Вы ездите ежедневно в Царское Село, - говорил я ему. - Скажите же Государыне, что ведь это настоящая революция. Надо принять самые решительные меры и как можно скорее, быть может завтра уже будет поздно.
Белецкий меня успокаивал:
Да, да, вы правы, теперь я это сам вижу. Я уже докладывал Государыне, и она отдала распоряжения. Завтра же на улицу будут выведены войска и всяким демонстрациям будет положен конец.
Действительное развитие событий известно.
С первых же дней революции для меня началась долгая эпопея тюремных скитаний. 7 марта я был арестован по требованию Совета рабочих депутатов и доставлен в Государственную Думу. В течение 10 дней меня держали там в так называемым "министерском павильоне", который был превращен в тюрьму для сановников старого режима. Потом перевели в Кресты. Вскоре меня освободили по хлопотам В. Л. Бурцева. С последним я познакомился в 1916 году, после того как он был возвращен из своей ссылки в Сибирь. Он интересовался рядом вопросов из истории деятельности политической полиции и искал в этой связи встречи со мною. Я не видел причин уклоняться от встречи, и мы несколько раз имели с ним очень интересные для меня разговоры, причем я не отказывался давать ему разные разъяснения, поскольку речь не шла о секретах, которые стали мне известны по моей служебной деятельности. Теперь Бурцев взял меня на свои поруки. К сожалению, пробыть на свободе мне пришлось всего 3-5 дней. По требованию вернувшихся из Парижа социалистов-революционеров я был снова арестован, и надо мной наряжено было следствие за мою деятельность по борьбе с террористическими организациями. На этот раз сидеть пришлось в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, тюрьме, в которой раньше держали только смертников. Условия содержания были очень тяжелые, плохая была пища, часто отказывали в прогулках. Хуже всего было то, что солдаты крепостной команды, охранявшие нас, время от времени начинали в коридорах тюрьмы митинговать, громко обсуждая вопрос о том, не проще ли было бы нас не караулить, а просто расстрелять и спустить в Неву. Временами положение становилось очень напряженным, так что даже приходилось представителям Совета рабочих депутатов приезжать и успокаивать волновавшихся солдат. Помню, как раз перед дверями моей камеры шел один такой митинг, причем оратором от Совета выступал известный социалист-революционер Гоц. С большим трудом ему удалось убедить солдат отказаться от своих намерений. Попробно рассказывать об этих днях у меня нет охоты. С тех пор так многие перебывали в тюрьмах, и даже в гораздо более тяжелых условиях, и так много об этом написано, что у меня нет желания вспоминать о моих личных скитаниях и увеличивать обширную тюремную литературу. Не могу только не упомянуть о той роли, которую сыграл наш тюремный врач, добрейший доктор Иван Иванович Манухин. Социал-демократ по убеждению, в отношении нас, "сановников старого режима", он был настоящим благодетелем. Все, что только было в его силах, он сделал для нас, увеличил тюремные рационы, всех, кого только можно было, переводил в тюремную больницу, многие из нас обязаны ему здоровьем и даже жизнью.
Все мы находились в ведении чрезвычайной следственной комиссии бывшего московского присяжного поверенного, после революции ставшего сенатором, Н.К.Муравьева. Моей деятельностью он очень интересовался. В их руки попали все те документы, которые в свое время комиссия Курлова, Виссарионова и Климовича собрала против меня в связи с целом Петрова. После я узнал, что в комиссии было уже решено, на основании этих документов, предать меня суду за злостную "провокацию", которая выражалась в том, что я якобы подготовлял террористическое покушение вместе с Петровым. После Бурцев мне рассказывал, что он был приглашен к Муравьеву, который сообщил ему о найденных им документах и о том, что скоро будет поставлен мой процесс. "Я, - рассказывал мне Бурцев, - схватился прямо за голову и начал уговаривать как можно скорее от этих планов отказаться, ибо процесс сулил только одну компрометацию комиссии". Со стороны революционной Бурцеву была превосходно известна закулисная сторона дела Петрова, и он не сомневался, что обвинения, выдвинутые против меня Петровым, ни в коей мере не отвечали действительности. Муравьев отказался от плана поставить процесс немедленно и передал дело для дополнительного расследования.
