Согласен с Олегом и разделяю его точку зрения. В одной статье, рассказывающей о совещании по итогам выступления сборной СССР на Олимпиаде-76, говорилось:
Несколько характерных примеров неуважительного отношения друг к другу привели выступавшие, назвав при этом и О. Блохина, и В. Трошкина, и В. Веремеева. Естественно, что при таких взаимоотношениях в команде трудно было рассчитывать на успех. Ведь любой промах воспринимался партнерами как неисправимый, вызывал приступ нервозности, разрывал внутрикомандные связи.
Горький упрек, но справедливый. В том олимпийском турнире наша сборная не выглядела монолитным коллективом. А что может быть важнее для командного успеха? Неслучайно после победы в финале XII чемпионата мира 55-летний тренер сборной Италии Энцо Беарзот, когда его спросили, как он сам оценивает случившееся, ответил:
- История мировых чемпионатов свидетельствует, что в финале одна из команд, как правило, доминирует из-за того, что другую подстерегает психологический провал. Морально наша команда была сильна, психологический баланс прочен. Сила нашей команды в ее духовном единстве... Конечно, если бы наши игроки конфликтовали вне поля, то они бы эти взаимоотношения перенесли и в игру. Но они были едины всюду, вот почему у нас получилась монолитная команда в этом чемпионате. И здесь вся суть.
...В семьдесят шестом году Базилевич и Лобановский заверяли всех (и в первую очередь игроков киевского "Динамо" и сборной страны), что к Олимпиаде команда подойдет на "пике формы". Вероятно, наставники в чем-то просчитались. Вот на этот счет мнение Олега Блохина:
По своему самочувствию, да и по виду моих партнеров, я полагаю, что в дни олимпийских баталий вместо обещанного тренерами и их научными консультантами "пика формы" у нас наступил "пик спада". Все игры - даже с откровенно слабыми соперниками! - мы проводили буквально "через не могу". Ни легкости, ни свежести, ни жажды борьбы у команды не было.
Вот когда, думаю, тренерам-единомышленникам следовало всерьез, а главное, честно и самокритично во всем разобраться. Но еще в Монреале во всех грехах тренеры стали обвинять игроков. Один из них недоработал, второй потерял кондиции, у третьего - недостаточно сильная мотивация. Одним словом, каждый футболист чему-то не соответствовал. Ведь именно по причинам этих "несоответствий" и остались дома, не поехали в Монреаль в составе олимпийской сборной такие замечательные виртуозы, как Рудаков и Мунтян. А когда команда возвратилась с Олимпийских игр, тренеры сразу же предложили расстаться с динамовским клубом еще двум заслуженным мастерам спорта - Трошкину и Матвиенко. Что же получалось? Люди, внесшие свою лепту в славные победы киевского "Динамо", еще полные сил футболисты, которые могут играть, вдруг - в середине сезона! - должны расстаться с клубом? Игрокам (впрочем, не только тем, кого отчисляли, а всему коллективу!) такое трудно было понять. Между командой и тренерами возник стихийный конфликт.
Вспоминая этот беспрецедентный в нашем футболе случай, Юрий Рост в "Литературной газете" писал:
...вернувшись домой, тренеры решили провести ревизию команды, а команда в ответ отказалась от тренеров.
Что же произошло?
В один из августовских дней 1976 года динамовцы всей командой пришли к руководству Спорткомитета Украины и выдвинули довольно категоричное требование: "Мы или они!" Команда настаивала на отставке старших тренеров. В своих высказываниях игроки подчеркивали, что Базилевич и Лобановский в общем-то хорошие специалисты, но из-за отсутствия чисто человеческих контактов между ними и командой сложилась такая ситуация, что вместе больше работать невозможно. В этом своем требовании команда была едина до тех пор, пока... вся целиком находилась в одном помещении. Но потом, вероятно, кто-то посоветовал руководителям Спорткомитета "не разговаривать со всей командой вместе, а приглашать игроков по одному". А тут еще на помощь руководителям спортивным поспешил довольно большой начальник (с генеральскими погонами) из динамовского ведомства (а большинство ведь игроков - рядовые). Он-то и приказал "писать каждому - в отдельности - рапорт". И тут, как и стоило ожидать, не все динамовцы остались при своем первоначальном мнении. Результат? Требование команды было отклонено.
Все это происходило накануне календарного матча чемпионата страны с днепропетровским "Днепром". Несколько дней подряд на динамовской загородной базе в Конча-Заспе проводились многочасовые собрания команды с участием многих чинов высокого начальства. Но даже в их присутствии футболисты откровенно высказывали тренерам - прямо в глаза! - многие нелицеприятные вещи. А наставники в своих выступлениях продолжали обвинять во всех неудачах только игроков. Больше всех досталось Володе Мунтяну. Он тогда был единственным в команде членом КПСС, и Базилевич обвинил его даже в том, что вроде бы, не попав в состав олимпийской сборной, "обиженный Мунтян остался дома и подготовил весь этот сыр-бор".
