- В отрядах Махно при наступлении на Екатеринослав в конце тысяча девятьсот восемнадцатого года было около пятисот сабель и двести штыков. Сейчас он имеет, вероятно, около трех тысяч бойцов. Под влиянием разложения петлюровских частей и активности деникинцев крестьяне бегут к Махно. Это - кулаки и середняки, но есть и бедняки. Одни боятся генералов и помещиков, другие "коммуны". Отряды Махно привыкли жить грабежами. Половина добычи, наиболее ценная, идет Махно и его отрядам, другая - громоздкие грузы - раздается крестьянам. Кроме этого, Махно, грабя поездные составы и склады в уездных центрах, добывает соль, мануфактуру, спички, керосин и снабжает этими необходимыми предметами крестьян. В обмен они кормят его армию, и именно поэтому лозунг "За свободные Советы" их вполне устраивает…
- Можно ли из отрядов Махно создать регулярные воинские части?
- Едва ли, поскольку махновцы связаны с определенным районом. Это - Екатеринославская губерния с махновской столицей Гуляй-Поле, части Новомосковского и Павлоградского уездов…
- Надо влить махновцев в Красную Армию…
- Это будет сомнительное пополнение. Их внешняя организация - сколок с Красной Армии: в полку три батальона, в бригаде - три полка, в дивизии - три бригады, штабы, даже "Реввоенсовет"… и все-таки это не армия…
- Почему?
- Крестьянские отряды Махно из всей военной техники признают только винтовки и пулемет, да и то в видоизмененной форме. Винтовку они превратили в обрез, пулеметы поставили на тачанки, пехоту посадили на телеги. Аппарата нормального снабжения и связи у них нет. Складов, кроме зарытого в земле или спрятанного в деревнях оружия, тоже нет. И санитарной службы нет. Тыловые службы отсутствуют, потому что нет тыла. Опыт декабрьских боев в Екатеринославе показал, что махновские отряды могут действовать только в поле. Вести бои за овладение укрепленными узлами и городами они не в состоянии. Их командиры обладают боевым навыком, но не имеют военных знаний.
- У них есть в комсоставе бывшие офицеры?
- Есть, но мало, - Марченко, Петренко, Чернов… Есть деклассированные рабочие. Но больше всего крестьян - бывших унтер-офицеров и фельдфебелей. Комсостав пьянствует, грабит и насилует, Махно пытается бороться с этими явлениями. Однако и сам Махно пьянствует и устраивает оргии вместе со своим штабом…
- Странно, он ведь, кажется, учитель и идейный анархист…
- Это - легенда! Махно никогда не был учителем. Он - сын крестьянина, потом был маляром на металлургическом заводе. После убийства пристава Корачевского попал в тюрьму и стал учеником сидевшего вместе с ним в Бутырках анархиста Аршинова. Тогда и сам сделался анархистом. Кстати, Аршинов сейчас руководит у него "культпросветработой".
- Кто еще из анархистов у Махно? Назовите-ка наиболее активных людей из его штаба…
- Махно и его отряды не имеют сейчас соприкосновения с нашими частями. Они находятся в кольце между петлюровскими и деникинскими войсками. Поэтому точных сведений нет…
- Никаких сведений нет?
