Однако олигарху дали понять, что он должен вообще отказаться от контроля за российскими средствами массовой информации и передать свои акции "Газпрому" в счет погашения долгов. Переговоры шли трудно, уголовное дело против Гусинского было возобновлено "по вновь открывшимся обстоятельствам". Гусинский заметался. Он побывал в Англии, в Израиле, в США, его видели даже на ужине у президента США Билла Клинтона, а также в обществе других бизнесменов и политиков. Бывший медиамагнат получил вызов на допрос в Москву, но отказался от явки к следователю, предпочтя статус невозвращенца. Он был объявлен в международный розыск через Интерпол. Искать Гусинского долго не пришлось. В полночь с 11 на 12 декабря испанские полицейские арестовали его на роскошной вилле в Сотогранде на юге Испании. На допрос его отправили в Мадрид, а затем он провел несколько дней в одной из испанских тюрем. Адвокатам удалось добиться освобождения Гусинского под большой залог и при условии пребывания под домашним арестом.
Новый год и новый век он встретил на своей вилле "Крусеро" на берегу моря, но вряд ли это было для него праздником. Обвинение в мошенничестве - очень тяжелое обвинение по испанским законам, и многие считали, что выдача Гусинского России вполне возможна, хотя нет никаких оснований предполагать, что российские власти слишком горячо желали получить обратно своего беглого экс-олигарха.
Не лучшим оказалось и положение Бориса Березовского. Еще в июле он сложил с себя полномочия депутата Государственной думы, резонно полагая, что Дума с радостью лишит его депутатского иммунитета, если этого потребует Генеральная прокуратура. Березовский сделал несколько громких заявлений, направленных лично против Владимира Путина, и объявил о своих планах по созданию "объединенной оппозиции" президенту. "Общая газета" сравнила Березовского с Троцким, который создал вместе с Зиновьевым и Каменевым "объединенную оппозицию" Сталину в 1926 году. Однако, в отличие от Троцкого, у Березовского не нашлось никаких последователей, а Путин не стал ему отвечать.
В сентябре 2000 года Березовский улетел за границу и тоже заметался, переезжая из одной страны в другую. Российская прокуратура открыла и на Березовского уголовное дело все по той же статье - о мошенничестве в крупных размерах. Получив приглашение на допрос, Березовский отказался лететь в Москву, заявив, что он предпочитает стать политическим эмигрантом, а не политическим заключенным, хотя никаких политических обвинений против него не было выдвинуто. К новому, 2001 году Березовский, по сообщениям печати, обосновался в Нью-Йорке.
Журнал "Коммерсантъ-Власть", который еще совсем недавно контролировал Борис Березовский, писал, подводя итоги 2000 года: "В минувшем году хозяевами страны перестали быть те, кто давно уже считал ее своей неотъемлемой собственностью, - олигархи. Олигархии больше не существует ни в варианте 1996 года, когда Кремль балансировал между интересами нескольких крупнейших бизнес-структур, ни в варианте 1999 года, когда Кремль рука об руку с дружественными олигархами боролся против недружественных. Ее больше вообще не существует - во всяком случае, в привычном понимании этого слова. На то, чтобы отобрать страну у олигархов, ушло гораздо меньше времени, чем у них в свое время на то, чтобы ее заполучить". Примерно то же самое говорил и Владимир Путин, отвечая на вопрос главного редактора "Независимой газеты", которая также считалась еще недавно частью медиаимперии Бориса Березовского. "У нас в стране, - сказал Путин, - под олигархами понимали представителей крупного бизнеса, которые из тени, за спиной общества стараются влиять на принятие политических решений. Вот такой группы людей быть не должно. Но представители крупного бизнеса, российского капитала не только имеют право существовать, они вправе рассчитывать на поддержку государства. А вот те, которые влияют из тени, я таких вокруг себя не вижу. Я думаю, что это тоже плюс".
Вряд ли эти слова надо как-то комментировать.
Трагедия в Баренцевом море
Еще не улеглись страхи и страсти, связанные со взрывом в подземном переходе на Пушкинской площади в Москве, как из района морских учений Северного флота в Баренцевом море пришло тревожное сообщение - на связь с командованием не вышла подводная лодка "Курск" - огромный многоцелевой крейсер с атомным двигателем. Он вошел в строй в 1995 году и считался едва ли не самым современным и надежным подводным кораблем в составе российского военно-морского флота.