В день матча с "Днепром" ни на базе, ни на стадионе Базилевича и Лобановского с командой не было (еще накануне футболисты прямо заявили руководству Спорткомитета: "Если они в день игры будут с командой, мы на поле не выйдем!"). Командой формально руководил тренер дублеров А. Пузач. Но, учитывая сложившуюся обстановку, он даже не пытался это делать. К матчу готовились сами, сами же футболисты определили состав на игру (ветеран команды Евгений Рудаков бросил клич: "В бой идут одни старики!" - и без особенно долгого обсуждения был назван стартовый состав и запасные). Матч "Днепру" динамовцы проиграли со счетом 1:3. Вероятнее всего, именно это поражение внесло окончательные коррективы в решение вопроса: мол, результат показал, что не может команда, даже состоящая из одних заслуженных мастеров спорта, оставаться без опытного старшего тренера...
Рассказывали, что когда во время этого конфликта о сложившейся в киевском "Динамо" ситуации по телефону доложили одному из руководителей весьма высокого ранга, отдыхавшему в это время в Крыму, он грозно сказал: "А кто персонально ответит за развал лучшей команды Европы?!" И якобы рекомендовал "постараться сохранить одного из двух старших тренеров", назвав при этом фамилию Лобановского.
Несколько лет спустя в одной из книг, рассказывающей об истории киевского "Динамо", о тех бурных августовских днях семьдесят шестого года, были написаны такие строки:
Тем не менее, в коллективе киевского "Динамо" возникла конфликтная ситуация, обнаружившая серьезные недостатки в воспитательной работе, вследствие чего был освобожден от своих обязанностей О. Базилевич.
Так печально закончился эксперимент старших тренеров-единомышленников, попытавшихся работать вдвоем. И мне от души было жаль их обоих. Жаль было и великолепную команду, которая, на мой взгляд, так и не смогла полностью реализовать свои возможности. Ведь таким составом, какой сложился в киевском "Динамо" в 1975 году, команда могла еще года три-четыре (как минимум!) задавать тон на футбольных полях Европы. Что ни игрок - личность! И у каждого, как говорил одессит Леня Буряк,- "своя изюминка". Но, опережая многих своих коллег во внедрении новаций в футбольное дело, Базилевич и Лобановский, думаю, проигрывали некоторым из них (особенно нашим тренерам-ветеранам) в сфере налаживания в коллективе чисто человеческих отношений. Впрочем, что они могли знать о такой "науке"? Этого ни в школе, ни в вузах они "не проходили", такого им "не задавали"... Жесткий урок преподала сама жизнь. Похоже, что оба из "жаркого лета" семьдесят шестого сделали верные выводы... Лобановский остался на своем посту. И, по свидетельству самих игроков, несколько изменился. Изменил он и характер тренировок. Особое внимание было уделено восстановительным мероприятиям, и команда постепенно выходила из кризиса. В осеннем чемпионате-76 динамовцы завоевали серебряные награды, а на следующий год выиграли первое место. Примечательно, что Мунтян, Трошкин, Матвиенко, которых старшие тренеры накануне было "отпели", в числе других динамовцев Киева тоже были удостоены медалей чемпионов СССР.
С годами в киевском "Динамо" создавался свой особый психологический микроклимат. И, думается, события 1976-го помогли окончательно отказаться от воспитания людей на лжи и полуправде, преподали динамовцам уроки истины, высветили подлинные ценности в сфере человеческих отношений. Уроки эти помогли и самому Лобановскому (быть может, даже больше, чем всем остальным!).
Это не просто слова. Это - факты.
- Как вы сами с дистанции прожитых лет рассматриваете семьдесят шестой год? - спросил я Лобановского уже в 1987 году.
- Любое событие дает очень много,- задумчиво сказал он. Положительное или отрицательное. Эйфория семьдесят пятого сменилась неудовлетворенностью семьдесят шестого. Почему? Считаю, что нами были допущены просчеты.
- И вы, как тренеры, допустили ошибки? - не выдержал я.
- А как же, не ошибается, как известно, только тот, кто не работает.
- Какие же именно ошибки?
- Главным образом, педагогические.
Да, события августа семьдесят шестого - это был довольно жесткий жизненный урок для футболистов и тренеров. "Мы почернели тогда от переживаний,- напишет позже в своей книге "Бесконечный матч" Валерий Лобановский,- но теперь я понимаю: в жизни обязательно должно произойти нечто похожее на эту послемонреальскую историю. Она закалила всех ее участников. Меня, во всяком случае, точно".
