Но Анит, несмотря на миролюбие, которое он проявил в своем законе о всеобщем прощении за прежние преступления, тоже посчитал Сократа опасным для общества и выдвинул против него обвинения в суде, чтобы Сократ, испугавшись, покинул Афины или перестал критиковать демократию. У Анита были некоторые основания чувствовать, что власть демократического правительства Афин была непрочной и что критика Сократа не была тем патриотизмом, слепым и нерассуждающим, которого хотел Анит. Но совершенно ясно, что Сократ, который был убежден, что ум – единственная надежда в деле улучшения человечества, не мог уступить и отказаться от своего призвания ради полезных лишь на время идей правительства.
Анит сделал по отношению к Сократу ту же ошибку, которую делали и многие другие греки: он считал, что Сократ на самом деле не верил в то, что говорил. Афины были полны людей, говоривших как идеалисты, но действовавших так, чтобы получить больше богатства и уюта для себя. Однако Сократ на самом деле верил в то, что лучше пострадать от несправедливости, чем ее совершить. Он верил, что его вопросы имели первостепенную важность для общества и приносили обществу пользу и что он поступил бы плохо и неверно, если бы убежал или замолчал.
Поэтому Сократ вынес судебное разбирательство, был приговорен к смерти и был казнен. Платон в своих трех знаменитых диалогах "Апология Сократа", "Критон" и "Федон" описывает суд над Сократом и его смерть, и это – одно из величайших сочинений в античной литературе. Платон записал речь Сократа на суде, в которой Сократ вместо того, чтобы приносить извинения и обещать исправиться, заявил, что он – благодетель общества. Об эпизоде с дельфийским оракулом Сократ рассказал, чтобы объяснить, почему он задавал вопросы так упорно и настойчиво и почему Анит и другие считали его вопросы такими оскорбительными. До нас дошла его заключительная речь, обращенная к судьям, в конце которой он заявляет о своем убеждении, что "никакое зло не может повредить хорошему человеку ни в этом мире, ни в загробном".
Наконец, в "Федоне" Платон описывает Сократа в последний день его жизни, беседующего с друзьями, которые пришли повидать его в тюрьме, о природе человеческой души и об очевидности ее бессмертия. Спокойный, критичный и дружелюбный, Сократ объяснял своим друзьям, как он пришел к пониманию того, что человеческая душа ценнее и сложнее, чем думают о ней поэты, ученые и практики. И он рассказал друзьям, почему он нашел основания надеяться на то, что душа, которая способна познать вечные истины и отразить в себе образ идеала, будет бессмертна. Как и доказательство Сократа, что люди в своем поведении должны руководствоваться уважением к справедливости, не полностью убедившее его друзей, эти абстрактные доводы, которые Сократ настойчиво просит друзей рассмотреть и критиковать, могут не убедить читателя, но диалог Платона убеждает каждого читателя, что Сократ бессмертен.
Когда солнце начало опускаться к горизонту на западе, Сократ выпил смертельный яд и умер. "Так умер наш друг, наилучший и самый справедливый из всех людей, которых я знал" – вот последняя фраза диалога "Федон". И суд истории, отменив приговор афинского суда, согласился с Платоном.
Платон
Порядок, факт и ценность
Платон – это философия, и философия – это Платон.
Плутарх
Два великих афинских ученых-творца, стараясь ответить и на тот вопрос, который интересовал Фалеса, и на тот, который тревожил Сократа, свели все интуитивные открытия, сделанные до них греками в философии и естественные науках, в две великолепные теоретические системы. Этими учеными были конечно же Платон и Аристотель.
Если основной характеристикой системы Платона может быть какая-то одна идея, то это идея Добра. Этот ценностный принцип в определенном смысле является целью всего философского умственного исследования и создает систему координат для Платоновой новой карты реального мира.
На этой карте Платон разместил сделанные до него интуитивные открытия греческой мысли и опробовал полученную систему, применяя ее к различным проблемам и среди них – к тем вопросам, которые побудили его заняться философией: о природе человеческого "я" и об отношении этого "я" к обществу.
