Из интервью В. Бубукина:
"…22 декабря 1955-го – день нашей с Зоей свадьбы. Предложение я ей сделал так: "Больше всего на свете я люблю тебя и футбол. Если не будешь говорить "опять этот футбол, опять уезжаешь", делаю предложение". – "Не буду". Деньжат подкопил 5 тысяч. Из Канады барахла разного привез…"
Газета "Московский комсомолец", 06.08.1999.
– Где провели медовый месяц?
– О чем вы спрашиваете? У него тренировки проходили каждый день по нескольку раз.
– Зоя Васильевна посещала матчи с участием мужа?
– Обязательно! Когда отец выступал за "Локомотив", приходила на все игры. А после перехода в ЦСКА перестала появляться на трибунах.
– Считалась, как говорят спортсмены, фартовой?
– Да! Отец говорил: "Когда Зоя на стадионе, чувствую, что я совсем другой".
– Как родители поделили домашние функции?
– Мама отвечала за очаг, уют. Добавлю, что немалую роль в нашем воспитании сыграла Анастасия Дмитриевна, бабушка со стороны мамы. Она часто выручала, когда папа работал с "Таврией" и "Карпатами". Мы нередко оставались с ней, когда мама выезжала к отцу.
Словом, он – добытчик, "голова", а она – "шея" и домашний "генерал". Поэтому у нас всегда царили тишина и спокойствие – проблемы решались без вмешательства папы. Чтобы к его возвращению не возникали недоразумения.
– Когда Валентин Борисович трудился вне Москвы, звонил домой ежедневно?
– Да. А еще: где бы ни находился, домой привозил громадный торт (как правило, "Киевский") и большой букет роз.
– Успевал ли Валентин Борисович с учетом занятости гулять с сыновьями, играть с ними, возиться?
– Да-да! Во дворе нашего дома на Соколе располагалась большая площадка. Не только мы, но даже Всеволод Михайлович Бобров, Алеша Гринин, сын Алексея Григорьевича Гринина, Володя и Саша Гомельские, дети Александра Яковлевича, другие наши соседи, выходили туда и играли…
Мы приезжали в Архангельское, на спортбазу, когда отец тренировал ЦСКА, и там перекидывали мячи через сетку на корте. А еще с отцом в парную ходили, в частности, в Песчаные бани на Соколе. Кроме того, имелась дача – мамино родовое "гнездо" на Лебеде (метро "Войковская") с большой поляной, где мы с местными играли в футбол. У папы на все хватало времени, пару раз посетил даже родительские собрания.
– Читал ваш ученический дневник?
– Конечно! Мне пришлось сменить несколько школ. Поступив во французскую № 48, отучился в 1-м классе и ушел оттуда из-за того, что в ЦСКА тренировки проводили дважды в день, и я не успевал заниматься.
– Из-за ваших шалостей Валентина Борисовича вызывали "на ковер"?
– Нет, но со мной он строго разговаривал. Как нормальный подросток в 6–7-классе прогуливал уроки, в частности, играл в футбол и всех тащил на площадку. После чего папа "оттягивал" (естественно, словесно) пару раз будь здоров. Он ведь, на мой взгляд, будучи замечательным педагогом, умел находить такие точки в беседе, что достаточно было сказать два слова, и все становилось ясно.
– Когда учителя (хотя бы по физкультуре) произносили вашу фамилию, они представляли, чей вы сын?
– У нас работал учитель из бывших военных. Ему, наверное, было известно об отце, но он не давал об этом знать.
– В доме имелись мячи для сыновей Бубукина или папа вручал вам особые экземпляры?
– Нет, он дарил бутцы. С ними возникали проблемы – на фабрике в подмосковном Климовске шили такие экземпляры (смеется), что после дождя следы от шипов, точнее, мозоли от них оставались на стопе. Вот чем отец помогал, так это с инвентарем. В частности, футбольный бандаж тогда относился к дефициту.
– Он повлиял на выбор будущих профессий сыновей?
– После того, как я определился со спортивной стезей, у нас не возникали разногласия. А у Андрея ситуация сложилась иначе: очень хорошо учился, имея лингвистические способности. Когда он сказал: "Папа, я не буду заниматься спортом", в ответ услышал: "Может, поступишь на факультет журналистики в институте физкультуры?" Брат отреагировал мгновенно: "Лучше трижды провалюсь в инязе, чем стану учиться в институте физкультуры". И начал осваивать иностранные языки.
– Хотел ли отец, чтобы кто-то из вас увлекся футболом?
– Да и очень. Он возлагал на меня надежды. Все нормально складывалось до поступления в институт (находился "под" дублем ЦСКА), но когда начались занятия, папа сказал: "Чтобы ты стал хорошим тренером, надо больше времени уделять учебе".
