2) Органы PK милиции производят аресты по своей линии по постановлению начальника районного или городского отделения PK милиции и с санкции районного прокурора.
5. Задержание лиц органами НКВД и PK милиции производится в строгом соответствии со ст. 100, 103 и 104 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР или соответствующими статьями Уголовно-процессуальных кодексов других союзных республик и с последующим должным оформлением ареста или освобождением задержанного в 48-часовой срок.
6. Считать утратившими силу приказы, циркуляры и распоряжения НКВД СССР: № 00439 от 25 июля 1937 г. (оперативный приказ), № 00447 от 30 июля 1937 г., № 00485 от 11 августа 1937 г., № 00593 от 20 сентября 1937 г., № 49990 от 30 ноября 1937 г., № 50215 от 11 декабря 1937 г., № С-74 от 13 января 1938 г., № 202 от 29 января 1938 г., № 326 от 16 февраля 1938 г., № 00606 от 17 сентября 1938 г., № 189 от 21 сентября 1938 г., и в соответствии с пунктами 1 и 2 постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 17 ноября 1938 г. отменить ныне действующие приказы, циркуляры и распоряжения НКВД СССР: № 00486 от 15 августа 1937 г., № 00693 от 23 октября 1937 г., № 234 от февраля 1938 г., № С-835 от 31 марта 1938 г., № 63 от 31 марта 1938 г., № 860 от 23 апреля 1938 г., № 00319 от 21 мая 1938 г.
7. При разрешении вопроса о направлении законченных следствием дел руководствоваться следующим:
а) все дела, как правило, направлять через прокурора на рассмотрение суда в соответствии с законами о подсудности;
б) на Особое совещание при НКВД СССР направлять дела с заключением прокурора в случаях, когда имеются в деле обстоятельства, препятствующие передаче дела в суд... невозможность в судебном порядке использовать доказательства, изобличающие виновность арестованного, в то время как виновность арестованного несомненна, и т. д. Максимально сократить количество дел, направляемых на Особое совещание, подвергая эти дела тщательному отбору.
8. Установить, что дела, направляемые на Особое совещание при НКВД СССР, оформляются в полном соответствии с уголовно-процессуальными кодексами, в частности, со ст. 206 УПК РСФСР и соответствующими статьями УПК других союзных республик о предъявлении подследственному после окончания следствия всего следственного материала.
Примечание: Агентурные материалы в следственные дела не подшиваются, а хранятся особо, в отдельном деле, и подследственному не предъявляются.
9. Установить, что дела, направляемые на Особое совещание, докладываются на заседании Особого совещания лично народными комиссарами внутренних дел союзных и автономных республик и начальниками краевых и областных УНКВД или их заместителями.
Обязать начальников соответствующих отделов и управлений НКВД СССР присутствовать при обсуждении дел на Особом совещании при НКВД СССР.
10. Организовать при Особом совещании Секретариат, на который возложить предварительную проверку и подготовку к заседанию дел, направляемых на Особое совещание.
Утвердить Положение о Секретариате Особого совещания при НКВД СССР, структуру и штаты (приложение № 1).
11. Следственные дела на иностранно-подданных расследуются на местах соответствующими органами НКВД и, как правило, через прокурора направляются в суды в соответствии с действующими приказами НКВД об арестах и порядке ведения дел на иностранно-подданных.
Дела об иностранно-подданных направлять на Особое совещание при НКВД СССР лишь в исключительных случаях.
Примечание: Пункт 5 приказа НКВД СССР за № 00606 1938 г. о представлении всех дел на иностранно-подданных в 3-й отдел ГУГБ НКВД отменен п. 6 настоящего приказа.
12. В отношении советских граждан, посещающих иностранные посольства и консульства, практиковать задержание и выяснение личности задержанных. Задержание не должно длиться больше 48 часов, в течение которых при наличии компрометирующих материалов необходимо оформлять арест задержанных с точным соблюдением соответствующих статей УПК или освобождать их, если нет необходимых оснований для ареста.
13. Все следственные дела, находящиеся ныне в производстве в органах НКВД, должны оформляться и в дальнейшем направляться в суды или на Особое совещание при НКВД СССР с точным соблюдением соответствующих статей постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 17 ноября 1938 г. и настоящего приказа.
Всем народным комиссарам внутренних дел союзных и автономных республик и начальникам областных и краевых УНКВД немедленно разработать конкретный план и сроки направления на рассмотрение ныне имеющихся следственных дел и приступить к их осуществлению.
