На должность начальника лаборатории резания была назначена Ася Борисовна Големенцева. Вначале лаборатория занималась увеличением стойкости и долговечности инструмента, внедрением наиболее прогрессивных их видов, а также повышением режимов резания при механической обработке металлов. В ее штате числилось всего четыре человека. Первое время работники лаборатории отрабатывали режимы резания на "болванках" и бракованных поковках. Но когда уже обрели определенный опыт фрезерования и точения твердосплавным инструментом и перешли к внедрению его в процесс изготовления отдельных деталей, выяснилось, что эта работа выходит за рамки режимов резания и тесно переплетается с технологией деталей. Одного улучшения качества инструмента, улучшения режимов резания было недостаточно для повышения производительности труда станочников. Техническую политику надо было решать в комплексе: улучшением инструмента, станков, приспособления. Систему эту называли СИП (станок - инструмент - приспособление). Лаборатория резания была переименована в технологическую и передана в ведение отдела главного технолога.
Позже штат лаборатории увеличился до семи человек. Лаборатория пополнилась несколькими инженерами. Как раз тогда прибыла к нам выпускница одного из военно-механических институтов Валентина Ивановна Колесникова. Стройная, худенькая, застенчивая девушка с большим рвением взялась за порученное дело. Вскоре выяснилось, что это трудолюбивый, старательный и надежный во всем специалист. По отзывам товарищей, работать с ней было очень приятно. Валентина Ивановна до сих пор трудится на заводе.
Добросовестно выполнял свои обязанности фрезеровщик Евгений Губукин. Из ствольного цеха перешел токарем Михаил Сухарников. Это были высококлассные специалисты, настоящие мастера своего дела. Кстати, Сухарников отличался не только высоким профессионализмом. Он был еще и прекрасным пианистом-самоучкой и в свободное время любил аккомпанировать в сеансах немого кино.
В одном из помещений лаборатории стояло три станка: токарный и два фрезерных - вертикальный и горизонтальный. В другом - работали инженеры, стоял кульман. Этот небольшой Коллектив создавал конструкции инструмента, испытывал и внедрял их в производство. Подчас приходилось долго "гонять" на станках стружку, прежде чем удавалось определить оптимальную геометрию инструмента и установить необходимые режимы резания.
Технологическая лаборатория имела хорошо налаженные связи с отраслевыми институтами Москвы и Ленинграда. Кроме выполнения чисто лабораторных работ сотрудники лаборатории привлекались к составлению оргтехпланов, планов и технических заданий по модернизации оборудования общего назначения и стволообрабатывающих станков, а также к контролю за их выполнением. Основное время они проводили не в кабинетах, а в цехах, добиваясь внедрения результатов своих исследований на рабочих местах.
Такой подход давал прекрасные результаты. Через некоторое время было принято решение перейти от использования твердосплавного инструмента при изготовлении и обработке отдельных деталей к повсеместному внедрению его в производство. На этом этапе в некоторой степени изменились методы работы сотрудников лаборатории. Они пересматривали в цехах технологические процессы обработки всех деталей и, где только возможно, внедряли твердосплавный инструмент.
Внедрение новых технологических процессов шло с трудом, потому что станки в ту пору были маломощными для работы по скоростному методу. Пришлось их, имеются в виду фрезерные и токарные станки, модернизировать. Сотрудники лаборатории составляли задания на модернизацию и контролировали ее ход. В дальнейшем следили за тем, как работают модернизированные станки.
Самой же модернизацией занимался отдел главного механика завода Я. В. Радина, с которым лаборатория находилась в тесном контакте. Особую роль здесь играл начальник конструкторского бюро отдела Ф. М. Мосин - в высшей степени квалифицированный инженер, прекрасно знающий практически все оборудование завода. Он чутко улавливал требования дня, умел организовать работу подчиненных так, чтобы их усилия приносили желаемый конечный результат.
В короткий срок были модернизированы фрезерные и токарные станки, на которых изготовлялись важнейшие детали. Скоростные методы их обработки стали занимать доминирующее положение в механосборочных цехах. Это был значительный шаг в совершенствовании технологического процесса.
Вклад технологической лаборатории в увеличение выпуска вооружений и боеприпасов, особенно повышение их качества, велик. Этот вклад больше всего определялся возрастающим техническим уровнем производства, его готовностью и способностью быстро осваивать новые виды вооружений и боеприпасов, вести широкий серийный выпуск.
Наш завод уверенно увеличивал выпуск продукции, снижая себестоимость основных изделий. Наиболее ощутимые результаты в этой области достигнуты в 1944 году. За 7 месяцев себестоимость снизилась на 15,6 процента.
