Сложилась просто нелепая ситуации. Советское государство должно было содержать за свой счет тысячи смертельно ненавидевших его людей, к тому же всегда готовых к антисоветским действиям. (Чуть ниже я предоставлю слово польскому офицеру, который расскажет, какие чувства питали к СССР, а точнее – к России, он и его товарищи.) Не берусь судить, кому в голову пришла идея, как заставить господ офицеров потрудиться? Может, кому-то из работников НКВД, может, кому-то еще, да это совсем и неважно. Идея состояла в том, что польских офицеров нужно осудить как контрреволюционеров. Фактически они таковыми и являлись, но никаких доказательств конкретной антисоветской деятельности большинства поляков, которые можно было бы представить суду, сотрудники НКВД не имели. На такие случаи и существовало Особое совещание при НКВД СССР. На его рассмотрение, в частности, направлялись дела, когда "виновность арестованного несомненна", а доказать ее в судебном заседании работники органов внутренних дел по разным причинам не могли. Польских офицеров осудили, они превратились в обычных заключенных, которые обязаны были работать.
Разумеется, изменения в правовом положении поляков требовалось скрыть от мировой общественности. Их и скрыли. Из лагерей для военнопленных поляков перевезли в особые лагеря под Смоленском. Переписку с внешним миром офицерам запретили. Сегодня это обстоятельство всеми антисоветчиками трактуется однозначно: переписка поляков прекратилась, потому что их расстреляли.
Когда немцы напали на Советский Союз, поляков попытались эвакуировать в глубь страны. Начальники лагерей обратились к начальнику движения Смоленского участка Западной железной дороги С. Иванову с просьбой выделить вагоны для отправки поляков вглубь страны. Он отказал. "Свободных вагонов у нас не было", – объяснил Специальной Комиссии С. Иванов. Тогда охрана решила увести поляков на восток пешим порядком. Офицеры самым категорическим образом отказались: советскому плену они предпочитали немецкий. Один из бывших военнопленных офицеров писал после войны: "Ненависть к Советам, к большевикам – скажем откровенно, – в целом ненависть к москалям была так велика, что эмоционально порождала стремление выбраться куда угодно, хоть из-под дождя, да под водосточный желоб – под немецкую оккупацию".
Увы, немецкая оккупация закончилась для них быстро. И бесславно. В Катынском лесу, выстрелом в затылок… Немцы не оценили предпочтения польских офицеров. Примерно 30 миллионов поляков, проживавших в довоенной Польше, представлялись фашистам, как известно, явно избыточным количеством.
Здесь уместно поговорить о мотивах убийства поляков. Общеизвестно, что немцы не планировали уничтожить всех славян: ведь кто-то должен был обслуживать нацию господ. Намеревались фашисты сохранить жизнь и части поляков. Но не польским интеллигентам. По поводу их Гитлер дал совершенно четкие указания: "…все представители польской интеллигенции должны быть уничтожены". Офицеры – это ведь тоже часть интеллигенции, к тому же худо-бедно, но способная на вооруженное сопротивление.
А зачем руководителям Советского Союза было убивать безоружных людей? В части мотива д-р Геббельс сильно подвел нынешних своих последователей: на кремлевских евреев расстрел поляков сегодня никак не спишешь. Но зато фюрер гитлеровской пропаганды показал своим выученикам, как можно съесть собаку и при этом не подавиться ее хвостом. Однажды он написал, что английский народ – это народ "без надежды", что он ведет "роковую" для него войну, в которую его вверг Черчилль. И это колченогий утверждал ровно за месяц до безоговорочной капитуляции Германии. Больная нога приносила И. Геббельсу немалые нравственные страдания. Но других комплексов он явно не испытывал.
Несмотря на то, что д-р Геббельс не обеспечил своих последователей подходящим для нынешних времен мотивом убийства польских офицеров по приказу руководителей Советского государства, они не должны быть на него в обиде. Ну, не рассчитывал он в 1943 году, что в 1945 ему придется досрочно перебираться на тот свет. Но все-таки идейку насчет мотива успел подкинуть. Больше того, точно указал своим последователям, какие обвинения им следует предъявлять Советскому Союзу, на что необходимо напирать в пропагандистской войне: "…у поляков только один выбор – или быть насильственно истребленными или подчиниться Кремлю".