Для обеспечения окончания этой работы в установленные сроки в случае необходимости создавать специальные группы квалифицированных работников оперативных отделов.
О принятых мероприятиях доложить НКВД СССР и каждую декаду информировать НКВД СССР о ходе выполнения настоящего пункта приказа.
14. Рассмотрению в установленном пунктом 13 настоящего приказа порядке подлежат также те следственные дела, которые уже были рассмотрены на Особом совещании или на тройках при НКВД и УНКВД и милиции, но по которым приговор еще не приведен в исполнение. Дела на этих лиц возвращаются в соответствующие НКВД и УНКВД и отделы НКВД СССР для доследования и дальнейшего направления в соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 17 ноября 1938 г.
15. Отменить практику продления наказания находящимся в ссылке и лагерях. Лица, отбывшие установленный для них срок наказания, освобождаются. Если в отношении лиц, отбывающих наказание, получены новые компрометирующие материалы за время их нахождения в лагере, то дела на них должны возбуждаться вновь с точным соблюдением постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 17 ноября 1938 г.
16. Снабдить весь состав оперативных работников НКВД Центра и на местах экземплярами уголовных кодексов и уголовно-процессуальных кодексов.
Заместителю начальника 1-го Спецотдела НКВД СССР в декадный срок договориться с центральным юридическим издательством, а также с издательствами национальных республик о выделении (или переиздании) необходимого количества экземпляров УК и УПК.
17. Предложить лично народным комиссарам внутренних дел союзных и автономных республик и начальникам областных и краевых УНКВД по получении настоящего приказа провести с вызовом начальников районных и городских отделений НКВД специальные совещания оперативных работников НКВД, на которых зачитать постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 17 ноября 1938 г. и дать необходимые разъяснения.
Аналогичные совещания должны быть проведены в аппаратах районных и городских отделений НКВД лично начальниками этих отделений.
18. О порядке развертывания агентурно-осведомительной работы указания будут даны дополнительно.
Неуклонно осуществляя постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 17 ноября 1938 г., органы НКВД под руководством Партии и Правительства должны добиться скорейшего и решительного устранения всех недостатков и извращений в своей работе и коренного улучшения организации дальнейшей борьбы за полный разгром всех врагов народа, за очистку нашей Родины от шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок, обеспечив тем самым дальнейшие успехи социалистического строительства".
Выполняя приказ Берии
Много лет спустя, вспоминая и анализируя свою жизнь перед войной, в процессе написания книги, я понял, что был одним из тех, кого Берия выбрал для выполнения данной миссии – проверки соблюдения норм соцзаконности.
После этого я по-другому начал относиться к его первому поручению – наблюдению за Блохиным. Наркому было важно знать не политические взгляды коменданта (учитывая его многолетнее общение с троцкистами и другими антипартийными элементами), а его отношение к закону. Готов ли комендант поставить выше его над своими чувствами и эмоциями или нет. Ведь среди тех, кого расстреливали подчиненные Блохина, были и его приятели. Дружбой эти отношения назвать сложно – Блохин в наркомате общался со многими, но дружил только с теми, кто не имел отношения к НКВД и занимал скромное положение в советском обществе. Даже наши доверительные отношения сложно назвать дружбой. Я бывал у него дома, он иногда приходил ко мне в гости, но происходило это крайне редко. Возможно, из-за того, что до последнего дня службы Блохин подсознательно ощущал, что любой его коллега может в один миг превратиться во "врага народа" и тогда факт дружбы может сильно повредить ему. Поэтому у меня порой возникало ощущение того, что все "откровения" Блохина во время наших ночных "бесед за жизнь" предназначались не только мне, но и Берии. Тем самым комендант демонстрировал всесильному наркому (даже после того, как Берия перестал занимать этот пост), что он полностью соответствует установленным требованиям (соблюдения норм соцзаконности).
Коллеги Блохина – коменданты областных и республиканских управлений внутренних дел – предпочитали соблюдать "правила игры", установленные своими непосредственными начальниками, а не Берией. Фактически они стали участниками творимых на местах беззаконий. В процессе расследования их деятельности я увидел, к чему могло привести отсутствие дисциплины и грубое нарушение норм соцзаконности. Именно с этими явлениями, находясь во главе государства, боролись Сталин и Берия. Хотя об этом в своем докладе на XX съезде партии Хрущев ничего не сообщил.
