Угадав, кому адресован сей неприличный жест, пассажир "джипа" торопливо поднял тонированное стекло. Шикарный автомобиль резво и почти бесшумно рванул с места…
* * *
Через сутки, ближе к вечеру, в квартиру Кедровых постучался мужчина в милицейской форме.
- Участковый инспектор, лейтенант Суржиков, - представился он и предъявил краснокожую "ксиву". - Тут на вас, товарищ капитан, заявление поступило. О групповом хулиганстве… Со стороны вас и, соответственно, дочери вашей, несовершеннолетней… Разобраться следует…
- Что ж, проходите, - нехотя пригласил Игорь в комнату нежданного гостя. В принципе, капитан допускал и такой ход развития событий, так что был к нему готов.
Участковый инспектор неторопливо достал из папки-"лентяйки" стопочку бумаг.
- Значит, так: что мы имеем. Есть протокол заявления от гражданина Юрчилова Станислава Викторовича по поводу подстрекательства вами вашей дочери на избиение его сына. Что в дальнейшем на ваших глазах и имело место… Подтверждается свидетельскими показаниями педагога Кутовой Маргариты Оттовны - она же классный руководитель потерпевшего и подозреваемой… Вот выписка из журнала приемов и отказов от госпитализации амбулаторных больных горбольницы номер два, а также акт судмедосвидетельствования от двадцать третьего апреля сего года. Согласно ему, у Юрчилова-младшего зафиксированы телесные повреждения в виде гематомы мягких тканей головы. Со слов отца, подросток также жалуется на непрекращающиеся головные боли… Да и вообще: произошедшее не могло не повлиять на психическое состояние несовершеннолетнего… Он в своем объяснении подтверждает изложенные отцом факты. Что можете пояснить по этому поводу?
- На протяжении длительного времени Юрчилов-младший методично и изощренно травил мою дочь, - начал Кедров, - мучил ее и систематически избивал. Однако педагоги всегда покрывали маленького садиста.
- Ваши слова бездоказательны, - перебил лейтенант милиции. - У Алексея Юрчилова - прекрасная характеристика. Подписана классным руководителем и директором школы…
- Конечно, - усмехнулся Игорь. - Чего не сделаешь… в надежде на папино подаяние.
- Не понял…
- Ладно, проехали. Давайте тогда только о последнем эпизоде: учителя подтверждают, что недавно Юрчилов ударил мою дочь папкой с учебниками по голове?
- Про этот факт действительно упоминалось, - поморщившись, вынужден был согласиться участковый. - Но директор поясняет, что, во-первых, вы сильно преувеличиваете. А во-вторых, случаю давалась принципиальная оценка. Мальчик в присутствии вашей супруги извинился, и инцидент считается исчерпанным.
- Ах, считается… А ну, иди-ка сюда, - позвал Игорь жену из комнаты Иринки. - Разобъясни-ка товарищу начальнику по поводу принципиальной оценки…
- Малолетнего преступника пришли защищать? А где вы были, когда он мою дочь избивал и оплевывал? С учителями заодно? Да он ее совсем затерроризировал! - налетела Кедрова коршунихой на участкового инспектора, с жаром перечисляя все случаи унижения дочери. Лейтенант милиции несколько минут молча слушал материнские претензии, а затем протестующе поднял руки вверх, как бы закрываясь от словесного потока, низвергавшегося на его голову:
- Хорошо, хорошо… - И опустил руки на стол. - Значит, так: мы во всем тщательно разберемся, если неприязненные отношения между детьми действительно имели место.
- Представьте, имели! - выпалила Людмила. - А вы тут устраиваете… игру в одни ворота! Да моя Иринка и мухи не обидит!
- И все же: разве она не избивала Юрчилова рюкзаком?
- Слегка погладила, это точнее, - не согласился капитан. - Подтверждаю: в моем и учительницы присутствии. Только действовала по собственному почину… Поняла, что мой разговор с Алексеем ни к чему не приведет: тот хамил, врал, вину признавать не собирался. Скажу больше: он и надо мной начал издеваться. Мне, мол, некогда по пустякам болтать, спешу, да и вообще - если что и произошло, то нечаянно, ненароком… Вы согласны, что шарахнуть сколько есть мочи сумкой по голове одноклассницы возможно походя, даже этого как бы и не заметив?
- Мы разберемся, - повторился участковый инспектор. - Только это тоже не метод - устраивать самосуд. Необходимо было еще раз посетить директора, встретиться с отцом подростка, к нам в конечном итоге обратиться…
- Пардон, никакого самосуда, - уточнил Игорь. - С моей стороны… Ну, стукнула Иринка одноклассника - в отместку, несильно, девочка она хиленькая. Ну, за вихор дернула… От этого же не умирают, так? Напомню: все, что она сделала, неуправляемый мальчишка с ней творил раньше и больше… Давайте тогда уж обоюдно их действия разбирать…
- Сейчас мы больше о ваших действиях речь ведем, - гнул свою линию лейтенант милиции. - Кутова настаивает, что девочка действовала по вашей указке, и уверена, что у вас заранее сговор был.
