Исаак оказался к этому неспособным. Когда он пас овец, животные топтали всходы соседа. Он не присматривал за ними, потому что в это время строил у ручья водяное колесо. Вместо того чтобы работать в поле, он собирал травы или лежал на лугу с книгой, пока свиньи убегали через дыру в заборе, которую ему вообще-то нужно было заделать. Когда Исаак читал, мастерил или размышлял, он забывал не только о своих обязанностях, но и о необходимости есть и пить. Из-за недостатка глюкозы в крови и обезвоживания у него кружилась голова. Потеря пищевого инстинкта – типичная проблема обычного ботаника – у Ньютона наблюдалась всю жизнь.
Его мать считала эти выходки не причудами гения, а простым непослушанием. Все чаще она ссорилась с Исааком, пока, наконец, его учитель из Грэнтема и брат Анны не позаботились о том, чтобы юный Ньютон был зачислен в Тринити-колледж (колледж святой Троицы), самый крупный из 16 колледжей Кембриджского университета. Для матери и для сына это стало спасением.
В первый год обучения в Кембридже Ньютон взахлеб читал труды Аристотеля. Великий греческий ботаник, желающий систематизировать весь мир, пришелся молодому Ньютону по вкусу. А вот сокурсник, с которым он вынужден был делить свое первое жилье, ему совсем не нравился: тот был слишком шумным недалеким человеком, да еще и интересовался женщинами, что Ньютона прямо-таки раздражало. Он начал читать своему соседу по комнате длинные нравоучительные лекции, что, собственно, помогло – тот сбежал. Нового соседа звали Джоном Викинсом. Он прекрасно разбирался в Библии, как и сам Ньютон, был так же молчалив и сдержан. Кроме того, обоих молодых мужчин объединял интерес к алхимии. Они даже переделали свою комнату в лабораторию. Двадцать лет они прожили вместе, а когда Ньютон стал известен, он взял Викинса к себе в секретари.
В начале 1665 года в городах Англии свирепствовала чума, поэтому Ньютон на два года вернулся в Вулсторп. Он повесил у себя в комнате несколько книжных полок и оборудовал в доме рабочий кабинет. 23-летний студент читал и писал как одержимый, но не по вопросам алхимии или теологии, а в основном по математике. Он обошел самого Аристотеля и Декарта. Алгебру француза, основывающуюся на формулах с большим количеством цифр и бесчисленным множеством составных частей уравнения, он расширил до вычислительной системы с бесконечными рядами. Декарт вокруг бесконечности чертил широкую дугу, Ньютон же обычно с помощью нее и соответствующих производных рассчитывал скорость движения по расстоянию и, наоборот, по величине скорости – расстояние. Для обычного новоиспеченного специалиста все еще остается загадкой, как можно использовать бесконечность для расчета чего-то, но для ботаника-математика это самые обычные задачи.
В Вулсторпе Ньютону пришла в голову идея о силе тяжести, с помощью которой все тела, в том числе планеты в космосе, притягиваются друг к другу. Существует легенда, что это озарение посетило ученого, когда на голову ему с дерева упало яблоко. Однако вряд ли упавший фрукт нужен был Ньютону для вдохновения – он получал его в достаточной мере из трудов Галилея, Кеплера и Коперника. К тому же Вольтер, который пустил в свет историю с яблоком, был не только философом и просветителем, но и писателем романов.
В 1667 году Ньютон вернулся в Кембридж, где вскоре стал магистром искусств. Его финансовая сторона жизни значительно улучшилась, теперь он получал еще и стипендию. Исаак должен был (тогда так было принято в Кембридже) дать обет целомудрия, что ему не составило никакого труда. Даже наоборот: наконец он решил вопрос с женщинами раз и навсегда.