Рано утром 12 августа "Курск" готовился к учебным пускам торпед и был занят поиском целей. Ни для капитана Геннадия Лячина, ни для командования Северного флота не было секретом, что в районе учений находятся две или даже три подводные лодки стран НАТО. Такая практика существует еще со времен холодной войны, она была тогда взаимной и в международных водах не считалась нарушением международного права, хотя и приводила не только к опасным сближениям подводных кораблей, но даже к их столкновениям.
Подводная лодка "Курск" особенно интересовала разведку и командование НАТО. "Курск" - это мощный военный корабль водоизмещением в 24 тысячи тонн, специально оборудованный для уничтожения авианосцев возможного противника. Это уникальный ракетный крейсер, совмещающий возможности торпедного и ракетного оружия и имеющий ряд важных преимуществ даже перед американскими подводными лодками подобного класса. "Курск" не имел на своих ракетах ядерных боеголовок, но у него были 24 крылатые ракеты комплекса "Гранит", и при необходимости крейсер мог атаковать из глубин океана одновременно множество целей, нанося удары и по наземным объектам, и по одиночным кораблям, и по крупным соединениям. На вооружении "Курска" находились также 28 современных торпед, способных уничтожать и подводные лодки, и надводные корабли.
Еще осенью 1999 года "Курск" совершил длительный автономный поход в район Южной Атлантики и в Средиземное море. В прошлом у Советского Союза в этом районе находилось целое объединение, включавшее системы управления подводными силами, базы для ремонта, отдыха и пополнения запасов. Теперь их здесь не было, и лодка "Курск" должна была впервые за десять лет продемонстрировать не только российский флаг и российское присутствие, но и российские интересы и возможности в Средиземном море. Необходимо было также проверить надежность подводных кораблей нового поколения в сложных условиях противостояния с противолодочными силами флотов стран НАТО. Поход завершился успешно; о его результатах капитан крейсера Г. Лячин докладывал не только главкому ВМФ Владимиру Куроедову, но также и. о. Президента РФ Владимиру Путину. Глава государства был удовлетворен докладом, а командование флота представило Геннадия Лячина к званию Героя России.
Осенний поход "Курска" положил начало большой серии новых учений и маневров. Военный флот не может долго существовать, скрываясь по бухтам и портам. Было принято решение о новом большом походе в Средиземное море, в котором должно было участвовать крупное соединение Северного флота вместе с кораблями Балтийского и Черноморского флотов. Ни Горбачев, ни Ельцин никогда не решились бы на такую демонстрацию военно-морской мощи. Военно-морские учения в августе 2000 года в Баренцевом море являлись частью подготовки к большому и трудному походу, и беспокойство адмиралов и всех служб разведки НАТО можно понять.
И вот теперь именно "Курск" не выходил на связь - и не из Южной Атлантики, а из района, находившегося всего лишь в 90 километрах от российских берегов.
В штабе Северного флота тревога днем 12 августа не была особенно сильной, хотя акустики флагманского крейсера "Петр Великий" и зафиксировали какой-то хлопок. Два хлопка - один сильнее другого - слышали и акустики американских подводных лодок, и это, как сообщалось позже, их обеспокоило, так как характер звуков отличался от звука запускаемой торпеды. Позднее стало известно, что и норвежские сейсмологи зафиксировали около полудня 12 августа два "сейсмических события" - одно "малое", другое, через 2 минуты 15 секунд, более крупное - как раз из района военно-морских учений.
Командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов отдал приказ капитану "Курска" доложить о своем местонахождении и действиях. Флагман пытался связаться с "Курском" каждые полчаса, но эфир молчал. Поздно вечером подводная лодка "Курск" была объявлена аварийной. По тревоге были подняты поисково-спасательные службы флота и начат поиск подводного корабля. Его безжизненный корпус был обнаружен гидроакустиками около 5 часов утра 13 августа. Рядом не было специальных аварийных буев, которые всплывают автоматически и позволяют сразу же наладить связь с экипажем - такая система помогла спасти во всех флотах не одну подводную лодку.
"Курск" лежал на глубине 108 метров, но крейсер "Петр Великий" пока ничем не мог помочь: водолазы Северного флота не работали на глубинах свыше 60 метров. Ни на одном из российских флотов уже не было специального корабля-базы и глубоководных водолазов, способных работать на глубинах до 250 метров. (Такие группы создаются теперь на морских нефтяных промыслах, но у России на Северном море подобных промыслов нет.)