Деятельность Платона можно разделить на четыре периода в соответствии с этапами развития и изменения его мысли. Платон перешел от поэзии своих сократовских диалогов к практической деятельности, от практики к теоретизированию, от философского видения мира к точной проверке и критике.
Судьба его идей тоже сложилась интересно. Многие последующие философские разработки, которые имеют определенные общие черты, получили название "платонизм".
Однажды Уайтхед охарактеризовал западную философию как "ряд примечаний к Платону", и эта оценка вряд ли преувеличена. Платон с его даром теоретического видения дал Западу традицию, которая не прервалась до сих пор, и цель, которой Запад так и не достиг.
Говоря о Платоне и Аристотеле, важно получить некоторое представление о тех общих моделях и основных темах, которые дали им возможность увидеть и изобразить все сущее и все знание в их великом разнообразии и сложности как одно упорядоченное целое. Дать это представление в сжатом виде трудно, и при этом остается слишком мало места для иллюстративных примеров, но, к счастью, и Платон и Аристотель взяли за точку отсчета ту историю философии, которую мы только что проследили, и, возможно, в предыдущих главах встречаются некоторые оценки, примеры и предположения, которые имеют отношение к Платоновой идее-форме и Аристотелеву понятию причинно-следственной связи.
После Сократа в афинской философии начались путаница и хаос. Сократ показал, что наука, послужившая источником для применявшейся раньше модели абстрактного теоретического мышления, не могла учесть составляющие человеческой жизни – связанные с понятием ценности, – которые играют в ней такую важную роль. Горгий и другие софисты показали, что теоретическая философия, по свидетельству самих же философов, приводит к противоречивым взаимоисключающим выводам и даже не способна дать такое описание мира фактов – своего предмета изучения, где бы последовательно проводился какой-то один принцип. Проблемы, накопившиеся за три века исследований и споров, никак не складывались в единую четкую и заслуживающую доверия схему. Даже имея перед собой мощнейший по силе пример – жизнь Сократа, философы испытывали искушение заменить философию какой-либо другой отраслью знания – риторикой, медициной или физикой – либо ограничиться исследованиями в области логики или этики. В этих узкоспециальных областях перед ними не вставала непосильная задача попытаться дать полный системный ответ на изучаемый вопрос.
Для синтеза старых идей и новых проблем был нужен гений – человек, который обладал бы тонкостью чувств поэта и способностью точно оценивать абстрактные построения, которая есть у математиков. Но тонкости чувств и дара точной оценки было недостаточно. Они одни могли бы породить лишь туманные восторги. В придачу к ним было необходимо безошибочное чувство совместимости и формы, способность увидеть, каким образом складываются друг с другом самые несоединимые компоненты. Гений Платона в такой окружающей среде, как Афины, отвечал всем этим требованиям и спас теоретическую философию от угрозы испытать пренебрежение, увязнуть в мелочах и банальностях или быть отвергнутой.
Стать философом Платона побудила казнь Сократа. Платон, в то время молодой аристократ, собирался быть политиком. Он отказался от этих честолюбивых планов и создал свои сократовские диалоги – серию блестяще написанных вымышленных разговоров и речей, где центральным действующим лицом является Сократ. Целей у Платона при этом было две: во-первых, защитить Сократа от приговора афинского суда и, во-вторых, продолжить дело Сократа – ставить вопросы, когда афинские политики надеялись, что прекратили это.
О жизни Платона до того, как ему исполнилось двадцать три года, мы знаем очень мало. Он был родом из семьи, уже давно занимавшей высокое положение в Афинах. Сократ был другом этой семьи, и Платон с детства был знаком с Сократом и восхищался им, хотя, вероятно, формально Сократ не был ни его учителем, ни его воспитателем. Отчим Платона, Пириламп, активно участвовал в политической жизни Афин в то время, когда там правил Перикл; два его других родственника, Критий и Хармид, возглавляли мощную консервативную политическую партию. Поэтому вполне естественно, что в юности Платон не мог представить себя в будущем никем, кроме политика. Это согласуется и с тем, как он описывает себя в "Седьмом письме". Рассказ о том, что у него была большая мечта писать стихи, трудно проверить, но, учитывая литературный талант Платона, это вполне может быть правдой. Он не обязательно должен был считать эти две цели несовместимыми.
