Побывал Иван в тот день и на охваченной ликованием Красной площади. Хотя Звезды были сняты, летная форма выдавала фронтовика, и Кожедуб еще несколько раз попал в крепкие руки москвичей.
- Качать летчика! Ура сталинским соколам! Ура нашей авиации!
10 мая гвардии майор Кожедуб возвратился на "Дугласе" в свой полк.
"На нашем аэродроме непривычно спокойно и тихо. Нет напряженной суеты и оживления, которые царили здесь еще две недели назад, хоть и по-прежнему снуют бензозаправщики, хлопочут механики, пробегают к своим машинам летчики. В линейку стоят боевые самолеты. Идет мирная учеба.
Ищу глазами свой самолет. Около него возится техник Васильев.
Меня встречают однополчане. Куманичкин, Титаренко обнимают меня. Командир крепко жмет руку и тоже обнимает. Хаит от меня не отходит. Поздравляем друг друга с победой. Лица у всех довольные, веселые.
Вечером еще раз все вместе празднуем победу.
Чупиков рассказывает о последних днях войны. Счет сбитых вражеских самолетов почти у всех моих однополчан увеличился. Немцы сами залетали на наш аэродром, в панике не зная, куда им садиться", - вспоминал Иван Никитович свое возвращение в часть.
В тот же день состоялся разговор с Чупиковым, которому тогда Иван не придал значения, а позднее не раз вспоминал. Павел Федорович в присутствии начальника штаба подполковника Я.П. Топтыгина, перейдя на официальный тон, сказал:
- Товарищ гвардии майор! Как вы знаете, война окончилась. По числу сбитых самолетов противника - 62 - вы лучший летчик-истребитель антигитлеровской коалиции. Нами направлено на вас, - Чупиков пальцем торжественно указал в небо, - представление к третьей Золотой Звезде. Его поддержал командующий фронтом маршал Жуков.
Сколько на самом деле сбил Кожедуб, сказать сложно, да и не важно. Сам он писал о 63 лично сбитых самолетах, позднее говорил о 70. Главное - Иван Никитович обладал всеми необходимыми качествами летчика-истребителя: незаурядной отвагой, мужеством, выдержкой и настойчивостью, от природы был наделен исключительным летным зрением, в совершенстве владел искусством воздушной стрельбы. Коэффициент достоверности его побед достаточно высок. Герой Советского Союза генерал-полковник авиации В.В. Решетников на встрече в Доме журналистов в феврале 2009 года говорил о том, что официально принятый счет числа сбитых самолетов - это победы, значащиеся в наградных листах или аттестационных документах офицера.
В первых строках аттестации на заместителя командира 176-го гвардейского истребительного авиационного Проскуровского краснознаменного ордена Александра Невского полка дважды Героя Советского Союза гвардии майора Кожедуба Ивана Никитовича сказано:
"В Отечественной войне участвует с 15.3.43 по 9.5.45 на Воронежском, Степном, 2-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах. Летает на самолетах По-2, УТ-1, УТ-2, И-16, Ла-5, Ла-7. Общий налет на всех типах самолетов 936 час. 31 мин. 3804 посадки. За период участия в Великой Отечественной войне произвел 325 боевых вылетов на прикрытие боевых порядков наземных войск, свободную охоту, штурмовку живой силы противника. Общий боевой налет на самолетах Ла-5 и Ла-7 218 час. 40 мин. В проведенных воздушных боях, как правило, с численно превосходящим противником лично сбил 62 самолета противника: 21 ФВ-190, 18 Ю-87, 17 Me-109, 3 Хш-129, 2 Хе-111, 1 ПЗЛ-24". В конце аттестации - вывод:
"Занимаемой должности заместителя командира полка вполне соответствует. Достоин присвоения очередного воинского звания "подполковник"". И заключает документ подпись: "Командир 176-го ГИАПКОАНП Герой Советского Союза гвардии полковник Чупиков. 10 июня 1945 года".