- Сведения поступают отовсюду, следовательно, и из этого района. Вопрос в том, насколько они достоверны. По нашим данным, туда выехал анархист Волин на должность так называемого "председателя Реввоенсовета повстанческо-революционной армии". Прибыла туда Маруся Никифорова; у нее - ярко антисоветская окраска. К Махно присоединились Черняк с боевой группой, Венгеров, Карпенко. Но не они определяют действия махновского штаба. В штабе работают Белаш, Каретников, Попов, Марченко…
Молчавший до сих пор Подвойский сказал:
- Вас трудно понять. Махно дерется с Деникиным и Петлюрой, к нему в качестве политических руководителей едут идейные анархисты. Судя по нескольким номерам газеты его штаба "Путь к свободе", это такой же орган анархистов, как и харьковский "Набат"…
- Анархисты занимаются теоретическими дискуссиями и уверяют Махно, что он совершит "третью всемирную анархистскую революцию", а практическим делом занимаются бандиты. Это - бывший левый эсер Д. И. Попов, поднявший антисоветское восстание в Москве. В его штабе, особенно в знаменитой "контрразведке", имеются уголовные бандиты: Чередняк, Скорпионов и Володин, по-видимому, связанные с белыми, Яков Глагзон, Цинципер, Левка Задов, он же Зиньковский, имеющий множество уголовных судимостей, его брат - Д. Задов, Чалдан и другие. Там есть даже два бывших германских офицера, ранее проживавших в России…
- Думаю, что это непроверенные сведения. Почему они примкнули к Махно?
- Немецкий генеральный штаб предусмотрителен и, несмотря на поражение, изучает опыт войны. Их интересует тактика партизанской войны…
- А если Махно ликвидировать?
- Для этого нужно изменить экономическую политику в деревне и создать специальную конную армию…
Вдруг Антонов вскочил и посмотрел на меня в упор.
- Вы только что говорили, будто махновские отряды небоеспособны…
- Части Махно имеют свои сильные и слабые стороны. Они не пригодны для регулярной войны и выполнения сложных задач. Сильная их сторона заключается в большой маневренности. Отдельные отряды, даже разбитые, рассеются по деревням и через час превратятся в обыкновенных крестьян. На другой день они могут снова собраться и возродиться, как Феникс из пепла, в виде воинской части. Отряды Махно, меняя лошадей у крестьян, могут делать переходы до ста верст в день, и ни одна кавалерийская часть их не догонит. Во многих деревнях у Махно есть подпольные органы - "пункты сбора и донесений", через которые проходящие отряды махновцев получают информацию и директивы. Связными служат старики, подростки, девушки… Для того чтобы ликвидировать махновское движение, кроме мер экономических, нужно оцепить огромный район, прочесать и обыскать каждую избу, все леса…
Подвойский, пройдясь по вагону, подошел к столу.
- Владимир Александрович, я не понимаю, какое все это имеет сейчас практическое значение? Есть определенная директива: третьей Заднепровской дивизии идти через Синельниково на Екатеринослав для соединения с Махно. - Потом обратился ко мне: - Вот я и хочу выяснить дело до конца. Почему вы думаете, что идейный анархист, вроде Махно, не может стать коммунистом?
- Махно не такой человек, который может подчиниться партийной или воинской дисциплине. Он анархист, не по убеждению, а по характеру…
Видимо, Подвойского больше интересовал другой вопрос, и он его задал:
- Есть ли у вас точные данные о том, что делается в Одессе?
- Нет. Сведения все время меняются. Фактически для получения необходимой информации нужно переходить два фронта: петлюровский и линию примерно от Тирасполя через Бирзулу, станцию Мартыновка и далее до Николаева и Херсона. От Одессы войска союзников продвинулись, как вам известно, на сто - сто пятьдесят верст. При этом трудно сказать, где расположены советские повстанческие отряды и где идет разграничение между петлюровскими и союзными войсками. Когда наши части возьмут Киев, данные будут на каждый день…
Николай Ильич погладил бородку и опять прошелся по вагону…
- Другими словами, вы хотите сказать, что у союзников нет никакого оперативного плана…
- Есть. И он вам, вероятно, известен. После высадки союзников в Новороссийске двадцать третьего ноября на совещании в Бухаресте под председательством Бертелло был намечен план общего наступления на Москву по трем направлениям: из Одессы, Херсона и Николаева через Киев и Калугу; из Севастополя через Харьков и Курск; из Мариуполя через Купянск - Воронеж и Рязань. Возможно еще одно направление - польское - из Вильно на Минск - Жлобин - Гомель… Ведь Пилсудский уже вел переговоры с Петлюрой во Львове…
Вдруг Антонов рассмеялся так громко, что я покраснел, мучительно соображая, что же сказано мною смешного…
Он подошел, хлопнул меня по плечу и спросил:
- Сколько вам лет?
