Однако, среди общего подъема и правильной оценки приказа, фиксируется ряд отрицательных, антисоветских пораженческих настроений, проявляющихся среди отдельных неустойчивых командиров. Так, например, среди работников фронтового радиовещания имеют место факты осуждения политики партии в вопросах воспитания масс. В частности, ответственный секретарь фронтового радиовещания Заславский, после прочтения приказа, заявил: "…Народ мы воспитывали неправильно. Все это следы и результаты излишнего демократизма. Каждый смел критиковать руководителя учреждения или предприятия. Это положение сложилось сейчас в армии – это результат всей системы воспитания и общественной организации, когда руководитель должен был бояться каждого, если хотел жить. 1937–1938 гг. тоже наложили неизгладимый след на это. Молодежь мы неправильно воспитывали. Мы должны были создать у себя фанатичную молодежь. Теперь не время перевоспитывать командира".
Директор фронтового радиовещания майор Борецкий и интендант 2-го ранга поэт Первомайский высказывают мысль о необходимости введения мер физического воздействия для укрепления дисциплины и отрицают значение партийно-воспитательной работы. Отдельные лица из командного состава УРа – майор Крайнев, капитан Вакуленко и другие – заявляют: "…Приказ хороший, но опоздал, нужно, чтобы он вышел в свет еще в мае, перед нашим наступлением…" Нач. Военкниги ст. батальонный комиссар Разумовский С. В. также заявляет: "…Этому приказу надо было выйти два месяца назад"…"{350}
Заместитель Селивановского старший майор госбезопасности В. М. Косолапов, в свою очередь, докладывал Абакумову:
"Приказ Народного Комиссара Обороны тов. Сталина № 227 командно-начальствующим составом и бойцами частей фронта был встречен одобрительно и с большим воодушевлением. Комначсостав и бойцы восприняли содержание приказа как своевременное, справедливое и необходимое мероприятие, могущее остановить продвижение врага.
Повсеместное, многочисленное высказывание бойцов и командиров в отношении издания приказа и его требований выражено следующими заявлениями.
Командир пулеметного эскадрона 20 ГвКП 5 ГвКД ст. лейтенант Компаниец на митинге, посвященном изданию приказа, сказал: "…Приказ тов. Сталина справедливый и своевременный. Я сам теперь буду, невзирая на лицо, призывать трусов и паникеров к порядку. Погибнет родина, погибнем и мы. Если в бою мы погибнем, то враг от нашего сопротивления будет нести большие потери. Только упорным сопротивлением можно отстоять родину, и родина останется наша…"
Военврач ПАП 15 ГвСД Хандомиров, в беседе с командным составом, высказал: "…Приказ очень хороший, и если бы он вышел раньше, то, наверное бы, не было таких безобразий, которые пришлось нам пережить…"
Наряду с положительными высказываниями отмечен ряд фактов и отрицательных проявлений, исходящих, главным образом, от враждебного и малоустойчивого элемента.
Например, начальник ОВС 226 СД интендант 3-го ранга Филипченко после прочтения приказа подошел к географической карте и, рассматривая ее, сказал: "…Всегда после приказов все вдвое скорее делается. Так будет и теперь. После этого приказа Красная Армия удирает от Ростова до Сальска вдвое быстрее…"
Пом. командира батареи 20 ГвКП, 5 ГВКД лейтенант Боровкин в беседе с командным составом батареи сказал: "…Сейчас этот приказ малодействительный, потому что поздно издан. Многие наши части уже разбиты, так что драться нечем и некому…"{351}
Насколько был прав Василевский относительно того, что те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, "уже перестали быть непременной, настоятельной необходимостью", мы увидим в ходе дальнейшего повествования. Однако необходимо учесть, что в то время, когда Жуков и Василевский готовили к изданию свои мемуары, в условиях жесточайшей цензуры не принято было негативно оценивать действия высшего военного руководства. Об этом могу судить по личному опыту. В Институте военной истории существовал отдел мемуарной литературы, в работе которого принимали участие и сотрудники других отделов. Задача была проста: все цифры в мемуарах подгонялись под 12-томную "Историю Второй мировой войны 1939–1945" и 8-томную "Советскую военную энциклопедию". На мой вопрос – как можно таким образом поступать с воспоминаниями маршалов и генералов? – ответ был один – это указание сверху. До сих пор вспоминаю со стыдом, как чуть не "зарубил" мемуары одного из командиров дивизий. Он оказался порядочным человеком, пригласил меня к себе и долго рассказывал о войне и о том, что он пытался писать правду. Особенно запомнились его слова: "Вы человек молодой и не можете вот так сплеча судить о том, что происходило на войне!"
