Группа полковника Чеснокова к вечеру 24 июля незаметно для противника сосредоточилась на опушке леса в километре от Великого Села, напротив села Заречье. Атаковав на закате, к 23:00 танкисты заняли Заречье и Великое Село, захватив здесь два мотоцикла и разбитый грузовик. Как вспоминал один из участников этого боя: "Нам дали приказ преследовать и уничтожать прорвавшиеся части противника. Но когда мы вошли в деревню, там не было ни фашистов, ни местных жителей ". [85]
Таким образом, единственная дорога, по которой могла снабжаться прорвавшаяся группировка, была перехвачена. Моторизованный полк и до батальона танков оказались в тактическом окружении.
В ночь на 25 июля командир 177-й стрелковой дивизии полковник Машошин отправил в штаб корпуса донесение об обстановке. Из него следовало, что одновременно с наступлением на Наволок и Солнцев Берег часть сил противника двинулась от Югостиц на Петровскую Горку и Гасткино по западному берегу Череменецкого озера:
"Вечером 24.07.41 г. противник сосредоточил большие силы перед передним краем полосы обеспечения на нашем левом фланге и соседа слева на рубеже: лес вост. Солнц [ев] Берег, Гасткино, в районе Югостиц, Погост Петровский… Скопление до 300 автомашин с артиллерией в лесу восточнее Дубравки. Колонна пехоты силой до двух батальонов в движении из Погоста Петровского на Горки Петровские.. " [86]
25 июля бой продолжился. Утром к группе капитана Прядуна в районе деревни Лунец подошла рота 801-го полка 235-й стрелковой, несколько позднее – еще две роты. Сюда же был направлен 1-й дивизион 24-го гаубично-артиллерийского полка. Тем временем артиллерийские наблюдатели 710-го гаубичного полка 177-й дивизии заметили, как группа немцев (два грузовика в сопровождении мотоциклистов) проскочила от Наволока на Торошковичи у левого берега реки Луга.
Около полудня танкисты капитана Прядуна вновь перешли в атаку и на исходе дня сумели занять село Югостицы. В бою было потеряно два БТ, один из них безвозвратно (сгорел), еще два танка имели технические поломки. Однако среди танкистов было всего двое раненых – получили ожоги в горящей машине. Были уничтожены противотанковое орудие и грузовик немцев. С этого момента основные силы прорвавшейся группы были блокированы на восточном берегу Череменецкого озера в районе села Наволок; очевидно, какая-то маневренная группа осталась в районе Гасткино и Петровской Горки на западном берегу
Тем временем противник трижды пытался атаковать Великое Село с юга от села Шубино, но всякий раз отбрасывался назад огнем танков полковника Чеснокова. Наконец около 15 часов немцы открыли по Великому Селу и Заречью мощный артиллерийский огонь. Деревянные дома загорелись, и танкисты, не имея поддержки пехоты, вынуждены были отойти на север, к деревне Чайково, заняв оборону по восточной опушке леса за речкой Кукса, фронтом к дороге, чтобы перекрывать ее своим огнем. На этот момент в группе Чеснокова имелось 9 танков БТ, столько же Т-26 и один подбитый КВ. Это больше, чем выступило на марш 24 июля – очевидно, ночью к группе подошло подкрепление.
Заняв Великое Село, немцы начали атаку вдоль дороги на север. Огнем танков из леса были подбиты три грузовика и два мотоцикла. Всего за день 25 июля группа Чеснокова потеряла два танка уничтоженными (сгорели), еще два оказались повреждены. Погибло 6 человек (экипажи сгоревших танков), еще 10 человек было ранено.
Немецкое командование оперативно среагировало на неудачу прорыва. Уже вечером 25 июля противник оставил село Наволок и отошел на юг. Днем 26 июля части 502-го стрелкового полка и 2-й батальон 49-го танкового полка заняли деревню Репьи у южного края озера и вышли к Югостицам. Одновременно сюда же отошли с юга танкисты полковника Чеснокова. Окруженный противник исчез – будто бы его и не было. Вечером части 235-й стрелковой дивизии и танки 49-го полка заняли Великое Село; немцы, не оказывая сопротивления, отошли южнее на Горки.