Я ответил.
Он улыбнулся уже мягче.
- А не назначить ли вас верховным главнокомандующим вместо Вацетиса?..
Я обиделся и решил больше не говорить ни слова.
Подвойский почувствовал мое состояние.
- Не хотите чаю? А? Чего это вы покраснели и надулись? Чем черт не шутит! Мы переживаем величайшую из революций, которая выдвинет немало полководцев. Плох тот солдат, который не надеется стать маршалом…
Домой я вернулся уже ночью. К моему удивлению, в столовой были зажжены все люстры. За столом я увидел Юрия Саблина, одетого с иголочки в военную форму, розовощекого, веселого и возбужденного. А рядом с ним очень красивую блондинку. Ее волосы, цвета спелой ржи, были распущены; длинные ресницы прикрывали огромные славянские глаза, мерцавшие, как изумруды. Она была в халате, и ее открытая шея и руки поражали белизной кожи и правильностью линий. Все последнее время я был поглощен с утра до ночи своей работой. Товарищи посмеивались над тем, что я не признавал ни спиртных напитков, ни женского общества.
Немного растерявшись, я сказал:
- Как вы сюда попали?
- По ордеру, - ответил он. - Так же, как и вы. Познакомьтесь - это моя жена…
Я, конечно, знал, что Саблин был арестован после левоэсеровского мятежа вместе с Марией Спиридоновой. Но, в отличие от нее, он отрицательно относился к этой авантюре. Приговоренный к короткому тюремному заключению, он уехал на Украину, по-видимому, не без ведома партизанского отдела Полевого штаба. Сформировав крестьянский партизанский отряд, одним из первых вступил он в Харьков. Жена его была актрисой какого-то театра. На столе стояли вино и закуски; оба они немного выпили, и ее, видимо, забавляло мое смущение.
Настроение мое испортилось окончательно, и я ушел к себе.
ОТЪЕЗД В КИЕВ
Работа, несмотря на множество трудностей, развертывалась хорошо. Основой всего были старые большевики, хотя их в аппарате БУПа было немного: В. С. Люксембург, И. И. Стрелков и другие. Опытные конспираторы, способные в любой обстановке вести себя спокойно и уверенно, они подучивали молодежь, восторженную, энергичную, охваченную романтикой революции и непоколебимо верившую в ее победу. Теперь даже трудно поверить, сколько героических подвигов, не записанных ни в какие летописи, было совершено в период гражданской войны, и какие удивительные люди, имена которых забыты, пали бесстрашно в подполье и в боях.
Часто я ночевал на работе или у товарищей. Однажды утром получена была сводка об аресте левых эсеров - Карелина, Евдокимова, Цветкова, Саблина - и о том, что они пытались организовать волнения в Купянском и Волчанском уездах. Надо сказать, что В. А. Карелин до этого выступал в Харькове с какими-то путаными речами на митингах, где критиковал некоторые советские мероприятия. Это было тем более глупо, что крестьянство в те дни буквально десятками тысяч бежало от Петлюры и вступало в Красную Армию. Более чем двухсоттысячная армия Директории таяла, как снег под солнцем. Петлюру спасали только пополнения из галицийских кулаков, белые отряды, десанты союзников в тылу и польские войска на правом фланге его фронта. Причины левоэсеровских интриг заключались в том, что Карелин и его соратники жаждали личной власти и пытались завоевать ее путем авантюр. Что касается Саблина, то он не относился к этому разряду людей. В то же время из-за какой-то непонятной деликатности он все-таки открыто не порывал с ними. Впоследствии же, будучи освобожден, отлично воевал в Красной Армии.
