"Я могу вам услужить этой суммою, - сказал он, - но знаю, что вы не будете спокойны, пока со мною не расплатитесь, а я бы не желал вводить вас в новые хлопоты. Есть другое средство: вы можете отыграться". - "Но, любезный граф, - отвечала бабушка, - я говорю вам, что у нас денег вовсе нет". - "Деньги тут не нужны, - возразил Сен-Жермен, - извольте меня выслушать". Тут он открыл ей тайну, за которую всякий из нас дорого бы дал…" - Александр Пушкин. "Пиковая дама", написана в 1833 году.
По словам Нащокина, Пушкин, читая ему повесть, говорил, что в основе сюжета - истинное происшествие, что старуха-графиня Наталья Петровна Голицына назвала проигравшемуся внуку три карты, о которых сообщил ей в Париже Сен-Жермен. Молодой Голицын поставил эти карты и отыгрался. Поскольку "Московская Венера" была в Париже в 1760 году, как раз тогда же, когда и загадочный граф, это происшествие чисто хронологически могло иметь место…
Глава 7
Война или мир? Место действия: Голландия
Герцога Шуазёля явно оскорбляло то доверие, которое король оказывал графу Сен-Жермену. Его ярость питалась также и ревностью к маршалу Бель-Илю, другу графа Сен-Жермена. В ведомстве де Шуазёля Бель-Иль занимал должность статс-секретаря по военным делам. Бель-Иль и Шуазёль ненавидели друг друга из-за личных политических амбиций.
Политика де Шуазёля вмещалась в двух строчках: "Воевать с Англией и победить ее. Сохранить независимость Пруссии, так, чтобы обезопасить себя от амбициозных планов Австрии и России". Бель-Иль, наоборот, стремился к сепаратному миру с Англией. "Маршал восхищался англичанами, говорил, что они храбры, любят своего короля, что как только на них нападают, раздоры внутри страны прекращаются, царит патриотический дух, и все выполняют приказы Вестминстерского дворца".
Как и многие другие, граф Сен-Жермен занимался морской коммерцией и был заинтересован в делах одной английской морской компании. "Аккерман" - корабль, перевозивший груз, в котором у графа был финансовый интерес, был захвачен 8 марта 1759 года французским кораблем-корсаром "Мародер" под командованием дюнкеркского капитана Тивье-Леклера. Суд в дюнкеркском адмиралтействе признал добычу законной и оценил ее в 800 тысяч ливров. Дюнкеркская компания Эмери и К° опротестовала решение суда, и дело было передано в королевский Совет. К весне 1760 года дело все еще оставалось нерешенным. Граф Сен-Жермен обратился к госпоже де Помпадур с просьбой повлиять на снятие эмбарго с корабля, от которого он ждал 50 тысяч экю прибыли. Но в условиях продолжавшейся уже больше трех лет войны между Англией, Францией, Австрией, Пруссией и Россией, которую по ее завершении назовут Семилетней, это было невозможно.
Тем временем, 25 ноября 1759 года, фельдмаршал Соединенных Провинций, опекун молодого штатгальтера Вильгельма V, герцог Людвиг Брауншвейгский передал графу д’Аффри (представителю Франции в Гааге, дипломату по случаю и военному по профессии) заявление, за подписью британского статс-секретаря графа Холдернесса и прусского посла в Лондоне барона Книпхаузена, с целью "заверить, от имени и по поручению их прусской и британской Величеств в стремлении лондонского и берлинского дворов к восстановлению мира".
В это же время посол Мальты в Париже - бальи Фрулэ, пришел к герцогу Шуазёлю и принес ему письмо от прусского короля Фридриха II, содержащее просьбу принять барона Эдельсхайма, которому было поручено тайно передать мирные предложения: "Надеюсь, дорогой бальи, что мое поручение не будет Вам неприятным. Вы можете ощутить его большое значение для всех воюющих сторон. Мир - вот о чем кричит Европа, но амбиции глухи". Господин де Шуазёль отклонил предложения, как он сам написал об этом Вольтеру: "Мы не воюем с прусским королем, поэтому нам нельзя заключить с ним сепаратный мир. Пусть его враги и его союзники заключают этот мир, но не мы". В другом письме к Вольтеру, объясняя свои действия, Шуазёль выразился откровеннее: "Пусть Фридрих II не думает, что мы такие дураки, и поверим в махинации Гааги. Лучшее, что мы можем делать, это казаться дураками, поскольку дурацкий вид - самое подходящее для побежденных".