Судя по всему, в ночь с 25 на 26 июля немецкие танки и пехотинцы незаметно обошли Югостицы с запада (возможно, использовав дорогу по берегу Луги через Торошковичи). Не исключено, что часть тылов они успели оттянуть назад еще днем 25 июля, до взятия Югостиц группой капитана Прядуна и батальоном 235-й стрелковой дивизии.
Одновременно с атакой вдоль озера Череменецкое противник предпринял наступление на главном направлении. Утром 24 марта 269-я пехотная дивизия атаковала позиции 483-го полка 177-й стрелковой дивизии: одним полком на Псковском шоссе, а другим – вдоль железной дороги от станции Лямцево через Крошново на Серебрянку. Здесь немцам удалось прорвать оборону 1-го батальона 483-го полка и выйти к станции Серебрянка. В бою, поднимая бойцов в контратаку, погиб командир 483-го полка подполковник Харитонов. На следующий день противник продолжил наступление, продвинувшись за два дня на 10–12 км и выйдя на рубеж Серебрянка, Ретюнь.
Оперативная сводка штаба 41-го стрелкового корпуса от 18:00 26 июля 1941 года сообщала:
"1. На правом фланге 177 сд противник нанес удар силами до двух полков и около 10 танков при поддержке артиллерии и минометов. С 12:00 до 13:00 захватил пос. Серебрянка и подошел к Червише.
2. В Югостицах, Дубровке танковый батальон 24 тд с отрядом 235 сд в 6:00 отбросил противника на Великое Село, уничтожил до 20 грузовых автомашин с пехотой, две легковые машины с офицерами и один мотоцикл. Разбитая югостицкая группировка противника под прикрытием своей пехоты отошла на Борки, Дедино, Добрыни, Турская Горка.
В Лишницы и Нежадва отмечена пехота с артиллерией и танками неустановленной численности. В районе Югостиц разбито до полка мотопехоты противника.
3. 177 сд ведет упорные бои на своем правом фланге вдоль железной дороги Серебрянка – Луга". [87]
27 июля поступил приказ командира 41-го стрелкового корпуса вывести части 49-й танковой дивизии – 24-й гаубичный артполк и 1-й танковый батальон капитана Прядуна (в который к этому времени было сведены оставшиеся 22 машины) – на помощь маневренной группе полковника Родина для отражения немецкого наступления вдоль Псковского шоссе.
Пока нельзя точно установить, какая именно немецкая часть принимала участие в этом наступлении и какие потери она понесла. Неизвестно, были это силы 269-й пехотной дивизии либо какая-то из приданных ей подвижных частей. Однако в нашем распоряжении имеется сводка потерь 269-й немецкой пехотной дивизии за период с 20 по 31 июля (с момента передачи 56-му армейскому корпусу):
Как мы видим, потери дивизии начинают резко расти с 24 июля, а их пик приходится на 26–28 июля. При этом низкие потери
27 июля, возможно, объясняются отсутствием своевременных донесений от частей, по каковой причине часть их оказалась "перенесена" на следующий день. Данные по убитым за
28 июля выглядят не совсем правдоподобно. Тем не менее из приведенной сводки следует, что за неделю боев с 24 по 30 июля дивизия потеряла 551 солдата, в том числе 112 убитыми (из них 7 офицеров). Из этого числа на 26–27 июля приходится 61 убитый и пропавший без вести и 270 раненых. Особое внимание привлекают 29 солдат, пропавших без вести 28 июля (возможно, что не за один, а за два дня), из которых 29-го к своим вышло 8 человек.
* * *
К сожалению, история с окружением моторизованной группы противника в районе Череменецкого озера весьма показательна для 1941 года. Противнику, попавшему в весьма сложную ситуацию, удалось не просто вырваться из кольца без существенных потерь, но и сделать это незаметно для блокирующих войск. Разберем подробнее причины, по которым так получилось.
Командир 41-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант Астанин принял совершенно правильное решение "наносить контрудар, а не булавочный укол" [88] . А затем он поручил его выполнение командирам 177-й и 235-й стрелковых дивизий, не проконтролировав их действия и не организовав взаимодействие между ними – хотя последнее являлось его прямой обязанностью как старшего начальника.
