Яшка вел себя смирно, не грозился, не ругался, к тому же был под хмельком, поэтому руки ему развязали, но из купе не выпускали. А он и не рвался, так как знал, что в соседнем вагоне едут Конек и Лягушка, самые надежные его кореша, которые в беде не оставят и что-нибудь да придумают.
И ведь придумали! На одной из станций Конек купил несколько караваев хлеба, выбрал из одного мякоть, вложил туда револьвер и искусно заделал отверстие. Когда приехали в Москву, Конек переоделся продавцом и пошел по перрону, продавая вяземские караваи. Поравнявшись с чекистами, которые вели Яшку, Конек жалостливо спросил, нельзя ли продать хлебца арестанту. Те разрешили и даже развязали Яшке руки, чтобы он мог достать из кармана деньги и расплатиться.
Полагая, что в столице Яшка от них никуда не денется, руки ему связывать не стали, а так как транспорта у них не было, на Лубянку его повели пешком. И вдруг на одном из самых людных перекрестков Мясницкой улицы Яшка разломил каравай, выхватил револьвер и начал стрелять. Двоих конвойных он убил на месте, третьего тяжело ранил-и был таков. Откуда-то подлетел автомобиль, Яшка прыгнул на подножку и, стреляя в воздух и распугивая прохожих, умчался в неведомую даль.
В тот день, когда Владимир Ильич собирался в Сокольники, там же, в Сокольниках, в доме сапожника Демидова пьянствовала банда Кошелькова. Собрались почти все, но пятерым Яшка пить запретил. Они поняли, что предстоит серьезное дело, и на вожака не обижались. Эти пятеро были по уши в крови, они понимали, что в руки милиции, а тем более ЧК им попадать нельзя, и потому безропотно шли за Яшкой, убивая направо и налево.
Встав из-за стола, Яшка поманил их в другую комнату. За ним пошли Иван Волков (по кличке Конек), Василий Зайцев (он же Васька Заяц), Алексей Кириллов (Ленька-сапожник), Федор Алексеев (Лягушка) и Василий Михайлов (Васька Черный).
- По рюмашке я вам все же налью, - ухмыльнулся Яшка. - Давайте-ка за мое освобождение! С хлебом - это ты здорово придумал, - похлопал он по плечу Конька. - Молоток! А теперь о деле. Есть наводка на фартовый особнячок на Новинском бульваре. Придем туда с обыском как сотрудники угрозыска. Вещички, картины и антиквариат возьмем в качестве вещественных доказательств, у нас, мол, есть подозрение, что они ворованные. Будут возникать, мочить всех до одного. Свидетели нам не нужны.
-Клевая наколка, - потер руки Лягушка.-Я знаю одного барыгу, который за картины даст хорошие деньги...
- Но это не все, - перебил его Яшка. - В том же районе, на Плющихе, есть кооператив. Хороший кооператив, богатый. Оборот у них знатный. Сегодня утром получили деньги за какую-то сделку. Эти деньги должны попасть не в банк, а к нам.
- Сделаем, - ухмыльнулся Заяц. - Привычное дело.
- Значит, после особняка - прямиком в кооператив, - подвел итог Яшка. - Но есть одно "но", - досадливо крякнул он. - Трамваи туда не ходят, да и нам с мешками и чемоданами садиться в них нельзя, а концы, как видите, неблизкие. Топать пешком - сапоги жалко. Короче говоря, нужна машина. Своей у нас нет, значит...
- Значит, остановим первую попавшуюся, - подскочил Заяц. - Водителя и пассажиров вытряхнем к чертовой матери, я - за руль и айда, на Новинку.
-Кто за,-осклабился Яшка.-Все? Надо же, какой дружный у нас коллектив. Васька! - совсем другим, командирским тоном обратился он к Кириллову.-Проверь оружие. У каждого. Чтобы не было осечек. Захвати бомбы. По две на каждого. Что еще? - потер он лоб. - Да, йод, бинты. Но лучше, чтобы они не понадобились. Все, по коням! - резко встал он.