Падение Киева ожидалось со дня на день, и мне предписано было вместе с 1-й дивизией следовать туда.
Заехав в особняк, чтобы захватить вещи, которые укладывались в один мешок, я увидел молодую жену Саблина. Она казалась несколько бледной. Но тщательная прическа, слегка подведенные брови и ресницы, едва заметно подкрашенные губы говорили о том, что личное несчастье не очень отразилось на ее привычках. Поэтому, когда она демонстративно встала и, повернувшись ко мне спиной, вышла из гостиной, через, которую я проходил, меня это не огорчило.
Увязав мешок за спиной и затягивая ремни на шинели, я услышал осторожный стук в дверь. Она открылась, и на пороге показался Матвей Прокофьевич.
- Уезжаете, значит? - спросил он.
- Да.
- Жалко!
- Почему же?
- Весьма благодарны, значит, за спасение дома, имущества и нашего живота…
- А причем тут ваш живот?
- Да вот, знаете, на Рымарской в особняке появился отряд, не то летучий, не то еще какой… Вроде бы анархистов.
- Ну и что же?
- Камердинера сразу хлопнули, как слугу капитала, а горничных, которые, конечно, подходящие, разобрали по рукам.
- А потом что было?
- Потом еще хуже…
- Хуже?..
- Да-с… Пришел через два дня отряд из чека - "летучих"-то этих ликвидировать. И одни бомбы бросают, и другие. Часа два сражение шло, покамест всех "летучих" в тюрьму забрали…
- Бывает…
- Для вас, может, это дело привычное, а нам на старости лет…
- Ничего, все обойдется. Желаю вам, Матвей Прокофьевич, и всем остальным товарищам всего лучшего…
- Ну, лучшего не жди!..
- Да почему ж?
Матвей Прокофьевич подошел, оглянулся кругом и шепотом сказал:
- А вдруг белые придут?
Я невольно улыбнулся.
- Небось вам при них лучше будет. Вернется ваш хозяин, которому вы лет тридцать служили…
Матвей Прокофьевич грустно покачал головой.
- Извините-с, черта с два он вернется. За границу удрал. А налетит офицерье? У них разговор короткий: "Красным комиссарам служил?" - "Служил". - Ну и пустят в расход. Нет, я так думаю: я человек хозяйственный, к воровству неспособный. Пойду в исполком, может, дадут какую-нибудь работу. Тогда с ними и подамся, в случае чего…
Он задумался.
- Ведь дело-то какое… Только при Советской власти и стали меня Матвеем Прокофьевичем звать… Всю жизнь прожил, а кроме как Матвей да Матвейка, ничего не слыхал…
- Нам каждый честный человек нужен…
Когда я садился в машину, его грустное лицо снова показалось в дверях подъезда…
ОБСТАНОВКА В КИЕВЕ
5 февраля 1919 года советские войска заняли Киев. Первыми вступили в город Богунский и Таращанский полки во главе со Щорсом и Боженко. Из далекой Унечи, около нейтральной зоны, где собралось несколько рот украинских партизан, составлявших основное ядро этих полков, они совершили героический поход до Киева. Опрокидывая отступавшие немецкие части, офицерские отряды, корпуса гетманских сердюков и полки Директории, как снежная лавина, обрастая все новыми добровольцами, богунцы и таращанцы, наконец, увидели златоглавую украинскую столицу во всем великолепии ранней весны.
Со всех концов России, из обеих столиц и из южных городов буржуазия и помещики бежали в Киев, к гетману, под защиту немецких штыков. Здесь находились: "Союз промышленности, торговли и финансов", "Союз хлеборобов-собственников", "Монархический блок", "Совещание членов законодательных палат", "Союз возрождения России", "Национальный центр", "Земско-городское объединение", "Совет государственного объединения России" и т. д. Люди, которые еще вчера кричали на всех перекрестках, что "большевики - изменники", потому что не хотят сражаться с немцами "до победного конца", снимали шапки и почтительно кланялись, когда немецкий патруль, стуча подкованными сапогами, проходил по мостовой. Но в душе они прекрасно понимали, что и гетман, и немцы, и Директория - плохая защита.