Необходимо заметить, что в официальный зачет летчика-истребителя идут победы, утвержденные на уровне дивизии, корпуса и выше. В представлении Кожедуба к третьей Золотой Звезде говорится, что он сбил 60 самолетов противника, после представления официально было засчитано еще два сбитых самолета. ФВ-190, заявленный как сбитый с дистанции 300 метров 23 марта 1945 года и записанный в формуляр полка, засчитан не был. А вот боевых вылетов на счету Кожедуба, исходя из подсчета цифр в документах, как минимум 336, при этом он участвовал в 125 воздушных боях.
…11 мая 1945 года командир полка Чупиков направил Кожедуба, Куманичкина и Титаренко в дом отдыха, организованный в Шёнвальде, в сохранившемся богатом немецком имении на берегу озера и неподалеку от аэродрома, где была самая западная точка базирования 176-го гвардейского полка. Кожедуб очень просил Павла Федоровича добавить в их компанию инженера полка Костю Зарицкого, но Чупиков твердо отказал, зная его предприимчивый и непоседливый характер. Отказ мотивировал тем, что по приказу свыше отдых может быть предоставлен только летному составу.
Отправляясь на отдых, Иван долго прощался с Константином, приглашая того посетить их в доме отдыха. Кожедуба и Зарицкого сближало то, что, во-первых, они были земляками (Зарицкий также жил до войны в Сумской области), а во-вторых - партнерами по преферансу. Интерес к этой игре возник у Кожедуба вскоре после его перевода в 176-й ГИАП и, несмотря на все его зароки, сохранялся практически всю жизнь.
Вечером через день или два "к отдыхающим" пожаловал Зарицкий, который с трудом приволок с собой громадный бредень. Тяжело переводя дыхание и утирая платком пот со лба (он был полноват), сообщил:
- Приехал я нелегально. Павел Федорович узнает - оторвет мне башку!
После ужина друзья отправились на рыбалку. Руководил рыбалкой майор Зарицкий. Наловив за час сотню карасей, друзья сложили добычу в корзину, прихваченную хозяйственным Титаренко.
Между тем слухи о рыбалке распространились среди местных жителей - женщин, стариков и детей. Шли первые послевоенные дни, и вопросы снабжения продуктами питания мирного населения Германии еще стояли очень остро. Стесняясь, голодные люди приблизились к летчикам и жадно смотрели на выловленных карасей.
- Рус, дай рыбов, рус! Дай!
Кожедуб взглянул на них, подмигнул товарищам и скомандовал:
- Подходи по одному!
В течение двух минут они раздали всю наловленную рыбу.
О деталях этой рыбалки рассказывает в своих мемуарах "Чтобы жить…" А.С. Куманичкин.
17 мая 1945 года гвардии майор Кожедуб был вновь вызван в Москву - для подготовки и участия в параде Военно-воздушных сил. Павел Федорович Чупиков отрядил в столицу и гвардии майора Куманичкина:
- Покажи Кожедубу столицу, ты же москвич!
Через неделю Куманичкин уехал из Москвы, а Кожедуб чередовал подготовку к параду с празднованием победы то в компании знакомых фронтовых летчиков, то в богемном обществе Александра Лесса.
К сожалению, из-за нелетной погоды парад был отменен и мир никогда не увидел пролета над Москвой боевых самолетов страны-победительницы, ведомых ее лучшими летчиками.
Глава третья
МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ
В Академии ВВС
С победой приходят награды. В 1945 году Кожедуб был награжден сразу тремя орденами - двумя орденами Красного Знамени (приказы командующего 16-й ВА от 29.3.45 и 29.6.45) и орденом Александра Невского (приказ командующего 16-й ВА от 31.7.45). Напомню, что в 1944 году орденами Кожедуб не награждался вообще, зато были указы о присвоении ему звания Героя Советского Союза, а через полгода - дважды Героя.