Машин тогда было мало, так что пока увидели свет фар, бандиты успели изрядно продрогнуть. Но вот на трамвайных путях показались огни автомобиля. Бандиты выхватили револьверы и бросились наперерез! Первым их заметил шофер Ленина - Степан Гиль. Вот что он рассказывал об этом несколько дней спустя:
"Мы ехали со скоростью 40-45 верст в час. Как только пересекли Садовую, я заметил троих, шедших по одному направлению с нами. Едва мы с ними поравнялись, как один подбежал сбоку и закричал: "Стойте!" В руке у него был револьвер. Я сразу сообразил, что это не патруль, человек хоть и в шинели, а винтовки нет. Патрульные всегда с винтовками и револьверов не вынимают. Ясно, что это были бандиты, и я прибавил ходу.
Владимир Ильич тут же постучал в окно и спросил:
- Что случилось? Нам что-то кричали.
- Пьяные, - ответил я.
Тем временем мы миновали Николаевский вокзал. Едем по улице, которая ведет в Сокольники. Тьма - хоть глаз коли, но по рельсам я ехал довольно быстро. Вдруг, немного не доезжая пивного завода, бывшего Калинкина, на рельсы выскочили трое вооруженных маузерами людей и закричали: "Стой!"
На этот раз я немного замедлил ход. Посмотрел по сторонам, народу порядочно. Многие стали останавливаться, заинтересовавшись нашей встречей. Я решил не тормозить и проскочить между бандитами. В том, что это не патрульные, а бандиты, я не сомневался. Когда до них оставалось несколько шагов, я мгновенно увеличил скорость и бросил машину на них. Бандиты успели отскочить и стали кричать вслед: "Стой! Стрелять будем!"
Дорога в этом месте идет под уклон, и я успел взять разгон. Но Владимир Ильич постучал в окно и сказал:
- Товарищ Гиль, надо остановиться и узнать, что им надо. Может быть, это патруль?
А сзади бегут и кричат: "Стой! Стрелять будем!"
- Ну, вот видите, - сказал Ильич. - Надо остановиться.
Я нехотя стал тормозить. К машине тут же подбежало несколько человек. Резко открывают дверцы и кричат:
- Выходи!
- В чем дело, товарищи? - спросил Ильич
- Не разговаривать. Выходи, тебе говорят!
Один из них, громадный, выше всех ростом, схватил Ильича за рукав и выдернул его из кабины. Мария Ильинична вышла из кабины сама.
- Что вы делаете? - гневно воскликнула она. - Как вы смеете так обращаться?
Но бандиты не обратили на нее никакого внимания. Моего помощника Ивана Чубарова тоже выдернули из машины и заставили стоять смирно.
Я смотрю на Владимира Ильича. Он стоит, держа в руках пропуск, а по бокам два бандита, и оба, целясь в его голову, говорят:
- Не шевелись!
А напротив Ильича стоит тот громадный, как я понял, их главарь, с маузером в руке, направленным в грудь Ильича.
- Что вы делаете? - произнес Владимир Ильич. - Я - Ленин. Вот мой документ.
Как сказал он это, так у меня сердце и замерло. Все, думаю, погиб Владимир Ильич. Но то ли из-за шума работающего мотора, то ли из-за тугоухости бандит фамилию не расслышал-и это нас спасло.
- Черт с тобой, что ты Левин, - рявкнул он. - А я Кошельков - хозяин города ночью.
С этими словами он выхватил из рук Ильича пропуск, а потом, рванув за лацканы пальто, залез в боковой карман и вынул оттуда браунинг, бумажник, что-то еще - и все это засунул в свой карман.
Мария Ильинична продолжает протестовать, но на нее так цыкнули, что она замолчала. Чубаров, не шевелясь, стоит под дулом. А про меня как будто забыли. Сижу за рулем, держу наган и из-под левой руки целюсь в главаря, он от меня буквально в двух шагах, так что промаха не будет. Но... Владимир Ильич стоит под дулами двух револьверов. И мне делается страшно: ведь после моего выстрела его уложат первым.
Через мгновение я получил удар в висок, и мне приказали выметаться из машины.
- Выходи! Чего сидишь?
Не успел я стать на подножку, как на мое место ловко вскочил бандит, остальные навели на нас револьверы и приказали не шевелиться. Потом они сели в машину и с большой скоростью понеслись к Сокольникам. Мы стояли как вкопанные. Прошла минута, две, а может быть, и пять... Первым пришел в себя Ильич.
- Да, ловко, - прошептал он. - Вооруженные люди и отдали машину. Стыдно!