Были допрошены Натансон, Савинков, Бартольд и ряд других революционеров-террористов, в той или иной мере связанных с Петровым. Все их показания я читал, они полностью подтвердили и доказали утверждение Бурцева и реабилитировали меня. Следователь, который вел это следствие, после того как дал мне ознакомиться с этими показаниями, говорил: "Вас спасли ваши прежние враги. А вот ваши бывшие друзья... Ловко они вас в свое время съели."
Так дело было похоронено.
Недели через две после большевицкого переворота к нам в тюрьму явился комиссар-большевик. В это время мы уже были развезены из Петропавловской крепости по разным тюрьмам. Меня содержали в бывшей долговой тюрьме в Казачьем переулке. Нас всех собрали в коридоре, и явившийся большевицкий комиссар начал опрашивать, кто за что сидит. Большинство были растратчики. Когда очередь дошла до нас, начальник тюрьмы сказал: "а это политические". Комиссар удивился: какие теперь у нас политические? Начальник разъяснил, что это деятели старого режима, арестованные по приказанию следственной комиссии Муравьева. Комиссар потребовал более точных разъяснений и в конце концов заявил, что он считает наше содержание под стражей неправильным и несправедливым: "Они по-своему служили своему правительству и выполняли его приказания. За что же их держать?"
Через несколько дней начались освобождения. Из нашей группы освободили почти всех. Только бывший министр Хвостов, относительно которого было доказано, что он совершил хищение казенных денег, остался в тюрьме. Да еще Протопопов был не освобожден, а лишь переведен в больницу, в которой, правда, за ним наблюдали только врачи. Меня освободили, обязав подпиской явиться по требованию следственных властей.
Так дело шло до весны. Приблизительно в апреле у меня был очень интересный разговор с бывшим министром Протопоповым, который мне много объяснил из событий периода, предшествовавшего революции. Разговор состоялся по инициативе Протопопова. Он передал мне через общих знакомых, что хотел бы со мной повидаться и поговорить. Я пришел к нему в больницу. Протопопов вначале говорил, чти он очень интересовался мною, что первые дни вступления в должность министра он хотел даже пригласить меня вновь на активную работу, но, прибавлял он, мне такое о вас наговорили, такие документы показали, что у меня даже волосы дыбом встали. Только теперь я узнал, что все это была клевета.
В дальнейшем разговоре Протопопов очень подробно рассказал мне историю своего назначения министром. В качестве товарища председателя Государственной Думы он был выбран председателем той делегации членов Думы, которая совершила поездку к нашим союзникам, посетила Париж и Лондон. Эта поездка, говорил Протопопов, показала мне, что военное положение наших союзников очень невеселое. Положение на их фронтах было очень тяжелым, организация тыла расхлябана, катастрофы можно было ждать буквально со дня на день. Поэтому, когда в Стокгольме мне через разных посредников было предложено встретиться с представителем германского правительства Вартбургом и ознакомиться с германскими условиями мира, я счел своим патриотическим долгом принять это предложение. Встреча состоялась. И после долгого разговора Вартбург мне сообщил, что он имеет вполне официальные полномочия передать Государю Императору условия сепаратного мира, которые сводились приблизительно к следующему: вся русская территория остается неприкосновенной, за исключением Либавы и небольшого куска прилегающей к ней территории, которые должны отойти к Германии. Россия проводит в жизнь уже обещанную ею автономию Польши, в пределах бывшей русской Польши, с присоединением к ней Галиции. Эта автономная Польша вместе с Галицией будет оставаться в составе Российской Империи. На Кавказе к России присоединяется Армения. Какой-то особый пункт говорил, я не помню уже теперь, или о нейтрализации или о присоединении к России Константинополя и проливов. Условий мира с союзными державами Вартбург не указывал, но подчеркивал, что никакой помощи от России против ее бывших союзников Германия не потребует.