- Хех! - усмехнулся Кедров. - Да ради куска хлеба - в смысле места в школе - она вам сейчас засвидетельствует, будто я каждую ночь в кабинете директора первоклассниц насилую! Повторяю: мальчишка мне нахамил, дочь поняла, что из разговора толку не будет, ну и… Какой тут может быть сговор? Так и пишите…
- Ну, хорошо. - Участковый инспектор взял из "лентяйки" чистый лист. - Теперь надо бы и от несовершеннолетней объяснение принять.
- Категорически возражаю, - отрезал капитан.
- Почему?
- Чтоб лишний раз ребенка не травмировать. Да и без педагога вы малолетних опрашивать не имеете права…
- Время тянете? Ладно… Значит, так: завтра в школе опросим.
- А я сегодня дочери строго-настрого запрещу с любым на эту тему разговаривать, - предупредил Игорь. - И посмейте только на девочку давить - по судам затаскаю!
- Благодарю за откровенность! - и участковый инспектор резко захлопнул "лентяйку".
…И этот бой был выигран. Правда, после ухода милиционера Игорю пришлось выслушать критическое мнение Людмилы о сложившейся ситуации. Но теперь и жена, и дочь в любом случае должны были действовать заодно с главой семьи, как бы ни складывались обстоятельства…
* * *
Через несколько дней, когда Кедров уже вышел на службу, его вызвали в военную прокуратуру: все собранные по факту "группового хулиганства с предварительным сговором" материалы были переданы туда. С тяжелым сердцем шагал капитан по улице: а вдруг адвокат в своих предположениях все же оказался неправ?..
- Разрешите? - постучался и приоткрыл светлой полировки дверь в кабинет военного прокурора Игорь. И четко отрапортовал: - Товарищ полковник, капитан Кедров по вашему приказанию прибыл!
- Проходите, присаживайтесь, - пригласил хозяин кабинета, сидящий в черном кожаном кресле на колесиках за массивным рабочим столом. Перпендикулярно к нему примыкали еще три, "рангом поскромнее", с придвинутыми по обеим сторонам рядами полумягких стульев. Боевой офицер сдернул пятнистую кепку и осторожно умостился на одном из них.
Выдержав паузу, полковник - лысый, с широким пористым носом и выпирающим кадыком - задал риторический вопрос:
- Понимаете, товарищ капитан, по какому поводу вы здесь?
- Да уж догадываюсь.
- Тем лучше - не будем ходить вокруг да около. Конфликтная ситуация в школе наличествовала?
- Имела таковая место, - нехотя признал Кедров.
- А поскольку вы - армейский офицер, то и материалы проверки по заявлению гражданина Юрчилова были, соответственно, направлены милицией в наш адрес.
- Ну, это-то понятно.
- Вот и ладно. Итак, с документами мы внимательно ознакомились. Выло над чем подумать… М-да-а… Посему - сделали запрос в воинскую часть, характеристику и личное дело ваши нам переслали. Скажу откровенно: впечатляет. Афганистан - кстати, в свое время я тоже в Кандагаре побывал, и даже знавал вашего бывшего командира полка Чайкина. К слову: не в курсе, где он сейчас?
- В Подмосковье, на пенсионе. На даче затворником живет, редиску выращивает.
- М-да-а. А какой лихой офицер был! Ладно, у каждого по жизни свой путь… Значит, Афганистан - орден Красной Звезды, медаль "За боевые заслуги"… Чечня, Дагестан, Чечня, опять Чечня… Орден Мужества, две медали "За отвагу", "За отличие в воинской службе"… Целый иконостас!
- Скажете тоже. Да у того же Чайкина - куда круче… Вот только он свои награды недавно все хотел переплавить и потом результат в реке утопить.
- Что-что-что? - удивился военный прокурор.
- Эхх! Не хотелось вам говорить, - вздохнул Кедров. - В религию командир качнулся. И круто. От беса, кричал, все эти награды дадены, за души людские загубленные. Грехов, значит, на нем много, успеет ли к смертному часу замолить? А не то - гореть ему на адовой сковородке… Спасибо, жена и сын вовремя неладное углядели - кое-как скопом забрали медали и ордена. Теперь вот у соседей хранят. И вообще, товарищ полковник, вы ж меня сюда вызвали не о наградах моих да и чужих речь вести…
- Ох и ершист ты, однако, капитан, - неожиданно отказался хозяин кабинета от официального "вы". - Подразумеваю, оттого-то до тридцати семи - и все в младших офицерах. Характеристика-то на тебя, с одной стороны, положительная, а с другой - ввернули: "Не всегда соглашается с мнением вышестоящего начальства".