Через два года он начал заведовать кафедрой математики. Теперь ученый мог свободно заниматься исследованиями. Однако такая должность предполагала еще и преподавание, чего Ньютону совсем не хотелось делать. Ботаник с удовольствием произносил умные монологи, но совсем не питал интереса к тому, чтобы учить чему-то других. Занятия, которые вел одаренный математик, были просто катастрофой. "После его первой лекции никто не хотел слушать вторую, – рассказывал его биограф Майкл Уайт, – и так продолжалось последующие 17 лет, пока его наконец не освободили от этого. Ньютон говорил пустому залу – и слышал эхо собственного голоса".
Общение с другими людьми еще в школьные времена давалось Ньютону нелегко. Теперь он тоже мало кого подпускал к себе близко. Викинс – один из тех немногих, но когда их дороги 20 лет назад разошлись, они почти не поддерживали контакта. Иногда Ньютон решал пригласить к себе в дом гостей, но затем говорил им, что пошел за вином – и часами не появлялся. Обычно его находили в кабинете, где он размышлял над какой-нибудь очередной научной проблемой.
Контакт с другими людьми Ньютон мог найти только во время выполнения какого-нибудь общего исследовательского проекта. Так было с Викинсом, и так же позднее начались его отношения с Джоном Локком. Ньютон и английский философ относились друг к другу с большим уважением, что объяснялось их общим восторгом по поводу эмпирической теории познания. Локк был одним из немногих, кому Ньютон позволил войти в свою алхимическую лабораторию.
Ньютону тяжело было кого-то полюбить или кому-то довериться – он умел лишь ненавидеть. Особенно это чувствовали те исследователи, которых он считал плагиаторами, которые списали что-то с его работ. К таким относился немецкий философ Готфрид Вильгельм Лейбниц. Он и Ньютон в одно время, но независимо друг от друга, разработали исчисление бесконечно малых величин. Однако Ньютон ничего не хотел слышать. Он даже под псевдонимом провел "независимую" экспертизу, которая доказывала его исключительное авторство. Лейбниц отбил удар и обвинил в плагиате своего конкурента в научном обществе. Возможно, помимо паранойи с плагиатом, между ними существовала простая неприязнь, которую два великих философа решили друг другу показать. Ведь немецкий философ был не странным ботаником, а дипломатом и дельцом. У него имелся огромный жизненный опыт, в отличие от Ньютона, который никогда не уезжал от дома дальше чем на 240 км.
Исаак Ньютон умер 2 марта 1726 года состоятельным человеком. Не только потому, что работал смотрителем Монетного двора, но и потому, что он был очень экономным. Помимо золотых слитков и денег он владел библиотекой, которая насчитывала более 2000 книг. Довольно внушительное наследство – но Ньютон не оставил завещания. Упущение? Или намеренная хитрость, чтобы люди в споре за его имущество смогли проявить все свои низкие качества? Возможно, это была последняя деталь пазла его характера, которую он незадолго до своей смерти выразил в словах: "Я не знаю, как меня воспринимает мир. Однако сам себе я кажусь лишь маленьким мальчиком, который играет на морском берегу и развлекается тем, что время от времени находит красивые ракушки, в то время как великий океан истины расстилается перед ним неисследованный".
Альберт Эйнштейн и ампутированная конечность
Иоганн Кеплер был необычным человеком. Он хорошо разбирался в тайнах вселенной и мог даже рассчитывать траекторию планет. Однако на Земле среди людей он чувствовал себя неуютно. Они для него оставались чужими. "Невозмутимость, с которой он выполнял свою работу и пропускал мимо ушей льстивые речи… имела нечто нечеловеческое, непостижимо бесчувственное, навеянное откуда-то из далеких холодных краев… У него не было сердца. И именно поэтому он ничего не боялся. У него не было чувства, не было любви…" Люди, которые знали Кеплера ближе, тяжело вздыхали: "Просто ангел! Но правда ли? Может, он, наоборот, крайне жесток?"
Не очень симпатичная картина, которую рисует писатель Макс Брод в романе об Иоганне Кеплере "Путь Тихо Браге к Богу". Он позволяет Браге делать выводы об известных математиках с одной стороны: "Ты ни с чем не считаешься, идешь прямо своим священным путем… Ты служишь не истине, а лишь себе самому, это твоя чистота и девственность".
