Может, он не узнает, что я сбежал из лагеря, ведь одежда у меня гражданская? Но вид мой, конечно, выдаст меня с головой. Посмотрел на свои руки, они были такие худые, что мне сразу расхотелось ему показываться, откуда знать, что он не заявит в полицию. Чем ближе он к лесу, тем глубже я в лес. Он снова повернул, я постарался побыстрей выйти, так как приметил повозку. Очень быстро забрал его обед и возвратился в лес. Ты не обеднеешь, а я справлю себе день рождения. Сколько сразу событий - гражданскую одежду достал, а теперь настоящий обед. Можно и день рождения справить. Хорошо пообедал, первый раз за три года, запил молоком. В лесу чувствовал себя как дома, зверей не боялся, а только боялся встречи с людьми..
Хотелось побыстрее уйти от опасных мест, поэтому сколько хватало сил я шел, шел и шел, останавливался только отдохнуть и поесть желудей. Часто попадались кормушки для оленей, значит, можно столкнуться с людьми, а этого я больше всего боялся. Как-то ночью шел я сосновым лесом. Небо затянуло тучами, было совсем темно. Иду и думаю: "Куда ты так торопишься?
Вот напорешься на сук и глаз выколешь". Остановился, нет, идти дальше опасно. Тут же улегся спать и крепко проспал остаток ночи. На утро, когда проснулся, почувствовал, что мои ноги лежат под уклоном. Сел, о ужас, я сижу на краю обрыва. Если сейчас неосторожно повернусь, то полечу в пропасть. На четвереньках отполз подальше от опасности и стал сам себя хвалить. Какой я умница, какой умница! Если бы не подумал о том, что могу выколоть себе глаз, еще шаг и полетел бы в пропасть. Как хорошо, что я вовремя остановился. Осторожно обошел этот обрыв и спустился вниз. Какое прекрасное место! В затишье поднялась молодая зелень, из скалы вытекал тоненький ручей прозрачной воды, сразу захотелось попить из него. Прошел немного дальше и обнаружил небольшое углубление в скале. Здесь было так хорошо, что мне не хотелось больше идти, страшная усталость навалилась на все тело. В кармане было несколько желудей и картошин, поэтому я решил здесь же в пещере позавтракать. После завтрака продолжил осматривать местность. Вверх по склону горы простирался лес, а внизу, похоже, есть деревня. Можно немного пожить на этом месте. Собрал листьев в пещеру и лег отдыхать. В листьях легко согрелся. Как мне хотелось побыть в тепле! Быстро уснул и проснулся, только когда сгустились сумерки. Надо идти на промысел. Когда вышел на опушку леса, увидел огромное поле и бурты с картофелем. Идти было тяжело, поле было вспахано еще на зиму. В первом бурте обнаружил картофель, но мне захотелось посмотреть в другие бурты поменьше, которые я приметил в стороне. В них я нашел свеклу и морковь. Как я обрадовался, когда увидел все это.
Выкинул из карманов картошку и взял морковь. Но пока я дошел до своей пещеры, пришлось несколько раз выбрасывать морковь, чтоб уменьшить вес, принес совсем мало - не мог донести. Поел и снова на промысел, до восхода солнца еще три раза сходил к буртам. Наконец понял, что от буртов до того места, где находилась пещера, далеко и я сделал себе хранилище на опушке леса.
Наносил картошки и морковки, но и следов оставил немало, дорогу протоптал до самого леса. Я надеялся, что сейчас ранняя весна и хозяева не придут в ближайшие дни, а там дождь смоет все следы. Теперь можно остаться в этой пещере до конца войны. Морковь укрепила мои силы, но от сырой картошки началась рвота.
Кто мне скажет, когда кончится война, может, она уже кончилась? Еще немного поживу здесь и, когда окрепну, пойду в деревню. Волосы уже отросли и одежда у меня гражданская. А если уж и остановит полиция, буду говорить фамилию своей знакомой, адрес назову старого лагеря. Скажу, что когда нас эвакуировали, то я сбежал.
Так я решил на всякий случай, а пока жить буду здесь.