Прошли годы, и мы читаем у Ю. Зори: "Факт уничтожения органами НКВД польских граждан является одним из элементов политики репрессий, проводившейся в Советском Союзе не только против его граждан, но и граждан других государств". А другой подельник д-ра Геббельса пошел еще дальше: "Это был результат того самого иррационального мышления, которым руководствовались Сталин и Берия, совершая геноцид своего собственного народа". Но никто при этом не берется объяснить, почему Сталин и Берия проводили против польского народа какой-то выборочный геноцид. Одних расстреливали, а других обували, одевали, кормили и даже вооружали! А потом еще за счет Германии прирезали Польше весьма приличный кусок земли…
Подлые инсинуации нацистского преступника с энтузиазмом подхватили сами поляки. Весной 2005 года польский сейм заявил, что он ожидает "от Российской Федерации и российского народа признания, что убийство польских пленных было геноцидом". Конечно, чего уж мелочиться, довольствоваться признанием расстрела офицеров военным преступлением. Русские хотели уничтожить весь польский народ, иначе зачем же требовать, чтобы весь русский, нет, не только, весь российский народ признал геноцид? Впрочем, в формулировках сейм проявил умеренность. Он посчитал, что "это преступление… было частью плана двух тоталитарных государств – Третьего Рейха и Советского Союза – по порабощению Польши путем уничтожения" всего лишь "ее лучших и патриотично настроенных граждан". Между прочим, из этого заявления можно сделать вывод, что генерал В. Андерс и ушедшие с ним поляки не принадлежали к лучшим и патриотично настроенным гражданам Польши. Может быть, этим и объясняется, почему воинство В. Андерса подалось подальше от самых кровопролитных битв Второй мировой войны, предпочтя бороться за освобождение своей родины подальше от ее границ. Ну, а что другого можно было ожидать от не лучших и непатриотично настроенных граждан?
Заявление сейма заканчивается требованием к российской стороне передать полякам все документы, собранные в ходе следствия. Я двумя руками поддерживаю это требование, правда, с оговоркой: пусть вначале российская власть рассекретит и обнародует материалы следствия. Но, как и депутаты польского сейма, я понимаю, что нынешняя власть на это не пойдет.
Не знаю, известен ли всем этим разоблачителям "сталинских злодеяний" приказ народного комиссара обороны И. Сталина № 55 от 23 февраля 1942 года. В нем есть такие строки: "Иногда болтают в иностранной печати, что Красная Армия имеет своей целью истребить немецкий народ и уничтожить немецкое государство. Это, конечно, глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию… Иногда в иностранной печати болтают, что советские люди ненавидят немцев, именно как немцев, что Красная Армия уничтожает немецких солдат, именно как немцев, из-за ненависти ко всему немецкому, что поэтому Красная Армия не берет в плен немецких солдат, Это, конечно, такая же глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию." Скорее всего не знают. Да и зачем им знать правду: клеветать с ощущением незапятнанной совести все-таки приятнее. Впрочем, если бы какому-нибудь из этих незнаек дать прочитать приказ, то, прочитав, он бы, как антисоветчики это делают всегда в подобных случаях, заявил, что сталинские слова – пропагандистский маневр.
О том, что население Германии поддерживало фашистский режим, который принес неисчислимые беды советскому народу, И. Сталин знал лучше других, но выступил против массового уничтожения немцев, как выступил против ликвидации германского государства. Истребление немецкого народа, уничтожение германского государства И. Сталин назвал в этом приказе "идиотской целью". И это говорилось в феврале 1942 года о смертельном враге! А ведь польские правители, несмотря на все их козни и подлость и планы захвата советской территории, польские офицеры, тем более польский народ таким врагом не рассматривались. Ни-ког-да! В политике советского руководства даже нельзя найти намека на какое-нибудь ущемление интересов польского народа. Но ненавидящих советское государство людей это совершенно не смущает.
Все эти зори, фалины, Лебедевы, ельцины и пр. не понимают, что И. Сталин был марксистом, и не понимают, что значит быть марксистом. И поэтому со своим кухонным мышлением обвиняют И. Сталина во всех мыслимых и немыслимых грехах. Даже самые честные из них не в состоянии уяснить, что подходить к И. Сталину со своим мировоззрением, со своей моралью, буржуазной по самой природе, нельзя: в этом случае И. Сталина не понять. Потому-то некоторые "обличители", но далеко не все, конечно, искренне считают, что офицеров расстреляли по решению Политбюро ЦК ВКП(б). К сожалению, "кухонные образованны", которые даже не скрывают, что свои антисоветские университеты проходили на кухнях со стаканом водки под селедочку или соленый огурчик, никогда и ничего не поймут. Да они и не хотят понимать – сегодня им это просто невыгодно… Однако, может быть, я и ошибаюсь. Возможно, напротив, они все хорошо понимают и именно поэтому так остервенело клевещут на И. Сталина. Сделав из И. Сталина исчадие ада и персонифицировав в нем советскую историю, они тем самым убеждают людей в том, что само социалистическое общество, антипод нынешнего капиталистического строя России, который у нас именуют обществом с рыночной экономикой, является величайшим злом.
