Глава 6
ИНТРИГИ И ШАНТАЖ
ЗАКЛАДКА БОМБЫ
8 ноября 1939 года в огромном подвальном помещении пивной "Бюргербройкеллер" в Мюнхене прогремел взрыв бомбы. Это произошло сразу же после того, как Гитлер ушел оттуда, выступив на традиционном сборище в честь неудавшегося исторического путча 1923 года. Многие иностранные обозреватели рассматривали "заговор" как подстроенный спектакль, однако реальные факты так и не были обнародованы и вряд ли увидят свет, поскольку высшие полицейские чины, занимавшиеся этим вопросом, были затем членами комиссии по "расследованию преступления".
Когда подозревавшийся преступник Георг Эльсер был задержан вечером 8 ноября на швейцарско-германской границе и доставлен в комиссию, никто из опытных экспертов, входивших в состав комиссии, не поверил, что это именно тот человек, который разыскивался.
Как утверждалось, Эльсер установил адскую машинку в опорную колонну, находившуюся сразу же за ораторской трибуной, причем на удивление умело, хладнокровно и ловко. На комиссии этот человек с большим трудом доказывал свою виновность. При задержании у него были обнаружены видовая открытка "Бюргербройкеллера" и несколько детонаторов, а под подкладкой пальто – значок Союза борцов Ротфронта (полувоенной коммунистической организации донацистского периода). Мимо небольшого домика немецких таможенников на границе он пробирался подчеркнуто конспиративно, чем привлек к себе внимание. У него был настоящий паспорт с разрешением на переход швейцарской границы, которым он уже пользовался за несколько дней до того, а возвратился якобы, чтобы проверить, как работает часовой механизм его бомбы. Следовательно, после этого он мог спокойно воспользоваться своим паспортом, чтобы выехать из Германии обычным путем. Спрашивается, что же побудило его пойти на риск нелегального перехода границы?
Объяснение этому может быть только одно: он хотел, чтобы его во что бы то ни стало задержали. Если бы он действительно был фанатиком того типа, которые стремятся предстать перед судом, чтобы предать огласке свое деяние, он мог бы просто сдаться полиции сразу же после проведения своей акции. Вместо этого он разыграл фарс неудавшегося перехода границы, основной целью которого было обязательное задержание и арест его именно там.
Предположение, что Эльсер обладал патологическим стремлением к самопрославлению и был готов ради этого пожертвовать своей жизнью, представляется маловероятным.
Члены комиссии, приступившие к расследованию покушения на фюрера сразу же, в ночь с 8 на 9 ноября, не стали даже заниматься допросом Эльсера, решив разрабатывать версию, которая казалась им более перспективной. Неожиданно от Мюллера, шефа берлинского гестапо, поступила телеграмма с требованием проведения допроса Эльсера. К тому времени Эльсер еще не сделал признания, и члены комиссии исходили из имевшихся у них данных. Возможно ли, чтобы шеф берлинского гестапо мог знать, что именно Эльсер был преступником или по крайней мере располагать данными, чтобы заклеймить его как такового?
Кроме того, имелось еще несколько подозрительных моментов, указывавших на то, что за этим делом скрывается совершенно другой человек, а Эльсер является только случайным камешком в мозаике произошедшей драмы. Обычно пивная за неделю до традиционного сборища бралась под охрану полиции, так как Гитлер обычно присутствовал. В 1939 же году, как ни странно, охрана полиции была снята по распоряжению заместителя начальника мюнхенской полиции (сам начальник был в это время в служебной поездке в Польше) как раз в ночь с 7 на 8 ноября. Чиновник, который обычно отвечал за меры безопасности, был заменен комиссаром полиции, обладателем знака члена нацистской партии "в золоте". После происшествия никто из чиновников, связанных с проведением торжественного сборища, наказан не был. Заместитель начальника полиции, отдавший распоряжение о снятии полицейской охраны помещения, не только не пострадал, но и был повышен в должности, будучи назначенным в центральный район Германии. Наконец, высшее командование СС, полиции и СД Мюнхена не получили даже замечания.
