Он, как хороший товарищ, согласился. Я бегом в магазин, купил чемодан (его у нас называют В-29, или "чемодан вторжения"). Вася удивился размерам, но уже трудно ему было отказаться, не взять передачу. Итак, я начал укладываться.
Уложил свои "трофеи", которые находились у меня в Аньдуне - все, что я смог здесь приобрести. Правда, шубка из Дальнего. Но, женуля, норки в Китае нету.
Остальное барахлишко в Аныиане, где есть люди, охраняющие приобретенное.
Я еще шутил, говорил и показывал:
- Чемодан командира спасать в первую очередь, Николая Васильевича во вторую и т. д.
Моя ты голубочка, женочка, мне так хочется сделать тебе приятное, так хочется, что это уже превратилось в потребность для моего организма, а главное - самому явиться и как можно скорее.
Несколько слов о себе. Здоров, но душевно болен: без тебя, без доченьки. Все чертовски надоело. Вот уже ровно два месяца, как воюем с американцами. Поработали неплохо. Получил, наконец, благодарность от Красовского. Высшие круги что-то не балуют и считают это только началом. Ах. Как плохо, когда тупаки есть в авиации. Народ приустал, истосковался по семьям. И как только не стыдно отиралам при МВО выступать и говорить, что это вы заюлили. Ты права, роднуля, сытый о бедном не вспомнит.
Шуметь мне нельзя, тем более, что задача наша усложняется. Видимо, будем там, где придется побегать всем.
Но не запугать патриотов замедленными бомбами и напалмом (горючая жидкость, ею поливают войска, людей и фанзы), химическими снарядами, чумой и энцефалитами. Везде, сквозь медные трубы пройдет советский человек и везде покажет образцы героизма, мужества, смелости и преданности своей Отчизне, своей семье. Это сможет сделать лишь настоящий советский человек.
Когда нам домой - этого никто не может сказать, но, судя по всем данным, пахнет осенью. А как бы мне надо было хорошенько отдохнуть, вылечить свой гайморит. Не горюй, родная, потянем. Приеду, и все восстановим.
Прошу, женуля, принять мой скромный подарок, дабы это явилось символом нашей быстрейшей бурной встречи. Обнимаю и горячо целую тебя с дочуркой.
Твой верный муж и друг жизни Ваня.
P. S. Верочка, прошу принять вежливо Васю Бабкова, он, видимо, придет с женой, и отблагодарить".
"Добрый день, мои родные ласточки - милая женочка и хорошенькая доча Наташенька!
Любимая женуля, очень благодарю за письмецо, и хотя ты в нем описываешь свои неудачи, оно дорого мне, очень даже. Только приносят мне письмецо и, еще не вскрыв его, у меня уже в груди волнение. Все переживаю за вас, мои пташечки…
Относительно твоей поездки в санаторий ВВС Кудепста Николай Васильевич говорил, что в 49-м там было неважно, да и от моря далековато. Конечно, лучше в другое, более уютное местечко. А коли уж это свершилось, то, милая, стараться как можно лучше отдохнуть с нашей попрыгуньей. С нашей больнушечкой. Ведь надо же ей быстрее выздороветь и поправиться к папиному приезду. От всей души желаю вам, мои любимые, хорошо отдохнуть, набраться сил и здоровья. Тебе, моя лебедица, набраться так сил, чтобы твой Ванюхастик не сломал твои косточки (шучу).
На этом месте меня оборвало известие - многих ребят оценен труд. Ты, наверное, Верочка, догадываешься, о чем идет речь. Начались митинги, поздравления. Я рад за орлов, ведь они потрудились неплохо.
Итак, моя любимая, прости меня, что я задержался с ответом на твое письмецо, полученное мною 10.6. Продолжаю дальше. Как видишь, роднулька, здесь дела идут серьезные. Более двух месяцев я переживал. Так "налетаешься" на земле, что к вечеру весь дрожишь. Очень сказывается нагрузка без отдыха. Приеду, там хорошенько отдохнем.
И мой труд оценен. Теперь уже будет пятый. Выше меня начальники только собирались учесть, а тут вдруг свершилось без них. Остается в этом случае одно - от всей души поздравить. Что значит скажут свыше. А ведь горбом тащил за них, а помнишь, роднуля, как я дрался еще тогда, когда мы только прибыли?