Подготовительные маневры к заключению сепаратного мира тайно искали все воюющие стороны. Причем использовали для этого все средства, подчас весьма неожиданные и экстраординарные. Только интересы их в предполагаемом мирном договоре были диаметрально противоположными, отсюда и острота интриг, и тон писем.
Некий Краммонт или Граммон, проживающий в Париже шотландец, получил письмо из Лондона через Брюссель, в котором говорилось, что два английских статс-секретаря, герцог Ньюкасл и лорд Гранвиль (Чарльз Форонсхед), предлагали заключить сепаратный мир. Госпожа де Помпадур показала это письмо графу Сен-Жермену, при маршале Бель-Иль, который разделял ее взгляды, и попросила Сен-Жермена ознакомить с этим документом Шуазёля.
Таким образом, по-видимому, имели место неофициальные беседы между мадам де Помпадур, Сен-Жерменом, Бель-Илем и королем. Если предположить, что информация в письме из Лондона была подлинной, то для Людовика и мадам де Помпадур особенно интересным было бы знать, были ли Ньюкасл и Гранвилл достаточно сильны, чтобы одержать победу. Действительно, Ньюкасл был в это время премьер-министром Англии, однако министром иностранных дел его кабинета был могущественный Уильям Питт, заслуживший репутацию человека, ведущего свою страну к победе над Францией, и он никак не мог желать прекращения войны до тех пор, пока французы не будут полностью разгромлены. Правительство представляло собой ту сторону коалиции, которая выступала за решительную борьбу. И хотя в Англии, как и во Франции, окончательная власть принадлежала королю, однако создавалось впечатление, что Георг II, сильно зависевший, как и его отец, от поддержки вигов и к тому же приближавшийся к концу дней своих, не рискнет проявить инициативу и поступить наперекор полученному совету.
В этих-то приватных беседах и было решено, что Сен-Жермен, хотя и не француз, в интересах Франции должен поехать в Нидерланды и, используя свое знакомство с генералом Джозефом Йорком, которого он знал со времени своего пребывания в Англии и который теперь был британским послом в Гааге, нанести ему визит и сообщить, что король Людовик хочет мира, а также узнать, согласятся ли с этим министры Его Британского Величества.
Очевидно, было решено также ничего не говорить Шуазёлю заранее, а подождать, пока Сен-Жермен не сообщит что-нибудь позитивное. Если бы Сен-Жермен мог с неоспоримой очевидностью представить, что мир с Англией был вполне достижим, Шуазёль был бы вынужден либо поддержать его, либо подать в отставку. Мадам де Помпадур, вероятно, надеялась, что он выберет первый путь или встанет на их сторону.
Должно быть, именно в это время было написано письмо прусского поверенного в делах в Гааге Бруно фон Хеллена королю Фридриху II. Письмо это написано на французском языке, так как это был язык дипломатии, и так как Фридрих не привык пользоваться сам каким-либо другим языком и не позволял другим обращаться к себе иначе, чем по-французски:
"Гаага, 8 января 1760 г.