В 7 часов утра 13 августа министр обороны РФ маршал Сергеев доложил о случившемся президенту Путину. Этот доклад не был особенно тревожным, речь шла о "неполадках" и "нештатной ситуации". Президенту сообщили, что на "Курске" имеются запасы воздуха и питания на неделю, что радиационная обстановка в районе нормальная, а два атомных реактора заглушаются и обеспечиваются надежной защитой автоматически. В район аварии стягиваются спасательные корабли и аппаратура; схемы аварийной связи и эвакуации экипажа, если это окажется необходимым, хорошо отработаны. К тому же командир лодки имеет возможность самостоятельно начать эвакуацию моряков через специальную сверхпрочную аварийно-спасательную кабину-капсулу, способную вместить весь экипаж.
У Владимира Путина не было каких-то своих предложений; дело находилось в руках профессионалов высшего звена, которых он знал лично и которым доверял. У президента 13 августа начинался короткий пятидневный деловой отпуск: в Сочи и в Ялте шла подготовка нескольких важных встреч - с ведущими членами Российской академии наук, с главами девяти стран СНГ. Путин решил не менять своих планов, обязав военных докладывать ему каждые два часа о ситуации на Северном флоте.
Весь день 13 августа в район аварии стягивались спасательные корабли, готовили специальную аппаратуру и экипажи российских мини-подлодок. Первый спуск аппарата типа "Колокол" со спасательного корабля "Алтай" был проведен вечером 13 августа. В этот же вечер был проведен и первый спуск подводного спасательного аппарата "Приз" со спасательного судна "Михаил Рудницкий". Спуски проводились и утром 14 августа. Гидроакустики сообщали еще 13 августа об ударах из кормовых отсеков лодки по ее корпусу, что могло свидетельствовать о жизни экипажа. Появились сообщения даже о раскодировании этих сигналов, якобы означавших: "SOS!" и "Вода!" Позднее эти сведения были оценены как ошибка… "Мы готовы были верить всему", - объяснил адмирал Попов.
Подводным аппаратам не удалось пристыковаться к спасательному люку лодки на ее кормовом отсеке. Но они смогли провести предварительное обследование корпуса лодки и обстановки вокруг нее. Это обследование продолжалось более пяти часов, и картина, которая открылась спасателям, говорила об ужасающей и непонятной катастрофе. Носовая часть лодки была разворочена, в прочном корпусе имелись крупные пробоины, отдельные куски легкого наружного корпуса лежали на дне. По корпусу лодки шли сильные разломы. Механизмы спасательной катапульты были повреждены. Лодка лежала с креном до 30 градусов, ее перископ был выдвинут, что свидетельствовало о каком-то неожиданном, но чрезвычайно сильном ударе, который обрушился на нее на перископной глубине. При таких повреждениях ни использование спасательной кабины-капсулы, ни подача на лодку воздуха были невозможны. Могли быть повреждены и все спасательные люки.
Адмирал Попов принял решение вызвать в свой плавучий штаб конструкторов и ученых, проектировавших и строивших "Курск" и крейсеры этой серии. Обо всем было доложено главкому ВМФ адмиралу Куроедову, который, в свою очередь, немедленно доложил обо всем Верховному главнокомандующему - президенту Путину. Опытный моряк и профессионал, Куроедов сделал тяжелый вывод: "Надежд на спасение мало". Это заявление адмирал повторил и публично, но российские газеты, радио, телевидение почему-то обошли вниманием его слова, видимо, всем хотелось думать о лучшем исходе.
К раннему утру 15 августа в районе катастрофы находилось уже более 20 надводных боевых и аварийно-спасательных судов, а также несколько подводных лодок. Готовились к работе экипажи подводных спасателей. На тяжелом крейсере "Петр Великий" размещался штаб операции во главе с адмиралом Вячеславом Поповым, подводником с 30-летним стажем. Из Санкт-Петербурга прибыли специалисты, которые проектировали и создавали "Курск" и другие корабли из этой именитой серии, ведь до сих пор лодки этой группы не терпели серьезных аварий.
Погода не благоприятствовала спасателям: на море начался шторм, и волны достигали трехметровой высоты. Корабли, участвовавшие в спасательных работах, срывало с якорей. Тем не менее к лодке начали снова спускать специальный подводный аппарат "Приз" с экипажем из трех подводников. С большим спасательным кораблем "Приз" был соединен мощным кабелем. Задача состояла в том, чтобы пристыковаться к аварийному люку терпящей бедствие подводной лодки. Если бы удалось там закрепиться и открыть первый люк, то после выравнивания давления в переходном шлюзе можно было бы открыть второй люк в прочном корпусе и эвакуировать двенадцать человек, а затем вернуться за следующей группой. При хорошей погоде, не слишком сильных подводных течениях и небольшом крене, а главное, при исправных люках это было бы реальной задачей.