Женуленька, как у тебя с музыкой и с английским языком? Язык противника надо очень знать, чтобы разгадывать его коварные делишки.
И что только они, гады, не делают против мирных людей, даже против детей. Почитай "Правду" за 4.6.51 г. Американские детоубийцы. Большие счеты с гангстерами из-за океана. Мешают мирно жить людям. Рубка еще будет.
Опишу, как я встретил свою 31-ю годовщину существования на белом свете или, короче говоря, с тех пор как меня родила мать. Очень и очень жаль, что приходится, вернее, пришлось, встретить свой день рождения без семьи, да еще далеко-далеко.
Но другая сторона отрадна. Это то, что свой день рождения я встретил в боевой обстановке, в кругу своих верных товарищей.
К этому дню очень готовился Николай Васильевич. Он меня еще раньше дразнил тем, что приготовил для меня какой-то секрет.
Итак, 8 июня, 20 часов, а по-московскому лишь три часа дня. Вспомнил семью. Думаю, женуля готовится к обеду, доченька спит в кроватке, а может, и на моей постельке. Пришли ребята. Полна крохотная комнатюля. Прекрасно накрыт стол. И Николай Васильевич преподносит свой секрет - из слоновой кости небольшой человечек держит подставку, а на ней искусно вырезанный шарик, в нем еще и еще. И как только это делалось! Я очень благодарил за внимание. А Чупрынин подарил рыбака, тоже из слоновой кости, который большую рыбку поймал. Дальше подарили мелкокалиберку, халат - ведь командир должен культурно отдохнуть, термос и прочее. Был хороший торт.
Сели. Николай Васильевич тост закатил. Я думал, ах, как бы мило было вместе с тобой, родная моя красавица.
Были одни мужики, а так хорошо все прошло и весело. Неплохо было, но одного не хватало - тебя, мой ангел, моя роднуля, твоей улыбки с хорошенькими зубками. Как жаль.
Мое здоровье хорошее, только вот начались дожди, и гайморит дает о себе знать, думаю недельку подлечиться. Полечу в… (Пекин. - Н. Б.), где был первый раз в прошлом году, там наши врачи.
Будя, а то почта висит над душой. Целую Вас, мои пташечки… Твой верный друг Ваня.
12.06.51".
"Здравствуйте, мои любимые и ненаглядные роднульки - женуля с доченькой!!!
Очень скучаю без вас, без весточки от тебя, моя милая, также еще переживаю за ваш полет на Ил-12 (зная этот самолет). Даже несколько ночей не могу уснуть, видимо, и нервишки подкосились, ведь все время в напряжении. Решил с вами поговорить, мои дорогие птенчики, зная, что еще почты две придется ждать и даже очень ждать - а это еще томительная неделя.
Ах, время для нас напряженное, обстановка не дает нам вместе быть в эту минуту, но я знаю и уверен за тебя, родная, что ты дождешься своего Ванюхастика.
Я бы с удовольствием променял бы все это море, что возле меня, на маленький кусочек Черного, где мог бы я поместиться с вами, роднульки, на камешках и позагорать.
Припоминается мыс Пицунда, где мы с увлечением своей дочурки выбирали камушки; Рица - форель и мороженое, и многие красивые места на побережье Черного моря…
У нас настали денечки, тем более что сегодня десять лет со дня вероломного нападения фашистской Германии, а эти двуногие звери все еще копируют своих битых коллег. Вот со свистом прошли хлопцы, они отгоняли стервятников. Да, уже скоро три месяца напряженных денечков; еще максимум два-три месячишка, а там жаркие бои с тобой, моя милая красавица…
В письмах из старого гнезда (из Кубинки. - Н. Б.) сильно поговаривают, что Луцкий должен нас сменить. Николай Васильевич говорит: "Я уж поиздеваюсь над Руденко". Да надо бы, хотя я не злой и для семейных такой поездки не желал бы, но для некоторых надо бы было. Усиленно поговаривают, что в сентябре, по закону Ома, мы должны быть…
Наслаждаюсь вами, роднульки, тем, что все время думаю о вас, смотрю на ваши хорошие и родные личики да читаю дорогие строчки твоих писем, моя незабвенная женочка.