Однажды произошел со мной удивительный случай, наверное, если проживу и до ста лет - никогда не забуду его. Как-то забрался я на вершину горы. Весна была в разгаре, трава зазеленела и все вокруг ожило. Перед моими глазами открылась чудесная панорама и в голову стали приходить удивительные мысли. Откуда произошла вся эта зелень? Уже и деревья начали зеленеть. На протяжении своего одиночества я привык рассуждать сам с собой.
- Кто создал эту красоту? - воскликнул я и снова, в который раз, вспомнил свои сны, - откуда они пришли, видно, есть какое-то подсознание. Но тогда кто мне мог говорить, объясняя сон - это уже не подсознание. Откуда кто знал, что я буду жить? А может, есть Бог? Может, и есть, но Его никто не видел, как об этом можно узнать?
Если б Он был, то кто-то видел бы Его. А если Он есть, Он может прийти ко мне ночью и объяснить мне, как тогда во сне, голосом, чтоб я узнал, что Он есть. А почему ночью, а не днем? Ученые могут не все знать, а сам Бог знает все о Себе. А что если спросить - есть Он или Его нет? Если Он есть, то и ответит, а если нету, то и отвечать будет некому. Люди становятся на колени перед Ним, наверное потому, что Он все знает? Здесь никого нет, нахожусь я на самой вершине горы, никто меня не увидит и не будет смеяться, что я стою на коленях и спрашиваю кого-то, существует ли Он. Стал на колени, закрыл глаза и не знаю, что говорить и как спрашивать. Стою на коленях и жду неизвестно чего. Меня почему-то бросило в дрожь, как будто я попал к большому начальнику на прием, и я стал говорить:
- Если Ты есть Бог на небе, Ты видишь, у меня нет ножа, чтоб почистить картофель, ем сырую и даже не очищенную.
Это не была молитва, я ничего не просил, я не просил нож. Я просто не знал, что говорить, поэтому сказал то, в чем больше всего нуждался в тот момент. Я ужасно мучился от голода… Вдруг какая-то сила подняла меня и развернула на 180 градусов. Первая мысль, которая пришла в голову: "Все… Поймался". Боялся даже глаза открыть. Но по-прежнему была тишина, открыл глаза никого не было. Кто же меня развернул? Стал подниматься с колен и оперся руками о землю. Смотрю, а передо мною лежит маленький перочинный нож. Меня стало трясти, как в лихорадке, если бы передо мной стояла полиция, то это бы меньше удивило, чем этот маленький нож. Стою на четвереньках и не знаю, что делать, было такое чувство, будто я не один, что за мной кто-то наблюдает. Взял нож и стал подниматься. Может ли это быть случайностью? Нож даже не ржавый, может, кто-то прошел и уронил? Какое невероятное совпадение. Лес большой и в этом месте потерять нож, когда природа только оживает после зимней спячки, кто мог лазить по этим горам, да еще зимой. И надо же на это место прийти мне, стать на колени и сказать: "У меня нет ножа". Кто-то повернул меня, потому что нож лежал сзади. Это уже не случайность, это ответ на мой вопрос: "Есть ли Ты, Бог? Есть Бог! Есть Бог!" А может, это Бог говорил во сне: "Будешь жить". Тогда легко понять мои сны, они не случайно исполнились. А может, случайностей не бывает, ведь Бог знает все, что есть и что будет. Да, случайностей не бывает, все просто запланировано Богом наперед и я теперь точно знаю, что буду жить. Одно не могу понять, почему поставлено условие - если пройдешь преграду, будешь жить. А… кажется, понял, это так Бог хотел мне объяснить конец моих скитаний. Иначе как бы я знал, что в конце концов выживу, а теперь знаю, потому что преграду уже прошел. Не Бог уберет преграду, а мне надо пройти через нее. Многое для меня тогда было не понятно, но одно я знал теперь точно, что Бог есть. Люди как-то молятся, а я не умею. Когда-нибудь я буду среди людей, куплю книгу молитв и выучу молитвы на память и тогда смогу молиться. Так я думал тогда.
Сколько я прожил в лесу, не знаю, постоянная борьба за существование вымотала из меня последние силы.
