Жуков, докладывая свое решение 20 апреля Сталину, своей основной задачей на ближайшие дни считал, помимо подготовки наступления 56-й армии, восстановление прорванной линии обороны войск десантной группы, обеспечение устойчивости ее обороны в дальнейшем и налаживание бесперебойного питания ее пополнением и всеми видами довольствия. Для выполнения этой задачи по приказанию Жукова были проведены следующие мероприятия. Во-первых, 20 апреля авиация двумя группами (по 200 самолетов в каждой) нанесла два массированных удара по боевым порядкам пехоты и артиллерии противника перед фронтом десантной группы. В результате наступление противника было приостановлено, и он стал зарываться в землю. Во-вторых, объединенными усилиями авиации дальнего действия Северо-Кавказского фронта и Черноморского флота в ночь на 21 апреля намечалось осуществить массированные удары по Новороссийску, Анапе и боевым порядкам противника. В-третьих, для увеличения тоннажа судов, выполняющих перевозки, надежного обеспечения коммуникаций Геленджик – Мысхако перебрасывались дополнительные силы и средства флота. В-четвертых, с целью создания дополнительных резервов десантной группы намечалось перебросить 1500 человек. В-пятых, были приняты меры по усилению артиллерии поддержки с восточного берега Цемесской бухты за счет снятия орудий с второстепенных участков, а также пересмотрена система планирования огня всей артиллерии с таким расчетом, чтобы большую часть огня всей артиллерии можно было бы сосредоточить на любом участке фронта десантной группы. Для осуществления контроля на месте всех проводимых мероприятий и определения дополнительных потребностей войск десантной группы Жуков наметил с утра 21 апреля поездку в 18-ю армию. В-шестых, предусматривалось вывести управление 58-й армии с правого крыла фронта, передав занимаемый ею участок с 417, 351 и 41-й стрелковыми дивизиями 9-й армии. Одновременно ввести управление 11-го гвардейского стрелкового корпуса в состав войск 56-й армии и использовать его для объединения трех гвардейских стрелковых дивизий (2, 32, 55-я). В-седьмых, включить в состав 58-й армии 89 и 414-ю стрелковые дивизии, поставив ей задачу оборонять Азовское побережье до Кагальника и обеспечить стык с Южным фронтом.
Все эти мероприятия были 21 апреля утверждены Сталиным.
Жуков, направив доклад Сталину, выехал снова в войска. В течение двух дней, 21–22 апреля, он работал в 18-й и 56-й армиях. Здесь ознакомился с обстановкой и уточнил на месте отданные ранее указания. Эффективность мер, принятых по указанию представителя Ставки, не замедлила сказаться. Противник в результате массированных ударов авиации по боевым порядкам и аэродромам с 21 апреля прекратил всякое наступление на участке десантной группы 18-й армии и резко снизил активность своей авиации. Из опроса пленных удалось выяснить, что авиация разгромила штаб группы войск противника, в задачу которых входило уничтожение нашей десантной группы. В результате удачного налета было сорвано наступление противника, а его пехота, сосредоточившаяся на исходном положении, понесла большие потери.
23 апреля по указанию Жукова авиация нанесла повторный удар группой бомбардировщиков в 50–70 самолетов под прикрытием такого же количества истребителей. Противнику снова было нанесено поражение, что позволило частям десантной группы прочно удержать занимаемые позиции. Для ее усиления были направлены 290-й полк НКВД и два батальона 111-й стрелковой бригады. Артиллерия, поддерживающая десантную группу с противоположного берега Цемесской бухты, получила на усиление дополнительно один тяжелый артиллерийский полк. Одновременно удалось обеспечить артиллерию 152-мм снарядами. Десантной группе была поставлена задача перейти 24 апреля в наступление, восстановить прежнее положение и в дальнейшем прочно удерживать свои позиции.
Командующему 56-й армией генералу А. А. Гречко предписывалось нанести удар по противнику двумя группами: правой (11-й гвардейский стрелковый корпус) – из района совхоза "Пятилетка" и южнее, в обход Крымской с севера; левой (10-й гвардейский стрелковый корпус, 216 и 317-я стрелковые дивизии) – из района западнее Шептальского, совхоз "Табачный" на Красный, в обход Крымской с юга. В центре между этими группами предстояло наступать 242-й стрелковой дивизии с целью сковать противника. После овладения правой группой рубежом р. Адагум, намечалось ввести в сражение танковую группу (100 танков и полк самоходной артиллерии). Ей же в качестве артиллерии сопровождения пехоты первого эшелона придавался 2-й полк самоходной артиллерии. В качестве танков поддержки пехоты правой группе выделялись 151-я танковая бригада и 257-й танковый полк, левой группе – 92-я танковая бригада. Плотность артиллерии в правой группе составляла 51 орудие и 35 средних и тяжелых минометов на 1 км фронта, в левой группе – 59 орудий и 47 тяжелых и средних минометов.