Сир,
Почта из Гамбурга еще не прибыла. До моего слуха дошла информация, что в Париже есть один человек, и роль, которую он сыграл, возможно, заслуживает того, чтобы я доложил Вашему Величеству то, что я смог узнать о нем. Это типичный авантюрист, который жил в Германии и Англии под именем графа Сен-Жермена, он блестяще играет на скрипке, он также оказывает влияние из-за кулис и этим обижает одну влиятельную персону. Он проживает в Париже у английского банкира по имени Селвин. Ваше Величество, возможно, слышало об этом человеке. В настоящее время этот граф, по-видимому, играет большую роль при Версальском дворе, входя в число приближенных советников короля и маркизы (де Помпадур), и меня уверяли, что все министры не просто проявляют по отношению к нему учтивость как к фавориту своего хозяина - короля, а часто даже спрашивают его советов. Трудно понять, чем он заслужил такую чрезвычайную благосклонность, но похоже, что он внушил королю и фаворитке веру в то, что мог передать им в дар философский камень. Слабость монарха, да и просто его любопытство по отношению к естественной истории, а также скупость маркизы делают это вполне вероятным; более того, по-видимому, он действительно передал королю Франции некоторые любопытные открытия, которые сделал в области химии, и среди прочих, - секрет, как сделать краски стойкими. Как бы там ни было, этот человек привык выражать свои чувства французским министрам чрезвычайно откровенно. Он часто повторяет, что они совершили величайшее безумство, разорвав отношения с Вашим Величеством и вступив в войну на континенте. Он советует им готовиться к заключению мира. Вообще он делает вид, что восхищается Вашим Величеством. Когда поступили сообщения о двух крупных поражениях в кампании против русских, он удовольствовался тем, что сказа! что Ваше Величество скоро все восстановит, - впоследствии это подтвердилось, - и что никто не увидит более продвижения вперед врагов Вашего Величества. Похоже, что он имел отношение к падению последнего генерального инспектора, или по крайней мере в это можно почти поверить, судя по письму, которое он написал своим друзьям: "Я сдержал мое обещание - Силуэтт, этот палач Франции, дискредитирован. Пока для короля".
Сир,
Преданнейший, покорнейший, вернейший слуга Вашего Величества
Б. фон Хеллен".
При чтении этого письма нужно иметь в виду, что для прусского дворянина фон Хеллена французский двор был вражеским, и следовательно, не стоит доверять его словам о короле Людовике и мадам де Помпадур и его предположению, что Сен-Жермен предлагал им философский камень. Важно то, что это письмо обнаруживает сожаления Сен-Жермена по поводу разрыва существующих союзов. Быть за Пруссию - означало быть против Австрии, против Венского двора, против господства Габсбургов над большей частью Европы. Вероятно, Людовик и мадам де Помпадур совершили ошибку, позволив Берни и Шуазёлю отдать их в руки Кауница и Марии-Терезии. Пребывание Силуэтта в официальной должности закончилось 21 ноября 1759 года, когда он был заменен де Бертеном.
Людовик XV явился, по существу, создателем системы тайной дипломатии, открывшей в XVIII веке новую страницу в истории внешней политики. Гордиев узел, который невозможно было развязать, Людовик XV попытался разрубить. Вследствие этого на службе у короля Франции можно обнаружить множество тайных агентов - людей, которым доверялось проведение деликатнейших миссий, людей, обреченных на позор в случае неудачи, людей, которых судьба никогда не баловала лаврами победителей. Таким был, например, шевалье д'Эон, выполнявший в дамском платье тайную миссию при дворе российской императрицы Елизаветы Петровны.
Подобная деликатная миссия отводилась и графу Сен-Жермену.
Маршал Бель-Иль совместно с Людовиком XV и госпожой де Помпадур рассчитывал, что сумеет заключить всеми желанный мир, от которого он сам получил бы большую выгоду для своей карьеры. Зная, что граф Сен-Жермен близко знаком и с лордом Ньюкаслом, и с Гранвиллом, и с генералом Джозефом Йорком, представителем Англии в Гааге, Бель-Иль поручил графу связаться с послом Йорком с тем, чтобы тайно от Шуазёля возобновить мирные переговоры. Граф принял это "тайное" поручение без всякой для себя выгоды, просто для того, чтобы удружить Бель-Илю и особенно королю и маркизе де Помпадур, которых он очень уважал.
Барон фон Гляйхен в своих мемуарах тоже приводит ряд подробностей по этому поводу, и его версия тех событий делает понятными некоторые неясные места этой истории (хотя не будем упускать из виду тяготение барона к фантазированию и приукрашиванию). Он пишет:
"Маршал (Бель-Иль) погряз в бесконечных интригах, стараясь заключить сепаратный договор с Пруссией и разбить тем самым альянс между Францией и Австрией, который покоился на авторитете герцога Шуазёльского. Людовик XV и госпожа Помпадур страстно желали этого сепаратного мирного договора… Маршал приготовил все необходимые рекомендации. Король лично вручил их вместе с шифром господину Сен-Жермену".
