Расстрелянная разведка - Владимир Антонов 19 стр.

Беря на себя смелость привлечь Ваше внимание к вышеизложен­ному, хочу надеяться, что недалек час падения коммунистической тирании и что Франция, во имя прочного мира, интересов своего союзника России и дорогой ей Польши и в своих собственных ин­тересах, не оставит без своей поддержки Русский эвакуационный комитет и сыграет - я в этом не сомневаюсь - важную роль в близящихся революционных событиях".

К счастью, это письмо за номером 1287 не имело последствий для Советской России. Министр Луи Барту не наложил на него никакой резолюции, и призыв террориста Савинкова поддержать его воен­ные авантюры в России остался без ответа: французы боялись, что "революционная зараза" захлестнет французские экспедиционные войска на севере России, как это ранее уже имело место на юге, в частности в Одессе, в 1920 году.

Однако сам Савинков и его головорезы, активно поддерживаемые Польшей, представляли серьезную угрозу. Из Польши на советскую территорию постоянно забрасывались вооруженные отряды, со­стоявшие из остатков интернированных армий Булак-Балаховича, Перемыкина и Петлюры. Переброску вооруженных банд через советско-польскую границу осуществляла польская разведслужба- знаменитая "двуйка", а также польская жандармерия.

В письме на имя военного министра Франции Луи Барту Савин­ков предсказывал, что всеобщее выступление крестьян против совет­ской власти состоится весной 1921 года. Однако это пророчество не сбылось. Савинковцы планировали вторжение собственных банд на территорию Советской России на август того же года. Савинковский "Народный союз защиты Родины и свободы" разделил территорию России на три полосы. Гомель в его планах входил в южную полосу вместе с Минском и Орлом. Именно туда проникали банды савинковцев. Они уничтожали пограничные заставы, убивали партийных, профсоюзных и хозяйственных руководителей, захватывали поезда. Так, в городе Демянске Новгородской губернии, занятом бандой полковника Павловского, были убиты 192 человека.

Будучи сотрудником Гомельской губернской ЧК, Наум Эйтингон принимал участие в операции "Крот", в результате которой были арестованы около ста членов "Западного областного комитета" савинковского "Народного союза защиты Родины и свободы". Заговор возглавлял губернский военный комиссар. О важности проведенной чекистами операции свидетельствует тот факт, что для ее реализации из Москвы в Гомель были направлены ответ­ственные сотрудники Особого отдела ВЧК Сергей Пузицкий и Игнатий Сосновский.

В мае 1921 года Наум Эйтингон принимал активное участие в выявлении и аресте в Минске уполномоченного "Народного союза защиты Родины и свободы" Эдуарда Опперпута-Стауница. В том же 1921 году молодому чекисту не рез приходилось выезжать с опера­тивными группами на ликвидацию вооруженных банд террориста Савинкова. В ходе одной из таких операций в октябре 1921 года в местечке Давыдовка Гомельской губернии Наум Эйтингон был тяжело ранен в левую ногу.

Из госпиталя Наум Эйтингон вышел только в марте 1922 года. Он сразу был назначен членом коллегии Башкирского отдела ГПУ и вскоре выехал в Стерлитамак, являвшийся в то время столицей ав­тономной республики.

Положение в республике было непростым. Башкирское на­селение было недовольно тем, что в годы столыпинской аграрной реформы переселенцы из Центральной России получили лучшие земельные наделы. Этим обстоятельством воспользовались баш­кирские националисты, которые выдвинули лозунг: "Всю землю Башкирии-только башкирам". Таким требованием, в свою очередь, были недовольны татары, являвшиеся более развитыми в экономи­ческом отношении.

Лидером башкирских националистов стал 27-летний сын сельского муллы, получивший хорошее образование, Ахмет-Заки Валидов. В марте 1919 года была создана Башкирская автономная республика в составе РСФСР, столицей которой до июня 1922 года был город Стерлитамак. Валидов возглавил Башкирский ревком и вскоре вступил в РКП (б). Именно при нем начались гонения на лиц татарской и русской национальностей. Ситуация осложнилась еще и тем, что в 1920 году в Белебеевском, Бирском и Мензелинском уездах Башкирии вспыхнуло крестьянское восстание, получившее название "Черный орел" и проходившее под оригинальным лозунгом: "Долой коммунистов, да здравствуют большевики и свободная торговля".

В декабре 1921 года председателем Башкирской ЧК был назначен видный чекист Николай Волленберг. Не все гладко шло в Башкирии и с созданием местного государственного аппарата, регулярно воз­никали разногласия на почве межнациональных отношений. В корот­кий срок Волленбергу и присланным ему в помощь чекистам, среди которых был Наум Эйтингон, удалось нормализовать обстановку в республике и создать необходимые условия для ее развития.