Однако в основу армейцев вряд ли удалось бы прорваться. Как раз призвали в армию восходящих "звезд" Хидиятуллина, Глушакова, Пономарева…
Тогдашний министр обороны маршал Соколов дал Базилевичу "команду" на формирование сильного состава из игроков, не служивших в армии. После мобилизационного сбора ЦСКА удалось с 1980 по 1982-й совершить максимальный скачок на 4-е место в первенстве страны после 11/12-го и 8/7-го.
В те годы смоленская "Искра" вылетела из 1-й лиги во 2-ю и по приказу министра нас, воспитанников ЦСКА, уже готовых для выхода в основе (Павел Нестеров, Александр Новиков, Володя Чехонин…), командировали туда. И я два сезона там "отбарабанил". А после того, как получил тяжелую травму (разрыв связок) и не мог ее залечить, в институте возникли проблемы с военной кафедрой. Там сказали: или посещаешь занятия, или переводись на заочное.
И я серьезно поговорил с папой: "Может, лучше оперироваться?" – "Упустишь много времени – место в институте держать не будут. Займись учебой". Так и сделал. После окончания вуза с отличием и двумя дипломами ("тренер по футболу" и "врач-массажист") продолжал выступать за СКИФ, затем – чуть-чуть за ветеранов и даже за "Росич". Если бы решился на операцию, то остался бы в Смоленске, но в большого игрока, естественно, "под" отцом, никогда бы не вырос.
– Приходил ли он на ваши тренировки и матчи? Какие советы давал?
– Всегда много беседовал, подсказывал. В конце моей "карьеры", видимо, что-то просматривал… В 1978-м мы участвовали в столичном финальном турнире с участием сильной динамовской спортшколы (возглавлял Царев) и ФШМ (Лапшин). С нами сначала работал заслуженный тренер РСФСР Игорь Семенович Волчок, а после того, как он оперировался, его сменил Маношин, и мы выигрывали московские соревнования, первенство Вооруженных сил. Тогда следовали традиции: успешных питомцев армейской школы приглашали в команды мастеров. Из нашего выпуска распределились пятеро. И не только в ЦСКА. Думаю, если бы я плохо играл, меня вряд ли рекомендовали бы Льву Васильевичу Платонову в Смоленск.
– Валентин Борисович беседовал с вашими тренерами?
– Да, во время матчей постоянно общался с Грининым, Маношиным…
– Ощущали на себе славу отца?
– Не стану лукавить, в московских клубах, да и в остальных командах-участницах высшей лиги знали, что я – сын Бубукина. Но привилегий/ преференций никогда не имел. Мы с братом воспитывались, не скажу, что в строгости, но у нас не возникала даже мысль о спекуляциях за счет отцовской славы. Более того, когда он в 1978-м уехал во Вьетнам, я самостоятельно поступал в ГЦОЛИФК. Один из серьезных вступительных экзаменов – ОФП, где предстояло показать себя по максимуму. Мне, тренированному человеку, это удалось. Потом состоялось испытание по специализации. Его принимали известные специалисты во главе Павлом Николаевичем Казаковым, возглавлявшие кафедру теории и методики футбола.
– Как отреагировал папа, когда вы и брат познакомили его с будущими женами?
– Мою супругу Ирину Зимину отец знал как известную фигуристку. Мы вместе учились в институте физкультуры, тогда же она познакомилась с родителями. Восприняв ее как "своего" человека, они были рады за будущую спортивную семью…
– Невестки Бубукина знали, что их свекор – знаменитый футболист?
– Конечно! Как и другая: их познакомила мама. Жена Андрея – дочь друзей папиной сестры. То есть, они давно дружили семьями, отец знал родителей Аиды задолго до их женитьбы.
– Как вел себя на свадьбах сыновей?
– В день нашего торжества он с ЦСКА (клуб возглавлял Базилевич), находился в Австрии по случаю отборочного матча в розыгрыше Кубка европейских чемпионов. А у Андрея папа исполнял роль тамады.
– Когда Валентин Борисович стал дедом?
– Первым его статус изменил старший брат – Настя старше моего Валентина на год. На момент нашей беседы ему 29 лет. У брата есть еще дочь Ксения, на 3 года моложе.
– Как отнесся отец к появлению на свет Валентина Бубукина-младшего?
– Был счастлив – появился продолжатель фамилии! А мы не имели иного выбора! Когда жена находилась в положении (в те годы в поликлиниках не стояли аппараты УЗИ), нам посоветовали пойти к светиле, который сказал: "Все у вас будет хорошо – там девочка". Жена в слезы: "Не верю! Знаю, что у меня мальчик, которого назовем Валентином".
– Сын генетически увлечен футболом или предпочитает иной вид спорта?