Конечно же, стыдно, о чем тут говорить! Но я думал о другом. Черт с ней, с машиной, решил я, надо спасать Ленина. Вокруг шастают какие-то темные личности, и одному Богу ведомо, что у них на уме.
- Об этом поговорим после, - сказал я Ильичу.-А сейчас надо поскорей идти в Совет. Он тут неподалеку.
- Оружие у вас отобрали? - поинтересовался Ленин.
- У меня - нет, - ответил Чубаров.
- И мой браунинг на месте, - похлопал я себя по карману.
-Тогда остановите любую встречную машину и отправляйтесь догонять бандитов, - приказал Ленин. - А мы с Марией Ильиничной пойдем в Совет.
Я так и сделал. Но "санитарка", которую мы остановили, была такая ветхая, к тому же работала на газолине, что ни о какой погоне не могло быть и речи. Я так и сказал Ленину:
- Моя машина в три раза сильнее. И горючее там хорошее. Резина здесь вообще ни к черту. Мы их никогда не догоним.
- Так что же делать? Подарим машину бандитам? - с ехидцей спросил Ленин.
- Ни за что! - скрежетнул я зубами. - Через день-другой мы ее найдем.
- Почему вы так уверенно говорите?
- Потому что дороги совершенно непроезжие. За город им не уехать, а в Москве можно ездить только по трамвайным путям. Выставим патрули и этих голубчиков схватим. К тому же моя машина слишком заметная, таких в Москве больше нет Ни есть, ни пить, ни спать не буду, пока не найду машину! - поклялся я. - Я же там каждый винтик, каждую гаечку своими руками... A-а, да что там говорить!
-Ну-ну,-усмехнулся Ильич.-Дай-то бог... Тогда пошли в Совет".
Но на этом злоключения Ленина и его спутников не закончились. Время было позднее, сотрудники разошлись по домам, а стоящий у дверей часовой оказался простым деревенским парнем, который не то что живого Ленина не видел, но не видел даже его портрета. Он взял винтовку на изготовку, передернул затвор, закричал, что народу здесь шляется много, а раз у этого старика нет мандата, на порог Совета он его не пустит.
- Да Ленин я, Ленин, - устало убеждал Ильич. - Хотя доказать этого не могу, - обреченно добавлял он. - С нами случилась беда, какие-то люди остановили машину, выбросили нас вон и забрали все документы.
- Что ты мне поешь, дедуля? - расхохотался часовой. - Чтобы Ленина выбросили из машины?! А где же охрана? Где Дзержинский? Да наш вождь, поди, и спит-то рядом с чекистом, особенно после того, как его ранили.
- Да нет, - несколько опешил Ленин, - спит он, то есть я сплю, не рядом с чекистом. А вот насчет охраны вы правы, - покосился он на Гиля и Чубарова, - она оказалась не на высоте.
- А я что говорю, - продолжал гнуть свою линию часовой. - Куда смотрели эти два бугая? - кивнул он на Гиля и Чубарова. - Карманы-то оттопырены, и там, скорее всего, не картошка.
- Не картошка, - согласно кивнул Ленин. - Но случилось то, что случилось. Так что же нам все-таки делать? В здание Совета вы нас решительно не пустите?
- Не пущу!
- Слушай, парень, - решил вмешаться Гиль. - Телефон тут у вас есть?
- А как же, - важно ответил он. - И телефон есть, и дежурный телефонист.
-Позови его, а? Скажи, что его требуют из Совнаркома. Или пусти меня. Я сделаю всего два звонка: в гараж и на Лубянку.
- Пустить не могу, а телефониста, так и быть, вызову.
Пока часовой ходил за телефонистом, Гиль нервно поглядывал на часы. Он прикидывал, как далеко за эти минуты могли угнать его машину, между тем как машина не удалялась, а с ужасающей скоростью приближалась. В эти минуты в самом прямом смысле слова решалась судьба Ленина. Чем дольше он стоял у двери Совета, тем ближе он был к той роковой черте, за которой уже ничего нет.
Еще и еще раз говорю, что счет шел на минуты. Как только появился телефонист, Гиль тряхнул его за воротник и потребовал, чтобы, во-первых, всю группу немедленно пропустили внутрь, во-вторых, проводили его к телефону и, в-третьих, немедленно нашли председателя Совета.
