* * *
В этих условиях - в условиях безнадежности и отчаяния - возникает последняя национальная оппозиция в ВКП(б). Это - оппозиция члена ЦК ВКП(б), члена Политбюро КП(б) Украины Н. А. Скрыпника.
Украинская ССР - ведущая после РСФСР республика в составе СССР - мало пользовалась у Сталина симпатией, еще меньше - доверием. Украинцы были не какими-нибудь "нацменами" без истории и культуры, а большим и компактным народом с выдающимися интеллектуальными и политическими кадрами. Но в решающий исторический момент - в момент русской революции - значительная часть украинской интеллигенции оказалась в лагере "самостийников". Победа большевиков в России лишь ускорила процесс украинского самоопределения (январь 1918 года) при открытой поддержке не только австро-германской дипломатии, но и их вооруженных сил.
На мирной конференции по заключению сепаратного мира в Брест-Литовске напротив советского министра иностранных дел сидел министр иностранных дел Украины, но на этот раз уже не в качестве "младшего брата", а как представитель независимой державы.
Ленин, нуждавшийся в "передышке" хотя бы ценой "самого похабного, самого позорного", по его словам, мира, признал эту независимость де-факто. Крушение империи кайзера похоронило, в конечном счете, и независимость Украины. Ленин объявил Брест-Литовский мир аннулированным, а Украину советской республикой, конечно, на штыках Красной Армии и при умелой организации внутренних взрывов. Но для этого надо было иметь и "внутренние силы", и они имелись. Далеко не идентичные в своих идеологических воззрениях - "боротьбисты", "укаписты", анархо-коммунисты и просто коммунисты - они тем не менее стояли на одной платформе - на советской. Большего сейчас и не требовалось. Им была обещана "независимая", но советская Украина.
Когда советская Украина стала фактом, а усиление централистского коммунизма на Украине - необходимостью, Молотов был назначен первым секретарем ЦК КП(б) Украины (1920 год). С тех пор на украинском троне большевиков, как правило, восседают "централисты". Но тем больше возрастало и сопротивление местного "национал-коммунизма". Ярким представителем и лидером этого украинского "национал-коммунизма" и был Скрыпник.
Он состоял в РСДРП с 1900 года. После раскола партии стал большевиком, "профессиональным революционером" ленинской школы, многократно подвергался репрессиям. Принимал руководящее участие в большевистском перевороте и гражданской войне на Украине, входил в состав верховного руководства партии и правительства - Политбюро и Совнаркома Украины. Представлял КП(б) Украины в Исполкоме Коминтерна. Был, наконец, и членом ЦК ВКП(б).
Этот самый Скрыпник, начиная с 1930 года, возглавлял на Украине "национальную оппозицию" против Кремля. Но "грехопадение Скрыпника" (как выразился Сталин на XVII съезде партии в 1934 году) заключалось в том, что на Украине в те годы росла другая сила, другое движение вне партии - революционное движение украинских националистов в подполье. Таковыми были "Союз Освобождения Украины" (1930 год), "Украинский Национальный Центр" (1931 год), "Украинская Войсковая Организация" (УВО, 1933 год). Эти организации ставили перед собой одну главную задачу - национальную независимость свободной Украины.
Задача Скрыпника и его группы была более скромная - "внутренняя независимость" коммунистической Украины. Национальные цели у обеих групп были близки друг к другу, а политические - диаметрально противоположны. Но нашелся мастер, который "близких" сделал "родными", а антиподов - "друзьями". Этим "мастером" был сам Сталин. У арестованных участников украинских националистических организаций, переведенных на Лубянку, начали брать развернутые показания об их "союзе" с группой Скрыпника. Арестованные "показывали", что они по заданию своих заграничных украинских центров и разведок Польши, Австрии, Германии и Франции заключили контакт с группой Скрыпника для подготовки совместного "отторжения Украины" от СССР. Они снабжали Скрыпника финансами, а Скрыпник их - сведениями о военной мощи и экономическом положении СССР. По заданиям заграничных украинских организаций арестованные вместе с группой Скрыпника проводили вредительскую работу по линии просвещения (Скрыпник был народным комиссаром просвещения УССР) под видом "украинизации".
Скрыпник обо всем этом узнал только тогда, когда очутился под домашним арестом. Но арест продолжался недолго - он покончил жизнь самоубийством (1933 год). Рассказывали, что Скрыпник в предсмертном письме на имя членов ЦК ВКП(б) писал, что "для опровержения чудовищной лжи сталинской полиции у меня остается только один аргумент - лишением себя жизни осудить сталинскую систему". На волчьи нервы Сталина этот аргумент не подействовал. На Украине начались массовые аресты членов "группы Скрыпника", большинство которых Скрыпника и в глаза не видели.