Для ликвидации прорыва формально были выделены серьезные силы – два стрелковых полка. Однако фактически от каждого полка в бою участвовало не более батальона, да и те начали действовать с большим опозданием.
Взаимодействие танков с пехотой было организовано из рук вон плохо. Увы, такое положение продолжалось у нас вплоть до конца 1942 года. И не только потому, что пехота (как на это часто жаловались танкисты) проявляла нестойкость, пряталась за танками либо вообще не желала идти в бой. Командиры стрелковых подразделений, лейтенанты и капитаны, зачастую призванные перед войной из резерва, просто не получили от своих начальников никаких более-менее подробных инструкций. Они могли организовать атаку или отход, но совершенно не представляли, как действовать в неожиданной для них ситуации – при блокировании маневренной группы противника на незнакомой местности в условиях отсутствия сплошного фронта.
Командиров полков тоже можно понять – они и сами-то плохо представляли себе обстановку и задачи контрнаступления, имея лишь сформулированные в общих словах приказы. Через год-полтора они научатся самостоятельно действовать в подобных ситуациях: сами организовывать добычу информации о противнике, лично устанавливать контакты с соседом (зачастую через голову непосредственного руководства), автоматически, без приказа и понукания, предпринимать те или иные стандартные действия. Но это случится потом. Пока же война шла всего месяц, а дивизии участвовали в боях и того меньше.
В данном случае значительная часть вины лежит на самом командире 24-й танковой дивизии полковнике М. И. Чеснокове. Человек безусловной личной храбрости, он явно "застоялся" в роли командира, который ничем не командует, а его подразделения мелкими группами придаются тому или иному соединению. В результате он лично отправился в бой – вместо того, чтобы находиться на командном пункте 177-й стрелковой дивизии или даже 41-го корпуса, руководить действиями трех своих "боевых групп" и организовывать их взаимодействие с пехотой "сверху", через штабы стрелковых соединений.
Кстати, именно в этой роли существование штаба 24-й танковой дивизии, в подчинении у которой находился всего один танковый полк, было бы вполне оправданным. Немцы специально организовывали подобные структуры, странные на первый взгляд: танковая бригада, в которую входит один танковый полк, но при этом и там, и там имеется по своему штабу.
На деле при этом штаб полка осуществляет "вертикальное" руководство батальонами, а штаб бригады организует "горизонтальное" взаимодействие с танковыми или пехотными частями других дивизий.
В результате группа самого Чеснокова действовала совсем без пехоты, а в группе капитана Прядуна взаимодействие с пехотой было налажено только на второй день, после чего удалось без особых проблем и потерь захватить ключевую деревню Югостицы. Днем 24 июля в атаке на Солнцев Берег 2-й батальон 49-го танкового полка не смог организовать взаимодействие с пехотой 502-го стрелкового полка, хотя времени для этого было предостаточно. Ценнейшая машина КВ со всем экипажем была потеряна из-за отсутствия взаимодействия внутри самого танкового батальона (и, возможно, из-за халатности экипажа).
После того, как с захватом Великого Села в ночь на 25 июля были перехвачены коммуникации вражеской группировки, никто из тактических командиров не догадался организовать разведку ее действительного местонахождения, не говоря уже о выяснении маневров и намерений противника. Не было проведено разведки местности с выявлением всех дорог и троп, по которым противник имел возможность обойти наши заслоны. В итоге оказался упущен крупный по меркам сорок первого года успех.
Хорошо проявила себя артиллерия – как корпусная, так и дивизионная. Но, в принципе, это не удивительно: высокую эффективность советской артиллерии и хорошую подготовку артиллеристов немцы признавали всегда.
Таким образом, командирам Красной Армии еще предстояло многому научиться. Но июльские бои показали главное: немецкие войска, даже танковые дивизии, можно не только остановить, но и разбить.