Протопопов обещал передать эти предложения царю. И с этой целью, приехав в Петербург, испросил у него личной аудиенции. Царь внимательно выслушал рассказ Протопопова о свидании с Вартбургом, поблагодарил Протопопова за его сообщение и прибавил:
- Да, я вижу, враг силен. Я согласен, при нынешнем положении те условия, которые вы передали, для России были бы идеальными условиями. Но разве может Россия заключать сепаратный мир? А как отнеслась бы к этому армия? А Государственная Дума?
В итоге разговора Протопопов, как уверял он меня, получил от Государя формальное поручение переговорить с представителями руководящих фракций Государственной Думы и выяснить их отношение к германским предложениям. Протопопов прибавил, что он будто бы сделал попытку устроить совещание представителей думских фракций, но настроение, которое на этом совещании обнаружилось, было таково, что о подробном рассказе относительно германских условий не могло быть и речи, он не излагал их. Наши политики, говорил Протопопов, оказались невероятными идеалистами, совершенно не понимающими интересов страны, А ведь только заключив такой мир, мы могли спасти страну от революции.
Вскоре после этой нашей беседы отношение большевиков, до того очень снисходительное к нам, "сановникам старого режима", начало заметно меняться. В это время произошло восстание Краснова на Дону, переворот Скоропадского на Украине, началось восстание чехословаков на Волге. Атмосфера становилась все более и более тревожной. Однажды, в начале мая 1918 года, ко мне зашел один мой знакомый, занимавший тогда место какого-то комиссара у большевиков. Он только что перед этим совершил поездку в Москву и пришел ко мне, чтобы рассказать: в Москве настроение очень тревожное, неизбежно начало террора, скоро будут произведены большие аресты. Он настоятельно советовал мне не медлить и двигаться куда-нибудь за пределы досягаемости большевицкой власти. Я решил последовать его совету. Так как я был родом с Украины, то мне было очень легко оптироваться в качестве украинского гражданина, и с ближайшим же этапом украинских граждан, которые тогда свободно пропускались большевиками, я отправился на юг. Этому я был обязан своим спасением. После я узнал, что буквально через несколько дней после моего отъезда в Петербурге начались аресты сановников старого режима. Приходили и за мною.
Краткие сведения об упоминаемых лицах
АЗЕФ Евгений Филиппович (1869-1918) - Происхождением из Ростова н/Д, Получил инженерное образование. В 1892 поступил осведомителем и Департамент Полиции- С годами выдвигался на этой службе и на постах в партой эсеров. Разоблаченный в 1909, бежал в Германию и скрывался там до смерти.
Полную картину разрушения эсеровского терроризма, совершенного Азефом, сами вожди этой партии оценили, только прочтя эту книгу ген.Герасимова (1934), Чернов пишет в своей книге "Перед бурей" (изд. им. Чехова, Н-Й, 1953, стр.272) . "Лишь после того, как вышли (на немецком языке) воспоминании генерала Герасимова, нам окончательно выяснилась общая картина катастрофы, постигшей нашу боевую работу, как раз в то самое время, когда БО по планам партии должна была довести свои атаки на царский режим до максимальной энергии".
АКИМОВ Михаил Григорьевич (1847-1914) - Министр юстиции: декабрь 1905-апрель 1906. Председатель Государственного Совета: 19П7-1914. Сенатор.
АЛЕКСЕЕВ Михаил Васильевич (1857-1918) - Генерал. Занимал ряд высоких командных должностей в русской армии. С марта по август 1915 Главнокомандующий Северо-Западным фронтом. С августа 1915 но март 1917 - начальник штаба Верховного Главнокомандующего (и сыграл важнейшую роль в царском отречении). Апрель-май 1917 - Верховный Главнокомандующий, снят при Керенском. На короткий срок в начале сентября 1917 - снова начальник штаба при Верховном (Керенском), - после устранения генерала Корнилова. С ноября 1917 - на Дону, один из организаторов Добровольческой армии. Умер в сентябре 1918 от болезни.