Как хотелось бы побывать с тобой, женуля, в театрах.
Ах, какие интересные журналы "Огонек" № 22 и 23, особенно статьи о Большом театре. Действительно, это жемчужина в нашем искусстве. Не один раз и мы с тобой, Верочка, бывали там, будем еще и будем счастливы.
Приеду, наметим с тобой большую программу посещения культурных заведений.
Рекомендую тебе, Верочка, посмотреть эти номера журнала "Огонек", да ты уже наверняка давно их проглотила. Не обижайся, любимка, на это выражение, но я тебя хорошо знаю: ты у меня охотуня до хорошего.
Концертов доводится слушать мало, времени не хватает даже на сон. Ведь у нас рассвет в 3 час. 34 мин., а наступление темноты в 19 час. 52 мин. Как видишь, долго приходится быть в напряженном состоянии.
Дела идут неплохо. Ребята показывают, вернее, проявляют героизм, а я еще своими советами в огонь подливаю масла. Прямо замечательный народ, особенно, когда с ними работаешь, растишь их.
Здоровье удовлетворительное. Видимо, дней пять дадут отдохнуть - съездить в П… и показаться специалистам. Ведь для меня влага не на пользу идет, но чувствую себя бодро, немножко нервно устал, а душевно… но душа моя с вами, мои роднульки.
Желаю вам хорошо отдыхать, обнимаю и крепко целую, а тебя, моя верная женочка, любимая, страстно и нежно ласкаю всю-всю.
Твой верный друг жизни, крепко и страстно любящий тебя Ваня.
Привет от Николая Васильевича и Коли.
22.06.51 г.".
Письмо в Хосту, в санаторий ВВС:
"Мои родные любимки - женуленька и доченька, добрый день!!!
Прямо чертовски скучно без вас, да еще ко всему этому добавляется длительное, твое, Верочка, молчание. Вот уже вторая почта, а писем от тебя, милая, все нет. Как это наводит тоску и скука превращается в скучище. Твое молчание, родная, заставляет меня очень волноваться. Вот уже несколько бессонных ночей имею на счету. Все передумаешь. Особенно меня волнует твой перелет, моя ты ненаглядная голубочка. И весточки все нет и нет. Думаю выдержать еще две почты, а там буду искать.
Моя кристальная пташечка, неужели ты в суете забыла о своем отдаленном Ванюхастике или, видимо, так долго идет почта от Кудепсты. Ах, какая же досада. Да и бабка не смогла написать пару слов, ведь она, видимо, получила от тебя телеграмму, да и мою посылочку она получила. Ее вручил ей Вася Бабков. Об этом уже Коля мне сообщил.
Скоро дочурка все мне будет сообщать. Это я, женуля, немножко обиделся, а на кого, и сам не знаю. На тебя я не хочу обижаться, видимо, обиделся сам на себя, что время плохо рассчитал. Наверное, в следующую почту получу от тебя долгожданное дорогое письмецо.
А как ты, милая, с дочуркой отдыхаешь, что новенького, как загорели, не получила ли ожога в первые дни? Оно в жизни всегда бывает так, что человек спешит использовать солнышко, да чтобы сразу загореть.
У нас как будто дело пахнет сентябрем, и очень сильно.
Скорее, скорее беги, время, и пусть сократится время нашей томительной разлуки.
У меня дела идут хорошо, но ребятки устали, ведь скоро уже три месяца. Погода стала душной, очень много влаги, а для меня это плохо, но здоровье хорошее, только душевно поражен из-за твоего молчания. Но скоро, хотя и письменно, я поговорю с тобой, любимка.
Целую горячо-горячо. До скорой встречи. Твой верный друг жизни, любящий муж Ваня.
28.06.51 г.".
Письмо в Хосту, в санаторий ВВС:
"Мои роднулечки, женочка и доченька, вас папочка крепко обнимает и целует.
