Неизвестный Юлиан Семенов. Умру я ненадолго - Юлиан Семенов 9 стр.


* * *

Сентябрь 1952 года

Дорогой мой старичок!

Ничего страшного, если на пересылке воруют вещи, - новые вышлю. Что г. Владимир - замечательно! Значит, прокуратура СССР очень помогла. Несколько зароков:

1. Держись молодцом, как никогда.

2. В клинике требуй помещения в отделение для легких больных.

3. Главный упор: встать на ноги, выйти из-под опеки врачей и начать работать.

4. Ничего, что на пересылке было трудно, - все наверстается в больнице. Главное, старайся в больнице стать на ноги и начать понемногу ходить. Значит необходимо вложить все свое старание, всю свою волю, всю любовь ко мне в одно великое желание - встать.

Тут же по приезде подай заявление о свидании и немедленно сообщи. Передал тебе варежки, шарфик и гимнастическое трико.

Очки вышлю дня через два. Все у нас живы-здоровы. Как только приедешь во Владимир, вышлем деньги и посылку тут же. В общем, дальше Владимира ты уже никогда не поедешь. Владимир - пункт твоего назначения.

Как только себя почувствуешь лучше - требуй отправления на работу по специальности (таково постановление Совета мин. - заключенных использовать по специальности).

Дома все в полном порядке. Если, повторяю, было трудно на пересылке, во Владимире будет легче. Главное тебя поставить на ноги. Ведь у тебя только явления послепараличного характера и только. Ведь так я понимаю?! Судя по истории болезни, у тебя явления после паралича, головных болей нет, галлюцинаций тоже. Значит, твоя болезнь заканчивается. Тебе надо встать, начать ходить, начать работать.

Итак, еще и еще раз: на что ты должен акцентировать внимание врачей - пусть тебя поднимут на ноги. Из больницы пиши сразу же - что надо, каково положение, когда можно получить свидание.

Крепко целую.

Твой Юлька.

* * *

3 сентября 1952 года

Дорогой мой мальчик!

Вот и начался твой новый, 4-й учебный год! Пройдет всего лишь 96 недель, а если исключить каникулы, то через 72 недели ты получишь диплом.

Сколько нужно выдержки для того, чтобы полностью исключить легкомыслие при сложившейся ситуации, с успехом преодолеть все трудности и, несмотря на то, что я явился источником твоих небывалых огорчений, я надеюсь, что ты меня не подведешь и так хорошо организуешь свое время, учебу, общественную деятельность, включая лекции, что будешь примерным на курсе. Если этого не будет, то ты меня обрекаешь на такое угрызение, которое можно сравнить только с пережитым. Ты этого, конечно, мой дорогой сын, не допустишь.

Очень важно знать цену людям, памятуя, что во многих живы проклятые шопенгауэровские черты и повадки небезызвестного статского советника, показанного в произведении А. К. Толстого. Забыв это (особенно теперь), ты можешь в своем лице лишить меня единственной опоры, надежды и причинить огромные дополнительные неприятности маме. Одним словом, памятуй: "В много-глаголении несть спасения".

Поцелуи и нежные объятья это не те слова, которые могут выразить мои чувства к тебе. Будь здоров, мой хороший, будь умным, не зарывайся, береги себя. Каждая моя кровинка и слеза с тобой теперь, как и прежде. Кланяйся, желай здоровья и дружбы всем родным.

Твой папа.

* * *

Главная Военная Прокуратура Советской Армии

Гр-ну Ляндресу Ю. С.

22 сентября 1952 года

Ваши жалобы по делу Ляндреса С. А., поданные на имя председателя Центральной ревизионной Комиссии ВКП(б) тов. Москатова и переданные на разрешение в Главную Военную Прокуратуру Советской Армии, рассмотрены.

Проверкой установлено, что Ляндрес С. А. за совершенное им преступление осужден правильно и оснований к пересмотру решения не имеется.

Ваши жалобы, как неосновательные, оставлены без удовлетворения.

Зам. Главного военного прокурора Советской Армии Генерал-майор юстиции Д. Китаев.

