Полагал тогда и считаю сейчас, что замеченная многими фигура умолчания генсека, Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами страны на том Съезде народных депутатов, не подняла его авторитет, а в глазах многих, и прежде всего военных, он потерял все. Веры ему больше не было, и это стало одной из причин расширяющейся бездны между президентом СССР и офицерским корпусом, всей армией.
…День за днем на съезде ведется изнурительная, надоевшая большинству борьба сторонников разных политических убеждений за влияние среди депутатов и в обществе. М. С. Горбачев председательствует, все время маневрирует, успокаивает одних, снижает страсти у других, подбадривает третьих. Но терпение его иссякает. Он все чаще срывается, повышает голос, отключает микрофон во время выступления А. Д. Сахарова. Это вызывает, с одной стороны, гул одобрения, с другой - негодования. Президиумом недовольны все, считая, что трибуна предоставляется не тем, отсутствует требовательность, соблюдение регламента, царит хаос. В перерывы М. С. Горбачев приходит в зал отдыха президиума измочаленный и растерянный. Собственно, это не комната президиума, а помещение, где в прошлом во время съездов КПСС, торжественных заседаний собиралось Политбюро ЦК. На этот раз руководителей партии не избирали в президиум. Они сидят в амфитеатре или вместе со своими делегациями. Но часто собираются вместе в прежнем месте, где отдыхали всегда за чашкой чая. Остальные члены президиума в комнате этажом ниже. Там все поскромней и проще.
А здесь, наверху, открывается своеобразное заседание Политбюро. Все озабочены, обмениваются мнениями, предлагают решения, дают советы. Впервые эти люди не в состоянии управлять процессом, не в силах изменить ситуацию. Что думали они в такие минуты? Большинство понимает, что открылась дверь, в которую хлынула пестрая толпа народа, и голос ее, зазвучавший на всю страну, пугает и обезоруживает. Но этот голос волнует и миллионы граждан, которые с недоумением смотрят на телеэкран и видят вавилонское столпотворение.
В дни съездов партии и народных депутатов СССР М. С. Горбачев приезжал в Кремлевский Дворец съездов минут за 30–40 до начала заседания и очень редко к самому открытию. Служба безопасности отслеживала движение генсека-президента, и мне часто говорили: проехал Триумфальную арку, подъезжает к Кремлю, машины вошли в Кремль. Встречал генсека при входе в специальный подъезд Дворца обычно начальник службы охраны. М. С. Горбачеву помогали раздеться и провожали к лифту, на котором Михаил Сергеевич поднимался на третий этаж, где у него имелся небольшой кабинет, оборудованный для работы, отдыха, приема некоторых медицинских процедур, а также каждодневной встречи с парикмахером. Он начинал свой день с мытья головы. Ему подравнивали шевелюру, подбривали затылок и виски, причесывали, сушили волосы. Долгое время его подстригал парень, который работал еще с Л. И. Брежневым. Потом на его место взяли молодую женщину. Во время работы парикмахера генсек иногда приглашал меня с бумагами и после доклада распоряжался, кому какую записку послать для исполнения или ознакомления. Ко времени появления в Кремлевском Дворце съездов он успевал уже переговорить с В. А. Крючковым, А. В. Власовым или с Б. К. Пуго, Д. Т. Язовым, Э. А. Шеварднадзе, премьер-министром и кем-то из секретарей ЦК и получить самую свежую информацию о событиях в стране и за рубежом.
После освежающей процедуры и колдовства мастера над прической М. С. Горбачев спускался на лифте в зал президиума, а точнее, комнату, где собиралось Политбюро ЦК. Он здоровался с присутствующими, иногда присаживался за стол и выпивал чашку кофе, советовался с членами Политбюро, кто будет вести следующее заседание. Но чаще, поздоровавшись со всеми, направлялся в зал, где собирались члены президиума. Нередко там начиналось обсуждение проблем предстоящего заседания.
Во время работы съезда М. С. Горбачев нередко выходил из зала, чтобы выпить кофе или позвонить Раисе Максимовне, встретиться с кем-то из членов Политбюро ЦК, помощников или руководителей союзных республик.
Вот и в дни первого Съезда народных депутатов М. С. Горбачев все чаще покидает заседания, приглашает к себе кого-то из руководства страны или республик, встречается с лидерами оппозиционного крыла.
Несколько дней работы съезда показали, что депутаты-коммунисты находятся в глубокой обороне. Понимает это и Горбачев. С большим запозданием он собирает первых секретарей обкомов и крайкомов партии в зале Секретариата ЦК на Старой площади для того, чтобы вселить в них дух уверенности. Идет обсуждение хода дискуссий на съезде, звучат упреки, кое-кто говорит, что руководители делегаций, партийные органы ЦК не работают как следует с депутатами, нет организующего начала и индивидуального подхода. Михаил Сергеевич в растерянности, предлагает активнее идти к микрофонам. Впрочем, это метод оппозиции. Она не дремлет, представители ее все время совещаются, вырабатывают меры, обеспечивающие им успех. Главное средство этого успеха - зубодробительная критика партии, привилегий номенклатуры, сложившееся положение в стране. По-прежнему звучат хлесткие фразы, бичующие военных, и все это находит отклик у части населения. Оно еще не пробудилось, чувствуется, что легко увлекается критикой.