- Ага. Особенно если оно выдает на-гора идиотские приказы, а когда я их по мере возможности все же стараюсь исполнить, от косяков попробуй застрахуйся. Я же потом еще и крайним оказываюсь, если возражать начинаю и не соглашаюсь чужую вину на себя принять. Дурдом!
- М-да-а… Ладно, я тебе как афганец афганцу. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении тебя мы, конечно, вынесем. Только вот что еще для этого сделать надо. Тут, в материалах, имеется акт судмедэкспертизы - по поводу полученных несовершеннолетним Юрчиловым телесных повреждений: на удивление быстро спроворили! - так и ты дочь на медосвидетельствование тоже своди. Направление мы подготовили, вот, а заключение в дело подошьем.
- Без проблем, - отозвался Кедров.
- Идем дальше. Вот бумага. Немедленно пиши объяснение, что по статье 51 Конституции РФ никто показания против себя и близких родственников давать не обязан, а значит, молчание дочери закону не противоречит. Это чтобы на рапорт участкового ответить, где он на тебя и дочь бочку катит: мол, отказываются давать показания. Однако вот жену твою почему-то опросить запамятовал - ну ничего, мы это живо поправим…
- Раз оно так пошло, товарищ полковник, тогда и я скажу, - насупился Игорь. - На днях на меня было совершено разбойное нападение. Четверо неизвестных мужчин окружили, по дороге из школы - дочь провожал. Молодые, накачанные, с холодным оружием. И если бы не мой богатый опыт в рукопашке, лежать бы точно сейчас в реанимации. Ну, за что боролись, на то и напоролись. Да, кастет, ножи и шокер, что у этих громил отобрал, припрятал. Надо - отпечатки там или что, так принесу.
- Один против четверых? - изумился военный прокурор. - И сдюжил? Однако! Кстати, рапортом-то своему командиру доложил?
- А смысл? - вопросом на вопрос ответил офицер. - Оно понятно, что это люди Юрчилова были, я даже его самого в "джипе" неподалеку лицезрел, только вот поди докажи…
- Ну и напрасно, - не согласился полковник. - Если подобное повторится - немедленно рапорт по команде и в милицию заявление.
- Да уж… - скептически протянул Игорь. - Если повторится - они умнее будут. В плане, подготовленнее…
…Прошло еще несколько суток.
В деле появились новые документы: школьная характеристика на Иринку - на одно достоинство три недостатка. Плюс - свидетельские показания несовершеннолетнего Антона Мокрицкого, подглядывавшего за ходом конфликта. Наконец-то приняли подробное объяснение и от Людмилы. В документы подшили второй акт медосвидетельствования - теперь уже несовершеннолетней Кедровой, "давно и часто жалующейся на аналогичные головные боли". Опрошенная в прокуратуре Ожившая Мумия свою роль в затяжном ЧП поясняла неубедительно…
И в итоге гарнизонная военная прокуратура в возбуждении уголовного дела в отношении гражданина Кедрова И. Д. и гражданки Кедровой И. И. по части 2 статьи 213 Уголовного кодекса РФ "Хулиганство" отказала - "за отсутствием состава преступления".
О чем и был официально поставлен в известность командир мотострелкового полка.
Можно было считать, что выигран главный бой?.. Однако жизнь внесла свои коррективы…
* * *
Вскоре Игоря вызвал к себе в кабинет заместитель командира полка по воспитательной работе. Пасмурное лицо подполковника задушевной беседы явно не обещало.
- Мало мне, товарищ капитан, было запросов из военной прокуратуры, так теперь ваша фамилия еще и у заместителя командующего по тылу на слуху! - официально, на "вы", начал старший офицер, хотя обычно бесцеремонно "тыкал" младшим по званию.
- В каком смысле? - насторожился Кедров.
- В отрицательном, - уточнил подполковник и перешел на "ты". - Генералу поступил сигнал, что ты человека нужного обидел. Так и сказал: очень нужного. И фамилию назвал. Догадываешься, о ком идет речь?
- Само собой…
- Так вот: генерал требует, чтобы ты прилюдно, в школе, извинился перед одноклассником твоей дочери и его отцом и вообще уладил как-то этот вопрос. Можешь считать таковое приказом.
- Мне лично извиняться не за что, - отрубил Игорь. - А вопрос… Что ж, если "как-то", то он уже улажен.
- Это тебе лишь кажется, - наклонился к нему главный воспитатель полка. - Не забывай: я тоже материалы несостоявшегося уголовного дела читал. И склонен думать, даже уверен, что на деле все происходило именно так, как учительница пишет. Был в твоих действиях криминал! Был! Только тебе подвезло: испугом отделался. Впрочем, и к лучшему: пятна еще на всю часть не хватало…
- А в действиях подрастающего садиста вы криминала не находите? - возмутился Кедров. - И что учителя все знали, да молчали?