Вспомогательный удар наносил 3-й стрелковый корпус в направлении Пролетарского с задачей перерезать дороги от Крымской на Нижне-Баканскую и Неберджаевскую. Для выполнения этой задачи корпус передавался в состав 56-й армии. В дальнейшем главные силы армии должны были действовать на Молдавское, Киевское и частью сил на Нижне-Баканскую. Во втором эшелоне армии за правой ударной группой располагалась дивизия НКВД, а за левой группой – 61-я стрелковая дивизия. Третий эшелон (резерв фронта) составляли 328-я стрелковая и 20-я гвардейская стрелковая дивизии.
23 апреля Жуков заслушал начальников штабов 9 и 37-й армий и командиров, проверявших ход формирования отрядов для действий через плавни. В обеих армиях было отобрано 2300 добровольцев, которые были сведены в батальоны, примерно по 300 человек каждый. Они были вооружены автоматами, ручными пулеметами и гранатами. Каждому батальону приданы по одному-два станковых пулемета, одному 82-мм миномету и полковому орудию. Для переправы батальонов намечалось к 26 апреля изготовить и собрать 500 лодок, а также плоты для тяжелого оружия. Одновременно из местных партизан и рыбаков подбирались проводники.
Отряды Жуков планировал использовать следующим образом. В полосе 9-й армии им предстояло действовать в обход р. Курка с севера в направлении Курчанской с задачей перерезать дорогу, идущую через плавни от Курчанской на северо-восток, овладеть Курчанской и высотами южнее ее и прочно удерживать захваченный плацдарм до подхода главных сил. В последующем, прикрывшись со стороны Темрюка, нанести удар на Красный Октябрь, очистить р. Курка от противника и вывести войска 9-й армии на Темрюкско-Курчанское плато для дальнейших действий в зависимости от обстановки. В 37-й армии отрядам предстояло действовать через плавни на Батарейный с задачей очистить от противника дамбу, идущую от Прикубанского на Батарейный, захватить плацдарм на южном берегу р. Адагум в районе Батарейного. В дальнейшем, прочно удерживая занятый плацдарм, намечалось наступать в направлении Кеслерово, Киевское с целью, ударив по тылам противника, оказать содействие правому крылу 56-й армии, наступающему в обход Крымской с севера{437}.
Действия Жукова по планированию операции войск Северо-Кавказского фронта получили полную поддержку со стороны Сталина, о чем ему было сообщено в шестом часу вечера 24 апреля.
29 апреля войска Северо-Кавказского фронта возобновили наступление. К 9 мая войска 56-й армии прорвали крымско-неберджаевский оборонительный рубеж противника. Он, понеся значительные потери в живой силе и технике, отошел на ранее подготовленный рубеж, находившийся в глубине на расстоянии 13–15 км. Этот рубеж представлял собой сильную укрепленную позицию, развитую на 2–4 км в глубину и имевшую почти на всем протяжении траншеи с ходами сообщения, проволочные заграждения и большое количество минных полей. На основных направлениях были созданы опорные пункты, связанные между собой в узлы сопротивления.
Перед левым флангом 37-й армии и фронтом 56-й армии противник имел шесть полнокровных дивизий (немецкие 13-я танковая, 101, 97, 9-я пехотные, румынские 3 и 19-я пехотные), полки трех немецких дивизий (73, 125-й пехотных, 4-й горнопехотной) и 5–6 отдельных батальонов. На всех остальных направлениях находилось около четырех дивизий и 4–5 отдельных батальонов. Противник не имел оперативных резервов, а использовал только тактические резервы, выдергивая из дивизий отдельные полки и батальоны. Количество артиллерии и танков позволяло ему вести только оборонительные бои. "Мы считаем, что противник наличными силами сейчас не сможет предпринять наступательных действий, – докладывал Жуков 9 мая Сталину. – Противник может вести лишь оборонительные действия, ставя себе целью удержать занимаемый им плацдарм и сковать тем самым как можно больше наших сил. Попытки 56-й армии прорвать с ходу хорошо подготовленную вторую оборонительную полосу противника успеха не имели. Введенные в бой наличные резервы и ослабленная танковая группа также прорвать оборону противника не смогли. Результаты боев последних двух дней показали, что нужно подготовить и организовать новый прорыв"{438}.
С этой целью Георгий Константинович предлагал привести в порядок и пополнить стрелковые дивизии и бригады, потерявшие в прошедших боях около 15 тыс. человек убитыми и ранеными. Одновременно пополнить авиацию и дать ей передышку, так как начиная с 20 апреля она непрерывно участвовала в боях, совершая по 5–6 самолетовылетов в день. Намечалось также привести в порядок и пополнить танковые части, подвезти необходимое количество боеприпасов и создать запас для проведения прорыва, осуществить перегруппировку, изучить с командным составом систему обороны противника, улучшить в некоторых местах свое исходное положение и отработать задачи войск на местности. На все эти мероприятия требовалось 7–8 дней.
