфюрст воспользовался трудным положением Фридриха V и отхватил кусок чешской территории, на которую давно претендовал. Некоторое время спустя испанский генерал Спинола во главе 25-тысячной армии вышел из Брюсселя и устремился на Гейдельберг вопреки обещаниям, данным в Ульме Максимилианом Баварским.
Обеспокоенные французские послы отправились в Вену, где уже прочно обосновался император Фердинанд под защитой 50-тысячной армии. Их приняли учтиво, но с первых же дней держали в стороне. Попытки графа Овернского вновь предложить посреднические услуги были пресечены послом Испании, ближайшим советником императора.
Франция сыграла свою роль, и теперь в ней уже не нуждались, во всяком случае, в ее дипломатических услугах. Фердинанд II и его католические союзники готовились к военному разгрому Фридриха V с целью восстановления австрийского суверенитета над Чехией и Моравией.
9 ноября 1620 г. в сражении у Белой Горы императорские войска и армия Тилли разбили чешские полки, предводительствуемые графом Ангальтом, и католическая армия вошла в Прагу. Фридрих V вынужден был искать убежище - сначала в Бадене, затем в Брауншвейге. Чехия и Моравия были возвращены под власть императора и католицизма. Воспользовавшись успехом австрийцев и баварцев, испанский генерал Спинола оккупировал Пфальц. В результате в 1621 году сложился устойчивый перевес сил габсбургско-католического блока. Вновь возникают химерические проекты всемирной католической монархии.
Французской дипломатии не оставалось ничего другого, как пожинать горькие плоды недальновидной политики тех, кто ее направлял из Лувра. В депешах королю граф Овернский впервые осмеливается усомниться в правильности этой политики. Даже утверждает, что единственно правильной линией была бы поддержка протестантских княжеств против Габсбургов.
Известие о разгроме Фридриха V у Белой Горы вызвало смятение в Париже. В Королевском совете идут жаркие споры. Ищут виноватых, перекладывая друг на друга ответственность за допущенный серьезный просчет.
Неблагоприятная для Франции обстановка складывалась и в Северной Италии, где французская дипломатия также оказалась не в состоянии противодействовать испанской экспансии. Давние союзники оставлены ради сомнительных сиюминутных выгод.
* * *
Епископ Люсонский тяжело переживал провалы французской дипломатии, так же как и собственную бездеятельность. Обещанное Люинем кардинальство по-прежнему оставалось не более чем мечтой. Ришелье знал о коварстве фаворита, но он и не подозревал, что Люинь лично просил папского нунция передать в Рим мнение короля о нежелательности возведения епископа Люсонского в сан кардинала. Вообще нунций оказался в весьма деликатном положении, поскольку Мария Медичи настойчиво добивалась кардинальской шляпы для своего любимца. Она забрасывала прошениями Людовика XIII, монсеньора Бентивольо и даже самого папу римского.
11 января 1621 г. из Рима пришло сообщение об очередном посвящении в кардиналы. Ришелье не обнаружил себя в списке. Зато там значился архиепископ Тулузский, сын д'Эпернона. Ришелье уязвлен до глубины души. "Во Франции, - философски замечает он, - самое лучшее лекарство - терпение". Он понимает, что пока Люинь у власти, там не будет места для него - человека, как он убежден, во всех отношениях куда более достойного. Вести же открытую борьбу с всесильным фаворитом епископу явно не под силу. Поэтому он так упорно держится за королеву-мать. Он знает о глубокой, непреодолимой ненависти, которую Мария Медичи питает к де Люиню. Но королева не умна и в поединке с изворотливым временщиком, несомненно, проиграет, поэтому необходимо умело направлять ее борьбу, самому оставаясь в тени и демонстрируя лояльность по отношению к Люиню.
Королева все более настойчиво требует места в Королевском совете для себя и Ришелье: она вернется в Париж, только если выполнят это ее условие.
Тем временем в конце 1620 года вспыхнули волнения среди гугенотов. На своей нелегальной ассамблее в Ларошели они приняли решение самостоятельно чеканить монету, устанавливать налоги, комплектовать армию, возводить крепости и назначать командующих в пределах контролируемых ими провинций. Своим главнокомандующим они провозгласили герцога де Роана. Франция вновь сползала в пропасть гражданской войны.
А де Люинь продолжал прибирать к рукам бразды правления. Маршал Франции, который не провел ни одного крупного сражения, он под предлогом предстоящего похода против "гугенотской ереси" требовал для себя звания коннетабля.
Претензии фаворита смутили даже послушного его воле Людовика XIII. Повторялась история с Кончини. В обществе нарастал открытый протест против всевластия временщика. Появились многочисленные памфлеты и так называемые les libelles - ругательные письма в его адрес. Печатавшиеся на набережной Августинцев, эти своеобразные листовки-газеты продавались всем желающим на Пон-Нёф за умеренную плату. Они и раньше были орудием противоборствующих партий и личностей, особенно в годы религиозных войн. При Генрихе IV они постепенно исчезли, но возродились при Кончини и Люине.
Теперь доподлинно известно, что в составлении многих памфлетов и ругательных писем против де Люиня самое активное участие принимал и епископ Люсонский, тщательно скрывавший свое авторство. Наиболее известный памфлет Ришелье многозначительно назывался "Приветственная речь и впечатление об умирающей Франции. Заклинание, обращенное к королю, и призыв ко всем добрым французам". В иносказательной форме Ришелье призывал короля исправить трудное положение, в котором оказалась Франция. Он советовал предотвратить новую гражданскую войну, которая была бы убийственной для страны, упорядочить финансы, изгнать из Королевского совета приверженцев "иностранной партии", примириться с королевой-матерью. По существу, Ришелье подверг резкой критике всю внутреннюю, внешнюю и финансовую политику администрации де Люиня, покачав ее пагубные последствия для Франции. Любопытно, что он неоднократно вспоминает благословенные времена "доброго короля Генриха". Более того, устами Генриха IV осуждает "дурных советников" короля и выражает удивление тем, что сын правит без материнской поддержки.
Весной 1621 года Королевский совет принял решение начать войну с протестантами. 29 апреля Людовик XIII вышел во главе армии из Фонтенбло в направлении Орлеана. Оттуда по течению Луары спустился к Туру, где встретился с королевой-матерью.