Один орден, к которому был представлен, - орден Суворова III степени - Иван Никитович так и не получил. Представление было отклонено, поскольку было не совсем точно составлено - описание подвига (за шесть лично сбитых самолетов противника) не соответствовало статуту ордена, который предполагал "умелую организацию и осуществление победного боя с меньшими, чем у противника, силами". Хотя, по сути, Кожедуб провел десятки, если не целую сотню победных боев "с меньшими, чем у противника, силами". Другой причиной отклонения могло быть то, что в 176-м гвардейском ИАП было сразу четыре летчика, награжденных орденом Суворова III степени, тогда как во всех советских ВВС их было не более пятидесяти.
В июне 1945 года 176-й гвардейский истребительный авиационный Проскуровский краснознаменный ордена Александра Невского полк был награжден последним боевым орденом - орденом Кутузова III степени.
В День авиации 18 августа 1945 года Кожедуб находился в Москве, на подмосковном аэродроме Теплый Стан, куда к тому времени из Германии был переведен его родной полк. Встав рано утром и включив радио, он услышал два указа, которые все газеты страны опубликовали 19 августа. Первый из них гласил:
"За образцовое выполнение боевых заданий Командования и геройские подвиги на фронте борьбы с немецкими захватчиками, дающие право на получение звания Героя Советского Союза, - наградить Героя Советского Союза гвардии майора Кожедуб Ивана Никитовича третьей медалью "Золотая Звезда" и в ознаменование его геройских подвигов соорудить бронзовый бюст с изображением награжденного и соответствующей надписью и установить на постаменте в городе Москве.
Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин.
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. Горкин.
Москва, Кремль, 18 августа 1945 г.".
Вторым указом пяти летчикам присваивались звания дважды Героев Советского Союза:
"За образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками, дающее право на получение звания Героя Советского Союза, наградить Героев Советского Союза второй медалью "Золотая Звезда", соорудить бронзовые бюсты и установить их на постаментах на родине награжденных:
1. Капитана Ефимова Александра Николаевича
2. Майора Рязанова Алексея Константиновича
3. Капитана Сивкова Григория Флегонтовича
4. Капитана Скоморохова Николая Михайловича
5. Майора Степаненко Ивана Никифоровича Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин.
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. Горкин. Москва, Кремль, 18 августа 1945 г.".
После оглашения указов по радио Кожедуб сразу же попадает в объятия боевых друзей - Титаренко, Куманичкина, Александрюка, Васько, Белякова, Азарова…
Уже 20 августа 1945 года газета "Правда" вышла с большой статьей Ивана Кожедуба "За Родину, с именем Сталина", где он вспоминал о своем пути в авиацию, рассказывал несколько боевых эпизодов, подводил итоги своей боевой работы.
По непонятным причинам бюст в Москве был сооружен уже в постсоветское время, после смерти Кожедуба. Его автором стал вездесущий скульптор З. Церетели, а установлен он в Музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе. Скульптор напутал в наградах, лишив маршала второго ордена Ленина, но "в целом", по мнению чиновников, с задачей справился - "похож" - и получил сдержанно-одобрительную оценку.
Третья Звезда была первой наградой, которую наш герой получал в Кремле. Кожедуба поразила царящая в нем особая, олицетворяющая связь времен духовная атмосфера, величавая сдержанность Соборной площади, знаменитая Царь-пушка, внутреннее убранство Большого Кремлевского дворца… Как и многих других фронтовиков, приглашенных в Кремль, Кожедуба конечно же волновало, будет ли присутствовать Сталин. Но тот от подобных церемоний настойчиво уклонялся. Удивительно, что И.В. Сталин - человек, глубоко знавший авиацию, ни во время войны, ни после никогда лично не встречался с выдающимися военными летчиками: ни с Покрышкиным, ни с Кожедубом, ни с Молодчим.