С учетом всего вышеизложенного Жуков предлагал начать новую операцию 17–18 мая. Главный удар силами не менее 10 дивизий нанести из района Киевское, Горищный в общем направлении на Гостагаевскую с целью рассечения фронта обороны противника и выхода на тылы его молдаванской и новороссийской группировок. Вспомогательный удар нанести силами трех дивизий из района выс. 141, 7, северная часть Неберджаевской на Первомайский, в обход Нижне-Баканской с юга с задачей выхода в тыл группировке противника, обороняющейся южнее Молдаванского. На молдаванском направлении нанести сковывающий удар силами двух дивизий. К югу от Неберджаевской прочной обороной не допустить контратак противника по левому флангу армии. В дальнейшем войска должны были действовать в зависимости от обстановки. 10 мая Георгий Константинович намечал провести разбор с командармами и командирами корпусов прошедшей операции и дать указания по плану дальнейших действий. На следующий день предусматривалось разобрать действия войск с командирами дивизий и дать им указания по порядку дальнейших действий. Всю дальнейшую работу по подготовке операции предлагалось возложить на командующего войсками Северо-Кавказского фронта генерал-полковника И. И. Масленникова. Сам Жуков намечал 12 мая вылететь в Москву.
Сталин 10 мая утвердил решение Жукова и его вылет в Москву 12 мая.
Однако, несмотря на принятые меры, наступление войск Северо-Кавказского фронта не получило развития, и в начале июля активные боевые действия в его полосе прекратились.
Жуков, вернувшись в Москву, снова включился в подготовку плана летней кампании. Все виды разведки подтверждали его предположения о намерениях немецкого командования в ближайшее время перейти в наступление в районе Курска. Сроки назывались самые скорые. 8 мая штабы Центрального, Брянского, Воронежского и Юго-Западного фронтов были предупреждены Ставкой ВГК о том, что удары на орловско-курском или белгородско-обоянском направлении следует ожидать 10–12 мая. Затем, 20 мая, в войска пошла директива с новыми сведениями, полученными от агентурной разведки: противник намечает начать наступление на нашем фронте в период 19–26 мая{439}.
При этом некоторые командующие фронтами продолжали сомневаться в целесообразности преднамеренной обороны. Особую активность проявлял командующий Воронежским фронтом генерал Ватутин, который, не отрицая оборонительных мероприятий, настойчиво пытался убедить Сталина и Василевского в необходимости нанесения упреждающего удара по белгородско-харьковской группировке противника. В этом его поддерживал член военного совета фронта Хрущев. Сталин приказал тщательно проработать и такой вариант. Но Жуков, твердо уверенный в своей правоте, отстаивал ранее разработанный план. Его точку зрения разделяли Василевский, Антонов и другие сотрудники Генерального штаба.
"После многократных обсуждений, – свидетельствует Жуков, – Верховный решил встретить наступление немцев огнем всех видов глубоко эшелонированной обороны, мощными ударами авиации и контрударами оперативных и стратегических резервов. Затем, измотав и обескровив врага, добить его мощным контрнаступлением на белгородско-харьковском и орловском направлениях, после чего провести глубокие наступательные операции на всех важнейших направлениях"{440}.
М. Кайден в книге "Тигры горят" отмечал: "При изучении подготовки русских к битве под Курском ясно одно – немцы давно имели репутацию готовившихся к сражению методически, эффективно, не упуская ничего. Теперь русские превзошли врага в детальной и основательной подготовке… Под твердым руководством Жукова русские трудились круглосуточно, наполняя людскими и материальными ресурсами Курский выступ. Основной замысел, предложенный Жуковым в предстоящей операции, был развитием мер, которые он применял в яростных боях под Москвой и планировал в битве под Сталинградом. Сначала оборона. Затем, в классическом стиле жуковских операций, по мере того как немецкий натиск утрачивал свою силу, а вражеские войска уничтожались превосходящей русской огневой мощью, ход сражения изменится. Жуков, тщательно следящий за всеми перипетиями боя, определяет момент – немецкое наступление выдохлось. Именно в этот момент Жуков и бросит свои армии на орды вермахта".
С 14 по 26 мая Жуков работал в войсках и штабах Воронежского и Центрального фронтов. После детального изучения обстановки на Центральном фронте он направил 22 мая следующее донесение Сталину:
"1. На 21.5. всеми видами разведки установлено: в первой линии обороны противник перед Центральным фронтом имеет 15 пехотных дивизий; во второй линии и резерве – 13 дивизий, из них три танковые.