Приходилось чекистам бороться и с бандитизмом, который в годы Гражданской войны в России расцвел махровым цветом по всем городам и весям обширного государства. В Башкирии также активно действовал филиал американской организации по оказанию помощи голодающим Поволжья "АРА", служившей "крышей" для американских разведчиков.

Напомним читателям, что "АРА", или "Американская адми­нистрация помощи", была создана в США после Первой мировой войны с целью "оказания продовольственной и иной помощи на­родам Европы, пострадавшим от войны". Возглавлял ее министр торговли Герберт Гувер. Кадровый аппарат "АРА" в Советской России был полностью укомплектован американскими сотрудника­ми, которых насчитывалось более трехсот человек. Многие из них были кадровыми разведчиками. Директором "АРА" в России был полковник Хаскель, а его секретарем - разведчик Джон A. Лepc, являвшийся в прошлом консулом США в Петрограде. Установленны­ми американскими разведчиками были также помощник директора "АРА" Мэтьюз Филипп, представлявший эту организацию на юго-востоке России, а также уполномоченные "АРА" в Казани Бойд, на Украине - полковник Гров, в Белоруссии - армейский разведчик Харди, в Одессе - полковник Хайнес. В Башкирии эту организа­цию представлял Крейг, также являвшийся кадровым американским разведчиком.

В Башкирии Наум Эйтингон служил до мая 1923 года. Затем он был отозван в Москву и получил назначение на работу в Вос­точный отдел Секретно-оперативного управления ГПУ. Это под­разделение являлось самостоятельной структурной единицей в составе ГПУ и занималось вопросами борьбы с контрреволюцией на Востоке. Решение о создании Восточного отдела было принято постановлением Политбюро ЦК РКП (б) в 1919 году по предложе­нию Ф.Э. Дзержинского. 2 июня 1922 года Восточный отдел был подчинен Секретно-оперативному управлению ПТУ и его возглавил Владимир Стырне. Отдел был призван объединить работу чекистов на Кавказе, в Туркестане, Башкирии, Татарии и в Крыму, а также в Хивинской и Бухарской народных советских республиках в сфере "специфической восточной контрреволюции и шпионажа". Вскоре начальником Восточного отдела стал член коллегии ОГПУ Яков Христофорович Петере.

Наум Эйтингон, которому не исполнилось еще и 24 лет, был на­значен на должность помощника начальника отделения Восточного отдела. Но поскольку образования у него явно не хватало, руко­водством отдела было принято решение направить его на учебу на Восточный факультет Военной академии РККА, которую в то время возглавлял бывший генерал-майор царской армии Павел Лебедев. В апреле 1924 года его сменил Михаил Васильевич Фрунзе, являв­шийся до того времени председателем Реввоенсовета СССР. Позже академия стала носить его имя. Начальником Восточного факультета в те годы был бывший морской офицер Борис Иванович Доливо-Добровольский, выдающийся лингвист. На Восточном факультете будущие разведчики изучали военные и общеобразовательные дис­циплины, а также овладевали иностранными языками.

В 1925 году, после двухлетнего обучения в академии РККА, Наум Эйтингон был переведен в Иностранный отдел ОГПУ и вскоре по­лучил назначение на пост заместителя руководителя резидентуры ИНО ОГПУ в Шанхае.

В Китае, раздираемом гражданской войной, после победы де­мократической революции в 1911 году правительство Сунь Ятсена контролировало только несколько южных провинций. Остальная часть территории была поделена между генералами-милитаристами, которые не подчинялись центральному правительству в Кантоне. В 1923 году было подписано советско-китайское соглашение о друж­бе и сотрудничестве. В Кантон была направлена группа советских военных советников (135 человек) во главе со старым большевиком Михаилом Бородиным (Грузенбергом). Советский Союз поставлял оружие для армии центрального правительства Чан Кайши, воз­главившего его после смерти Сунь Ятсена. На территории Китая нашли убежище многочисленные белогвардейские банды. В стране активно действовали японские спецслужбы. Именно они должны были стать главными объектами агентурного проникновения со­ветской разведки в Китае.

В конце 1925 года Наум Эйтингон прибыл в Шанхай. В резиден­туре он находился под прикрытием должности вице-консула.

Еще в дореволюционные времена европейским странам удалось навязать Китаю режим капитуляций, и в экономической столице Китая была обширная иностранная колония, насчитывавшая до миллиона человек. Иностранцы, главным образом англичане, аме­риканцы, французы, проживали в отдельных кварталах, называемых сеттльментами. Эти районы пользовались правом экстерриториаль­ности и на них не распространялась юрисдикция китайских властей. Китайская полиция не могла, например, производить в них обыски и аресты.

В Шанхай Наум Эйтингон прибыл с паспортом на имя Леонида Александровича Наумова. Резидентом ИНО ОГПУ в этом городе был Яков Григорьевич Минскер.