АНТОНИЙ (Вадковский) (1846-1912) - Митрополит Петербургский и Ладожский. Один из организаторов Религиозно-Философского общества (сблизить интеллигенцию с реформистским духовенством).
АРГУНОВ (Воронович) Андрей Александрович (1867-1939) - Член ЦК партии с-р и один из ее руководителей с начала века. В 1918 - член Комуча. Член уфимской директории. Эмигрировал.
БЕЛЕЦКИЙ Степан Петрович (1873-1918) - Самарский вице-губернатор. С 1909 вице-директор Департамента Полиции. Устранен в 1913. Снова возвышен в 1915, - стал товарищем министра внутренних дел. Скандально замешан в распутинские цела, снова отставлен, получил пост сенатора. Расстрелян большевиками.
БОГДАНОВИЧ - Генерал, уфимский губернатор. Убит террористами в Уфе в мае 1903.
БУЛЫГИН Александр Григорьевич (1851-1919) - Московский губернатор: 1893-1902. Министр внутренних дел с января по октябрь 1905.
БУРЦЕВ Владимир Львович (1662-1942) - Известный революционер, до 1905 террорист. За террористические призывы был осужден в Англии, выслан из Швейцарии и Франции. Не принадлежал к определенному партийному направлению, тщетно пытался объединить их. Особенно известен раскрытием тайны Азефа. С 1914 - сторонник национального единения и обороны страны. В 1915 сдался на русской границе. Сперва получил высылку, потом амнистирован. После октябрьского переворота эмигрировал.
ВИТТЕ Сергей Юльевич (1849-1915) - Министр финансов: 1892- 1903, затем председатель совета министров. В октябре 1905 - главный побудитель Манифеста 17 октября и возглавил объединенный кабинет до апреля 1906. В августе 1905 заключил мир с Японией. После 1906 - не у дел.
ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ, в.к. (1847-1909) - Родной брат Александра III. Главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа до октября 1905.
ВОЕЙКОВ Владимир Николаевич - Генерал-майор свиты. Одно время - командир лейб-гвардии Гусарского полка. Возглавитель российского олимпийского комитета (1912). Последний (с 1913 до марта 1917) дворцовый комендант при Николае II. Эмигрировал.
ВОЙТИНСКИЙ Владимир Савельевич (р. 1887) - Социал-демократ, сослан в Сибирь по делу с-д фракции 2-й Гос. Думы. С марта 1917, после возвращения из ссылки, член исполнительного комитета Совета Рабочих Депутатов. Комиссар Северного фронта при Керенском.
ГАПОН Георгий Аполлонович (1870-1906) - Кончил полтавскую духовную семинарию в 1893, работал земским статистиком, потом стал священником. В 1898 поступил в Петербургскую Духовную академию. Был священником в тюрьме "Кресты". Имел самые хорошие отношения с эсерами до 1905. Лидер Петербургского общества фабрично-заводских рабочих. Организатор шествия петербургских рабочих 9 января 1905 с политическими требованиями. Бежал за границу. Активно вращался в революционных эмигрантских кругах. По возвращении в Петербург заподозрен в связи с полицией - и повешен эсерами на даче в Финляндии под Петербургом в 1906.
ГЕРМОГЕН - Епископ Саратовский. Сперва покровительствовал Распутину, потом его обличал. За то был исключен из Синода в 1912. Высочайшим повелением сослан в Жировицкий монастырь, позже в Николо-Угрешский.
ГЕРШУНИ Григорий Андреевич (1870-1908) - Глава Боевой Организации социалистов-революционеров до 1903 ("Тигр Революции"). В 1904 приговорен к казни, смененной на вечную каторгу, с которой он бежал в 1907. Умер в Цюрихе.