- Такие оценки давать неправомочен, - сразу открестился от ответа на скользкий вопрос подполковник. - Моя обязанность - отследить твое поведение и, если требуется, наказать по всей строгости!
- Интересно, за что? В возбуждении-то отказано…
- А за то самое! Например, за ненадлежащее воспитание дочери - в духе рукоприкладства! За нежелание в конфликтной ситуации общаться с руководством школы! За оказание психологического давления на несовершеннолетних своими прогулками в форменной одежде под окнами учебного заведения! Вам что, товарищ капитан, для этого форма дана? - вновь перешел на "вы" и поднялся с кресла подполковник.
Игорь тоже встал - субординация - и заявил:
- Будь на месте моей дочери ваша - вы б наверняка рассуждали иначе! - И осекся, поняв, что наступил на больную мозоль старшему офицеру: детей у него - по слухам, из-за его стерильности - не было.
- Я попрошу, товарищ капитан… - побагровел и, прищурив глаза, повысил голос "воспитатель", - не проводить неумные и оскорбительные параллели! Хорошенько подумайте над предложением генерала - иначе я не гарантирую вам прохождения дальнейшей службы в нашей части!
- Артиллерия бьет по своим? Тогда мне только и остается, что самому к генералу на прием записаться!
- Это если мы позволим, - процедил подполковник, - а для начала еще командир полка имеется. Так что главный разговор впереди. Свободны!
…Вечером того же дня капитана поджидал второй неприятный сюрприз: жена со слезами сообщила, что ее уволили - а работала Кедрова инспектором социальной защиты в администрации одного из городских районов.
- Сказали, что меня и держали раньше только из жалости, - возмущалась Людмила. - У меня же строительный техникум - "не по профилю". "На ваше место претендует классный специалист…" Я уже и у юриста была - по КЗОТу, говорит, нарушения нет…
- Ничего-ничего… Устроишься где-нибудь по специальности, - пытался утешить жену Игорь.
- Ты в своем уме? - напустилась она на мужа. - Это где и кто нынче хоть что-нибудь строит? И какой из меня прораб, если с нашими переездами я вообще проработала года полтора, а потом прочно в домохозяйки…
- Будем что-то подыскивать… Через биржу, через газеты… - только и смог ответить Кедров.
Но на том сюрпризы не закончились. Назавтра Иринка принесла из школы сразу две двойки. Потом они пошли сплошным потоком: по три-четыре в день. Учителя спрашивали девочку на каждом уроке, вопросы задавали самые каверзные, ловили на всякой мелочи и постоянно выговаривали ни за что. Особенно в том преуспевала Маргарита Оттовна.
- Четверть века преподаю - и впервые вижу такое нежелание к учебе! Ты, смотрю, по "неудам" скоро и Мамонова переплюнешь! В чем дело? Элементарщины решить не в состоянии! - с явным наслаждением ругала Кутова Иринку, вызвав ее к доске и предложив задачу повышенной сложности. - И нечего мне тут крокодиловы слезы лить! Все равно тройки не выплачешь!
Быстро уяснив ситуацию, одноклассники объявили девочке тихий бойкот: никто и пальцем не трогал, но теперь вовсе не общались, принципиально поворачиваясь к ней спиной и игнорируя робкие попытки завязать разговор. Иринка, чего с ней раньше никогда не случалось, стала прогуливать школу.
А через две недели - за это время жена Игоря так и не нашла себе новой работы, а у офицера в части стали готовить документы на его перевод в тмутаракань - классный руководитель принесла супругам на дом официальное уведомление… Решением специальной комиссии из ведущих педагогов школы, возглавляемой представителем городского комитета по образованию, ученица седьмого класса Кедрова была признана неспособной обучаться в показательной школе с математическим уклоном, куда принимаются лишь особо одаренные дети. Кандидатка же не выдержала испытательный срок, в связи с чем родителям было предложено перевести девочку в другую школу - и даже указано, в какую именно.
Только тут Людмила вспомнила, что какую-то бумагу по этому поводу она раньше, при приеме дочери на учебу после очередного переезда семьи, действительно подписывала, но как-то не придала тому особого значения…
- Пускай так, - всхлипывала Иринка. - Пускай переводят, лишь бы побыстрее. Но почему здесь, даже если в сто раз хуже меня отвечают - всем тройки… Даже Мамонову ставят, а он, бывает, вообще молчит… Ко мне в классе никто не подходит! Не разговаривают! Отворачиваются! А учителя кричат, что я лентяйка и тупица! За что? Папа, за что?
Жена кричала на Игоря, обзывала всяко. Он угрюмо молчал, понимая, откуда дует ветер. Семье методично "перекрывали кислород" по всем каналам.