* * *

8 октября 1952 года

Спасибо, родной мой, за поздравления с Днем твоего рождения… В эти часы 8 октября 1931 года я рыскал у окон родильного дома, в котором шла борьба за жизнь мамы, а тебя, безнадежного, вытащили щипцами, вывернув тебе руку и с рваной раной на лбу и около уха… При этом голову тебе вытянули, как гамбургскую колбасу и сделали ее круглой, как кочан.

Боже, сколько тревоги, страдания и счастья. Затем, к ужасу моему, я обнаружил, что ты совершенно плешив и украдкой от мамы стал тебе, годовалому пузырю, брить голову… А потом я обдал тебя холодной водой, как-то повис с тобой на одной руке над глубокой речкой, а в Малаховке напоил пивом, а в Клепиках посадил в самолет У-2 и заложил над озером глубокий вираж и тебе было три годика и разное другое.

Все это встает перед моими глазами и заполняет все мое существо мыслями о тебе и счастьем, что ты есть и будешь многие десятилетия и целеустремленным трудом увековечишь в делах своих на пользу народа память о своем взбалмошном романтике отце.

Учись, сынуля, будь крепок, уплотняй мозг знаниями и дисциплиной. Знай, институт сам по себе знаний не дает. Знания надо брать с бою, трудом, наблюдательностью, невозмутимым спокойствием и жаждой преодолеть трудности без внешней аффектации, памятуя белорусскую мудрую поговорку: "Не радуйся в счастье - не бедуй в беде".

Обнимаю тебя, мой славный мальчик, дорогой мой друг.

Папа твой.

* * *

10 октября 1952 года

гр-ну Ляндресу Ю. С.

На Ваше заявление от 3 октября 1952 года в адрес Начальника Управления МВД Ярославской области сообщаю, что свидание Вам с Вашим отцом может быть разрешено только по прибытии последнего к месту наказания.

Начальник части Малков.

* * *

12 октября 1952 года

Здравствуй, дорогой Юлианка!

Вчера вечером получил твое заказное письмо от 7.10. Большое спасибо, сынок. Твои письма помогают мне жить и выкарабкиваться из болезни. Спешу просить тебя о следующем: не высылай мне лыжного костюма и валенок. Это пока лишняя обуза. Если же в будущем понадобится, то я напишу. Надеюсь, эта открытка дойдет своевременно и тебе не придется зря трудиться.

Юка, здесь какой-то тип ко мне привязался (Гавриков) - фальшивомонетчик, и, чтобы отвязаться, я дал ему твой телефон. Выслушай его (но не дома) вежливо и отшей. Это опасный грязный тип и видимо лягавый.

Вообще должен тебе сказать, что я пользуюсь уважением у урок, пацанов и фашистов (58 ст.). Беру спокойствием и молчанием. Был случай, когда один урка меня обобрал, появились два других, разоблачили его как урку без закона (есть законные и незаконные), объявили пацаном и заставили его все вернуть. О некоторых типах я тебе напишу, если цензор пропустит.

Больше курева не посылай. Появились папиросы в ларьке.

Целуй и обнимай Броничку, Иду, Зяму и Илюшу, Гальку, Ирочку, Кларочку, Юрку и других.

Всегда твой папа.

* * *

26 октября 1952 года

Мой милый, дорогой папулек!

Сейчас иду на почту посылать тебе посылку и бандероль.

В посылке: 4 банки сгущенного молока

2 пачки сахару

1 банка с русским маслом, перемешанным с луком

400 гр конфет мятных

3 лимона

9 витаминов С

9 пачек папирос "Спорт"

1 пачка печенья

1 банка шпротов

1 банка лещ в томате - когда начнешь кушать - переложи в блюдечко.

В бандероли посылаю тебе -

1) 1 папку для бумаг - черную, новую

2) 2 блокнота

3) 1 набор почтовый и в нем

4) 1 ручка

5) характеристики - 9 штук

Папуля, очки по твоему рецепту уже отдали, военные характеристики пришлю в следующий раз.

Характеристики от 1) правления ДК Коммунар, 2) Бордадина, 3) Локомотива, 4) Орджоникидзе, 5) от Известий, 6) от ЦК, 7) от ЦКПб, 8) из Института Здравоохранения от Виноградова, 9) из Университета.