Из десятков летчиков, лично знакомых ему до войны, в живых осталось немного: М.М. Громов, В.К. Коккинаки, П.М. Стефановский, С.П. Денисов, В.С. Гризодубова… Пали в боях дважды Герои Советского Союза С.П. Супрун, Г.П. Кравченко, И.С. Полбин, Герои Советского Союза Д.Л. Калараш, С.Н. Поляков, В.П. Трубаченко… Погибли при испытаниях В.П. Чкалов, Ю.Н. Пионтковский, Э. Ю. Преман, С.А. Степанченок, Т.П. Сузи… В летных происшествиях погибли М.С. Бабушкин, А.М. Бряндинский, С.И. Грицевец, А.А. Губенко, Н.П. Жердев, С.А. Леваневский, М.М. Раскова, А.К. Серов, П.Д. Осипенко, В.И. Хользунов… Были расстреляны П.В. Пумпур, И.И. Проскуров, П.И. Рычагов, Э.Г. Шахт, С.А. Черных… Застрелился в первый день войны командующий авиацией Западного особого военного округа Герой Советского Союза, один из асов Испании генерал-майор авиации И.И. Копец.
24 августа 1945 года в Большом Кремлевском дворце из рук заместителя председателя Президиума Верховного Совета СССР и председателя Президиума Верховного Совета Эстонской ССР, известного эстонского поэта Й.Я. Вареса, Кожедуб принял свою третью Золотую Звезду. Он запомнил живой и заинтересованный взгляд этого необычного человека, его крепкое рукопожатие.
Здесь же вторую медаль "Золотая Звезда" получил летчик-штурмовик гвардии майор М.Т. Степанищев, совершивший на Ил-2 222 боевых вылета. Еще двум десяткам офицеров были вручены Золотые Звезды и грамоты о присвоении звания Героя Советского Союза.
Среди новых кавалеров Золотой Звезды был старый боевой друг Кожедуба, однокашник по училищу и соратник по 176-му ГИАП В.И. Александрюк, летчики-истребители Е.П. Мариинский, Г.А. Мерквиладзе…
В тот же день Кожедуб получил специальный талон на посещение Центрального военторга. Такой талон давался всем Героям Советского Союза, получавшим Звезду в Москве.
Александр Лесс составил Ивану компанию, и по льготным ценам они приобрели столько водки, коньяка и американской тушенки, что едва смогли унести - выручила машина, пригнанная Лессом. Кожедубу казалось, что кое-что из этого богатства от сумеет отвезти в свой старый полк, к ребятам, куда он собирался, но и выпивка, и закуска кончились "со скоростью истребительной авиации". Гостинцы для боевых друзей пришлось покупать по коммерческим ценам. Ходить в магазин "при звездах", как советовали некоторые и что сулило значительную скидку, Иван отказался наотрез.
Вскоре после вручения награды гвардии майор И.Н. Кожедуб получил извещение о зачислении в Академию ВВС в Монине. С 22-м приемом (в Академии ВВС и выпуски считались по номеру приема) он стал слушателем академии.
Вместе с Иваном Никитовичем поступили в академию дважды Герои Советского Союза летчики-истребители Н.Д. Гулаев, А. Е. Боровых, С.Д. Луганский, штурмовики Т.Я. Бегельдинов и Л.И. Беда. Всего же среди новых слушателей более пятидесяти человек были Героями Советского Союза. Три выпускника из числа слушателей 22-го приема стали маршалами авиации (Кожедуб, Кирсанов, Силантьев), 44 - генералами.
Заметим, что в следующем, 23-м приеме было 111 Героев и дважды Героев Советского Союза! В этом отношении он стал рекордным и получил шуточное название - "Золотая орда".
В то время Герой Советского Союза, впоследствии генерал-полковник авиации и командующий дальней авиацией СССР в течение пятнадцати лет, Василий Васильевич Решетников разрывался между занятиями на курсах командиров полков в академии и соблазнами мирной жизни: "Учился я без особого рвения - рядом была Москва. Голодноватая, неустроенная, но веселая, неунывающая. Бушевала богема, влекла к себе задиристой вольницей и беззаботностью".