Вернусь к разговору с Берией. Чем мне нравился нарком, так это умением четко и лаконично не только сформулировать задачу, но и объяснить, какими средствами ее можно решить. Это не говоря о том, что перед тем, как дать поручение сотруднику, он решал все организационные вопросы.
– Вам будет выделен отдельный кабинет с сейфом. Работать будете только там. В помещение, кроме вас, входить никто не имеет права – охрана предупреждена. Все необходимые материалы будете получать в моем секретариате. Отчеты будете сдавать ежедневно. Когда закончите, то подготовьте справки по отдельным областям и республикам, – произнес нарком. Помолчав, продолжил: – Меня интересуют только все случаи нарушения закона при расстрелах. Даже случаи избиений приговоренных и мародерств. – Заметив удивление на моем лице, он презрительно произнес: – Такое тоже бывает...
В тот момент я не поверил Берии. После возвращения из Ленинграда я уже знал, что должность коменданта мог занять человек с "темными" пятнами в биографии и, соответственно, любое нарушение норм соцзаконности для него было прекрасным способом навредить советской власти. Но чтобы при этом еще присваивать вещи казненных, в это я не поверил. Просто все ценности (деньги, часы и т.п.) изымались во время обыска при заключении под стражу. Оформлялся соответствующий протокол. Если человека потом освобождали, то все ценности возвращались. Если отправляли в ГУЛАГ или расстреливали, то все вещи переходили в распоряжение государства. Расстреливали людей одетыми. Затем тела отправляли в морг, чтобы затем захоронить на территории кладбища – в погребении участвовали могильщики, или зарывали на территории полигона, как это происходило в Москве. Даже если допустить, что кто-то из стрелков решил снять с трупа пиджак или сапоги, то сделать он это без свидетелей не сможет. Поэтому если трупы и раздевали, то занимались этим исключительно могильщики. А они не были штатными сотрудниками НКВД. Свои мысли я не стал высказывать вслух, а лишь кивнул, тем самым соглашаясь с наркомом. На следующий день, когда я начал анализировать присланные в Москву из провинций материалы, то понял, что ошибались мы оба. Размах нарушений норм соцзаконности и падения дисциплины среди комендантов и палачей был огромным.
Одна из проблем, с которой я столкнулся, когда проверял процедуру организации расстрелов в провинции, – хронический алкоголизм большинства палачей. Исполнители напивались с раннего утра, и к вечеру многие из них с трудом стояли на ногах. Последствия были трагичными. Несколько "стрелков" были ранены или погибли в результате нарушения правил обращения с оружием.
Не буду скрывать, что даже подчиненные Блохина употребляли спиртное в больших, по моим оценкам, количествах. Правда, пили они после окончания процедуры расстрелов. Фактически после окончания рабочего дня. При этом никто из них не нарушал правил обращения с оружием (например, не целился из него в коллегу или бегал с пистолетом в руке по коридорам). Хотя один из палачей застрелился из табельного пистолета, но это было самоубийство – человек сознательно пошел на этот шаг, а не несчастный случай.
В провинции палачи пили много и регулярно. Мне кажется, что основная причина этого явления – не необходимость в психологической разгрузке после расстрела (я общался со многими палачами – никого из них не мучили угрызения совести после того, как они лишили жизни другого человека), а низкий культурный уровень. Эти люди регулярно напивались вне зависимости от места службы и выполняемых служебных обязанностей. Для них это прекрасный способ организации собственного досуга. Другое дело, что, работая на заводе или служа в Красной Армии, они бы не могли напиваться с утра и в таком виде выполнять свои обязанности. А расстреливая людей по ночам – могли. Политико-воспитательной работы с ними никто не проводил, организацией досуга (выделить помещение, где они могли бы играть в различные настольные игры) начальство не озаботилось. В результате палачи были предоставлены сами себе.
К чему еще приводило пьянство? Было несколько случаев побегов приговоренных к расстрелу. Причем на свободу вырывались не осужденные по политическим статьям, а бандиты, чьи руки уже были обагрены кровью невинных жертв. В результате "амнистированные" преступники совершали новые преступления, в т.ч. и убийства. Как происходили побеги?