Наша справка

Яков Григорьевич Минскер родился 19 декабря 1891 года в Киеве в семье портного. В 1903 году поступил в Киевское художественное училище, из которого в 1906 году был отчислен за участие в заба­стовке учащихся.

В 1911 году вступил в партию эсеров. 26 октября 1912 года был арестован. В ноябре 1913 года по 102-й статье "Уложения о наказаниях" был приговорен к ссылке на поселение в Иркутскую губернию.

После Февральской революции 1917 года Яков Минскер был из­бран в Иркутский Совет солдатских и рабочих депутатов. В апреле того же года вернулся в Киев, работал в эсеровском издательском товариществе.

В ноябре 1917 года Минскер вновь выехал в Иркутск, где при­нял участие в подавлении юнкерского мятежа. За сотрудничество с советской властью был исключен из партии эсеров. На 2-м съезде Советов Сибири избран в ЦИК Советов Сибири (Центросибирь), заведовал информационным отделом. Позже стал членом прези­диума ЦИК.

После поражения советской власти в Сибири Минскер ушел в подполье. Был избран в подпольный ревком. В декабре 1918 года вступил в РКП (б). 22 января 1919 года был арестован колчаковской контрразведкой и до 31 января 1920 года содержался во владиво­стокской тюрьме.

После освобождения Минскер находился на партийной работе, руководил профсоюзами в Харбине, являлся одним из организаторов всеобщей забастовки служащих КВЖД.

В период борьбы с каппелевцами Минскер - уполномоченный Военного совета Амурского фронта в Северной Маньчжурии. С октя­бря 1920 года - уполномоченный (резидент) Разведупра Штаба РККА в Северной Маньчжурии.

С февраля 1922 года Яков Минскер - сотрудник ИНО ГПУ. В 1922-1924 годах находился на разведывательной работе в Пер­сии. В ноябре 1925 года назначен резидентом ИНО ОГПУ в Шанхае. В декабре 1926 года переведен на должность резидента ИНО ОГПУ в Турции.

В 1929 году Я.Г. Минскер был отозван в Москву и работал в центральном аппарате внешней разведки, занимая должность начальника отделения Дальнего Востока ИНО ОГПУ. Скончался 24 сентября 1934 года.

* * *

Работа резидентуры в Шанхае осуществлялась в сложных условиях. В марте 1927 года плавный советский военный советник Михаил Бородин, следуя пожеланиям компартии Китая и указаниям Коминтерна, предпринял неудачную попытку сместить Чан Кайши с поста главнокомандующего китайской армии. Руководство КПК ста­ло формировать отряды Красной гвардии в пролетарской столице Китая - Шанхае с целью организации вооруженного восстания, провозглашения революционного правительства и создания китай­ской Красной армии. В ответ Чан Кайши предпринял наступление на Шанхай, который под ударами его войск пал 12 апреля 1927 года. Восстание китайских коммунистов было подавлено, 25 руководите­лей компартии Китая были казнены. Но в это время Наум Эйтингон уже работал резидентом ИНО ОГПУ в Пекине.

В апреле 1927 года но указанию Чан Кайши китайская полиция совершила налет на советское генеральное консульство в Пекине. В результате было изъято большое количество документов, в том числе шифры, списки агентуры и материалы о поставках совет­ского оружия компартии Китая, а также инструкции китайским коммунистам по оказанию помощи советским разведчикам в их работе.

После событий в Пекине Наум Эйтингон был назначен резиден­том ОГПУ в Харбине, сменив на этом посту большого специалиста в области разведки Федора Карина. Для молодого разведчика это, безусловно, было повышением по службе, поскольку в Маньчжу­рии, столицей которой был Харбин, постоянно проживало большое количество - до ста тысяч - выходцев из России. Здесь нашли убежище многочисленные белогвардейские банды, в том числе от­ряды атамана Семенова.

В то же время харбинская резидентура активно действовала не только по белогвардейской эмиграции. Весьма эффективной была ее работа против японских спецслужб, готовивших оккупацию Маньчжурии императорскими войсками. Возглавляемым Федо­ром Кариным разведчикам удалось также приобрести японские шифры.

Наша справка

5 мая 1921 года постановлением Малого Совнаркома РСФСР при ВЧК была создана криптографическая служба, которую возглавил член Коллегии ВЧК Глеб Бокий - Специальный криптографический отдел (СПЕКО) ВЧК по руководству шифровальным делом в стране и контролю за деятельностью шифровальных органов РСФСР. В по­становлении, в частности, говорилось:

"Имея в виду: 1) отсутствие в Республике центра, объединяюще­го и направляющего деятельность шифровальных органов различных ведомств, и связанные с этим бессистемность и случайность в постановке шифровального дела; 2) возможность, благодаря этому, при существующем положении широкого осведомления врагов Рабоче-Крестьянского государства о тайнах Республики, Совет Народных Комиссаров постановил:

I

Образовать при Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Спе­циальный отдел, штаты в коем утверждаются Председателем ВЧК. Начальник Специального отдела назначается Совнаркомом.