Днем еще крепился, но ночью - сырость и холод пробирали меня до костей, пытался согреться, набросав на себя побольше листьев. Раньше это помогало, но сейчас почему-то нет. По ночам поднималась температура и кашель рвал грудь. Наверное, снова воспаление легких.
Находясь в полусознательном состоянии, чудилось мне, что я уже дома - на Украине. То видел озабоченное лицо мамы, а то вдруг слышу голос моей сестрички Оли:
"Грицько, вставай, нэ лэжи, бо помрэш". Но приходя в себя, видел перед глазами все тот же серый каменный потолок моей пещеры. В последнее время даже кушать ничего не мог. Да что там ничего, если у меня кроме картофеля больше ничего не было, а на нее я и смотреть не мог, меня от нее рвало. Кое-как заталкивал себе в рот по одному желудю. Нет, без помощи людей мне не обойтись. Наверное, правильно Оля предупредила, когда я находился в полузабытье, что надо вставать, иначе умру.
Нужно выбираться отсюда. О, сколько раз я последним рывком своего измученного тела убегал от смерти, и только на этот раз я был уверен, что мне поможет Бог.
Хотя я не понимал еще, что можно помолиться, но был уверен, что Он сохранит меня. Я встал. Но куда идти, искать дорогу в Чехословакию, это осталось только мечтой, хотя бы дойти до ближайшей деревни. А что если попадусь? Все равно нужно идти. А вдруг и немцы помогут? Теперь я пришел к выводу, что это Бог посылал мне хороших людей, может, и сейчас пошлет. Но перебороть себя не смог - людей боялся. Ночью полез в погреб, чтоб взять что-то съедобное, но только не картошку. Первая попытка была неудачной - собаки подняли лай, и я удрал. В деревне увидел церковь, подумал, а что если я сяду возле церкви пусть меня заберет поп, а не полиция. Нет, лучше не рисковать, поп мог заявить в полицию. И я вернулся в лес. С утра начался дождь, стало сыро и холодно. Уже и желуди не мог есть и, в который раз, твердо решил ночью идти в деревню найти покушать, иначе совсем не смогу выбраться отсюда. Пусть все собаки лают, но я найду продукты.
Случайно наткнулся на проезжую дорогу и пошел по ней, пока не вышел на край леса. Огляделся и увидел недалеко станцию. Стал наблюдать за ней, увидел поезда и в моей голове начали зарождаться новые планы. Ночью я раздобуду продукты, потом сяду на товарный поезд и он меня довезет до Чехословакии, а там я уже и пешком дойду на свою родную Украину.
Освобождение
Меня терзал невыносимый голод, готов был идти в любой дом и просить есть. Вышел из лесу и пошел по направлению к деревне. У меня уже выработалась привычка запоминать названия деревень (на всякий случай).
Я прочитал название поселка и несколько раз повторил его в уме. Совсем близко находилась станция. Снова пошел дождь, пришлось спрятаться под деревом. Небо затянулось тучами, потемнело, как ночью, можно бы пораньше пойти в деревню на поиски пищи. Но сознание говорило, что это день, и я не осмелился идти, присел под деревом и стал дожидаться темноты. Вдалеке приметил туннель, который проходил под железной дорогой. Уже вечерело, можно спрятаться там от дождя. Пока дошел до туннеля, окончательно промок. Вошел - ничего не видно. Прислонился к стенке и стою. Было очень тихо, но вдруг кто-то осветил меня фонариком. Страх сковал все тело: "Ну вот и все, попался, рухнули все мои планы".
Прямо передо мной стоял полицай, направляя свет фонаря мне в лицо.
- Откуда ты идешь?
- С работы.
- А где живешь?
И я назвал деревню, название которой днем выучил.
- А кто твой баур?
Я замолчал, ведь я никого не знал. Полицай приказал заложить руки за голову и идти вперед. Зашли на станцию. Он стал задавать мне вопросы, а я только головой кручу, мол, ничего не понимаю.
- Кто ты по национальности - рус? - спросил полицай.
- Рус, - ответил я.
Он обыскал меня и в кармане нашел мой ножик.
Покрутил его и пробормотал удивленно:
- Таким ножом и цыпленка не зарежешь.