- Дайте ВЧК, - потребовал Гиль у телефонной барышни.
- ВЧК слушает.
- Говорит Гиль. Соедините с Петерсом.
- Петерс у телефона.
- Товарищ Петерс, говорит Гиль - шофер Владимира Ильича. На нас совершено нападение. Нет-нет, он жив. Все в порядке. Но машину у нас забрали. Кто? Какие-то бандиты. Мы в Сокольниках, в помещении Совета. Здесь всего один часовой, так что необходима помощь. Вы хотите убедиться, что с Лениным ничего не произошло? Хорошо, передаю ему трубку.
Пока Ленин говорил с Петерсом, Гиль связался с гаражом и попросил выслать три машины с латышскими стрелками. И на Лубянке, и в Кремле поднялась невообразимая суматоха: по тревоге поднимали целые батальоны, которые перекрывали все выезды из Москвы и патрулировали улицы и переулки.
А тем временем к зданию Совета на бешеной скорости неслась машина Гиля. Дело в том, что после захвата автомобиля и ограбления пассажиров Заяц притормозил и Конек начал рассматривать трофеи.
- В бумажнике одна мелочь, - хмыкнул он. - А вот документы.. . Мать твою так! - заорал он. - Да это никакой не Левин. Это Ле-нин, - произнес он по слогам.
- Как так, Ленин? - не поверил Кошельков. - Однофамилец, что ли?
- Какой там однофамилец?! Написано же: председатель Совета Народных Комиссаров.
- Не может быть! Неужели я держал за фалды самого Ленина?! Ну и балда же я! Ну и дубина! - сокрушался Кошельков. -Если бы мы его взяли, нам бы столько деньжищ отвалили! За такого-то заложника, а? И всю Бутырку - на волю! Такими будут наши условия. Поворачивай! -ткнул он в плечо Зайца. - Ленина надо найти. Такой фарт упускать нельзя. Он где-то тут, близко. Далеко уйти они не могли.
Прыгая по сугробам и визжа на рельсах, машина понеслась назад. У пивного завода - ни души.
- Они в Совете, - догадался Кошельков. - Больше им деваться некуда. Гони к Совету! - приказал он Зайцу.
- А не опасно? - усомнился Лягушка. - Там есть охрана.
-Перебьем! - многообещающе осклабился Кошельков. -
Не впервой. Приготовить бомбы!
Тем временем, будто предчувствуя что-то недоброе, Гиль попросил наглухо закрыть дверь Совета. Часовой, наконец, понял, с кем имеет дело, пошел было извиняться, но прибежавший председатель Совета приказал ему стоять на посту и не спускать глаз с дороги. А Гиль, которого не покидало чувство вины, решился объясниться с Лениным.
-Владимир Ильич,-начал он издалека, - полчаса назад вы сказали, что мы, вооруженные люди, ни за что ни про что отдали машину. Так?
- Так. И это стыдно!
- Но ведь у нас не было другого выхода! - в отчаянии воскликнул Гиль. - Вы стояли под дулами двух револьверов и одного маузера. Я мог стрелять и их главаря уложил бы наповал. Но после моего выстрела начали бы палить те двое, что держали револьверы у вашей головы. И чего бы мы добились? Прикончив вас, чтобы не оставлять свидетелей, они убили бы и Марию Ильиничну, и, конечно же, нас с Иваном. Вот почему я не стрелял. К тому же я понял, что им нужны не мы, а наша машина. Черт с ней, с машиной, рано или поздно мы ее найдем. Главное, что никто не пострадал и все живы-здоровы.
Ленин подошел вплотную к Гилю, пытливо посмотрел ему в глаза, постоял минуту-другую, покачиваясь с носков на пятки, и решительно заявил:
- А вы молодец, товарищ Гиль. Умеете мыслить стратегически. Это хорошо. Это очень хорошо! Вы правы, силой мы бы ничего не добились, она была не на нашей стороне. Мы уцелели только потому, что не сопротивлялись. Дайте-ка я пожму вашу руку.
Смущенный Гиль протянул руку, но тут раздался такой за-полошный стук в дверь, что он выхватил револьвер и побежал к замершем}' от страха часовому. Увидев знакомые лица, Гиль облегченно вздохнул и распахнул примерзшую к косяку дверь.
А тем временем с противоположной стороны подлетел автомобиль с бандитами.