Но и первая, и вторая попытки стыковки оказались неудачными, главным образом из-за большого крена и сильных подводных течений, сносивших "Приз" в сторону. Еще две попытки стыковки, предпринятые вечером того же дня, оказались безрезультатными. Не были успешными и те "мозговые атаки", которые предпринимались создателями "Курска" как на месте аварии, так и в большом конструкторском бюро "Рубин" в Санкт-Петербурге; разрушения на подводной лодке оказались неожиданно велики.
Разумеется, всех интересовал вопрос о причинах катастрофы, и версий на этот счет выдвигалось великое множество. Но окончательный вывод можно было сделать лишь после тщательного обследования всех отсеков лодки, ее корпуса и прилегающей к ней площади морского дна. В тот момент это не являлось главной задачей - надо было пытаться спасти тех, кто мог остаться в живых. Надо было извлекать также тела погибших моряков.
К 9 часам утра 16 августа подготовили к погружению спасательный аппарат "Бестер", который мог лучше справляться с подводными течениями и дольше работать под водой. Этот аппарат мог поднять за один раз до двадцати терпящих бедствие моряков. С других флотов в Баренцево море могли быть переброшены еще один или два аппарата "Бестер", которые срочно приводили в порядок. Это было немало. Весь военно-морской флот США имел лишь два подобных спасательных аппарата на два океана, а военно-морской флот Англии - только один аппарат подобного типа. Их технические характеристики могли быть и лучше, чем у нас, но стыковочные узлы на подводных флотах НАТО и России могли оказаться несовместимыми.
В течение всего дня 16 августа два аппарата - "Бестер" и "Приз" поочередно пытались сесть, присосаться и закрепиться на комингс-площадке аварийно-спасательного люка, но все было тщетно. Вообще этот день оказался для всех вовлеченных в спасательные работы людей и для всей страны особенно тяжелым. Российская Федерация имела полуторамиллионную армию, большой военно-морской флот, тысячи генералов и адмиралов, десятки тысяч оборонных и иных крупных предприятий. Но в ней не осталось от прошлых времен и десятка водолазов-глубоководников, способных открыть спасательный люк подводной лодки "Курск", лежавшей на глубине 108 метров с экипажем в 118 моряков…
Еще 15 августа В. Путин принял принципиальное решение об использовании иностранной помощи. 16 августа просьба о помощи была направлена через МИД властям Норвегии и Англии - группы спасателей в этих странах уже готовились к работе. Группу российских морских офицеров направили в штаб НАТО в Брюсселе для согласования необходимых деталей. В этот же день президент Путин долго говорил по телефону с президентом США. В Москву для консультаций прибыл даже директор ЦРУ Джордж Тенет. Командующий ВМФ В. Куроедов и вице-премьер И. Клебанов вылетели в Североморск, чтобы работать на месте катастрофы. Но ни британские, ни норвежские спасатели не могли, разумеется, прибыть на место бедствия немедленно. Их ждали только к ночи с субботы на воскресенье - с 19 на 20 августа.
Самые трудные дни президента
Штаб Северного флота расположен в Североморске, одна из баз подводного флота - в Видяево. Это закрытые города, на въезд и работу в которых требуется разрешение. Так принято во всех странах, имеющих военно-морской флот. Аккредитацию для работы на Северном флоте получили немногие журналисты. Тем не менее в Мурманск и на Кольский полуостров устремились сотни искателей сенсаций из России и из западных стран. Все самолеты гражданской авиации, летевшие в Мурманск с 14 августа, были переполнены, принимая на борт даже больше пассажиров, чем это предусмотрено правилами безопасности. Уже 16 августа переполнены были и все лучшие отели города, а на следующий день заселили и все второразрядные гостиницы и пансионаты. Журналисты, приехавшие позже, снимали комнаты у жителей города.
Но что можно было узнать в Мурманске, кроме передаваемых из уст в уста диких слухов или рассказов отставных офицеров и ушедших на пенсию подводников и водолазов? Немногим больше информации могли получить и те журналисты, которые окольными путями, минуя КПП, через лес и болота, смогли проникнуть в Североморск. Они видели лишь стандартные, даже унылые, улицы и дома этого города военных моряков. Все главные события разворачивались на море - почти в 100 километрах от ближайшего берега. Приходилось просто придумывать.
Опровергать все те домыслы, которые были выплеснуты с 14 по 24 августа на страницы сотен газет, журналов или в эфир, нет смысла. Но можно привести несколько примеров из российской прессы.