Если бы в провинции соблюдали все требования инструкции о порядке приведения в исполнение высшей меры наказания, то ничего бы не произошло. Вместо оборудованных для таких мероприятий помещений (обычно подвал или камера тюрьмы) или огороженных глухим забором полигонов приговоренных вывозили за город – в лес или в степь. Доставив на место казни, конвой сдавал осужденных палачам. Последние отводили жертв к месту казни и расстреливали. Понятно, что если палачи находились в сильной степени опьянения, то преступник, понимая, что ему все равно терять нечего, пытался сбежать. Иногда ему это удавалось. Коменданты и руководство областного управления, где произошло такое ЧП, при Ежове старались сохранить в тайне от вышестоящего руководства такие инциденты. Часто это удавалось. Беглеца находили быстро и при задержании убивали. А потом "задним числом" оформляли акт о приведении приговора в исполнение. Такому грубейшему нарушению соцзаконности способствовало то, что во время расстрела отсутствовали представитель прокуратуры и врач.
Другое распространенное явление – мародерство. Происходило это по трем причинам. Во-первых, расстрелы происходили без названных выше свидетелей. Во-вторых, палачи сами производили захоронение тел. Коменданты объясняли это тем, что на месте захоронения не было могильщиков. Откуда им там взяться, если для братских могил использовали не кладбища, а специально выделенные территории, как это происходило в Москве, и каждый раз новую площадку. При этом ее точное местоположение не указывали в соответствующих документах, и поэтому каждый раз приходилось выбирать новое место для коллективного захоронения. В-третьих, в палачи попадали случайные люди, в большинстве своем беспартийные. Поэтому сложно говорить о высоких моральных качествах этих людей. Это у Блохина все стрелки имели партбилеты. А в партию перед войной принимали далеко не всех. Критерий отбора – не только "чистая" биография, но и высокие моральные качества кандидата.
Отдельно нужно упомянуть проблемы с психикой, которые отмечались у отдельных комендантов и палачей. Многие из них были патологическими садистами, которые старались умертвить свою жертву изощренным и мучительным способом. Помнится, один из палачей старался убивать приговоренных с помощью веревки, мотивируя это тем, что так он экономит патроны. Другой предпочитал деревянную палку или полено. Несколько человек, перед тем как застрелить жертву, жестоко избивали ее. Еще один палач изнасиловал несколько приговоренных к смерти женщин. Обо всех этих случаях я доложил Берии. Все эти люди были расстреляны за свои злодеяния.
Глава 3
Западный форпост СССР
Берия остался доволен выполненной мною работой по выявлению фактов нарушения соцзаконности. Много лет спустя Блохин признался, что начал подыскивать мне замену. Он решил, что я уйду на повышение. Административная реформа правоохранительных органов, когда из наркомата внутренних дел было выделено несколько управлений и на их базе образован наркомат госбезопасности (3 февраля 1941 года), помешала моему карьерному "росту". Так, по крайней мере, считал комендант. Я придерживался другой точки зрения. Берии было важно, чтобы я в центральном аппарате занимал скромную должность. Благодаря этому мои перемещения по стране происходили незаметно, и только несколько человек на местах знали, что я выполняю личные поручения наркома внутренних дел. Я сам никогда не злоупотреблял оказанным мне доверием и не использовал его в личных целях.
Из-за разделения НКВД на два наркомата возникли проблемы определенного характера. Двум ведомствам постоянно приходилось согласовывать свою повседневную деятельность.
Комментарий Александра Севера
Справедливости ради отмечу, что Лаврентий Берия в результате реформы не только сохранил пост наркома внутренних дел, но и был назначен зам. председателя Совета Народных Комиссаров с поручением курировать работу НКВД, НКГБ, наркомата лесной промышленности, цветной металлургии, нефтяной промышленности и речного флота. Поэтому в неофициальной "табели о рангах" он занимал более высокое положение, чем нарком госбезопасности Меркулов.
Вернемся к рассказу Петра Фролова.
Если в Москве или в столицах союзных республик эта процедура не занимала много времени, то на местах на решение того или иного вопроса могло потребоваться несколько дней. Причина не в том, что начальники райотделов не могли договориться между собой, они-то как раз наоборот, быстро находили общий язык, а в необходимости согласовывать любой вопрос наверху. Многие вопросы по обычному межгороду (позвонить по телефону в другой город. – Прим. ред.) не обсудишь. Ведь линия не защищена от прослушивания! Вот и приходилось ехать в областное управление и оттуда, с аппарата спецсвязи, звонить "большому" начальству.
В такой ситуации я, используя полномочия, которыми меня наделил нарком на время командировок, мог решить те или иные вопросы на месте. Чем я часто и пользовался, стараясь соблюсти интересы обоих ведомств. В результате я завоевал расположение к себе представителей НКВД и НКГБ. Когда началась война и я вместе с группой ленинградских чекистов пытался быстрее добраться до Москвы, то предвоенные связи мне очень помогли.