Пожалуй, верно. Через одиннадцать лет после "послемонреальской истории" передо мной был уже совсем не тот Лобановский, которого я знавал в период его становления. Теперь почти во всем угадывался крепкий профессионал до мозга костей. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год он совершенствовал свои методы работы и - что, пожалуй, главное - твердо отстаивал свои принципы.
Глава 6. Принципы
Порой Лобановский своим отношением к делу напоминал тренера национальной сборной Италии Энцо Беарзота. Того в свое время тоже немало критиковали и упрекали. А перед чемпионатом мира в Испании настоятельно требовали, чтобы тренер изменил состав "Скуадры адзуры", значительно его омолодив. Но Беарзот не хотел этого делать, стоял на своем и не шел ни на какие уступки. Он объявил войну не только коллегам-тренерам и журналистам, нападавшим открыто на него в печати, но чуть ли не всей нации. И выиграл сражение: под руководством Беарзота, как известно, сборная Италии стала чемпионом мира.
Говорили, что случай помог итальянцам. Возможно. Но только лишь отчасти. А в основном, пожалуй, результат дала их завидная целеустремленность. Беарзот однажды предпослал довольно точное определение своему виду спорта:
- Футбол,- сказал он,- это самый волнующий театр из всех существующих в мире. Любой, даже самый захватывающий, кинодетектив не сравнится с ним, если все актеры на поле решили играть свои роли с полной отдачей. Да, футбол - это волнующий театр, и его спектакли должны волновать и радовать людей...
"Но позвольте,- возразит иной читатель. Какой резон сравнивать? Лобановский не привел нашу сборную к победе на чемпионате мира". Верно. Но Лобановский, его коллеги-тренеры и футболисты киевского "Динамо" несколько раз совершали спортивные подвиги: выигрывали престижные призы европейского клубного футбола! Что же до сборной, то тут есть существенное неравенство условий, состоящее в том, что "режиссеру" Лобановскому было неимоверно сложнее, чем итальянцу Беарзоту или его коллегам из ФРГ, Бразилии, Аргентины, Голландии, Франции (и еще десятка стран), добиваться от своих "актеров" исполнения на поле "своих ролей с полной отдачей": от Лобановского зависело далеко не все.
На Западе футбол давно уже стал самостоятельной отраслью индустрии зрелищ - отраслью, не имеющей аналогов по своим масштабам. В советском футболе все было далеко не так, и, если бы Лобановский привел нашу сборную к успеху на мировом чемпионате, это стало бы чудом, но отнюдь не закономерностью: нашим "любителям" трудно было на равных состязаться с профессионалами. Ибо хотя статус - фикция, но до подлинно профессионального отношения к делу нашим было ох как далеко.
После Великой Отечественной войны некоторые наши деятели, обладавшие реальной властью и получившие прозвище "меценаты", попытались было усовершенствовать отдельные футбольные "хозяйства". Вспомните, к примеру, знаменитую "команду лейтенантов" - ЦДКА, задававшую тон на всесоюзной футбольной арене именно в те годы. Но все же, все же... Те легендарные личности футбола своего времени по своему статусу были не футболистами, а "лейтенантами". Ну а их собратья по футбольному делу в других командах числились "инструкторами физкультуры", "шахтерами", "моряками", "металлургами", "фрезеровщиками" и даже "колхозниками".
Пока они играли в футбол, все для них в жизни складывалось как нельзя лучше: любимцы общества! Но приходило время (век футболистов в командах мастеров чрезвычайно короток: 10-12 лет максимум) проститься с футболом. Что потом? Потом, как правило, неизвестность, неопределенное, порой не престижное положение в обществе, ибо в действительности они не умели командовать ротами, рубить уголь, варить сталь, выращивать хлеб. Им надо было где-то "устраиваться", искать доброхота, который где-нибудь приткнет. Такое не могло не отразиться на психологии наших игроков.
И отразилось. Более двадцати лет наблюдая спортивную жизнь многих известных советских футболистов, что называется, вблизи, я убедился в том, что подавляющее большинство этих людей, по сути своей давно уже ставших профессионалами, так и не расстались с психологией любителей. И, попадая в команду мастеров в свои лучшие футбольные годы, эти молодые люди не столько думали, как им лучше развить свое мастерство и талант, сколько о том, как успеть - по выражению самих футболистов! - лучше "упаковаться": больше скопить на черный день, который наступал вслед за последним финальным свистком. И это не вина их, а беда. Беда футбола нашего. Подобная психология дала в руки различного рода руководителям соответствующие "инструменты управления" игроками в виде всякого рода премий, смены квартир и машин, приобретения дефицитных товаров, престижных зарубежных турне и т. д. и т. п. И всегда горько было читать фельетоны о той или иной нашей зарвавшейся звезде футбола, где говорилось об этих самых квартирах, автомобилях и прочих благах, которых неблагодарная знаменитость ("бесясь с жиру") не оправдала. Да, то была не вина, а беда звезд футбола. Всем тем, что было нормой жизни в их футбольные годы, их продолжали попрекать, когда они, закончив играть, вдруг "оступались", "зарывались", "зазнавались" и даже "спивались". Авторы фельетонов, порой путая причину и следствие, превратно формируя общественное мнение подобными публикациями, били "по своим воротам" и только отодвигали решение серьезных проблем советского футбола на неопределенно далекий срок...