– Любит и футбол, и хоккей. Однако во 2-м классе случился двойной компрессионный перелом позвоночника, и я его год восстанавливал. Естественно, сын не имел возможности всерьез заниматься спортом, хотя много плавал, участвовал даже в матчах по всем игровым видам (разумеется, на любительском уровне).
– Кто он по профессии?
– Юрист. После окончания института в аппарате мэра Москвы занимался подготовкой договоров в сфере строительства мостов, дорог…Теперь работает в Мосстройпромкомитете гендиректором компании…
– О чем и ком вы бы хотели рассказать, но мы не успели поговорить?
– Какой большой была семья Валентина Борисовича с учетом его сестер и зятьев, их детей и внуков. Когда садились за стол, нас собиралось под 60 человек!
Сюжет четырнадцатый
Чувство юмора побеждает всё!
Вместо эпиграфа цитаты
ИЗ ПЕРВЫХ УСТ:
Из интервью В. Бубукина:
"…Не люблю слово "байки". Байки травить – язык чесать, выдумывать, лепить. Футбольная жизнь ежедневно подбрасывает десятки смешных, анекдотичных и грустных историй…"
Газета "Московский комсомолец", 06.08.1999.
"…Вот журналисты приходят, берут интервью и как бы между прочим говорят: "Валентин Борисыч, вы известны как автор баек про футболистов. Можете рассказать?" …Ничего не выдумывал, и никакой я не автор. Просто есть люди, у которых получается рассказывать смешные истории и анекдоты. И эти шутки "липнут" к ним, потому что все сами несут, спешат поделиться.
…Кто-то из ветеранов может и хочет рассказать, но нужно уметь, чтобы к месту, в общей куче. А я их, во-первых, запоминаю, потому что очень люблю юмор, а во-вторых, стараюсь рассказывать в лицах. Получается весело…"
В. Бубукин. "Вечнозеленое поле жизни", Издательский дом "Стратегия", М., 2003.
ОТ СОАВТОРА/РЕДАКТОРА/СОСТАВИТЕЛЯ. "ТЕ, С КЕМ Я…":
После поступления в МГУ, попрощавшись с родительским домом в 17 лет и поселившись в общежитии, не только у меня возникали стрессы. Его приступы однокурсники "гасили" по-разному. Поделюсь одним из своих "секретов". Тем более, его практически невозможно рекомендовать.
Вблизи выхода из станции метро "Динамо", за металлическим забором с недавних пор разрушенного легендарного стадиона, высилась огромная, если не ошибаюсь, деревянная конструкция с таблицей футбольного первенства страны. К ней вечерами после окончания очередного тура со всей Москвы стекались десятки заядлых болельщиков. Они разбивались на кружки, где в горячих спорах тон задавали остроумные всезнайки. Переходя от одного к другому, я слушал разборы минувших матчей, обсуждения достоинств/недостатков того или иного игрока, клубные новости, которые теперь называют иноземным словом "инсайд" ("секретная информация"), запоминал прозвища футболистов (см. Сюжет четвертый) и тренеров, удивлялся сплетням об их личной жизни, которая ныне хлеб насущный "желтой" прессы.
Ближе к полуночи, вдоволь насмеявшись и с изрядным запасом позитива, я возвращался на Ленинские (ныне – Воробьевы) горы. И так поступал в зависимости от эмоционального состояния. Словом, в нелегкие годы учебы у меня не возникала необходимость поиска дорогостоящих психотерапевтов.
Их многие десятилетия (!) заменял Валентин Борисович, когда выступал в роли всеобщего любимца-рассказчика, общаясь с родными и друзьями-товарищами, коллегами и подопечными. Поэтому неудивительно, что в этом сюжете нередко будете читать в скобках – смеется, улыбается, смеемся…
В. АРТЕМЬЕВ:
– Валька однажды назвал меня "подрывником" коллектива. (Смеется.) В 1956-м я впервые был избран капитаном "Локомотива". Тогда же мы отправились в турне по Исландии и Канаде. В стране гейзеров все прошло весело и красиво. Там ведь в основном живут рыбаки, а не профи-футболисты. Местные команды мы обыграли с хоккейным счетом. Затем перелетели через океан. А там днем с огнем не найдете гоняющих мяч на поле. Оставалось гулять, на ковбоев и родео смотреть… Поэтому мы с Валькой предложили Аркадьеву: "Давайте на ранчо съездим? А то все по книжкам да фильмам имеем представление…" А он ответил: "Спокойно! Вернетесь домой – там на лошадках и покатаетесь!"
…То ли в Монреале, то ли в Торонто вышли на стадион, выстроились. По протоколу каждый матч открывала "Мисс Канада". После речей мэра и других чиновников девушка подходила к мячу и символически ударяла. В это время с ее ноги слетала туфелька, и мне приходилось проявлять прыть, чтобы поймать и надеть обувку обратно. После чего я вручал даме подарочный набор лучшей советской парфюмерии "Красная Москва". За это мне причитался поцелуй, во время которого Валька почти кричал: "Не взасос!" (Смеемся.) А потом каждый раз попрекал: "Ну, ты, Слоник, даешь!" – "А чего "даю"? Это же ее инициатива". – "Она-то она, а то, что мы стояли рядом? Чего же она устроила "подрывную"? (Смеемся.)