Директория удержалась в Киеве около пяти недель и бежала. Министры и члены Директории, "атаманы" и "куренные полковники", в одну ночь ограбив все ювелирные магазины в городе, бежали в Винницу, захватывая паровозы, вагоны, автомобили, отнимая лошадей и сани у проезжих извозчиков. Убежала верхушка. Все же остальные остались в городе. Сиятельные князья, короли угля, сахара, хлеба, царские сенаторы и генералы шепотом передавали друг другу о том, что происходило вокруг: Одессу заняли союзники, Петлюра - в Виннице, Деникин двигается с Дона на Украину, не сегодня-завтра кто-нибудь из них будет здесь. А пока… Пока большевики крепко занимали Киев и двигались дальше на юг.
И вот люди, хваставшиеся своим благоразумием, спекулянты, которые ради наживы готовы были растерзать друг друга, старались в смутной надежде на будущее как-нибудь пережить эти полные страха тревожные дни. Дух легкомыслия витал над этим городом, куда только что вступили советские войска. Рестораны были с утра набиты людьми, которые пили, чтобы забыться. Кабаре и ночные кабаки открывались чуть ли не с пяти часов вечера. Хорошо одетые, выхоленные, упитанные дамы и мужчины бегали по магазинам, скупая все, что представляло ценность. Среди этой толпы обезумевших от страха и жадности прожигателей жизни и спекулянтов было множество шпионов - польских, деникинских, петлюровских и агентов союзников, пробравшихся из Одессы. В Киеве вдруг оказалось огромное количество иностранных подданных, говоривших по-русски, с типичным для москвичей и петроградцев говором, и десятки консулов всех стран мира, включая южно-американские государства.
Весна того года была удивительная: ранняя, сияющая южная весна, когда солнце с утра заставляет всех улыбаться, а молодежь ходит, как пьяная.
Советские полки впервые после трехмесячного похода и каждодневных боев расположились для отдыха и переформирования.
В те времена бои велись главным образом вдоль железнодорожных магистралей. Впереди шли авангардные боевые полки, за ними - вновь сформированные отряды пополнения, эшелоны с боеприпасами, коммунисты-рабочие с заводов и фабрик Москвы, Петрограда, Иваново-Вознесенска, посланные в помощь фронту, партийным и советским организациям. Поскольку не существовало железнодорожного расписания, все это двигалось в зависимости от возможности достать паровозы и топливо для паровозов, а иногда и от того, с какой энергией и какими средствами то и другое добывалось. Вооружение у людей было самое разнообразное: человек с двумя револьверами и гранатами за поясом, перевязанный крест-накрест пулеметными лентами и с винтовкой за плечами ни у кого не вызывал удивления.
Крестьяне, обманутые Петлюрой, массами переходили на сторону большевиков. Многие из них были типичными выразителями мелкобуржуазной анархистской стихии. Петлюровцы играли на этих инстинктах. С одной стороны, они раздували национальные, шовинистические чувства, с другой, потакали самым низменным порывам, которые могут возникать у человека на войне. Грабежи, насилия над женщинами, еврейские погромы были обычным явлением на территории, занятой войсками Директории. Переходя на сторону Красной Армии, крестьяне попадали совсем в другую обстановку. Суровая дисциплина, жертвенность ради революции, голод и холод (излишки хлеба и топлива отправлялись в Москву и Ленинград, население которых в них остро нуждалось) - вот что ожидало советского бойца во время гражданской войны. За грабеж, насилие, пьянство отдавали под суд военного трибунала, а в боевой обстановке расстреливали на месте. Орденов еще не было (указ о них только что появился); самой высокой наградой был приказ по полку; самой большой честью было умереть в бою за партию и Советскую власть.