Хотя организационное влияние группы Скрыпника распространялось лишь на Украину, но идейных сторонников она имела во всех республиках - в Татаро-Башкирии (султан-галиевцы), Туркестане (садвокасовцы), на Кавказе (бывшие "национал-уклонисты") и т. д.
Активизация центробежных сил на окраинах была совершенно естественной реакцией на "центростремительную революцию" сверху - на ликвидацию даже видимости местных автономий. Централизация государственной власти как результат централизации власти партийной не считалась ни с чем - ни со специфическими условиями национальной самобытности, ни с установившейся традицией национального самоуправления.
Впоследствии, на XVII съезде партии, затушевывая истинное положение завуалированными формулами о "пережитках капитализма", Сталин сам признался, что украинский "национализм" Скрыпника не есть случайное или единичное явление:
"Следует заметить, что пережитки капитализма в сознании людей гораздо более живучи в области национального вопроса, чем любой другой области. Они более живучи, так как имеют возможность хорошо маскироваться в национальном костюме. Многие думают, что грехопадение Скрыпника есть единичный случай, исключение из правила. Это неверно. Грехопадение Скрыпника и его группы на Украине не есть исключение. Такие же вывихи наблюдаются у отдельных товарищей и в других национальных республиках".
Поэтому и поход против "грешников" был не "случайным", а организованным и всеобщим по всем республикам. Тем больше росло сопротивление в национальных компартиях и организациях против новой сталинской национальной политики - политики, правда, все еще "национальной по форме", но полицейской по содержанию.
"Съезд победителей"
Однако общая обстановка в стране, партии и ее национальных организациях после разгрома "правой оппозиции" далеко не была идиллической. Чистка партии 1929–1930 годов тоже не достигла своей цели. Она не сделала партию ни "однородной", ни "монолитной", ни даже "дисциплинированной".
Препятствий на пути к установлению единоличной диктатуры оказалось больше, чем это себе представляли Сталин и его помощники. Старая партия умирала, но умирала далеко не естественно - в муках, сопротивлениях и в крайне опасных для режима эксцессах.
Не успевал сталинский аппарат расправиться с одной оппозицией, как тут же выступала на сцену новая. Причем каждая новая оппозиция, будучи и по составу и по идеологии оппозицией коммунистической, в определенной мере отражала чаяния широких народных масс. В этом-то и была заложена величайшая опасность оппозиций для сталинцев.
Когда последние легальные формы народного волеизъявления, Советы и профсоюзы, были превращены в фикции, народ возлагал свои надежды на взрыв режима в междоусобной борьбе внутри самой партии. В этой борьбе его симпатия была на стороне оппозиции. В случае столкновения вне рамок партии, в случае вынужденной апелляции борющихся сторон к народу дело Сталина было бы проиграно наверняка. Этой опасности Сталин никогда не упускал из вида. Ленинский вопрос "кто кого?", кто победит: Сталин партию или партия Сталина - оказывался все еще не решенным. Без решения этого вопроса внутри партии Сталину нечего было и думать о единоличной диктатуре в государстве.
Другими словами, надо было превратить партию в такую же фикцию, как Советы и профсоюзы, но в фикцию достаточно импозантную, чтобы выступать от ее имени, и абсолютно послушную, чтобы можно было на нее положиться. События после XVI съезда убедили Сталина, что такой идеальной партии у него нет. Нужна была новая, на этот раз более радикальная и более универсальная чистка партии. Такая чистка и была назначена решением Политбюро 10 декабря 1932 года. Заметим, что назначена она была не съездом партии, не пленумом ЦК или ЦКК и далее не партийной конференцией, а Политбюро, то есть Сталиным. 12 января 1933 года объединенный пленум ЦК и ЦКК задним числом подтвердил это решение Политбюро.
Еще более характерным и знаменательным было то, кого собирался Сталин чистить. Уже не говорилось просто о "социально-чуждых элементах", как раньше. Не было также и сужения рамок чистки категориями "бывших оппозиционеров". Теперь Сталин нашел более эластичное определение для подлежащих чистке - "ненадежные". Чистка должна сделать партию еще более послушной. "Послушность" на языке сталинцев называлась "железной пролетарской дисциплиной".
* * *
Все эти требования Сталина к новой партии и были положены в основу постановления пленума ЦК и ЦКК. Вот это постановление:
"О чистке партии.
1. Объединенный пленум ЦК и ЦКК одобряет решение Политбюро ЦК о проведении чистки партии в течение 1933 года и приостановке приема в партию до окончания чистки.