Раньше удешевление продукции шло за счет накладных расходов, материалов и полуфабрикатов. Однако мы перерасходовали фонд зарплаты и превысили процент допустимого брака. Перерасход по фонду зарплаты был следствием недостаточного внимания командиров производств к нормированию, тарификации продукции.
Положение коренным образом начало меняться после проведения упоминаемой партийно-технической конференции, которая вскрыла не только внутренние резервы производства по дальнейшему росту выпуска продукции, но и наметила пути снижения ее себестоимости. Мы серьезно занялись снижением трудовых затрат, внедрением упрощенных и модернизированных узлов зенитных пушек, усовершенствованием технологического процесса, улучшением организации труда, нормированием заработной платы.
И уже в 1944 году завод резко улучшил экономическую деятельность, ликвидировал узкие места в себестоимости - перерасход фонда заработной платы. Первое полугодие мы закончили даже с экономией по зарплате, которая составила немалую цифру - 1 миллион 510 тысяч рублей. Ожидалась экономия и в третьем квартале, несмотря на жесткий план, установленный наркоматом. За счет чего же удалось изменить обстановку? Прежде всего за счет проведения целого комплекса конструктивных, технологических и организационных мероприятий. Так, только от внедрения рациональной технологии завод получил экономию в сумме 2 миллиона 867 тысяч рублей.
В это время были пересмотрены нормы и расценки. Нормы выработки повышены в среднем на 20 процентов. Это явилось следствием механизации труда. И рабочие их сравнительно быстро освоили. В целом по заводу за 1944 год средний показатель выполнения норм составил 162 процента. Мы сократили количество пониженных, так называемых опытно-статистических норм. Доля технически расчетных норм была доведена до 70 процентов. С 1 мая этого года штаты завода приведены в полное соответствие с утвержденными.
В цехах наладили строгий учет деталей по операциям, который, кроме всего прочего, помог упорядочить проверку их качества. Были введены должности бухгалтеров-ревизоров. Они регулярно проверяли правильность использования фондов зарплаты и расходование материальных ценностей. Премирование за перевыполнение цеховой программы у нас производилось только в зависимости от полученной экономии по фонду заработной платы. Эта зависимость побуждала руководителей цехов так организовывать работу коллектива, чтобы достигнуть поставленной цели с. наименьшими затратами.
Были также разработаны нормы расходования вспомогательных материалов. Выдача их цехам производилась в. строгом соответствии с новыми нормами.
Все это способствовало улучшению экономической деятельности завода, снижению себестоимости выпускаемой продукции. Но на достигнутом мы не остановились, принимали все меры для повышения рентабельности предприятия. И в дальнейшем проявляли заботу об основном источнике снижения себестоимости - росте производительности труда, повышении съема деталей с каждого станка и агрегата.
В начале августа на завод пришла радостная весть: большая группа руководителей завода и цехов, инженерно-технических работников, рабочих за самоотверженный труд во имя Великой Победы была награждена орденами и медалями. Всех награжденных мне не удастся перечислить, но некоторых все же назову. Это главный инженер завода Р. А. Турков, главный технолог А. Г. Кочнев, начальники производств П. И. Солнцев, В. М. Големенцев, Л. И. Файбысович, начальники цехов И. В. Барков, Я. Я. Белянов, М. И. Бренман, В. А. Дудинов, А. И. Красуцкий, Н. Н. Филимонов, бригадир А. Н. Шандров, кузнец А. И. Бударев, механик цеха А. М. Горячев, сталевар П. Н. Тишин и многие другие.
Орденом Ленина был отмечен и мой труд, а чуть позже, в ноябре, мне присвоено очередное воинское звание - генерал-майор инженерно-технической службы.
План третьего, а затем и четвертого кварталов, свои обязательства мы выполнили, а по некоторым пунктам и перевыполнили. С высокими достижениями коллектив завода поздравил нарком вооружения. Поздравлял он нас и раньше. Но сейчас, пожалуй, впервые не было в телеграмме слов "обратите внимание…", которые в прошлом встречались не раз. Недостатков у нас хватало. Однако теперь они носили локальный характер, не могли влиять на общий процесс и оперативно устранялись.
Каждому приятно принимать поздравления. Испытывали удовлетворение и мы. И прежде всего от того, что завод занял прочное место среди передовых предприятий наркомата и стал вносить еще более ощутимый вклад в общее дело разгрома врага. Радовало также и то, что в 1944 году был проведен широкий фронт работ. Мы перешли к серийному производству новой зенитной пушки, авиабомб ФАБ-250, различных модернизированных узлов.