В.В. Решетникова всегда отличало великолепное чувство юмора и завидный слог, его литературный талант был отмечен еще Алексеем Фатьяновым и Михаилом Светловым. Он впервые увидел Кожедуба в ДК Монинской академии в сентябре 1945 года:
"Мы смотрели какой-то приключенческий фильм, и в передних рядах кто-то постоянно вскакивал, хлопал сиденьем, порой выбегал к экрану, громко, с применением, как сегодня принято говорить, "неформальной лексики" удивлялся увиденному и в избытке чувств, столь же громко, комментировал его.
На мой вопрос соседу:
- Что это за чудак? - мне кратко ответили:
- Кожедуб!"
В сентябре 1945 года Иван Кожедуб совершил долгожданную поездку на родину. Несмотря на объективные сложности послевоенного быта, на предельную разруху и бедность, поездка на Украину стала для него памятной. Встречи были очень теплыми, радушными и, насколько это было возможным, хлебосольными.
Тогда Иван Никитович посетил Киев, Чугуев, Харьков, Шостку, родную Ображеевку. В Ображеевке, как и в других местах, к встрече готовились заранее. Выписали для этого продукты, раздали национальную одежду, приодели оставшихся в живых родственников и знакомых.
В Киеве Кожедуб посетил спецшколу ВВС, где обучались ребята из Киевской, Житомирской и ряда других областей Центральной Украины. Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР А.С. Бежевец, проведший впоследствии сложнейшие испытания МиГ-25 и МиГ-27 (за испытания МиГ-27К он был удостоен Государственной премии), в 1945 году был 16-летним курсантом Киевской спецшколы № 13 и участвовал в памятной встрече с прославленным летчиком:
"Хочется вспомнить еще один приятный эпизод, который произошел в 1945 году. Руководство школы организовало встречу всех учеников с трижды Героем Советского Союза майором Кожедубом И.Н. Встреча происходила во дворе спецшколы. Кожедуб находился на некотором возвышении, на крыльце. Конечно, я сейчас не помню, что он тогда говорил, но нам очень понравился его внешний вид. Несмотря на свои большие военные заслуги, выглядел он очень молодо, разговаривал без всякой напыщенности и показного превосходства над нами. Роста он был среднего. Казалось, сними с него китель со звездами, он мало чем отличался бы от нашего брата.
К сожалению, больше таких встреч с прославленными асами Великой Отечественной войны не было. А жаль! Безусловно, они прививали любовь к авиации, воспитывали чувство патриотизма".
Вскоре изменения произошли и "в кабине". 8 ноября 1945 года Иван Кожедуб встретил в монинской электричке красавицу десятиклассницу Веронику. Вот как вспоминала Вероника Николаевна свои первые встречи с будущим мужем, о том, как она вышла замуж:
"Однажды в электричку напротив меня сел молодой майор в летной шинели. Он краснел, ерзал, тихонько покашливал, в общем, хотел заговорить, но стеснялся. Чувствовалось, что он хочет познакомиться. Трусов я никогда не любила и старательно читала какую-то книгу. Так и не заговорив со мной, он вышел на станции Монино, сказав на прощание: "До свидания". В следующий раз я увидела его в той же электричке, продиравшегося через плотно стоявших людей. Как Иван впоследствии рассказал мне, он искал меня в электричке несколько раз, проходя ее из конца в конец. При нашей второй встрече он был более решителен - краснея, назвал свое имя и после нескольких слов пригласил меня на танцы в монинский гарнизон. Надо сказать, что в кавалерах, тем более на этом монинском направлении, проблем тогда не было. Но танцы в монинском гарнизоне были вещью весьма заманчивой для молодой девчонки, и я, совсем немного поломавшись, согласилась.
Мне уже довелось бывать на танцах в Монине с подружками - кто-то из них доставал приглашения, и я помнила, что добирались мы с трудом, по дороге несколько раз показывая документы и приглашения часовым. На сей раз все было гораздо проще - часовые козыряли моему кавалеру и становились во фрунт.
"Ну, - с удивлением думала я, - не иначе самого коменданта подцепила".