2. Объединенный пленум ЦК и ЦКК поручает Политбюро ЦК и Президиуму ЦКК организовать дело чистки партии таким образом, чтобы обеспечить в партии железную пролетарскую дисциплину и очищение партийных рядов от всех ненадежных, неустойчивых и примазавшихся элементов".
Это Сталин сам себе поручил от имени ЦК и ЦКК чистку партии.
Постановлением Политбюро ЦК и Президиума ЦКК от 28 апреля 1933 года были установлены категории коммунистов, подлежащих чистке. В этом постановлении говорилось, конечно, и о "классово-чуждых и враждебных элементах, обманным путем пробравшихся в партию и остающихся там для разложения партийных рядов", то есть о бывших помещиках, буржуях, кулаках, белогвардейцах, меньшевиках, но таких давно не было не только в партии, но и в стране. Если же были в партии отдельные лица чуждого происхождения, то они состояли в гвардии самого Сталина (Молотов, Жданов, Вышинский, Булганин, Маленков и другие). Формула "классово-чуждые элементы" была дополнительно внесена, чтобы придать чистке "пролетарский характер". Суть дела заключалась во вновь "открытых" категориях, подлежащих теперь изгнанию из партии. Постановление перечисляло их так:
"2) двурушники, живущие обманом партии, скрывающие от нее действительные стремления и под прикрытием лживой клятвы в "верности" партии пытающиеся на деле сорвать политику партии;
3) открытые и скрытые нарушители железной дисциплины партии и государства, не выполняющие решений партии и правительства, подвергающие сомнению и дискредитирующие решения и установленные партией планы болтовней об их "нереальности" и "неосуществимости";
3) перерожденцы, сросшиеся с буржуазными элементами, не желающие бороться на деле с классовыми врагами, не борющиеся на деле с кулацкими элементами, рвачами, лодырями и расхитителями общественной собственности".
В одну из этих трех категорий или сразу во все три категории можно было включить любого коммуниста - от рядового до члена ЦК и ЦКК - если его преданность сталинизму вызывала какое-либо сомнение. Постановление в этом отношении действительно не делало исключения и для членов ЦК и ЦКК. Как избранные на съезде партии они не подлежали чистке, но в постановлении говорилось, что "если группа членов партии подаст мотивированное заявление, то и члены ЦК и ЦКК могут быть подвергнуты чистке и проверке".
Иначе говоря, Политбюро - по уставу партии исполнительный и подчиненный орган пленума ЦК (Политбюро избирается на пленуме ЦК, а ЦК - на съезде партии) - отныне имеет право исключать членов ЦК не только без съезда, но и без пленума ЦК по одному только "заявлению группы коммунистов", что, конечно, можно было легко организовать.
* * *
В этих условиях происходил XVII съезд, ставший важнейшей вехой в юридическом закреплении завоеванных Сталиным фактических позиций.
XVII съезд партии (январь - февраль 1934 года) был назван "съездом победителей". В определенном смысле это было правильно. Первая пятилетка была выполнена, сопротивление крестьянства против коллективизации окончательно сломлено, новые оппозиционные группы внутри партии были относительно легко разгромлены, продолжающаяся чистка давала положительные результаты по созданию "однородной" и послушной партии. XVII съезд партии был первым съездом полного политического триумфа Сталина. Сталин был прав, когда он в своем политическом отчете на этом съезде дал следующую характеристику положению дел:
"Если на XV съезде приходилось еще доказывать правильность линии партии и вести борьбу с известными антиленинскими группировками, а на XVI съезде добивать последних приверженцев этих группировок, то на этом съезде - и доказывать нечего, да, пожалуй, и бить некого".
Какой же вывод сделал Сталин из этого факта - факта своей победы над врагами внутри партии? Какова была перспектива дальнейшего развития? Избавился ли, наконец, Сталин от вечного страха - порою обоснованного, но и нередко просто воображаемого, - что какая-нибудь новая оппозиция погубит его?
Сталин сделал выводы, совершенно непонятные для его бывших врагов и столь же неожиданные для его единомышленников. Сталин и не собирался поддаваться ложной иллюзии о прочности одержанной победы. Он был более высокого мнения о своих бывших и потенциальных врагах, чем эти враги о самих себе. Чужд был ему, как он сам выразился на съезде, и "телячий восторг" по поводу своего личного успеха, а великодушием победителя он и вовсе не страдал.