К счастью, большинство польских офицеров избежало участи поляков из смоленских лагерей. И даже приняло участие во Второй мировой войне. 30 июля 1941 года по инициативе советской стороны было заключено Соглашение между Правительством СССР и Польским Правительством, которым предусматривалось восстановление между странами дипломатических отношений, взаимная помощь и поддержка во время войны, организация на территории СССР польской армии. 12 августа Президиум Верховного Совета предоставил амнистию "всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на Советской территории в качестве ли военнопленных или на других достаточных основаниях". Вероятно, освобождение поляков началось немедленно: к 31 августа в польскую армию было призвано почти 30 тысяч человек.
Сформированная в самое трудное для Советской страны время польская армия, как известно, не приняла участие в боях на советско-германском фронте. Использовав, как причину, трудности в СССР с продовольствием, ее командующий генерал В. Андерс добился от советского правительства разрешения вывести армию в Иран. С ним ушло 69 917 солдат и офицеров. 12 тысяч военнослужащих были направлены в Англию. Получилось так, как сказал 3 декабря 1941 года И. Сталин генералу В. Сикорскому:
– Если поляки не хотят здесь воевать, то пусть прямо и скажут… Обойдемся без вас. Отвоюем Польшу и тогда вам ее отдадим.
Отвоевали. Отдали. Даже в значительно больших размерах, чем те, на которые смели надеяться поляки. И отдали за их нынешнюю жизнь 600 тысяч своих жизней. Теперь родственнички нас благодарят…
Несколько офицеров во главе с полковником 3. Берлингом отказались последовать за генералом. В апреле 1943 года полковник стал одним из организаторов польской дивизии имени Тадеуша Костюшко, положившей началу Войску Польскому, которое закончило войну на развалинах Берлина. Но это уже совсем другая история.
"Чистая правда" под запретом
Книга Юзефа Мацкевича "Катынь", которую я неоднократно цитировал в этих заметках, была переведена на русский язык в 1988 году, незадолго до смерти автора. Это своего рода энциклопедия антисоветских обвинений, "краеугольный труд", как назвал ее автор предисловия к книге на русском языке. Мне, конечно, очень хочется надеяться, что читатели этих заметок уже поняли, из каких углов состоит "труд" пана Мацкевича. Но, чтобы у читателей сложилось более полное представление о книге, о том, что пишут о Советском Союзе современные Геббельсы, я процитирую из нее еще несколько предложений. Вот, например, эти: "Здесь крестьянин не имеет права без разрешения покинуть свою деревню, рабочий – фабрику, горожанин – город… Въезд или вход в промышленный город и окружающую их полосу (от 20 до 100 км) требует особого разрешения…". Ну, а это его утверждение – просто дежурное блюдо на антисоветской кухне: "…в Советском Союзе действительно каждый человек в любую минуту может исчезнуть с лица земли, могут исчезнуть тысячи… но только по воле и с ведома властей". А вот пан Мацкевич делится своими воспоминаниями о пребывании в Катыни: "Штатских было мало, а те, кого мы видели, были оборваны и запуганы". Я здесь обрываю фразу, чтобы спросить читателей, чем, по их мнению, пан Мацкевич объясняет запуганность местных жителей? Тем, что они боялись оккупантов? Как бы не так! "Зная советскую жизнь, я не удивляюсь, тому что любой житель Смоленска старается говорить как можно меньше и больше пожимает плечами". Вот из такого материала сотворен "краеугольный труд" "Катыни" – одной из глав антисоветской летописи. Нет, не знают эти люди, что такое совесть… Да, по-моему, и умом не богаты…
И все-таки националисты не сумели отравить ядом ненависти к Советскому Союзу, к России, к русским всех поляков. В том же 1988 году, в начале декабря, корреспондент ТАСС в Лондоне Юрий Левченко передал в Москву корреспонденцию. Тогда ее в Москве "не заметили". Но она и сейчас представляет несомненный интерес.
Я взял ее текст из газеты "Воля", которую в начале 90-х годов редактировал Ричард Иванович Косолапов. Ю. Левченко на вполне "демократическом" языке сообщал в Москву: "Чудовищной провокацией, призванной замести следы кровавых преступлений гитлеровцев на оккупированной территории, посеять рознь между союзниками и вбить клин между народами Советского Союза и Польши", – называет выдвинутые фашистской пропагандой в 1943 году и повторяемые кое-где и ныне обвинения СССР в уничтожении тысяч польских военнопленных в 40-х годах Ромуальд Святек, автор только что вышедшей в издательстве "Панда пресс" книги "Катынский лес".
Автор, поляк по национальности, впервые заинтересовался этим вопросом в сталинских лагерях, куда он был брошен, когда в 1949 году приехал из Англии, где жила его семья, на родину своих предков – в Советский Союз. Вместо свидания с родными местами он был арестован и несколько лет вынужден провести в компании с немецкими военнопленными, которые в послевоенные годы использовались на принудительных строительных работах в СССР.