ГОРЕМЫКИН Иван Логгинович (1840-1917) - Министр внутренних дел: 1895-1899. После длительной отставки - председатель совета министров с апреля по июль 1906. И еще раз после длительной отставки - с января 1914 до февраля 1915. Был арестован после февральской революции.
ГУЧКОВ Александр Иванович (1862-1936) - Выдающийся русский общественный и политический деятель. Создатель, вместе с Шиповым (см.), "Союза 17 октября" (партии октябристов). Лидер октябристов в 3-й Государственной Думе с 1907, председатель Думы в 1910. Видная оппозиционная фигура в 1911-1916. Военный и морской министр во Временном правительстве: март-апрель 1917.
ДЕДЮЛИН Владимир Александрович - Генерал-адъютант. До 1905 градоначальник Петербурга. С 1909 но 1913 - дворцовый комендант.
ДУБАСОВ Федор Васильевич (1845-1912) - Адмирал, генерал-адъютант. В 1897-99 - командующий Тихоокеанской эскадрой. С ноября 1905 по июль 1906 - московский генерал-губернатор. С 1906 член Государственного Совета,
ДУБРОВИН Александр Иванович (1855-1918) - Врач. Основатель Союза Русского Народа. В своей газете "Русское Знамя" атаковал Столыпина. В 1917 заключен в Петропавловскую крепость. Расстрелян большевиками осенью 1918,
ДУРНОВО Петр Николаевич (ум. 1915) - Министр внутренних дел в Виттевском кабинете: октябрь 1905-апрель 1906. Известен своим предвоенным предсказанием несчастного исхода войны с Германией и революции.
ЗАРУДНЫЙ Александр Сергеевич (1863-1934) ~ Присяжный поверенный на политических процессах. После февральской революции - товарищ министра юстиции. Летом 1917 - министр юстиции. Остался в СССР.
ЗУБАТОВ Сергей Васильеиич (1864-1917) - С 1896 по 1902 - начальник Московского Охранного отделения. Инициатор и убежденный сторонник поддержки правительством экономического рабочего движения. С 1902 - в Петербурге, начальник особого отдела Департамента Полиции, где занимался рабочими вопросами. Затем отстранен, и его линия заглохла. В февральскую революцию покончил самоубийством.
ЗУРАБОВ Аршак Герасимович (1873-1919) - Социал-демократ. Известен своей речью во 2-й Государственной Думе с оскорблениями русской армии. Из сибирской ссылки бежал за границу. Сотрудник Парвуса в Копенгагене в 1916. Возвратился из эмиграции после февральской революции.
ИВАНОВ Николай Иудович (1851-1919) - Генерал. Перед войной 1914 гола командующий Киевским военным округом. В 1914-1916 - Главнокомандующий Юго-Западным фронтом. К началу революции состоял без должности при Ставке и послан царем на усмирение революции. К задаче этой не приступал.
ИЛИОДОР - Иеромонах, окончил Петербургскую Духовную академию. Фанатичный и зажигательный проповедник, враг Столыпина. В 1908-1911 имел большое влияние r Царицыне. Одно время пользовался покровительством Распутина, затем поссорился с ним. В 1912 расстригся и объявил себя деистом. Уехал за границу, где написал рукопись против Распутина - "Святой черт" (издана в 1917) Сочувственно отнесся к октябрьскому перевороту, уже после него создавал в Царицыне "мистическую коммуну" и объявил себя "русским папой". В 1922 выслан из РСФСР за границу.
КАРПОВ - Полковник, сменил A.B. Герасимова на посту директора Петербургского Охранного отделения, на короткое время. Убит взрывом террориста Петрова-Воскресенского в 1909.
КАРПОВИЧ Петр Владимирович (1874-1917) - Ранний террорист XX века; в 1901 убил министра просвещения Боголепова. Бежал из Сибири с поселении в 1909 году за границу, пробыл там до 1917. В апреле 1917 утонул на возврате в Россию (пароход торпедирован немецкой подводной лодкой).