Первая попытка Платона принять активное участие в политической жизни Афин относится к тому времени, когда закончилась Пелопоннесская война и Совет Тридцати установил свою диктатуру. Критий был главой этого совета, а Хармид членом, и молодой Платон получил приглашение стать одним из Тридцати. Но он решил немного подождать и посмотреть, что они будут делать, и отказался войти в этот совет, когда увидел, что из-за несправедливости и беззакония диктаторов годы войны кажутся людям счастливым временем. Когда Анит со своей демократической группой вернулся к власти, Платон посчитал это время подходящим для того, чтобы начать ту карьеру, о которой мечтал. Хотя Платон и был аристократом, он не был сторонником тех крайних идей, которых придерживалась антидемократическая группа; так что, когда Анит пришел к власти, Платон вполне мог надеяться, что может быть полезен в деле восстановления политического единства Афин.
Но как раз в это время Анит, напуганный той свободой, с которой Сократ высказывал свои взгляды, сфабриковал ложные обвинения, которые привели под суд и на казнь того, кто был для Платона горячо любимым старшим другом, и Платон снова отложил на будущее свои честолюбивые замыслы. Он был разочарован, возмущен и оскорблен, когда обнаружил, что в демократических Афинах так же, как в Афинах олигархических, несправедливость неразлучна с властью. Является это необходимым следствием, вытекающим из самой природы общества, или может существовать общественный строй, при котором такой человек, как Сократ, был бы оценен по достоинству и люди уважали бы правосудие, – об этом Платон не переставал думать и писать все годы своей философской деятельности. Но независимо от того, как отвечала на этот вопрос теория, реальная политическая практика его времени убедила Платона, что он не может быть политиком, и больше он никогда не пытался сделать управление государством своей профессией.
Видимо, сразу после казни Сократа Платон уехал из Афин и короткое время жил в Мегаре; тогда же он начал писать свои сократовские диалоги. Он был глубоко убежден, что Сократ был прав – прав относительно внутренней ценности справедливости, прав относительно важности вопросов, которые он ставил, прав в том, что людей необходимо заставить остановиться и серьезно задуматься над тем, кто они такие и куда они идут. Платон не хотел допустить, чтобы афиняне добились успеха и заставили Сократа замолчать, казнив его; Платон хотел доказать, что Сократ был, как тот сам говорил, благодетелем общества, а не преступником.
Эти воображаемые беседы – классические образцы литературно-философской драмы. Хороший пример этого – спор о природе умеренности в диалоге "Хармид". Сократ встречает Крития и Хармида и устраивает им допрос на эту тему. Оба не отличаются умеренностью, но каждый из них думает, что знает, что это такое. Предполагается, что читатель тоже убежден, что знает это, и что он соглашается по очереди с каждым. Сократ, с его страстью к выяснению истины через вопросы, показывает и читателю, и персонажам диалога, что очевидные понятия, которые они признают истинными, определены нечетко и не годятся для отстаивания в споре. В конце беседы Критий и Хармид действительно становятся, хотя лишь на время, более умеренными и мудрыми. В конце диалога они уходят от Сократа. А читатель знает из афинской истории, что эти двое организовали режим Тридцати с его разнузданным террором. Более яркой и драматичной картины взаимодействия идей, характеров и поступков нельзя себе представить.
Когда Платон сумел воссоздать в своих сочинениях сократовскую страсть к выяснению истины путем расспросов, он написал и литературный портрет Сократа, где подчеркнул то, о чем говорилось в предыдущей главе: жизнь самого Сократа доказала истинность его высказывания о том, что иногда люди поступают так, а не иначе, потому что следуют своим идеалам. Созданное Платоном описание суда над Сократом, времени, проведенного Сократом в тюрьме, и его последней беседы с друзьями в день казни показывает, что Сократ последовательно действовал согласно своим принципам: как справедливый человек, он не шел ни на какой компромисс, когда нужно было делать то, что он считал правильным. Поскольку некоторые афиняне, в том числе друг Сократа Ксенофон, не поняли, почему он так упрямо отказывался идти на компромисс с правительством, Платон поставил себе задачу разъяснить им это.