- Он наш! - обрадовался Кошельков. - Даже дверь открыта.
Но Заяц вместо того чтобы тормозить, прибавил газу.
- Ты что, очумел? - заорал Кошельков.
- Опоздали, - односложно бросил Заяц и вильнул рулем.
Кошельков инстинктивно вжался в кресло: в свете фар мелькнули три автомобиля, из которых выпрыгивали чекисты и вооруженные карабинами латыши.
-Да, карта пошла не та,-как-то сразу успокоился Кошельков. - Ну ничего, пусть не сам Ленин, так хоть его браунинг у меня есть. Постреляем от имени вождя мировой революции. Гони на Плющиху! Будем брать кооператив.
Удивительное дело, но, побывав на волосок от смерти, Ленин не вернулся в Кремль, не вызвал Дзержинского и Петерса, не приказал им любой ценой найти и наказать бандитов, а поехал в лесную школу, где его ждали взволнованные предстоящим праздником дети.
Тем временем не находящий себе места Бонч-Бруевич решил ехать навстречу Ленину.
"Дорога тут одна, - думал он, - если что-то с машиной, пересажу Ильича в нашу, а Гиль пусть занимается ремонтом. Но чует мое сердце, ох чует, что дело тут не в машине. И дернула же меня нелегкая сказать Ильичу об этой школе! - казнился Бонч-Бруевич. - Сидел бы он сейчас в Кремле, я - в соседнем кабинете, и не было бы никаких забот. Все, - поднялся он, - больше я ждать не могу!"
И надо же так случиться, что у двери он, можно сказать, нос к носу столкнулся с Лениным и его сестрой.
- Слава тебе, господи, - машинально перекрестился Бонч-Бруевич. - Что случилось? Где вы пропадали?
- Потом, - отмахнулся от него Ленин. - Я понимаю, вы тут переволновались.. .Где Надя? Как она?
- Наверху. В своей комнате. Волнуется, как и все.
- Ты иди к ней, - попросил он Марию Ильиничну. - Успокой. Но ничего не рассказывай. Я поднимусь позже и все расскажу сам.
- Так, значит, что-то все-таки случилось? - полуутвердительно спросил Бонч-Бруевич.
-Случилось, Владимир Дмитриевич, еще как случилось! - подозрительно бесшабашно ответил Ленин. - Нас остановили вооруженные бандиты, наставили на нас револьверы, отняли машину, отобрали документы и бросили нас на дороге.
- Где, где это случилось? - похолодел Бонч-Бруевич.
- Недалеко отсюда, где-то возле Совета. Но мы-то хороши, - сардонически улыбаясь, продолжал он. - Трое взрослых мужчин, у всех есть оружие, и отдали машину без всякого сопротивления. А у меня и браунинг забрали,-развел он руками. - Так-то вот. А вы говорите...
- Н-н-ичего я не говорю, - почему-то заикаясь, вымолвил Бонч-Бруевич, представив эту картину. - Там было очень темно? Они вас не узнали? - спросил он, радуясь тому, что это были бандиты, а не эсеры или белогвардейцы, которые, конечно же, в живых Ленина ни за что бы не оставили.
-Мало того что не узнали,-смеясь, продолжал Ленин. - Когда я им представился, их главарь почему-то назвал меня Левиным, а себя хозяином Москвы ночью.
- Кем-кем? - проснулся в Бонч-Бруевиче руководитель 75-го кабинета.
- Ни много ни мало - хозяином Москвы ночью.
- Ну, мы этого хозяина прищучим! - стукнул по столу Бонч-Бруевич. - Ну, он у нас попляшет!
-Думаете, что сможете его поймать? - недоверчиво уточнил Ленин.
- Уверен! Они крутятся где-то в Москве. С рельсов им не съехать. Сейчас же пошлем патрули, выставим заставы, организуем засады. Мы их поймаем! А не поймаем, так расстреляем, - добавил он после паузы.
- Что ж, действуйте, Владимир Дмитриевич, а я пойду к Наде. Да и детишки заждались, пора открывать праздник.
И тут на пороге вырос заиндевевший Гиль.
-Владимир Ильич,-виновато обратился он,-разрешите мне присоединиться к отряду, который будет заниматься поиском машины? А то как-то неловко получается, сотни людей ищут мою машину, а я сижу без дела.