Штанишки для гимнастики тебе вышлю в следующий раз, - т. е. дней через десять.

О делах сообщу тебе подробно в письме, которое отправлю во вторник, а сейчас бегу на почту. Крепко целую тебя, дорогой, желаю всего хорошего.

Твой Юлька.

* * *

27 октября 1952 года

Мой милый и дорогой папулек!

Как ты поживаешь, как недуги свои лечишь, как скоро пришлешь мне письмо, в котором известишь, что такого-то числа стал на ноги и, с помощью или без помощи санитара или костыля или, что лучше всего, просто с палочкой, прошелся по двору. Сделал 15 шагов. Это было бы, несомненно, нашей с тобой первой радостью со времени 29.4.52 г. А как известно, первые радости - это звенья одной цепи радостей.

Папулька, очки я тебе, к сожалению, послать не смог, ибо окуляры твои еще в стадии приготовления. Как только они будут приготовлены, в самый что ни на есть в тот миг, они буде водворены в вату, а затем в коробочки - ибо я делаю две пары - и посланы тебе.

У меня все по-старому. Сейчас много и интересно занимаюсь - очень интересные материалы есть, вернее появились, по Афганистану. Думаем вместе с Лешей написать что-нибудь интересное в сопоставлении: жизнь несчастной женщины афганской и полная творчеством жизнь женщин Таджикистана. Очень интересно и наглядно должно получиться. Трудно, правда, со статьями по философии, - мы их тоже думаем опубликовать, авторов мало - бегаем за ними, а застать их очень трудно. Но так или иначе мы этих авторов - очень уважаемые между прочим и хорошие люди, - застанем, и они нашей редакции помогут…

Сейчас уже час ночи, тихо кругом, - очень люблю заниматься и писать тебе письма по ночам. Чего тебе еще о новостях сообщить? Вроде ничего. Да, ближе к делу - давай-ка, папулька, испросив разрешения у начальства больницы, - начинать писать, хотя бы по одной страничке в день. Напиши мне, о чем ты хочешь писать, - в каком стиле - очерк, повесть, рассказ?

Я со своей стороны подберу много хороших материалов и здесь и в Москве, по разработанному совместно плану буду помогать тебе. Начни писать хотя бы по часу в день (только после того, как пришлю очки). Это здорово смобилизует тебя, здорово подхлестнет нервы, - вернее не подхлестнет, но завяжет в узел.

Устал сегодня за день, как собака, сейчас завалюсь дрыхнуть эдак до 9 часов. А завтра снова день, полный труда и забот.

Ну, дорогой, крепко-крепко, нежно-нежно, мужественно-мужественно тебя целую.

Всегда твой Юлька.

P.S. Да, ко дню рождения бабушка и Броня дали мне 150 рублей - 50 я потратил на книги, 30 - на починку порток, а остальные использовал на посылочку тебе. Мне это доставляет огромное наслаждение. Ребята притащили вина, явств. В общем, друзья у меня золотые. Крепко целую. Юлька.

* * *

30 октября 1952 года

Мой славный сынок!

Получил бандероль. Характеристика здесь приобщена к делу… Я вспоминаю Памир: едет киргиз или таджик на верблюде и поет обо всем, что видит перед глазами. Прошу тебя - пиши мне, уподобляясь этому чудесному методу, - более подробно, обо всем, что видишь, и обо всем, что тебя радует и тревожит.

Вчера получил твою записку к посылке и жду обещанного письма. Как здоровье? Как собираешься праздновать Великий праздник? Я стараюсь начать ходить - это мое соц. обязательство к празднику. Как там Гулаг? Быть может нам повезет на свидание?! Назло и наперекор стихиям!!

Ну, кровинка моя, прекращаю писать и начинаю грустить. Обнимаю тебя, мой хороший, целую и крепко жму руку. Всем сердцем и всеми мыслями с тобой.

* * *

18 ноября 1952 года

Гр. Ляндресу Ю. С.

Сообщаю, что Ляндресу С. А. была оказана необходимая медицинская помощь.