Там он встретился с несколькими гитлеровскими офицерами, которые в годы войны служили под Смоленском и были хорошо осведомлены о событиях, связанных с преступлением в Катыни. Довелось ему говорить и с русскими заключенными, выходцами из Смоленщины, непосредственными свидетелями того, что на самом деле произошло в Катынском лесу.
Позднее, по возвращению в Англию после освобождения по амнистии в 1956 году, он долгие годы работал с архивом, тщательно собирал имеющие отношение к делу документы и свидетельства. Книга "Катынский лес" стала итогом его многолетнего кропотливого труда.
Опираясь на многочисленные фактические материалы, автор убедительно доказывает, что вся история с убийствами в Катынском лесу польских военнопленных офицеров была хорошо спланированной немецким командованием операцией, преследовавшей далеко идущие цели.
Оккупировав Смоленщину в начале войны, фашисты повели настоящую охоту за польскими офицерами, которые до войны содержались в Катынском лагере и были по амнистии освобождены правительством СССР незадолго до начала Великой Отечественной войны. (Ю. Левченко ошибается. Амнистию польские офицеры, напомню, получили 12 августа 1941 года. Поэтому лагерное начальство в первые дни войны и пыталось отправить поляков куда-нибудь на восток – авт.). Поляков хватали и немедленно уничтожали. Счет жертвам шел на тысячи.
В 1943 году, когда в ходе войны наметился перелом в пользу союзников, нацисты, предчувствуя поражение, приняли меры к тому, чтобы замести следы преступлений. Был разработан дьявольский план, направленный на то, чтобы переложить на СССР ответственность за уничтожение польских военнопленных.
По этому плану предписывалось вырыть братские могилы в Катынском лесу, эксгумировать из всех окрестностей трупы убитых фашистами польских офицеров и перезахоронить их в новом месте, создав видимость "кровавой расправы большевиков над поляками". Для пущей убедительности в братские могилы накидали советские газеты за весну-лето 1940 года – ни днем позже.
Долгие месяцы осуществлялась чудовищная операция. По ночам в окрестностях Катыни натужно гудели тяжелые немецкие грузовики: к свежим могилам свозились выкопанные в Смоленской и соседних областях трупы польских офицеров. Местным жителям было строго запрещено выходить на улицы. Везли в Катынь и живых поляков, за которыми по-прежнему продолжали охотиться. Их расстреливали в лесу известным эсесовским приемом: пуля в затылок.
Когда операция была закончена, геббельсовская пропаганда протрубила о "зверском преступлении большевиков". Были представлены и "свидетели" из числа местных жителей, которые "подтвердили" версию о "расстреле польских офицеров советскими охранниками". Провокация была хорошо продумана, и версия событий в Катыни имеет хождение и по сей день.
В книге Р. Святека документально опровергается клевета фашистской пропаганды. Приводятся показания выживших "очевидцев", которые подтвердили, что "свидетельские показания" вырывались у них в гестапо с помощью пыток.
Подробно цитируются многочисленные рассказы подлинных очевидцев этих страшных событий, которые подтвердили и, дополняя друг друга, доказали, что преступление в Катыни было совершено гитлеровцами.
"Никого не должно удивлять, что нацисты сделали все, что в их силах, чтобы посеять недоверие между поляками и русскими, ибо они боялись их союза", – пишет Святек.
"В завершение этой грустной истории я бы посоветовал полякам раз и навсегда перестать питать неприязнь к своему восточному соседу из-за изменений географии и границ Польши в послевоенный период. На самом деле каждый истинный поляк должен быть не только удовлетворен таким исходом, но и питать чувство благодарности к тем, кто это сделал.
Когда я вернулся из трудового лагеря в 1956 году и посетил западные территории Польши, я понял экономическое значение новых польских границ и в душе даже простил Сталину страдания, которые выпали на мою долю и долю моей семьи, за то, что он был создателем новых польских границ… Поляки часто не знают, чем они владеют, и не хотят знать, что Советский Союз пожертвовал миллионами жизней своих граждан, чтобы поляки имели свое независимое государство, которого без его помощи они никогда не имели".
Автору 80 лет. Книгу он издал на собственные сбережения. Выпущено в свет всего 1000 экземпляров. Сенсационный материал не находит спроса в Великобритании, где так часто раздаются сетования по поводу "нехватки свидетельств" о происшедшей в Катыни трагедии.
Автор не может даже найти магазин, который согласился бы позаботиться о продаже книги.
"Помогите, чтобы о моей книге узнали люди. В ней чистая правда", – сказал он в беседе с корреспондентом ТАСС."