И когда же придет минутка нашей долгожданной встречи? Ох, как тяжела разлука, и кто только ее придумал. Очень скучаю без вас, уже однообразие работы начало надоедать. Правда, много нового получил для дальнейшего воспитания ребят, но уже можно с чистой совестью сказать: пока будя, сыт (особенно сыт разлукой).
Вчера с досады слетал, был над многострадальной землей, но это втихую, ведь мне не разрешают, а многого не увидишь и не поймешь, пока сам не слетаешь. Ах ты, родная воздушная стихия. После полета даже перестало болеть левое плечо (видимо, влияет сырой климат, он для меня "лучший друг").
Но мне, родная, нельзя болеть. Ведь стоит только заикнуться, как все пойдет насмарку. Дотянем.
Как будто на горизонте вырисовываются контуры родной земли, но где приземлимся? Этот вопрос еще темноватый. Завтра начнутся переговоры о прекращении огня, но вряд ли он прекратится. Уж больно яростная идет рубка. А тут еще жара и духота.
Нам уже намекают, видимо, в сентябре наверняка. Тогда сразу на юг к вам, мои вы прекрасные пташечки, с быстротой молнии. И напрасны твои намеки, женуля, что я задержусь в Москве, соберу без тебя друзей, даже женщин.
Как ты меня обидела этим. Неужели ты не увидела во мне главного? Если кто тебя агитирует на курорте, то не верь всяким лжецам, никогда не верь и будь уверена в вечной и горячей нашей любви.
Верочка, напиши, до которого числа ты будешь отдыхать. Пиши, как отдыхаешь, как здоровье ваше, береги здоровье. Хорошенько проверь дочурку, нет ли остаточного явления после бронхита.
Ну, на этом заканчиваю, а то пишу в темноте и ждет почтарь. Передавай привет знакомым и мою благодарность директору санатория за заботу о моей семье.
Еще и еще раз обнимаю и целую вас, мои божественные пташечки.
Твой верный друг жизни, горячо любящий тебя муж Ваня.
7.07.51 г.".
Письмо в Хосту, в санаторий ВВС:
"Мои родные лапочки - женочка и доча Наташенька, добрый час!!!
Когда же я увижу вас, а чувствуете - скоро. Какой должна быть встреча после столь длительной разлуки, это только нам, моя любимая кисочка, должно быть известно. Как уже я чувствую тебя, твои ласки, нашу маленькую ласточку.
Как вы прижметесь к своему Ванюхастику, можете повиснуть на моей шее - я легко вас выдержу. Да оно так и будет. Сколько будет радости, сколько душевных чувств, сколько рассказов о длительной разлуке и о том, что ваш папочка видел собственными глазами. Где бы ни произошла наша долгожданная встреча - в столице или на юге (но скорее всего, в Москве, в нашей квартирке), и везде мы станцуем трио.
А дочурку, наверное, трудно будет узнать, ведь она уже выросла, стала большой. Самые интересные ее годы, а она еще не может поделиться своими успехами с папулькой. Ах ты, наша голубоглазая попрыгунья! Папочка тискает тебя нежно, а ты ему уйму стихов, рассказов, впечатлений о море. Представляю ее загорелой.
Мамочка, передай доченьке, чтобы она во всем слушалась свою хорошенькую мамулю и что папочка купил ей меховую шубку - беличью. Ах, какая она хорошенькая. К ней муфточка и шапочка. Теперь наша досюта не будет мерзнуть, ей будет очень тепло. Еще одно обещание надо выполнить - хорошую куклу купить, а это я сделаю обязательно. Думаю, доченька уже умеет обращаться с игрушками.
Любимая, напиши, где нам будет лучше отдохнуть. Нищеты я в детстве вкусил порядочно. Надо быть умнее. Пора. Ведь только подумать - твоему муженьке 32-й.
А ты, женуля, мечтаешь увидеть юношу. Если ты меня любила раньше, каким я был, то в настоящее время я все тот же - загорелый, рыжий, только поумнее стал в служебных делах, да и семью стал любить больше. Чувствую себя неплохо. Энергия все время аккумулируется, так что, родная, кушай и набирайся сил для наших медовых месяцев.
До скорой встречи. Обнимаю и крепко целую тебя, любимая, отдельно по-домашнему.