Все это резко отличалось от нормальной процедуры. Обычно в подобных случаях все официальные лица, имевшие какое-либо отношение к событиям, призывались к ответу. Что же касалось полиции, то там наказания получали все чины от низшего до высшего. В данном же случае, когда, по официальным сообщениям, жизнь фюрера была на волосок от огромной опасности, ничего подобного на удивление проведено не было. Председатель комиссии по расследованию покушения еще в ходе работы комиссии был послан в командировку за рубеж. Несколько позже за какой-то незначительный проступок, за который обычно получают в крайнем случае выговор, он оказался в концентрационном лагере, в котором находился до самого конца войны.
И это еще не все. Генерал-майор СС Шелленберг, ставший впоследствии шефом внешней (политической) разведки, вступил с небольшой группой своих сотрудников в контакт с британской секретной службой. Изображая из себя офицеров, враждебно настроенных к нацистскому режиму, они намеревались выйти на высокопоставленных английских представителей и заинтересовать их связями с мнимой конспирацией. Таким образом Шелленберг собирался проникнуть в высшие эшелоны власти Великобритании. Гитлер дал формальное одобрение этой идее. Тогда Шелленберг договорился, что английские представители в ближайшее время прибудут в Голландию для встречи с ним. Это также было известно Гитлеру. Вдруг совершенно неожиданно в полдень 8 ноября – за несколько часов до взрыва бомбы в "Бюргербройкеллере" – Гейдрих распорядился прекратить секретные переговоры с английской разведкой, захватить английских офицеров связи и доставить их в Германию через голландско-германскую границу.
Речь идет о так называемой акции Венло, осуществленной 9 ноября, в ходе которой были пленены двое англичан – Стивене и Бест.
Так почему же Гейдрих отдал это неожиданное распоряжение вопреки всем предыдущим договоренностям, прервав мероприятие, сулившее большой успех? Позже в официальных комментариях говорилось, что Стивене и Бест были причастны к попытке покушения на Гитлера в "Бюргербройкеллере" и что именно они задействовали Эльсера и снабдили его всем необходимым для покушения. Если предположить, что так именно все и было, то почему Гейдрих приказал захватить обоих англичан за несколько часов до взрыва бомбы? Выходит, что он знал о заговоре? А коли так, то почему он не предотвратил взрыв адской машинки?
Вполне удовлетворительный ответ на эти вопросы может быть получен, если предположить, что именно Гейдрих и организовал всю рассматриваемую нами аферу. Это объясняет и такие моменты, как:
1. Почему руководство мюнхенской полиции изменило обычный порядок обеспечения мер безопасности в "Бюргербройкеллере".
2. Почему никто из офицеров полиции не был наказан за служебную халатность.
3. Почему Гейдрих приказал захватить Стивенса и Беста еще до события, если он намеревался приписать подготовку и проведение покушения на фюрера британским властям.
4. Почему Эльсер так старался, чтобы его непременно арестовали – видимо получив соответствующие инструкции.
5. Почему комиссия по расследованию попытки покушения на фюрера получила распоряжение Мюллера обратить внимание на личность, которая с точки зрения криминалистов вряд ли вызывала подозрение в осуществлении данного преступления.
6. Почему означенный преступник не был предан суду.
Эльсер был направлен в концентрационный лагерь, где с ним обращались как, например, с Шушниггом и пастором Мартином Нимёллером.
Как объяснить тот факт, что человек, успешно проведший попытку покушения на главу государства, находясь в концентрационном лагере, получал все, что ни пожелал, имея в своем распоряжении радиоприемник и верстак, на котором занимался своими любимыми столярными работами? И только в апреле 1945 года комендант концлагеря получил секретное указание расстрелять Эльсера. А ведь застрелен был не террорист, а человек, который слишком много знал.