У этих ранних диалогов Платона широкий круг персонажей и тем: Сократ разговаривает не только с политиками, но и с ведущими софистами того времени, с религиозным фанатиком, с мальчиками, с вышколенным по части светских манер, но пустоголовым юнцом, который только что закончил учебу у мастера-софиста Горгия, и со многими другими. Их дискуссии переходят от критики Гомера к теории языка и дальше к более распространенным темам мужества, мудрости, умеренности и определения человеческого совершенства в общем смысле слова.
Эти диалоги зачаровывают своих читателей с тех пор, как были написаны. Эти образцы редко встречающегося сочетания красоты стиля и формы с дерзостью содержания постоянно кто-нибудь переписывал, переводил, комментировал и многие читали.
То, что Платон, выбирая форму для своих философских работ, остановился на диалоге, было гениально.
Как мы уже видели, на ранних этапах развития философии не было всеобщей договоренности о том, чтобы выражать свой взгляд на мир в той, а не иной литературной форме. Какую форму выбирал философ – эпическую поэму, короткое изречение или чертеж, – зависело, видимо, от того, какой аспект реальности он считал наиболее важным. Одновременно философы осмысливали изучаемое в таких объективных терминах, что Сократ мог обвинить их в том, что они забывали учитывать себя самих. Ведь если реальность – это единая система, внутри которой находятся связанные между собой природа и человек, то философия и в форме и в содержании должна соблюдать "правильное расстояние" или "правильный баланс" между безличным внешним миром и индивидуальной реакцией наблюдателя на него.
По сравнению с работами самых первых философов диалоги Платона представляют собой новое слово в аргументации, доказательствах и объективности. В них нет присущего лекциям и книгам по технике бесстрастия, когда акцент сознательно делается только на излагаемой теме, а интересы людей, особенности их характеров, побудительные мотивы слушателей и сам автор оказываются вне поля зрения. В наше время в Америке все более широкое использование дискуссионных методов в преподавании и постоянное изучение работ Платона в качестве книг для чтения по философии, которое теперь начинается еще на уровне колледжа и продолжается в высшей школе, могут быть признаками того, что наше собственное представление о философии движется назад к какой-то более субъективной форме – от лекции снова к диалогу, в ходе которого мы все участвуем в поиске истины.
Платон в своих диалогах – один из величайших писателей всех времен, а как изобретатель для своей Академии – первого в истории университета и новой организационной структуры – он один из великих первооткрывателей в образовании. Его вдохновляли несколько причин сразу: восхищение пифагорейской наукой, новая в то время идея, что, возможно, под "науку об обществе" можно подвести прочное основание, и понимание того, что если надо улучшать человеческое общество, то необходима какая-то организация для ведения исследований. Влияние его деятельности было огромным: каждый колледж, университет и научно-исследовательское учреждение на Западе – прямой потомок Академии Платона.
В возрасте чуть меньше сорока лет Платон снова покинул Афины и отправился в поездку в западную часть греческого мира. Он хотел побывать в двух городах – Таренте, который находился в Южной Италии, и Сиракузах на Сицилии (Египет уже почти потерял привлекательность как центр учености). Тарент остался центром пифагорейства. Политические перевороты, уничтожившие Пифагорейское братство, не затронули ни этот город, ни соседние с ним местности. Выборным главой Тарента был тогда Архит, пифагореец, который проделал большую работу в чистой математике и выполнил ее блестяще, имел очень четкое представление о том, как можно применить математику к этике и общественному строю, и был широко известен как ученый и как государственый деятель. Он казался Платону как раз таким человеком, с которым хотелось встретиться.
И Платон не был разочарован. Поездка в Тарент дала молодому писателю и философу так много, как он надеялся: он на долгие годы стал другом Архита и в результате встречи с ним яснее понял, каким должно быть то учебное заведение нового типа, которое он надеялся основать по возвращении в Афины.