В исторической печати, особенно с конца восьмидесятых годов прошлого века, когда приказ № 227 был впервые опубликован полностью, в отношении этого документа высказывалось много точек зрения, нередко прямо противоположных друг другу. Наиболее распространенной стала точка зрения, близкая к оценке, данной Жуковым в проекте своего выступления. Если хотите, более удобной. Потому что очень удобно стало рассматривать войну через призму сплошных ошибок сталинского руководства и считать, что победа была одержана лишь вопреки действиям Верховного главнокомандующего, только благодаря брошенным на гибель огромным людским ресурсам. Такой подход не требует ни кропотливого изучения источников, ни мучительного анализа событий и явлений того исторического периода.
Кстати, на оздоровление политработы в Красной Армии повлияло смещение Л. З. Мехлиса и назначение на должность начальника Главного политического управления РККА А. С. Щербакова. Кроме того, летом 42-го г. были проведены специальные мобилизации коммунистов и комсомольцев. Независимо от нашего отношения к этому, коммунисты играли в военное время важную цементирующую роль среди красноармейцев. Ведь приказ "Коммунисты, вперед!" – не художественная выдумка литераторов, а реальность, то, что действительно часто звучало на поле боя.
Через два дня после того, как Сталин подписал приказ № 227, Жуков приступил к проведению Ржевско-Сычевской наступательной операции. Очевидно, заслоненная масштабом событий, происходивших в то время на южных фронтах, эта операция как-то выпала из поля серьезного внимания военных историков. Возможно, и потому, что не принято считать ее поучительной. А напрасно. И не зря Жуков уделяет ей большое место в своих мемуарах.
К этому времени полномочия Жукова были сокращены. 3 мая Сталин принял решение ликвидировать Западное направление, передать с 12 часов 5 мая 31-ю армию Калининского фронта в полное подчинение командующего войсками Западного фронта, а Калининский фронт – подчинить непосредственно Ставке ВГК. В итоге Георгий Константинович стал снова командовать только одним фронтом – Западным.
Идея нанести мощные удары и силами Западного, Калининского и ближайших фронтов разгромить ржевско-вяземскую группировку противника возникла у Георгия Константиновича еще весной, при обсуждении у Сталина стратегических задач летней кампании. Эта идея и легла в основу плана Ржевско-Сычевской наступательной операции, проведенной 30 июля – 23 августа 1942 г. Мы придерживаемся традиционной датировки данной операции, так как та, которую дает С. А. Герасимова в книге "Ржев 42. Позиционная бойня" – 1-я Ржевско-Сычевская (Гжатская) наступательная операция 30 июля – 30 сентября 1942 г., вызывает пока сомнения.
В директиве № 170514 Ставки ВГК от 16 июля говорилось: "…В период с 28 июля по 5 августа 1942 г. общими усилиями левого крыла Калининского фронта и правого крыла Западного фронта провести операцию с задачей очистить от противника территорию к северу от р. Волга в районе Ржев, Зубцов и территорию к востоку от р. Вазуза в районе Зубцов, Карамзино, Погорелое Городище, овладеть городами Ржев и Зубцов, выйти и прочно закрепиться на реках Волга и Вазуза, обеспечив за собой тет-де-поны в районе Ржева и Зубцова"{352}.