Действительно ли Кеплер был таким бесчувственным монстром, идущим своим путем, не считаясь с потерями, и действующим в этом сверхчеловеческом упорстве порой как ангел или святой? Ответа на вопрос нет – ведь Брод описал в своем романе вовсе не Иоганна Кеплера, а Альберта Эйнштейна. Позднее писатель сам признался, что взял изобретателя теории относительности в качестве модели для образа Кеплера. Он, безусловно, немного преувеличил, но Эйнштейна вполне можно было узнать за исторической маской. Химик Вальтер Нернст как-то был в гостях у Эйнштейна и (накануне он прочитал книгу Брода) случайно бросил: "Этот Кеплер, да это же – вы!" Однако неизвестно, как на это отреагировал Эйнштейн. Может быть, его это задело, а возможно, ему польстило, что его поставили на одну ступень с Иоганном Кеплером.
Когда Альберт Эйнштейн 14 марта 1879 года родился в городе Ульм, никто не мог предвидеть, что он однажды, как Кеплер, произведет революцию в физическом понимании мира и станет одним из известнейших ученых. Его детская головка была необычайно большой и угловатой, поэтому мать даже думала о врожденном уродстве. Первые слова он произнес в три года, а потом постоянно бормотал их себе под нос, чтобы лучше запомнить. Он вел себя очень спокойно и всегда имел прекрасный аппетит. Если описать его в нескольких словах, Альберт был пухленьким мальчиком с большой головой, который мало говорил и редко вступал в контакт с окружающими.
Получалось, что он в основном играл один. Ему было неинтересно проводить время со сверстниками, а другим детям было с ним скучно. Альберт любил строить что-то из камней и складывал из игральных карт многоэтажные дома, которые достигали 14 уровней. Не зря няня назвала его "скучным дядей". Игры в компании совершенно не интересовали Эйнштейна, и если даже в исключительных случаях он принимал в них участие, то охотнее брал на себя роль судьи. Поскольку он имел ярко выраженное чувство справедливости, то был склонен к агрессии, когда понимал, что с ним поступают нечестно.
В 1881 году у Альберта родилась сестренка. Ему сказали, что теперь у него появится кто-то, с кем он будет играть. Он подумал, что ему подарят новую игрушку. Когда мальчику первый раз показали Майю, он спросил: "Да, но где у нее колесики?" Через несколько лет в порыве гнева он запустил ей в голову большой кегельный шар, в другой раз попытался ее "вспахать" детской киркой из чисто "научного" интереса. Здесь уже начала проявляться черта ботаника, которую Эйнштейн не утратил, будучи взрослым: игнорирование здоровья окружающих людей из-за увлечения каким-то своим делом.
Музыка была для него крайне важна. В пять лет Альберт начал учиться играть на скрипке. Талант передался ему от матери Паулины, которая с удовольствием играла с ним на пианино. Позднее Эйнштейн говорил о занятиях музыкой как о "внутренней потребности" – они помогали ему снять внутреннее напряжение. Свою скрипку он называл "старой подругой", с которой мог обо всем поговорить. Он, правда, отмечал, что с ней никогда не добился бы настоящего мастерства и индивидуальности. Его музыкальный девиз: "Слушать, играть, любить, уважать – и рот держать закрытым".
В семь лет Альберт пошел в начальную школу в Мюнхене. Ему не повезло вдвойне: ботаника, да еще и еврея, одноклассники особо не жаловали. Какое-то время он искал спасения в религии и даже сочинил собственные восхваления Богу, которые потом пел по дороге в школу. Однако это осталось лишь эпизодом.
С успеваемостью в школе у него не все было просто. Дело в том, что вначале Эйнштейн показывал очень средние результаты. Однако когда он поступил в гимназию, успеваемость постепенно стала улучшаться. Блистал он, прежде всего, в математике и латыни, а по физкультуре оценки оставляли желать лучшего. Типичная особенность ботаника. К тому же следует отметить тот факт, что он постоянно вызывал гнев учителей, потому что подрывал их авторитет.