Борис Кавалерчик. Сражение за Ельню
Великая Отечественная война началась по германскому сценарию. На СССР обрушился удар чудовищной силы, масштабы которого советское руководство осознало не сразу. И дело было не только в количестве сил и средств, задействованных Германией по плану "Барбаросса", хотя и они были немалыми. Не менее важным было высокое качество этих войск и их командования. Солдаты, офицеры и генералы вермахта были заранее отмобилизованы, отлично обучены, вооружены, оснащены и организованы. В большинстве своем они обладали свежим опытом ведения современной войны. Как никогда высоки были их боевой дух и уверенность в себе. Это была уверенность людей, умеющих и привыкших побеждать любого противника.
Противостоящие им бойцы и командиры Красной Армии уступали им по всем этим параметрам. Средний уровень образования и боевой подготовки личного состава РККА, от простых красноармейцев до высшего командования, был существенно ниже, чем у их немецких оппонентов. То же самое относилось к организованности и сколоченности советских подразделений, частей и соединений, их умению взаимодействовать между собой и с другими родами войск. Иными словами, вермахт заметно превосходил предвоенную Красную Армию в главном – в умении воевать. Были у РККА и другие недостатки, значительно снижавшие ее боеготовность. Война застала вооруженные силы Советского Союза на стадии развертывания и переоснащения новой техникой. Из-за этого многие новые танки и самолеты, которые формально находились в войсках, на деле все еще не были достаточно освоены их экипажами и не могли быть полноценно использованы в бою. В результате приобретения в 1939–1940 годов новых территорий Карелии, Прибалтийских республик, Западной Белоруссии, Западной Украины, Бессарабии и Северной Буковины большое количество войск пришлось перебазировать на другие места дислокации, заниматься их оборудованием и строительством укреплений. Срочно разрабатывались новые планы войны, создавались и переформировывались многочисленные части и соединения. Все эти мероприятия, так и не завершенные до начала войны, отвлекали красноармейцев от повседневной учебы и отрицательно сказывались на их и без того низкой боевой подготовке. Военные действия, в которых участвовал СССР в 1939–1940 годах, наглядно выявили существенные недостатки его вооруженных сил, но на их исправление до начала войны времени уже не хватило…
Итоги первых приграничных сражений были вполне закономерными. За короткое время начального периода войны Красная Армия понесла без преувеличения ужасающие безвозвратные потери в людях и технике. Достаточно сказать, что за первые 18 суток войны в Прибалтике были утрачены 2523 танка (среднесуточные потери – 140 машин), за тот же срок в Белоруссии – 4799 танков (среднесуточно – 267), а на Украине только за 15 дней – 4381 танк (среднесуточно – 292) [89] . Даже во время знаменитой битвы на Курской дуге среднесуточные советские потери составили 85 танков [90] , то есть в несколько раз меньше. Многие тысячи танков, на создание которых перед войной расходовались громадные средства, были растрачены быстро и бесполезно, не оказав заметного влияния на ход боевых действий. Немногие формирования кадровой Красной Армии, сумевшие избежать окружения и полного уничтожения в приграничных сражениях и сильно поредевшие в кровопролитных боях, под непрерывным натиском немцев откатывались все дальше и дальше на восток.
После первых своих головокружительных успехов немцы полагали, что победа уже близка. Перед началом войны они рассчитывали, что им будут противостоять 200–300 советских дивизий, а после их разгрома германские войска уже никто и ничто не остановит. Но вскоре германскому командованию пришлось убедиться в том, что оно жестоко просчиталось. На пути вермахта вставали все новые и новые советские части и соединения. Только за первое военное полугодие в СССР были вновь сформированы 391 дивизия и 270 бригад, а еще 28 дивизий и 35 бригад были созданы на базе других соединений. Таким образом, вместе с 303 дивизиями и 22 бригадами, имевшимися в Красной Армии к началу войны, общий ресурс составил 885,5 расчетных дивизий [91] ! Эти формирования часто не были обучены должным образом, не имели вооружения, снаряжения и личного состава по полному штату, нередко оснащались устаревшими образцами оружия и боевой техники – но они существовали, и они сражались. Больше того, сражались активно, не уходя в глухую оборону. Одним из немногих успешных примеров советских контрударов первого периода войны и является Ельнинская наступательная операция.