Да, победа была и была блестящей, но Сталин считал, что ее надо "застраховать". Чем? Тем, что держать страну, партию и аппарат в постоянном напряжении, в непрекращающемся "осадном положении". Как? Дальнейшим культивированием теории "классовой борьбы" и продолжением чистки. Для чего? Для завершения концентрации государственной и партийной власти в одном органе - в аппарате ЦК, в одной должности - генерального секретаря партии. Это уже требовало соответствующей перестройки стиля и характера работы всего государственного и партийного аппарата. Отныне не "политика вообще", а организационная политика начинает приобретать решающее значение. Раньше Сталин говорил просто: "кадры решают все". Теперь он вносит в этот лозунг существенную поправку: "кадры, овладевшие техникой своего дела, решают все".
Время "ура-сталинцев" прошло. Сейчас на одном "ура гениальному Сталину" карьеры не сделаешь. Сейчас нужны сталинцы дела, сталинцы действия, сталинцы исполнения воли верховного вождя. Все это нашло свое отражение и в докладе Сталина на съезде, и в решениях самого съезда.
Сталин говорил:
"Надо признать, что партия сплочена теперь воедино, как никогда раньше… Значит ли это, что у нас все обстоит в партии благополучно, никаких уклонов не будет в ней больше и - стало быть - можно теперь почить на лаврах? Нет, не значит… нельзя говорить, что борьба кончена и нет больше необходимости в политике наступления социализма…
… Бесклассовое общество не может прийти в порядке, так сказать, самотека. Его надо завоевать… путем усиления органов диктатуры пролетариата, путем развертывания классовой борьбы, путем уничтожения классов… в боях с врагами как внутренними, так и внешними…
"Левые" открыто присоединились к контрреволюционной программе правых для того, чтобы составить с ними блок и повести совместную борьбу против партии.
… Наши задачи систематически разоблачать идеологию и остатки идеологии враждебных ленинизму течений".
Свою новую политику в организационном вопросе, в вопросе о подборе и о назначении ответственных чиновников Сталин определил так:
"После того как дана правильная линия… успех дела зависит от организационной работы, от организации борьбы за проведение в жизнь линии партии, от правильного подбора людей… путем смещения негодных работников и подбора лучших… роль наших организаций и их руководителей стала решающей, исключительной…
Нам нужно было организовать:…7) уничтожение обезлички… 8) установку на ликвидацию коллегий; 9)… установку на реорганизацию ЦКК и РКИ… 12) снятие с постов нарушителей решений партии и правительства, очковтирателей и болтунов и выдвижение на их место новых людей - людей дела… 13) чистку советско-хозяйственных организаций… 14) наконец, чистку партии от ненадежных и переродившихся людей.
… Главное в организационной работе - подбор людей и проверка исполнения".
* * *
Особенно подчеркнул Сталин необходимость изгнать из аппарата власти чиновников двух типов:
"Один тип работников - это люди с известными заслугами в прошлом, люди, ставшие вельможами, люди, которые считают, что партийные и советские законы писаны не для них, а для дураков… Их надо без колебания снимать с руководящих постов, невзирая на их заслуги в прошлом…"
Тут речь шла о старых большевиках.
"А теперь о втором типе работников. Я имею в виду тип болтунов, я сказал бы, честных болтунов (смех), людей честных, преданных Советской власти, но не способных руководить, не способных что-либо организовать".
Именно этими "болтунами" и были те кадры партии, которые до сих пор делали свою карьеру на одной лишь "преданности" Сталину, на "ура Сталину". Действительно, "болтун" не был редким экземпляром. Он был "типом" нынешних ведущих кадров. Сталин решил после того, как уже использовал "болтунов" в борьбе против всяких оппозиций, покончить теперь и с ними.
Сталин довольно удачно проиллюстрировал на съезде тип этих своих бывших учеников-болтунов, не подозревая сам того, что своим остроумием по их адресу он одновременно разоблачал и свою старую организационную политику по созданию и выдвижению этих болтунов.
Иллюстрация типа сталинского болтуна в изложении самого Сталина заслуживает того, чтобы ее привести здесь:
"У меня в прошлом году, - говорил Сталин, - была беседа с одним таким товарищем, очень уважаемым товарищем, но неисправимым болтуном… Вот она, эта беседа.
Я: Как у вас обстоит дело с севом?
Он: С севом, товарищ Сталин? Мы мобилизовались. ( Смех.)
Я: Ну, и что же?
Он: Мы поставили вопрос ребром. ( Смех.)
Я: Ну, а дальше как?
Он: У нас есть перелом, товарищ Сталин, скоро будет перелом. ( Смех.)
Я: А все-таки?
Он: У нас намечаются сдвиги… ( Смех.)
Я: Ну, а все-таки, как у вас с севом?