Будьте здоровы и счастливы. Твой верный муж, страстно любящий тебя, родная, Ваня.
10.07.51 г.".
Письмо, вероятно, написанное в июне-июле 1951 года:
"Добрый день, мои любимки - прекрасная женочка и холосенькая доча Наташа!
Целую вас, мои дорогие, и с нетерпением жду тот день, когда я буду сидеть в домашней обстановке, такой уютной, и буду долго-долго беседовать с вами…
Да, получилась долгая разлука, суровые для меня дни и много бессонных ночей. Я все время думаю о вас, мои вы птенчики, как ваше здоровье, а за него я очень беспокоюсь. Милая моя, я тебя очень прошу, не пренебрегай советами медицинских работников. А за досютой присматривай. Вот, ты подумаешь, дед, все со своими советами. Верная моя, как я благодарен тебе за твои письма, а я их получил сразу два - не все же Ник. Вас. по два получать.
Получил я эти письмеца рано утром и, не успев прочитать, уехал на работу. Поднявшись на небольшую горку, где приходится много энергии терять, ведь отсюда видно всю работу на большие расстояния, я посмотрел на восток и думаю: "Ну, сегодня день ясный, значит, будут 'гости', да еще много".
Так, почти с рассвета, в напряжении. А сегодня так хотел твои письмеца прочесть сразу, но тревога, до обеда не мог.
Хлопцы-молодцы много трудятся. В санаторий к Шишкину отправился второй, но приходящих более десятка. Так что сидеть сложа руки не приходится, много беседую, учу, и результат неплохой, но и трудностей много-много. Ведь бросили, и применяй здесь лозунги.
Небольшая горстка храбрецов против погани, но мы знаем, что и вы все с нами, и как приятно в такие трудные минуты поговорить с тобой, моя любимая, а говорить, как видишь сама, мне приходится быстро.
Так что, родная, я бы тебя на крылышках унес к себе, но здесь плохо. Жди, милая, скороскоро. Никого не проси о том, что зависит от меня. Я во всем буду стараться, чтобы побыстрее встретиться с вами, мои бесценные роднульки.
Обо мне не беспокойся, все хо. Не дают вылетать на задание, но на земле очень мне достается.
Доче скажи, чтобы она росла послушной девочкой и во всем слушала мамочку и бабулю.
До скорой встречи. Обнимаю и целую крепко-крепко…
Будьте здоровы. Целую мамульку и Лерку.
Привет знакомым.
Ваня".
"28.07.51 год.
Добрый день, мои милые и хорошенькие любимки - женочка и голубоглазая доченька Наташенька!!!
Обнимаю вас крепко-крепко и прижимаюсь к вам нежно-нежно (к тебе, роднуля, по-особенному). Как же я скучаю без вас, прямо трудно выразить на бумаге. Тоскую, как тюремщик по волюшке. Думаю о вас, стараюсь увидеть все ваши движения. Мне очень хочется хотя бы во сне увидеть вас такими, как в начале декабря прошлого года. Но все тщетно. Увижу тебя, моя ты ненаглядная, и ты мне кажешься какой-то чужой, очень холодно ко мне относишься и исчезаешь. Так я и не успеваю прижаться к твоему лицу, поговорить с тобой о долгой разлуке. Прямо после таких слов еще тяжелее становится на сердце. А тут еще приходит почта, всем - по 2-3 письма, а мне нет. Как же я психую, не попадайся никто под горячую руку. Николай Васильевич получает каждую почту, и когда мне нет, он потихонечку прячет письма и читает после. Почему, женуля, так тебе некогда? Видно, много хлопот, а там все знакомые в сборе (я пишу в Москву, думаю, вы уже возвратитесь домой). Ты еще молоденькая - погулять хочется. Ну, хорошо, я на тебя не обижаюсь, но очень прошу: "Пиши, роднуля, почаще". Да, я скоро дождусь, когда мне доченька будет писать, тогда мне не будет так грустно. Каково я тебя купил, роднуля, а? А я, в свою очередь, постараюсь не ездить в такие длительные командировки. И все вместе взятое не будет наводить такую ужасную тоску, которая в несколько раз становится тяжелее при плохой погоде.