Исходя из этой цели, Западному фронту предписывалось: "…Приняв от Калининского фронта в оперативное подчинение 31-ю армию в составе трех стр. дивизий, двух арт. полков РГК и двух танковых бригад со всеми армейскими учреждениями, частями и транспортом, силами 31 и 20-й армий в общем составе не менее четырнадцати стр. дивизий, четырех стр. бригад, десяти танковых бригад и двадцати арт. полков РГК, нанести удар с фронта Алешево, Василевское в общем направлении на Зубцов. Ближайшая задача фронта прорвать оборону противника и, обеспечивая себя с юга, выйти на р. Вазуза и прочно закрепиться. Готовность к операции – 31 июля".
Калининскому фронту предстояло нанести удар с фронта Ново-Семеновское, Плотниково в общем направлении на Полунино, Ржев с задачей "прорвать фронт обороны и, обеспечивая себя справа наступлением трех стр. дивизий и слева не менее двух стр. дивизий, главными силами овладеть городом Ржев, переправами через р. Волга и железнодорожным узлом". В дальнейшем предписывалось нанести удар в восточном направлении с целью совместно с 29-й армией окончательно очистить от противника северный берег р. Волга. Вспомогательный удар следовало нанести левым флангом 29-й армии вдоль северного берега р. Волга в общем направлении на Зубцов.
На усиление Калининского фронта перебрасывались 5 стрелковых дивизий, 6 танковых бригад, 6 артиллерийских полков и 10 дивизионов реактивных минометов М-30, а Западного фронта – одна стрелковая дивизия, 6 танковых бригад, 16 дивизионов М-30 и 2-й гвардейский кавалерийский корпус. Командующему ВВС Красной Армии предписывалось привлечь для участия в операции не менее 1100 самолетов, в том числе 600 истребителей.
Войска Западного (20, 31, 1-я воздушная армии) и Калининского (29, 30, 3-я воздушная армии) фронтов насчитывали к началу операции 345,1 тыс. человек{353}. Им предстояло ликвидировать ржевско-вяземский выступ, который образовался в результате Ржевско-Вяземской стратегической наступательной операции. В германской историографии этот выступ именуется как "ржевский выступ", "ржевская дуга", "ржевско-вяземский плацдарм". Размеры выступа составляли до 160 км в глубину и до 200 км по фронту (у основания). Линия фронта в районе выступа проходила западнее Белого, севернее и восточнее Ржева, западнее Юхнова, восточнее Спас-Деменска. Противник придавал особое значение удержанию выступа, рассматривая его как плацдарм для наступления на Москву. Здесь было сосредоточено около 2/3 войск группы армии "Центр" в составе 9-й и основных сил 3-й танковой и 4-й армии. Для удержания ржевско-вяземского плацдарма противник с конца декабря 1941 г. стал создавать мощную, глубоко эшелонированную оборону. Советские войска, занимавшие охватывающее положение по отношению к ржевско-вяземской группировке противника, создавали постоянную угрозу удара по ее флангам и последующего окружения.
Генеральный штаб Сухопутных войск Германии, как отмечал генерал Гальдер в своем дневнике 23 июля, предполагал, что советские войска готовят новые удары против группы армий "Центр". Однако до 30 июля он фиксировал, что на фронте группы армий никаких существенных событий не происходит.