В 1894 году электротехническая фирма его отца разорилась, поэтому семья в поисках новых возможностей переехала в Италию. Сыну пришлось остаться в Мюнхене, чтобы закончить учебу. Однако Альберта это не устраивало. Он бросил гимназию за полтора года до получения аттестата и отправился к своей семье. Что послужило причиной такого решения – до сих пор неизвестно. Он скучал по родным? Вряд ли. Позднее он обличит "мещанскую атмосферу" дома своих родителей. Может, он больше не мог выносить учителей? Например, его учитель греческого языка говорил, что уже физическое присутствие Альберта в классе он рассматривал как провокацию.
Тем не менее Альберт успокоил своих родителей, когда в Швейцарии все-таки получил аттестат о среднем образовании и поступил затем в политехникум в Цюрихе, чтобы изучать физику и математику. Однако на лекциях совсем скоро он стал смертельно скучать, потому что преподаватели лишь поверхностно затрагивали вопросы физической действительности и не давали никаких подробных объяснений. Он начал пропускать лекции, а на экзаменах пользовался записями однокурсников. С таким отношением, конечно, у него не было шансов сделать научную карьеру. В принципе, он не очень-то этого и хотел. К тому же в это время в политехникуме Эйнштейн познакомился с женщиной по имени Милева Марич.
Нечасто ботаник влюбляется. Однако если это происходит, то влюбляется он по уши, отдаваясь чувству целиком и полностью. Как раз это и произошло с Эйнштейном. С Милевой, которая тоже изучала математику и физику, он мог поговорить о своих теориях или позаниматься музыкой. С ней он хотел выступить против ненавистного органа управления вместе с его ограниченными чиновниками. Эйнштейн наслаждался в те годы драмой чувств упрямого гения, который протестовал против властей и посредственностей своего времени, а Милева играла роль этакого закадычного друга и любовницы, без которой ему бы ничего не удалось достичь. "Без тебя, – писал он, – у меня пропадает чувство самоценности, желание работать, радость жизни – в общем, без тебя моя жизнь – это не жизнь".
Дальше началась проза жизни. В 1902 году Милева родила внебрачную дочь, судьба которой неизвестна. Большинство биографов склоняются к тому, что сразу после рождения она была удочерена, потому что из-за внебрачного ребенка Альберт мог потерять найденное им с таким трудом место патентоведа в Берне. Через год они поженились – сразу после смерти его отца и против желания матери. Свадьба была скромной, никакого пышного торжества и свадебного путешествия.
У супружеской пары родилось еще двое детей: в 1905 году – Ганс Альберт и в 1910 – Эдуард. Им была уготована несчастливая судьба. Младший закончил жизнь в психиатрической клинике. Сыновьям Эйнштейна пришлось нелегко, ведь в жизни отца они не играли никакой роли. К тому же он расстался с Милевой, разрыв был болезненным и тяжелым.
Сразу после рождения первого сына Эйнштейн почувствовал себя в разросшейся семье скорее стесненным, чем обогатившимся, ведь он хотел писать историю физики. Несмотря ни на что, ему это удалось: 1905 год стал его годом и вошел в историю физики как "год чудес". Эйнштейн написал четыре труда, которые положили начало научной революции. Среди них работы по теории относительности и о молекулярном строении материи.
Семья потеряла для ученого значение. Эйнштейн был рад, когда, находясь далеко от дома, сидел в своем кресле в бюро патентов и думал над физическими задачами (там было мало работы и много свободного времени для размышлений). Бывая дома, он присутствовал там лишь телесно. Его мысли были далеко, где-то в мире теории вероятности, но только не с семьей.
Однажды в 1907 году, когда Эйнштейн находился у себя в бюро патентов, ему в голову пришла мысль: "Когда человек находится в свободном падении, он не чувствует своего веса". Он назвал эту мысль "самой счастливой" в своей жизни, потому что впервые понял, что сила тяжести и ускорение эквивалентны, то есть имеют одинаковое значение. Это стало рождением его "общей теории относительности".