Вместе с тем возникает вопрос: если Эльсер в самом деле действовал так, как об этом говорилось официально, то для чего Гейдрих осуществил придуманное им покушение на Гитлера? Оказывается, для этого был целый ряд причин.
Вечером 5 ноября у Гиммлера была встреча с Гитлером. Последний находился под впечатлением разговора с генералом фон Браухичем, главкомом сухопутных войск, который обсуждал с ним вопрос о времени нападения на Францию. Браухич серьезно возражал против требований Гитлера начать наступательные действия еще осенью 1939 года, приводя множество аргументов, доказывая, что немецкие войска еще не готовы к этому. Вопреки всем его доводам, Гитлер приказал начать нападение 12 ноября. (Через несколько дней он отменил свой приказ, а после серии обсуждений и отсрочек остановился на весне 1940 года.) Гитлер рассказал рейхсфюреру СС об этих переговорах и пожаловался на неготовность высшего армейского командования к выполнению его планов. Основным его опасением было то, что немецкий народ может потерять свою веру в него, как фюрера. Это его опасение было, по всей видимости, реакцией на заявления Браухича, что в народе нет никакого энтузиазма на продолжение войны и тем более на ведение наступательных действий против западных держав.
Сразу же после беседы с Гитлером Гиммлер пригласил к себе Гейдриха, чтобы изложить ему подробности их разговора и взгляды, высказанные фюрером. Возможно, что намерением Гейдриха и являлось стремление избавить Гитлера от опасений в отношении морали немецкого народа и восстановить веру в его способность к руководству страной. А коли так, то заговор, умело обыгранный пропагандой, несомненно, способствовал бы достижению этой цели. Следовало создать впечатление, что фюрер чудом избежал смерти и что это чудо доказывает: он является божьим избранником на тот пост, который занимает, и что провидение на его стороне. В качестве инициаторов чудовищного злодеяния будут названы представители западных держав и, в частности, англичане, что вызовет в народе ненависть к ним, являющуюся необходимым условием для проведения широкомасштабных военных действий. Короче говоря, этими средствами можно добиться повышения энтузиазма в народе и поддержки планов Гитлера. Вместе с тем надо было скомпрометировать Голландию, так как переговоры Шелленберга с англичанами показали, что голландский Генеральный штаб сотрудничает с противниками Германии и что такое поведение не соответствует статусу нейтралитета. В действительности, как показали дальнейшие события, общественное мнение в Германии к весне 1940 года изменилось, и начало наступательных военных действий против Франции уже не явилось сенсацией.
Знал ли Гитлер о намерениях Гейдриха, сказать трудно. В пользу такого предположения говорит факт его внезапного и поспешного отъезда в Берлин. Причину такой спешки влиятельные лица, собравшиеся на торжественную церемонию, восприняли как неосновательную. Совещание с военными, назначенное на десять часов утра 9 ноября в Берлине, ведь можно было бы перенести на более поздние часы.
В то же время, по некоторым данным, Гитлер не был соучастником готовящейся интермедии. Что же касается Гиммлера, то вряд ли он не был полностью в курсе планировавшегося мероприятия и тем более не одобрял его. По сути дела, он и являлся движущей силой всей этой истории и даже вышел на людей, стоявших за Эльсером. Учитывая мнение общественности, он в то же время требовал проведения "тщательного разбирательства" этого дела.
Если Гитлер не был посвящен в задуманную акцию, то, видимо, Гейдрих предусмотрел возможности для того, чтобы фюрер покинул зал в нужное время.