Потом стал проверять другой карман и вытащил желуди.
- Зачем тебе желуди? - еще больше удивился полицай.
- Кушать.
Я взял желудь, очистил его и стал есть. На станции находилось еще несколько человек, они удивленно уставились на меня. Видно подумали, что я сумасшедший.
Со станции меня повели еще куда-то. Руки уже полицай не заставлял закладывать за голову. Шел я по улице едва волоча нога, ругая себя за такую глупость. Надо же мне было идти в тот туннель, чтоб так легко попасться. И хотя я едва переставлял ноги, все же незаметно осматривался по сторонам, чтоб запомнить дорогу на случай побега.
Мы зашли в какой-то дом и полицай стал спрашивать у немки, где ее рабочие. Со второго этажа спустилась девушка и зашел молодой парень - работник. Эти молодые люди оказались с Украины. Полицай решил допросить меня с их помощью. Он достал свои бумаги и стал задавать вопросы. Но тут я решительно отказался отвечать:
- Я уже два дня ничего не ел и если меня не накормят, я отвечать на вопросы не буду.
Я упрямо наклонил голову и замолчал. Все равно мне уже деваться некуда, может, хоть покормят. К удивлению, мне подали хлеб с маслом и молоко. Я поел и сразу повеселел, значит, не все потеряно, раз дали поесть. На вопросы я отвечал через переводчиков, а сам навострил уши, правильно ли они переводят. Решил не говорить откуда я родом, а назвать город Сумы. И тут получилась маленькая путаница:
- Где ты жил до войны?
- В Сумах. Переводчица закричала.
- Я тоже из Сум, на какой улице ты жил?
- Выгон, - сказал я первое, что пришло в голову.
- Выгон, а я жила на соседней улице, но почему-то тебя не знаю и фамилия твоя не знакома.
Ну, думаю, пристала.
- Я только приехал в тот город жить и меня забрали в Германию.
На вопрос, как на эту станцию попал, я ответил:
- Нас везли машиной. С другом я договорился, что на крутом повороте я выпрыгну, а он выбросит мои вещи.
Когда я выпрыгнул, он не выполнил своего обещания, поэтому я оказался без вещей и вот уже двое суток не ел.
Сел на поезд и приехал на эту станцию.
Так благополучно закончился этот допрос и меня посадили в подвал. В подвале стояла кровать. Когда это я последний раз спал на кровати? Дома, до Германии. Я лег в постель с надеждой согреться и отдохнуть. Пробыл три дня в этом подвале. Еду приносили три раза в день и я был вполне доволен. Но вот на четвертый день завтрак не принесли, стал дожидаться обеда, но и обеда не было.
Что же могло случиться? Долго не думая, пододвинул свою кровать к маленькому окошку, которое находилось вверху, чтобы посмотреть, что там делается на улице.
Увидел играющих детей и стал стучать в окно, чтоб хоть кто-нибудь обратил на меня внимание. Собрались дети, смотрят, как на диковинку, потом кто-то позвал взрослых. Я начал просить у них поесть. Они переговорили между собой о чем-то и стали выбивать двери. Открыли подвал и выпустили меня на улицу. Осмотрелся по сторонам. На всех домах белые флаги, наверное, у них сегодня праздник и поэтому обо мне забыли. Полицаев не увидел, а только жителей, которые объяснили, что начальства нет. Я был очень голодный и стал просить поесть. Один немец взял меня с собой. Когда мы пришли к нему, там готовились ко второму обеду, значит, четыре часа, ведь у немцев во всем заведен точный порядок.
Дверь на кухню была открыта и оттуда неслись такие ароматы, что у меня сразу закружилась голова, и я прислонился к косяку двери. За столом сидели две девушки, а через боковою дверь вошли двое мужчин лет по тридцать пять. Хозяйка-немка подала обед на стол и тоже села вместе с ними. Тут хозяин объявляет:
- Сегодня у нас гость, я решил взять его к себе.