Перестройка - это прежде всего перестройка мышления. Помню, с каким живым интересом в футбольных кругах обсуждали "Размышления о футболе" Леонида Зорина. "Правда", опубликовавшая 7 апреля 1986 года заметки писателя, ходила по рукам, зачитывалась до дыр. Зорин просто и ясно изложил то, что у многих специалистов футбола давно уже было на устах.
Компетентность - вот главное требование времени,- писал он. Все устали от случайных людей, занятых не столько тем, чтобы дельно исполнять порученные обязанности, сколько тем, чтобы удержаться на плаву в той сфере, в которой, к несчастью, им выпало функционировать.
И, словно имея в виду таких неординарных тренеров, как Лобановский, далее писатель говорил:
Однако и там, где у руля стоят истинно даровитые люди, легка ли тренерская судьба? Значительно чаще бывает, что талантливому человеку трудней. Ибо талант - всегда характер, а это значит, что сложней контакты.
Леонид Зорин со страниц "Правды" призывал перестать метаться из стороны в сторону в футбольном деле, которому, как и везде, необходимы порядок, последовательность и преемственность, раз и навсегда покончить с "административными судорогами".
После чемпионата мира в Мексике-86, во время которого о сборной Советского Союза заговорил весь футбольный мир, в прессе, с новой силой пошел разговор о назревших переменах, в которых давно нуждался футбол в стране. И сами специалисты футбола повели его в духе времени, открыто говоря о наболевшем, ни на кого не озираясь, ничего не скрывая.
- Кого мы обманываем? - вопрошал заслуженный тренер СССР Нодар Ахалкаци, беседуя с Юрием Ростом на страницах "Литературной газеты" в июне 1986 года. И продолжал: У меня игрок приходит из дому утром, вечером домой спать идет. Тренировки, занятия, опять тренировки, разъезды... Мы ставим его в ложное положение. Раз прав никаких (а какие у них права?), то и к обязанностям отношение иное. Футболист должен знать, что его труд принят обществом на законных основаниях, что футбол - профессия.
После окончания футбольного сезона-86 редакция газеты "Советский спорт" повела на своих страницах интересную дискуссию о перестройке футбольного хозяйства страны. В обсуждении наболевших тем приняли участие более 10 000 читателей! Почти месяц появлялись на страницах газеты материалы дискуссии. Разумеется, особый интерес представляло мнение компетентных людей - знающих, осведомленных, авторитетных в области футбола специалистов. Многие из них высказывались за скорейшие перемены.
Валерий Лобановский:
- Ну не странно ли: в научном методическом плане мы вроде бы "впереди планеты всей", а по части прямо-таки удручающего состояния нашей материально-технической базы занимаем одно из последних мест. Разьве можно воспитывать и готовить Марадон и Заваровых на асфальте или бетоне? Разве не грустен тот факт, что на каждых 300 футболистов у нас в стране приходится лишь по одному полю? Но ведь поля делать куда легче и проще, чем опережать зарубежных соперников в футбольной науке... Без резкого общего улучшения материально-технической базы нашего футбола, в том числе и массового, мы далеко не продвинемся. Невозможно учить учеников, не имея ни парт, ни учебников... О будущем футбольных клубов, клубов нового типа, сказано немало, хочется верить, что здравый смысл в конце концов победит, что наша высшая футбольная лига станет объединением самостоятельных, хозрасчетных, обладающих всеми правами социалистических спортивных предприятий. Сама жизнь этого требует.
Но меня не оставляла мыслишка, что кто-то из тех, кто держит "руку на пульсе" нашего футбола, еще не "созрел" для перестройки привычного, но ветхого - довоенного образца! - футбольного хозяйства страны. Когда познакомился, все в той же газете "Советский спорт", с ответами начальника Управления футбола Госкомспорта СССР В. И. Колоскова на вопросы читателей, такие предположения усилились.
Что касается организации в нашей стране самостоятельных футбольных клубов, тут мы далеко не убеждены в актуальности такого предложения,- говорил Колосков. Конечная идея ясна - создание лучших условий для роста мастерства футболистов. Но разьве исчерпали мы те возможности, которые предоставляет нам нынешняя организация нашего футбола?