Незримые нити
Завод им. К. Е. Ворошилова располагался в глубине страны, далеко от тех мест, где гремела Великая Отечественная война. Но с первых ее дней и до последних залпов все рабочие, инженерно-технические работники и служащие предприятия - и коренные сибиряки, и те, кто сюда эвакуировался, - считали, что передний край борьбы с немецко-фашистскими захватчиками проходит именно через наши цеха и участки, через наши сердца. Нет, мы не ставили себя в исключительное положение. Отдавали должное героям, ценой жизни отстаивавшим каждую пядь земли, в жестоких схватках побеждавшим ненавистного врага. Восхищались подвигом тружеников, которые в таких же неимоверно тяжелых условиях выпускали новые танки, самолеты, вооружение и боеприпасы. Преклонялись перед мужеством колхозников, в основном женщин, подростков и стариков, снабжавших нашу армию и флот продовольственными продуктами.
И при всем этом ясно понимали, что мы тоже действуем на главном направлении. Были твердо убеждены, что труд всего коллектива и конкретный ударный труд каждого в отдельности сейчас, как никогда, нужен Родине, что без него не будет победы. Это убеждение, эта глубокая вера в правоту нашего дела согревали нас, придавали нам силы не только в тяжелом во всех отношениях 1941 году, но и во все огненные годы войны. Каждый чувствовал себя частицей нашей великой Родины и стремился все сделать, чтобы отвести от нее нависшую беду.
С каким нетерпением ожидали мы сводки Совинформбюро, с какой жадностью ловили каждую весточку с фронтов! Как и все советские люди, труженики завода переживали неудачи первых месяцев войны. Но и в тот нелегкий период не падали духом, верили: победа будет за нами. И своей работой стремились внести посильный вклад в ее приближение.
Радио (с 1943 года у нас стал работать свой радиоузел), газеты, письма фронтовиков. Пожалуй, это были основные нити, связывающие нас с фронтом. И мы стремились, чтобы эти нити крепли и расширялись.
Жизнь коллектива, особенно в первые годы войны, была напряженная. Не все, вернее, далеко не все имели возможность послушать радио, прочитать газету. Не все получали и письма. Многие не знали адресов своих близких и знакомых. И здесь наилучшим образом проявили себя наши агитаторы, пропагандисты, другие партийные, профсоюзные и комсомольские активисты. Самыми разными формами и методами доносили они до каждого, повторяю, до каждого труженика положение на фронтах в самый последний час.
Когда работа над книгой практически завершалась, я получил письмо от Н. Яворской, которая в военную пору была агитатором бригады. Вот что она пишет по этому поводу:
"Три листа ватмана склеены по вертикали. С учебника географии срисовываю карту. Похоже. Наклеила на фанеру, забиваю гвоздики в места с обозначениями городов и населенных пунктов, освобожденных нашими войсками за прошедшие сутки. Красной тесемочкой протянулась линия фронта по всей высоте карты. Освобожденная территория закрашена красным цветом.
Карту установили посреди цеха на самое видное место. Каждый день в десять часов утра я "корректировала" линию фронта. Вокруг собирались все, кому можно было отойти от рабочего места. Тут же рядом, на щите, закрашенном свежим суриком, писалась очередная сводка Совинформбюро".
В каждом цехе (это партком держал на особом контроле) были специальные щиты, на которых вывешивались карты, где ежедневно отмечалось положение на фронтах, а также сводки Совинформбюро. Эту работу, как правило, выполняли агитаторы. Они поочередно дежурили ночью у репродукторов, записывали сводки, а потом переписывали на щит. Кроме того, проводили беседы с теми, кто не мог оторваться от станка.
Агитаторы и пропагандисты не освобождались от своих прямых обязанностей. Они трудились наравне со всеми. А общественную работу проводили во вторую смену. Так же поступала и Н. Яворская. Пришла она на завод в ноябре 1941 года. "И вот я стою, - вспоминает Н. Яворская, - перед начальником цеха. Тощий, озабоченный, он по-отечески смотрит на меня.
- Сколько тебе лет?
- Семнадцать.
- Что же ты умеешь делать?
"Почему он меня так спрашивает? - думаю. - Наверное вид у меня несерьезный. Короткое, цветочками платье с оборочкой - не по сезону, выгоревшая с лета прядь волос на лбу".
- Все. Все смогу, что надо".
Так ответила семнадцатилетняя девушка. Поступила она учеником токаря в цех, который давал на сборку стволы 37-мм автоматических зенитных пушек и 120-мм минометов. И в короткое время освоила специальность, стала работать так, что ее назначили агитатором. А общественную работу доверяли лучшим из лучших.
Приведу еще несколько выдержек из письма, которые передают суть этой общественной работы:
"Цеховые собрания были короткими. О дисциплине вопроса не ставили, но тяжким грехом было, когда станочник засыпал, стоя у станка. Бывало такое. В основном в ночные смены первых лет войны, когда было особенно голодно и холодно.