Кроме того, есть сведения о сосредоточении южнее Орла 2-й танковой дивизии и 36-й мотодивизии. Сведения об этих двух дивизиях требуют проверки.
4-я танковая дивизия противника, ранее находившаяся западнее Севска, куда-то переброшена. Кроме того, в районе Брянска и Карачева находятся три дивизии, из которых две танковые.
Следовательно, на 21.5. противник против Центрального фронта может действовать тридцатью тремя дивизиями, из них шестью – танковыми.
2. Инструментальной и визуальной разведкой фронта выявлено 800 орудий, главным образом 105– и 150-миллиметровых. Главную массу артиллерии противник имеет против 13-й армии, левого фланга 48-й армии и правого фланга 70-й армии, то есть на участке Тросно – Первое Поздеево. За этой главной артиллерийской группировкой на линии Змиевка – Красная роща расположено до 600–700 танков. Причем главная масса сосредоточена восточнее реки Оки.
В районе Орла, Брянска, Смоленска противник сосредоточил 600–650 самолетов. Главную группировку авиации противник имеет в районе Орла.
В последние дни как на земле, так и в воздухе противник держит себя пассивно, ограничиваясь небольшой воздушной разведкой и редкими огневыми налетами…
3. Я лично был на переднем крае 13-й армии, просматривал с разных точек оборону противника, наблюдал за его действиями, разговаривал с командирами дивизий 70 и 13-й армий, с командующими Галаниным (командующий 70-й армией. – Авт. ), Пуховым (командующий 13-й армией. – Авт. ) и Романенко (командующий 48-й армией. – Авт. ) и пришел к выводу, что непосредственной готовности к наступлению на переднем крае у противника нет.
Может быть, я ошибаюсь, противник очень искусно маскирует свои приготовления, но, анализируя расположение его танковых частей, недостаточную плотность пехотных соединений, отсутствие группировок тяжелой артиллерии, а также разбросанность резервов, считаю, что противник до конца мая перейти в наступление не может…"{441}
В воспоминаниях бывшего командующего группой армий "Юг" генерал-фельдмаршала Э. фон Манштейна упоминается, что 4 мая в Мюнхене под руководством А. Гитлера состоялось совещание с участием командующих группами армий "Юг" и "Центр" (генерал-фельдмаршал Х. Г. фон Клюге), главного инспектора танковых войск генерал-полковника Г. Гудериана, начальника Генерального штаба Сухопутных войск генерал-полковника К. Цейтцлера, командующего 9-й армией генерал-полковника В. Моделя и других высших чинов. В своем докладе Модель отмечал чрезвычайное усиление противотанковой обороны советских войск, а также трудности, связанные с необходимостью прорыва сильно укрепленной обороны. Доклад Моделя, который пользовался особым доверием Гитлера, произвел на фюрера сильное впечатление. Он стал опасаться, что наступление немецких войск не будет проведено быстро и успешно или, по крайней мере, так быстро, чтобы осуществить окружение крупных сил советских войск. Опасение Гитлера не разделяли ни фон Клюге, ни фон Манштейн, ни Цейтцлер. "В случае отсрочки группе ("Юг". – Авт. ), – сказал Манштейн, – потребуется наряду с увеличением танков и увеличение количества пехотных дивизий для преодоления системы обороны противника"{442}. Гитлер, подводя итоги совещания, заявил о необходимости еще раз обдумать вопрос о проведении операции "Цитадель" в срок или об его переносе. 11 мая группа армий "Юг" получила приказ о переносе начала операции на середину июня.
Итак, прогнозы Жукова опять оказались верными. При этом, как видно из его доклада Сталину, многие сведения он черпал, находясь в гуще войск, на переднем крае обороны.
Жуков, завершив работу на Воронежском и Центральном фронтах, прибыл 26 мая в штаб Западного фронта, откуда направился 5 июня на Юго-Западный фронт. Здесь он работал по 15 июня, а затем вернулся в Москву. 30 июня Георгий Константинович снова выехал в войска, теперь на Брянский фронт, затем на Центральный и Западный фронты.
Понятно, что не всем нравилось присутствие на местах представителей Ставки, тем более – заместителя Верховного главнокомандующего. Так, К. К. Рокоссовский в своей служебной записке на имя Верховного Главнокомандующего, затрагивая многие вопросы, связанные с организацией деятельности высших органов военного управления, отмечал:
"Обращалось внимание и на несколько непонятное положение в управлении войсками, когда начальник Генерального штаба вместо того, чтобы управлять из центра, где сосредоточены все возможности для этого, убывает на длительное время на один из участков фронта, тем самым выключаясь из управления. Заместитель Верховного Главнокомандующего тоже выбывает на какой-то участок, и часто получалосъ так, что в самые напряженные моменты на фронте в Москве оставался один Верховный главнокомандующий. В данном случае получалось "распределенческое" управление фронтами, а не централизованное.