Зам. начальника отдела

(Подпись)

* * *

3 ноября 1952 года (из тюремной больницы).

Мой дорогой, славный сынуля!

Вместо приветственной телеграммы посылаю открытку с бесталанными стихами собственного корпания:

Поздравляю с светлым днем -
35-м Октябрем!
Будьте бодры все и свежи,
Не пишите письма реже.
С помощью всех Вас, друзей,
Буду я здоров, ей-ей.

Как видишь, дорогой мой сынок, поэт из меня не получился, но победу сегодня одержал - стал на ноги, держась за санитара, и выстоял несколько минут, но шагнуть еще не сумел… Ничего, наладится!

По утрам наслаждаюсь маслом с луком и хлебом. Ничего прекрасней такого блюда я в жизни не едал. Расцелуй того, кто жарил. По вечерам ужинаю чаем и мажу сгущенное молоко на хлеб… Пища для богов, и аппетит отменный. Запиши меня в боксеры - не подведу. Бодростью подминаю грусть - наношу ей удары под дых, а сам живу стремлением ходить и увидеть тебя страшно умным, мощным и известным, а все остальное приложится. Тянусь к тебе из моей богадельни (хм-хм) руками и губами, чтобы с остервенением тебя прижать к себе и расцеловать с нежностью необычайной.

Твой папа Сеня.

* * *

29 ноября 1952 года

Дорогие мои славные любимые!

Кто сказал, что (вычеркнуто тюремной цензурой) человек не знает радости?! Это ложь! У меня вот сразу 3 радостных события!

1. Вчера после 5-месячной лежки с могучей палкой в левой руке и поддерживаемый под локоть товарищем из камеры я бодро гулял по дворику и отдыхал на лавочке. У меня нет слов, чтобы выразить свой восторг. От воздуха у меня кружилась голова, а от счастья градом катились слезы. Как видите, дорогие мои, поддерживаемый Вами духовно, я не растерял своего мужества и нашел в себе силы положить на обе лопатки свой проклятый недуг! Погодите! Я еще, чего доброго, сыграю в футбол за какую-нибудь внекатегорийную футбольную команду. Боюсь, что Юлаша на радостях выставит маму и бабушку на хорошую бутылку вина! Ну что ж, я не прочь! Выпей за здоровье (вычеркнуто тюремной цензурой) и врачей, которые помогли мне. Это радость № 1.

Радость № 2. Начальник тюрьмы разрешил написать внеочередное в этом году письмо.

Радость № 3. 27.11 вечером мне вручили Ваше письмо. Оно было очень кстати, т. к. начал шибко нервничать. Спасибо Вам, Галя, Юлианка, Бабуля, за большое и хорошее письмо…

Я все надеюсь, что меня переведут (вычеркнуто тюремной цензурой), где я буду много и хорошо работать и сумею не только освободить Вас от денежной помощи мне, но и помогать Вам, т. к. в лагерях прекрасно поставлено дело и за труд не только кормят, одевают, но и платят. Я уже подготовил заявление члену Президиума К. Б. Советского Союза, в котором написал, как я строил паровозы, цеха в Луганске, Брянске, типографию в Сталинграде и других городах, жилые дома в Москве, а также указал, что напечатал в газете и журналах около 50-и статей… Работа мне нужна для того, чтобы не акцентировать своего внимания на остатках болезни и, главным образом, делом показать, что я был и есть верный сын своей Родины…

Юлианка! Счастье, радость и надежда моя! Не забудь сообщить мне о твоих академических успехах, т. е. как они выглядят в зачетной книжке. Фрагмент работы "Две судьбы" может представить интерес также для журнала "Работница" и "Советский Союз".

Целую. Твой папа.

* * *

31 декабря 1952 года

Г-ну Ляндресу Ю. С.

Сообщаю, что Ваша жалоба от 22.12.52 по делу Вашего отца Ляндреса С. А. была рассмотрена Генеральным прокурором Союза ССР т. Сафоновым, который не нашел оснований к отмене или изменению решения по делу.

Помощник Военного Прокурора Войск МГБ СССР Полковник юстиции Новиков.

Назад Дальше