Наиболее трудно поддаются объяснению взаимоотношения между Гейдрихом и Эльсером, так что здесь придется исходить в основном из догадок. Наиболее правдоподобное объяснение дает один из мюнхенских полицейских, который занимался этой историей. По его мнению, Эльсер даже не знал, какую роль ему предстояло сыграть в предстоявшей интермедии, и тем более что он был человеком, предназначенным таскать каштаны из огня для Гейдриха. Он на самом деле планировал провести покушение на Гитлера, но был замечен одним из сотрудников гестапо. Выступая как представитель местной организации коммунистов, он поддержал намерение Эльсера и всемерно его поощрял на продолжение подготовки к взрыву, намереваясь выяснить, на кого тот работает. О намерениях и подготовительных мероприятиях Эльсера Гейдриха проинформировали заместитель начальника мюнхенской полиции и Мюллер. Но тот не стал ничего предпринимать против Эльсера, пока не выяснил все, что хотел знать, и впоследствии даже помог ему, сняв ночную полицейскую охрану. Когда же он узнал о планах Гитлера и его озабоченности, то ему в голову пришла мысль извлечь хороший капитал из задумки Эльсера. Этим объясняется кажущаяся невозможность провести довольно сложную подготовку за столь короткий срок – с 5 по 8 ноября – да еще из Берлина. Гейдриху ничего организовывать и не пришлось: он просто воспользовался подарком, преподнесенным ему Эльсером, – подготовкой покушения. Ему оставалось только довести все до логического конца: проследить, чтобы Эльсеру не чинили помех и чтобы Гитлер вовремя покинул "Бюргербройкеллер".
То обстоятельство, что взрыв унесет жизни нескольких старых и заслуженных членов партии, не играло для Гейдриха никакой роли. Его даже не особенно беспокоило и то, что бомба могла взорваться несколько раньше намеченного времени и убить Гитлера. Кто бы ни стал преемником Гитлера, он, Гейдрих, был вполне уверен, что получит пост могущественного шефа полиции.
Такое истолкование этих событий, по всей видимости, недалеко от истины. И даже последующее отличное обхождение с Эльсером в концентрационном лагере ему не противоречит. В конце концов, он был только ничего не значившей пешкой в большой игре, а его молчание не помогло ему сберечь свою жизнь.
СМЕЩЕНИЕ БЛОМБЕРГА И ФРИЧА
5 ноября 1937 года Гитлер провел в имперской канцелярии совещание с главнокомандующими всех трех видов вооруженных сил – генерал-полковником фон Фричем, адмиралом Рёдером и рейхсмаршалом Герингом. На совещании присутствовали военный министр генерал-фельдмаршал фон Бломберг и министр иностранных дел барон фон Нойрат. Адъютант Гитлера полковник Хоссбах также был на этом совещании, и его записи, копии которых были захвачены американцами в конце войны, были использованы как обвинительный материал в ходе заседаний Нюрнбергского трибунала. В записях содержались все подробности упомянутого совещания.
На нем Гитлер впервые высказал свои самые сокровенные мысли о будущем Германии. Квинтэссенцией его заявления была мысль о неизбежности войны, о начале которой говорить было еще рано. Совещание принесло ему большое разочарование: кроме Геринга, остальные присутствовавшие были против его концепции и намерений, причем даже Геринг был весьма сдержан в своих высказываниях.
Вскоре после этого совещания Гитлер принял рейхсфюрера СС Гиммлера и проинформировал его о том, что на нем говорилось. В конце их беседы Гитлер заявил, что пришел к окончательному выводу: с нынешними военными и политическими руководителями он не сможет выполнить своей цели – превращения Германии в великую державу с помощью войны. Гиммлер, естественно, немедленно передал услышанное Гейдриху.
Сложившаяся ситуация была для Гейдриха похожей на ту, с которой ему пришлось столкнуться в начале лета 1934 года. Тогда, обвинив CA в заговоре, он дал возможность Гитлеру освободиться одним ударом от всех старых соратников, которые угрожали сорвать его далеко идущие планы. И на этот раз перед ним вставала подобная задача. Необходимо было освободиться от Бломберга и Фрича, но так, чтобы истинная причина, заключавшаяся в проведении ими политики мира, осталась неназванной. Исходя из этой посылки, Гейдрих приступил к методической, планомерной работе.