В круг ведения Специального отдела при ВЧК включить:

1. Постановка шифровального дела в РСФСР:

А. Научная разработка вопросов шифровального дела:

а) анализ всех существующих и существовавших русских и ино­странных шифров;

б) создание новых систем шифров;

в) составление описаний шифров и инструкций по шифроваль­ному делу и пользованию шифрами;

г) собирание архивов и литературы по шифровальному делу для сконцентрирования такового при Спецотделе;

д) составление и издание руководств по вопросам шифрования.

Б. Обследование и выработка систем шифров...

II

Постановка расшифрованного дела в РСФСР:

1. Изыскание способов повсеместного улавливания всех радио, телеграмм и писем неприятельских и контрреволюционных;

2. Открытие ключей неприятельских, иностранных и контрре­волюционных шифров;

3. Расшифровка всех радио, телеграмм и писем неприятельских, иностранных и контрреволюционных.

Все распоряжения и циркуляры Специального отдела при ВЧК по всем вопросам шифровального и расшифровального дела являются обязательными к исполнению всеми ведомствами РСФСР".

Как мы видим, на Специальный отдел были возложены задачи по ведению радиоразведки и противодействию радиоразведкам ведущих капиталистических стран. 25 августа того же года Ф.Э. Дзержинский подписал приказ по ВЧК, в соответствии с которым всем подразделе­ниям внешней разведки и контрразведки предписывалось направлять полученные шифры в Специальный отдел.

К началу 1930-х годов Специальный отдел стал одним из круп­нейших технически оснащенных органов радиоразведки в мире. Его дешифровальная секция была организована по географическому принципу, и работала она весьма успению. Дешифровкой японских шифров и кодов в японском отделении занимался профессор Шунгский, признанный авторитет в области японистики.

В связи с тем, что харбинской резидентуре удалось получить свыше 20 японских шифров, в Харбин была направлена специаль­ная оперативная группа дешифровальщиков, которой ежемесячно удавалось расшифровывать до 200 японских шифртелеграмм. Кроме того, харбинская резидентура ОГПУ получила доступ к дипломатиче­ским вализам генконсульства Японии в Маньчжурии, осуществляла перлюстрацию его почты и была в курсе планов Токио в отношении Китая и нашей страны.

Резидент ОГПУ в Харбине Карин в отчете о работе резидентуры, направленном на имя начальника ИНО Трилиссера, в частности, писал:

"Резидентура ИНО ОГПУ в Северной Маньчжурии с центром в Харбине... ведет регулярную и систематическую работу по пер­люстрации дипломатических и иных секретных почт целого ряда японских учреждений. Японский Генеральный штаб, военные японские миссии в Китае, японские армии в Квантунской области (Порт-Артур), Корее (Сеул), Китае (Тяньцзинь) и другие вошли в сферу действия нашей разведки".

Харбинская резидентура, возглавляемая Кариным, привлекла к сотрудничеству с советской разведкой русского эмигранта Иванова-Перекреста. Он имел обширные связи среди японских военнослужа­щих, сотрудников жандармерии, китайцев, служивших в японских учреждениях. Именно через него сотрудник резидентуры Василий Пудин получил в 1927 году совершенно секретный документ-"ме­морандум Танаки", в котором излагались планы завоевания Японией Маньчжурии, Китая, советского Приморья и Дальнего Востока. Как отмечается в официальных документах Службы внешней разведки России, "получение "меморандума Танаки" явилось крупнейшим достижением в работе советской внешней разведки против мили­таристских устремлений Японии в период 1920-х - начала 1930-х годов".

В "меморандуме Танаки" впервые открывались истинные планы Японии по завоеванию мира. Обозначались этапы осуществления этой задачи: сначала подчинение Маньчжурии и Монголии, затем Китая. После овладения ресурсами Китая Япония должна была перейти к завоеванию Индии, стран бассейна Тихого океана, Малой и Центральной Азии и, наконец, Европы. Одновременно в качестве "программы национального развития Японии" в меморандуме вы­двигалась "необходимость вновь скрестить мечи с Россией".

Премьер-министр и министр иностранных дел Японии генерал Танака, в частности, писал: "Японо-советская война, принимая во внимание состояние вооруженных сил СССР и его отношения с ино­странными государствами, должна быть проведена нами как можно скорее. Я считаю необходимым, чтобы императорское правительство повело политику с расчетом как можно скорее начать войну с СССР... Япония должна завоевать мир, а для этого она должна завоевать Европу и Азию, и в первую очередь - Китай и СССР".