14 февраля 1760 года военный министр маршал Бель-Иль передал графу Сен-Жермену подписанный Людовиком XV незаполненный бланк французского королевского паспорта, и граф отбыл в Голландию.
20 февраля 1760 года граф Сен-Жермен приехал в Амстердам и остановился в "Восточной звезде" - одной из лучших гостиниц. После короткого отдыха он отправился к братьям Адриану и Томасу Хопам - самым богатым торговцам города, которые оба были директорами Вест-Индской компании. На следующий день Сен-Жермен был представлен братьями Хопами мэру Амстердама, Жерару Арну Хасселаару, который с удовольствием принял его, и уже через день граф встречался за одним столом с представителями самых богатых семейств "Северной Венеции". Между делом граф также нанес визит двум торговцам, господам Коку и Вангиену, друзьям вдовы Ламбер, его парижского банкира.
Также он нанес визит д’Астье, военно-морскому атташе Франции в Амстердаме, который сообщил об этом д’Аффри, так что д’Аффри, по возвращении из Франции в Гаагу назначенный послом, пишет Шуазёлю:
"Гаага, 22 февраля 1760 г.
Господин Герцог,
…Господин д’Астье прислал мне сообщение, что в Амстердаме находится граф де Сен-Жермен; я думаю, это тот самый человек, который долгое время прожил в Англии и который действует столь странно. Этот человек говорит о наших финансах и о наших министерствах совершенно необыкновенным образом. Он заявляет, что ему доверено важное поручение касательно наших финансов.
….Имею честь оставаться, господин герцог, вашим покорным и преданным слугой,
д'Аффри".
Необыкновенной в манере говорить о французских финансах у Сен-Жермена была, по-видимому, та откровенность, с которой он подчеркивал их дефицит. Хотя это было написано человеком, который стоял по другую сторону барьера, между этим письмом и письмом от фон Хеллена королю есть некоторые совпадения, в том смысле, что Сен-Жермен был озабочен именно финансами Франции и плохим их управлением. Мирная инициатива, которая привела его в Голландию, не была единственной его целью, и очевидно, часть своего времени он использовал здесь для того, чтобы попытаться радикально улучшить состояние финансов Франции.
В среду, 5 марта, Сен-Жермен вместе с мадам Гелвинк и мадам Хасселаар направился в Гаагу в карете Адриана Хоупа, а там поселился в гостинице "Принц Оранский". Начиная с этой даты и вплоть до 16 апреля, то есть до момента, когда Сен-Жермен вынужден был покинуть Голландию, его действия, встречи и беседы документированы буквально по дням. Это произошло потому, что отчет о его инициативах отправляли в своих депешах представители всех аккредитованных в нейтральной Гааге дипломатических миссий стран - противниц по Семилетней войне. Представим их по порядку.
Больше всего о Сен-Жермене говорится в переписке графа д’Аффри и герцога Шуазёля, что и понятно, так как Сен-Жермен выполнял тайную миссию французского короля, противоречившую политическим целям министра иностранных дел.
Затем о Сен-Жермене много пишут друг другу представители второй стороны, с которой Франция намеревалась тайно заключить сепаратный мир, возможность чего должен был прощупать Сен-Жермен: это генерал-майор Джозеф Йорк, посол Англии в Гааге, и его адресат в Уайтхолле лорд Роберт Холдернесс, граф Дарси, статс-секретарь по делам Севера. Ему же слал отчеты Эндрю Митчелл, британский посол в Берлине при прусском короле, в чьих письмах тоже есть сведения о миссии Сен-Жермена в Гааге.
Свои оценки миссии Сен-Жермена сообщал член Военного Совета граф Каудербах, саксонец, постоянный представитель короля Польши (и одновременно курфюрста Саксонии). Он состоял в переписке с князем Александром Голицыным, послом России в Лондоне.