Хозяин подошел ко мне и стал приглашать к столу, но потом посмотрел на меня чумазого и повел в баню умываться. Все поджидали нас и не начинали есть, такой у них был порядок - не начинать обед без хозяина, а может, и у всех немцев так, я не знаю. Посреди стола стояла большая миска с едой и каждый наливал, сколько хочет в свои тарелки. Хозяин-немец посмотрел на меня изучающим взглядом. Все налили себе супа и я заметил, что в миске осталось много жира. Хотел взять весь этот жир, но хозяин забрал разливную ложку из моих рук и налил мне только юшку. Я быстренько все это проглотил и наблюдаю, что другие будут делать. Мужчины поели и снова берут добавку. Беру и я разливную ложку, решил съесть еще пару таких тарелочек, но хозяин снова отобрал у меня ложку и не разрешил мне есть. Налил в чашку кофе с молоком и дал кусочек хлеба с маслом. Так закончился обед. Садился за стол голодным и вышел не сытый. Вышел во двор и думаю, куда же мне теперь идти, немец оказался скупой, даже хорошо не покормил.
Подошел хозяин и предложил сесть на скамейку, а сам ушел. Я не понимал, что он хотел со мной сделать, куда он так быстро ушел? Пока не поздно, надо бы сматывать удочки, но куда идти? Только я решил разобраться в обстановке, выходит немка и зовет меня в баню.
В бане я обнаружил на скамье брюки, рубашку и нательное белье. Хозяйка показала на ящик, куда можно бросить грязное белье и ушла. Не мог понять, что это за люди, кушать не дали вдоволь, а в баню завели такую красивую, какой я еще за всю жизнь не видел. Потолок был выкрашен в белый цвет, а стены обложены цветным кафелем. Мыла было очень много.
Наверное, он все же обознался, когда приглашал меня к себе, а во время обеда рассмотрел меня и теперь пошел докладывать начальству, что он задержал опасного преступника. А помыться предложили, чтоб задержать меня. Интересно, за кого он меня принял, может, он меня где-то видел? Пока они дознаются, откуда я, хоть вымоюсь нормально, а потом и убегу. А может, он и не думает меня сдавать начальству, а будет держать как работника. Нужно постирать свое нательное белье самому, ведь оно было все в печатях "Бухенвальд", сразу догадаются, откуда я.
Быстро искупался, оделся в чистое белье, а свое выстирал и развесил за сараем на дереве, чтоб никто не мог видеть. Когда же справился с этим делом, присел под деревом и незаметно для себя уснул. Один из работников подошел тихо и положил руку мне на плечо. От неожиданности я закричал: "Мама". Он тоже не ожидал такого и отскочил от меня. Так мы стояли некоторое время, пяля глаза друг на друга. Немного пришел в себя и думаю:
"Чего я ору, ведь так можно на мякине попасться: сразу ясно, что я чего-то боюсь, никто за мной не гонится и за плечи не хватает". Во дворе стоял хозяин, а с ним пожилой, прилично одетый мужчина с чемоданчиком в руках, похоже, что в этом доме принято принимать гостей. По тому, как они улыбались, ясно было, что они слышали мой крик. На душе стало легче, я понял, что они ничего плохого мне не сделают. Вошли в дом, ужин уже был подан, и все сели за стол. Незнакомец начал разговор и спросил на ломаном русском языке.
- Какой мой звать?
Я понял, что он спрашивает мое имя и ответил.
- Григорий.
Все стали повторять мое имя. Один из работников хозяина был поляком и свободно повторил мое имя. Но у хозяина с хозяйкой получалось очень смешно и все развеселились.
- Можно говорить просто - Гриша.
Конечно, Гриша у них получилось лучше. Все говорили, кроме двух девушек, которые, как и днем, сидели молча за столом. За ужином повторилась та же история, что и в обед - хозяин не разрешил мне много есть. Только закончился ужин, хозяин предложил мне и другому гостю пройти с ним на второй этаж. Мы шли по длинному коридору, по обе стороны которого располагались комнаты. Открыл одну дверь и сказал, что это будет моя спальня. Зашли в его рабочий кабинет. Пожилой мужчина, который вероятней всего был не случайным гостем в этом доме, знал русский язык, но очень плохо составлял предложения.
- Есть ли у тебя документы?
- Нет.