Иду по пролету и на вытянутых над головой руках несу большой лист фанеры. Осторожно, чтобы не смазать буквы. Пока несу - подсохнет. Карбид быстро затвердевает.
- А ну, ребята, помогите, повыше… вот так.
На листе фанеры значилось: "Привет фронтовой бригаде Андрея Кузнецова, выполнившей норму на 180 процентов".
Так работали и другие комсомольско-молодежные фронтовые бригады. Их было в цехе несколько, по профессиям. Итоги подводились каждый день. Результаты предавались широкой огласке.
"Смерть немецко-фашистским оккупантам!" - написано в верхнем правом углу стенной газеты. Газета называлась "За победу!". Писали о работе, о жизни, о неудачах и успехах, о чаяниях и надеждах. Помню номер газеты, выпущенный 22 июня 1942 года - в первую годовщину начала Великой Отечественной войны. Я написала тогда стихи, которые кончались словами: "Чтоб годом победы был сорок второй!"
Да, с самого первого дня войны мы уверены были в победе, мы ждали ее все сильнее. Жили надеждой на скорую победу и это придавало нам силы".
К сожалению, до победы было еще далеко. Но так хотелось девушке, чтобы она наступила как можно быстрее, что свои чувства, свои мысли она выразила в стихах. И вот эта искренность трогает больше всего. Н. Яворская и ее подруги трудились ударно, действительно для приближения победы не жалели сил. Но предоставим ей слово.
"Кто работал в ночную смену, тот знает, что бывает часа в три такое состояние, что, кажется, полжизни отдал бы, чтобы уснуть хоть на часочек. А тут еще краска лезет в глаза, противная, аж слезы вышибает. Пишу прямо на казенниках по трафарету: "Смерть фашистам!", "От комсомольской фронтовой бригады". Много еще писать, надо успеть: утром зенитные пушки уйдут на фронт. Это подарок от комсомольцев тыла".
Воспоминание Н. Яворской - яркое свидетельство того, как работали наши активисты. Они помогали своим товарищам каждодневно ощущать неразрывную связь с вооруженными защитниками страны, которые на поле брани отстаивали свободу и счастье всех советских людей. Это ощущение проявлялось во многом, находило свое выражение в конкретных делах. Например, в массовой организации комсомольско-молодежных коллективов, развернувших борьбу за право называться фронтовыми бригадами.
А фронтовые вахты, декадники, месячники… Родились эти патриотические почины в те времена, когда надо было во что бы то ни стало выполнить задание ГКО и наркомата, обусловленное потребностями войск и сил флота. Люди сутками не выходили из цехов, делали все возможное и невозможное.
Очень часто эти патриотические почины являлись ответами на радостные известия с фронтов. Так было, когда нам стало известно о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой и Сталинградом, о победе на Курской дуге, когда поступали сведения об освобождении крупных городов нашей страны или других успехах советских войск.
На трехсуточную вахту встал коллектив сборочного цеха, узнав об окружении вражеской группировки под Сталинградом. Каждым утром и вечером агитаторы извещали, что нового сообщило радио. И успехи советских воинов окрыляли бойцов трудового фронта. Все работали, не обращая внимания на усталость. Пример показывал старый кадровый рабочий, более трех десятков лет отдавший заводу, сверловщик Василий Михайлович Беляев. Его сын добровольцем ушел на фронт. Ветеран завода каждый день давал две с половиной нормы. Он значительно перевыполнил задание трех суток, создал солидный задел на следующий день.
Ударно трудилась бригада слесарей под руководством Михаила Ивановича Прохорова. Работа у них тяжелая - постановка опор. Но дружный коллектив, а он насчитывал шесть человек, не пасовал перед трудностями и в течение всей войны не снижал темпы. На 180 процентов слесари выполняли сменные задания. Они равнялись на своего бригадира, который зарекомендовал себя квалифицированным производственником и незадолго до фронтовой вахты был принят в ряды большевистской партии.
Обстановка высокой требовательности к себе, товарищам и в то же время доброжелательности, взаимной выручки, готовности прийти на помощь царила в цехе. Расточник Николай Прутков и первоклассный разметчик Николай Вострухин закончили свою работу раньше срока. Пойди они отдыхать - наверное, никто бы и слова не сказал. Но Прутков и Вострухин не воспользовались правом на отдых. Они стали работать в качестве слесарей на окончательной сборке.
Время пролетело быстро. На исходе третьих суток стало ясно: обязательство коллектива цеха, заступившего на фронтовую вахту, будет значительно перевыполнено. Окончательный подсчет сделанного подтвердил это предположение. Сильно уставшие, но счастливые от сознания, что удалось ударно провести фронтовую вахту, сдержать свое слово, рабочие, инженерно-технические работники после окончания смены покидали цех.