Признание Эйнштейна в научном мире росло. Он становится доцентом Цюрихского университета, позднее – профессором Немецкого университета в Праге. В новом качестве физик возвращается в Цюрих. Его все чаще приглашают на конгрессы, а Макс Планк хочет сделать Эйнштейна членом Прусской академии наук. Его жена Милева, тоже одаренный физик, сидела все это время с их сыном дома и жаловалась: "Что делать: один получает жемчужины, другой – коробки". По поводу морального развития супруга она говорила: "Я надеюсь и желаю одного: чтобы слава не испортила его как человека".
Возможно, слава и не была причиной полного сосредоточения Эйнштейна на исследованиях, что в итоге окончательно разрушило их отношения с Милевой. Когда родился второй сын, брак находился уже в глубоком кризисе. Они редко виделись, и Милева очень переживала, что муж больше не обсуждает с ней свои мысли по вопросам математики и физики. Научный дуэт распался. Невнимание карьериста и нарциссизм ботаника привели к их разрыву. Настоящие чувства Эйнштейн мог испытывать только к своему делу, к своей специальности. Милева занимала часть его жизни, когда он учился и еще только начинал долгий путь. Теперь же она ему была не нужна, потому что он мог говорить о своих теориях с Максом Планком, Марией Кюри и другими гигантами мысли.
В 1912 году у Эйнштейна начался роман с кузиной – Эльзой Лёвенталь, которая была старше его на три года и которую он знал с детства. Она не только являлась его родственницей, но и внешне походила на него. "Непокорная прическа – одна из многих семейных черт, которую разделяли Эльза и Эйнштейн, – писали биографы Эйнштейна Роджер Хайфилд и Пол Картер. – На фотографиях видно, что у обоих одинаковые мясистые носы, выступающие брови и один и тот же волевой подбородок… На многих фотографиях, если Эльзе пририсовать усы, их просто не отличить". При выборе партнерши у Эйнштейна не было эротических мотивов или намерений подобрать себе единомышленника. "Ему нужен был человек, который будет вести его домашнее хозяйство, – сообщали биографы. – Эльзе нравилось заботиться о людях, готовить для них, создавать уют". Она создавала домашнюю атмосферу, которая в детстве так нравилась Эйнштейну и от которой он в годы учебы сбежал. Теперь, будучи всемирно признанным физиком, он захотел вернуться в ту среду. Именно это и предложила ему Эльза Лёвенталь. Ученому даже нисколько не мешало, что от прошлого брака у нее было двое детей, которых она взяла с собой.
В 1914 году Эйнштейна назначили директором Физического института кайзера Вильгельма (ныне Институт Макса Планка) в Берлине. Там же жила Эльза. Милева и дети сначала приехали с ним, но вскоре начались конфликты, которые сделали совместную жизнь невыносимой. Не прошло и года, как семья без главы вернулась в Цюрих.
Эйнштейн довольно быстро справился с новой ситуацией. Он переехал в квартиру на бульвар Курфюрстендамм и стал все больше сближаться с Эльзой. История его отношений с Милевой закончилась: "Я очень доволен разводом, несмотря на то что редко слышу что-нибудь о своих мальчиках. Мир и покой в моей душе дают мне невероятное чувство удовлетворения, не меньше, чем поистине замечательные отношения с моей кузиной". До квартиры Эльзы в баварском квартале можно было пешком дойти за четверть часа.
Милева была в отчаянии, ей тяжело дался разрыв. Она страдала от нервного истощения и серьезного нарушения мозгового кровообращения. Ее врач потерял всякую надежду на выздоровление пациентки. Эйнштейн же ничего не хотел знать. Он даже говорил, что она симулирует болезнь, чтобы воспрепятствовать надвигающемуся разводу, потому что это "типично для слабого пола". Когда он понял, что Милева действительно при смерти, он отсрочил развод снова, не преминув заметить, что она для него "как ампутированная конечность": "Нам никогда больше не быть вместе".