30 июля после мощной артиллерийской подготовки в наступление перешли 30-я (генерал-майор Д. Д. Лелюшенко) и 29-я (генерал-майор В. И. Швецов) армии Калининского фронта. К исходу дня части 30-й армии прорвали вражескую оборону на стыке 87 и 256 пехотных дивизий на участке 9 км и на глубину 6–7 км. Наступление велось в сложных условиях: шли проливные дожди, дороги развезло, множество маленьких речушек превратились в широкие и бурные реки. Командир 6-го армейского корпуса направил все, что имел под рукой, для закрытия образовавшейся бреши. Командующий 9-й армией генерал-полковник Модель перебросил туда войска с других участков, в том числе 6-ю пехотную дивизию генерала Гроссмана{354}. Войска 30-й армии втянулись в ожесточенные бои в районе деревни Полунино севернее Ржева, и наступление было приостановлено. Соединения 29-й армии не сумели прорвать оборону противника, так как "ввиду сильно размокшего грунта после проливных дождей танки застряли, а пехота залегла"{355}.
Наступление войск Западного фронта началось 4 августа после полуторачасовой артиллерийской подготовки. Они форсировали р. Держа, прорвались через сильно укрепленные рубежи немецких войск и к исходу следующего дня расширили прорыв до 30 км по фронту и продвинулись до 25 км в глубину. Успех советских войск вызвал тревогу у генерала Гальдера. 4 августа он отмечал в своем военном дневнике: "Противнику удалось добиться глубокого прорыва на фронте 9-й армии (кажется, наступают семь дивизий и одна танковая бригада при усиленной поддержке артиллерии) в направлении Зубцова. Против них брошены соединения 39-го корпуса в составе 5, 2, 1-й танковых и 102-й дивизий. На фронте 9-й армии у Ржева отбито несколько крупных атак"{356}.
Успех, достигнутый войсками Западного фронта, надо было развить. Для этого требовались согласованные действия войск двух фронтов – Западного и Калининского. Однако Жуков, после ликвидации должности главкома Западного направления, лишен был возможности влиять на своего соседа. Сталин, стремясь исправить свою ошибку, принял решение возложить на Жукова руководство всеми операциями в районе Ржева. В директиве Ставки ВГК от 5 августа командующему Калининским фронтом генерал-полковнику Коневу предписывалось "немедленно прибыть к тов. Жукову за получением личных указаний и распоряжений от генерала армии тов. Жукова по дальнейшему ведению операций"{357}.
Жуков, обсудив вместе с Коневым обстановку, представил 6 августа Сталину план операции по разгрому противника в районе Ржева{358}. Предлагалось прекратить наступательные действия в полосе 29-й армии в районе Карлово, Батюково. Из этой группировки перебросить три артиллерийских полка и две стрелковые дивизии на направление главного удара. В связи с большим количеством соединений, действующих в составе 30-й армии, передать ее участок от Кулаково до Ильино 39-й армии. На 30-ю армию планировалось возложить только организацию и проведение операции по захвату Ржева. Ее предлагалось провести следующим образом:
"30-я армия главный удар наносит на своем левом фланге, охватывая Ржев с северо-востока, южнее жел. дороги. Для обеспечения себя с востока армия разворачивает часть сил на восток и юго-восток с ближайшей задачей овладеть районом Находов, Гляденово и далее вдоль желдороги. Вспомогательный удар 30-я армия наносит на Добрую и далее на Ржев.
31-я армия Западного фронта после овладения районом Зубцова силами не менее 2–3 сд, трех тбр с артполками усиления наносит удар в северо-западном направлении вдоль шоссе Зубцов – Ржев. Остальные силы 31-й армии наступают южнее, с выходом на желдорогу Ржев – Сычевка, после захвата которой частью сил наносят удар с юго-запада, с выходом в район Ржев, Хорошево, Абрамково".
Для обеспечения действий наземных войск намечалось привлечь авиацию обоих фронтов и авиацию дальнего действия. В целях достижения одновременности удара 30 и 31-й армий переход в наступление предусматривалось осуществить 8 августа.