В одном из следующих матчей я уступил капитанскую повязку Бубукину, желавшему получить поцелуй красотки. Однако она заболела. Вместо нее на поле вышел дородный мэр то ли Калгари, то ли Квебека с такой же лысой головой, как у Вальки, а главное – полез его целовать. Однако новый капитан увернулся – в результате вернулся в Москву нецелованным.
Бубукин считался безобидным шутником – общался на основе доброжелательности, заражавшей окружающих. Знали бы вы, какую важную роль эта черта его легкого характера играла во время матчей, особенно неудачных?! Мне дали кличку "Слоник", доставшуюся в наследство от отца-спартаковца. И когда мы выходили на поле – серьёзные и немного скованные, Валька мог подойти и с улыбкой спросить, к примеру: "Ну что, Слонёнок, нос повесил?" (смеётся). После чего напряженность пропадала и настроение вмиг улучшалось.
– Во время игр также вел себя?
– Иногда окликал его: "Валь…" – "Чего кричишь?" Как-то проходил товарищеский матч "Локомотив" – сборная СССР. И он замолотил изо всех сил. Вот и спросил: "Валь, ты что делаешь-то? Отдай пас!" – "Да, ладно. Может, хоть копейку с них возьмем". Или в той же ситуации обратился к Бубукину: "Валь, ну, что ты дурака валяешь?" – "Да, ладно. Пока сбегают за мячом, вернутся, вот и развлечемся".
ИЗ АРХИВА
"Локомотив" Москва – СССР (сборная клубов) – 0: 1 (0: 1)
14 мая 1961. Товарищеский матч. Баковка. Стадион "Локомотив". 2000 зрителей. Судья: Г. Жарков (Москва).
СССР: В. Маслаченко, А. Медакин, И. Нетто (к), В. Петров, В. Воронин, Ю. Войнов, С. Метревели, В. Иванов, В. Лобановский, Б. Батанов, М. Месхи.
Тренер: Г. Качалин.
Го л: Месхи (5).
О. БЕЛАКОВСКИЙ:
– Мой самый веселый пациент, безусловно, Валентин Борисович. Без его шуток и анекдотов невозможно представить/вспомнить ни одну встречу ветеранов. В любой команде он много делал для создания здорового микроклимата. А еще нередко произносил тосты, дружеские и остроумные.
Г. ЗОНИН:
– Бубукин, располагая хорошим и сильным ударом, даже играл с юмором. Как-то на тренировке сборной Валька бил по воротам. Мяч пролетел мимо, и тренер, попросив повторить, предупредил полушутя-полусерьезно: "Еще раз промахнешься, отчислю из команды". – "А я больше не буду бить!" – "Как так?" – "Буду Никите пас отдавать". (Смеемся.)
А. ИСАЕВ:
– Веселее человека не знаю – всегда мог создать приятную обстановку из ничего. До чемпионата мира–1958 мы месяц-полтора провели на сборах в Китае. Меня в 1957-м в финале Кубка СССР "сломали", но в КНР я поехал с командой, чтобы восстановиться… Как-то разбирали игру, а Бубукин "строил" рожи Кесареву. Начальник команды Мошкаркин разозлился из-за того, что Кесарев ржет, хотел его выгнать, но Володька молчал – Бубукина не "сплавил". А Валя сидел, как ни в чем не бывало.
Я с Бубукиным и учился в ГЦОЛИФКе – мы всю жизнь дружили, более полувека шли параллельно. Он стал обладателем Кубка Европы, я – чемпионом Олимпиады… На занятиях по педагогике Валя укатал, засыпая анекдотами преподавателя Киру Александровну, молодую и интеллигентную: "Бубукин, прекратите!" А Валя продолжал: "Давайте последний расскажу?" А она свалилась под стол, щечки прямо горели…
– "Учились" – сказано с натяжкой…
– Да, из нас, спортсменов, сформировали спецгруппу. Бубукин считался находчивым. На площадке 2-го этажа торговали бутербродами с колбасой. И вот Валя спускался оттуда со здоровым старинным портфелем в руке, а однокурсники закричали: "Борисыч, с докторской!?" – "Да, нет – с кандидатской!"
– Здорово ответил экспромтом…
– Да, сразу уложил всех.
– Вы туда приходили ради сдачи зачетов и экзаменов?
– Нет, месяц уходил на подготовку, после чего начиналась сессия. Наконец, завершив установочные занятия, расставались на год. Так проучились 5 лет.