Группировку противника, действующую севернее Зубцова и против 29-й армии, планировалось уничтожить только после захвата Ржева. С целью обеспечения удара со стороны Зубцова войскам 31-й армии предстояло захватить и удержать плацдарм севернее Волги в районе Зубцова. На проведение операции 30-й армии Жуков просил отпустить из ресурсов Ставки дополнительно 2 боекомплекта снарядов.
Сталин утвердил предложения Жукова, подчеркнув необходимость захвата Ржева "силами 30-й армии с севера и 31-й армии с юга 9 августа".
Жуков, реализуя свой план, ввел в сражение 6 августа на сычевском направлении фронтовую подвижную группу в составе 6-го и 8-го танковых и 2-го гвардейского кавалерийского корпусов. Это был своевременный шаг, так как командование группы армий "Центр" укрепило 9-ю армию тремя танковыми и двумя пехотными дивизиями и предприняло контрудар в общем направлении на Погорелое Городище. Генерал К. Типпельскирх отмечал: "Прорыв удалось предотвратить только тем, что три танковые и несколько пехотных дивизий, которые уже готовились к переброске на южный фронт, были задержаны и введены сначала для локализации прорыва, а затем и для контрудара"{359}.
Жуков, стремясь сорвать намерения противника, нанес по его резервам удар авиацией и нацелил на них основные силы подвижной группы. В результате 7 августа на подступах к рекам Вазуза и Гжать произошло крупное танковое сражение, в котором с обеих сторон участвовало до 1500 танков и самоходных орудий. 8 августа в сражение была введена 5-я армия Западного фронта с задачей прорвать оборону противника на всю тактическую глубину и соединиться с левофланговыми частями 20-й армии.
С 10 августа сражение разгорелось с новой силой. Главная группировка советских войск нанесла удар в стык между 3-й танковой и 9-й армиями. Вскоре сражение охватило всю полосу от Гжатска до района западнее Ржева. Генерал Модель, беспокоясь за свой правый фланг, перебросил туда все имевшиеся резервы и наспех сформированные из обозников и отпускников боевые группы. Войска 3-й танковой и 9-й армий оказывали упорное сопротивление, удерживая занимаемые позиции. Все попытки советских войск выйти к железной дороге Ржев – Вязьма решительно пресекались противником. Добиться значительных территориальных успехов советским войскам не удалось. Однако они сорвали контрудар противника, нанесли ему поражение и вынудили перейти к обороне на рубеже рек Вазуза и Гжать, село Карманово.
В дальнейшем войска правого крыла Западного фронта вели бои за расширение захваченных на левых берегах Вазузы и Гжати плацдармов и на подступах к Карманово и Быково. Используя успех Западного фронта, войска 30 и 29-й армий Калининского фронта во второй половине августа вышли на подступы к Ржеву, но овладеть им не смогли. 23 августа 31-я армия при помощи войск 29-й армии освободила Зубцов, а войска 20-й армии – Карманово. На этом наступательные возможности наших войск были исчерпаны, и они перешли к обороне.
С этой трактовкой событий не согласна С. А. Герасимова, отмечающая, что наступление продолжалось и после 23 августа. Все это верно. Но нельзя забывать о том, что согласно директиве № 170514 Ставки ВГК от 16 июля войска Калининского и Западного фронтов должны были "овладеть городами Ржев и Зубцов, выйти и прочно закрепиться на реках Волга и Вазуза, обеспечив за собой тет-де-поны в районе Ржева и Зубцова". Полностью эту задачу войска не выполнили. Левое крыло Калининского фронта не сумело овладеть Ржевом, но вышло к Волге. Правое крыло Западного фронта сумело овладеть Зубцовом и захватить плацдарм на левом берегу Вазузы. Основным итогом Ржевско-Сычевской наступательной операции явилось то, что советские войска продвинулись на 30–45 км, ликвидировали плацдарм противника на левом берегу Волги в районе Ржева, сковали крупные силы группы армий "Центр" и вынудили противника перебросить в район операции 12 дивизий с других участков советско-германского фронта.