Члены Политбюро собираются все чаще. Впервые я вижу столь встревоженные лица, обеспокоенные суждения. На заседаниях дается анализ происходящего на съезде, намечаются меры по стабилизации обстановки, предлагаются контрмеры. Вывод один: сегодня у микрофона уже ничего не решишь, надо вести индивидуальную работу, идти к депутатам, особенно к тем, кто колеблется, легко поддается на экстремистские лозунги. Такая работа уже ведется демократами, причем ведется искусно, жестко. На съезде выступающие говорят, что в гостиницах людей уговаривают, увещевают, подкупают, а то и терроризируют. Ночью звонят в номера гостиниц с угрозами. Многие депутаты сбиты с толку, запуганы. Не защитив депутатов от нападок и угроз воинствующей части демократов, партия проиграла съезд, оттолкнула своих сторонников.
Чем дольше продолжается съезд, тем очевиднее, что при выявившихся противоречиях принимать конструктивные решения он не может. Предлагается избрать из депутатов Верховный Совет как постоянный орган, и это принимается. Но борьба за персональные кандидатуры развернулась активная. Многие из тех, кто особенно яростно, подчас некорректно выступал на съезде, в Верховный Совет не прошли. Механизм большинства отсекает неугодных. И это приводит демократов в неистовство. Они выдвинули тезис об агрессивно-послушном большинстве, о бездумном и единогласном голосовании депутатов из Средней Азии. Оппозиция, чтобы избавиться от этой мощной поддержки линии КПСС на съезде, готова поддержать националистические силы, выступающие за выход союзных республик из СССР. Все чаще звучат предложения о суверенитете, образовании независимых государств. Больше всего об этом хлопочут москвичи, прибалты. На съезде назревает раскол, в связи с тем что значительная часть их готова покинуть зал заседаний. Опять идут уговоры и маневры.
Конечно, это был первый съезд такого состава. Депутаты собрались на него, не остыв от предвыборной борьбы, резко, подчас бездумно бросая обвинения друг другу. Каждый хотел заявить о себе, быстрее обозначиться в числе выступавших. В речах избранников народа потрясались структуры власти и ее авторитеты. Это был тот накал страстей и та волна эмоций, которые еще долго бродили по стране, захватывая не только депутатов, но и многих партийных работников.
Выборы Верховного Совета СССР, его Председателя и заместителя проходили бурно. Опять схлестнулись в борьбе за власть разные силы, течения, фракции. Выдвижение и избрание М. С. Горбачева проходило далеко не просто. Многие выступающие, поддерживая кандидатуру генсека, говорили о неприятных для него вещах, предлагали ему покинуть пост лидера партии и сосредоточиться на государственной стезе. А. Д. Сахаров заметил, что его поддержка лично Горбачева на выборах носит условный характер и зависит от того, как будет проходить дискуссия по основным политическим вопросам. Нельзя допустить, чтобы выборы шли формально. В этих условиях, сказал Андрей Дмитриевич, я не считаю возможным принимать участие в этих выборах. Депутаты просят М. С. Горбачева дать пояснения о строительстве его дачи в Крыму.
Народный депутат Л. И. Сухов напомнил о том вопросе, который он адресовал М. С. Горбачеву на XIX партконференцию: "Слушая ваши правильные пламенные речи, даже те, которые нетактично начинали, обрывая выступающих, я вас сравнивал не с Лениным и Сталиным, а с великим Наполеоном, который, не боясь ни пуль, ни смерти, вел народ к победе. Но благодаря подпевалам и жене пришел от республики к империи. Хоть смерти предайте, но боюсь я этого пути, а коль это так, то дело революции обречено на провал. По-видимому, и вы не способны избежать мести и воздействия жены… " Я буду голосовать за вас, говорил Л. И. Сухов, но учтите эти замечания, чтобы в народе действительно поверили, что мы придем к идее коммунистического движения…
Обсуждение кандидатуры М. С. Горбачева на пост Председателя Президиума приобрело тогда неизвестную прежде остроту. Предложена была и кандидатура Б. Н. Ельцина, но в тот раз он не стал тягаться с силами, приверженными генсеку. Итоги голосования показали, что из 2221 депутата 2123 голосовали за М. С. Горбачева. Достигнута одна из вожделенных целей генсека.
Первым заместителем Председателя Президиума Верховного Совета был избран А. И. Лукьянов.
Съезд завершился, оставив впечатление пронесшегося тайфуна, взбудоражившего все общество, всю страну и даже мировое сообщество, которое с замиранием сердца следило, как разбуженный российский медведь выбирается из берлоги, направляясь в цивилизованный мир. Что будет, когда он появится среди благопристойных буржуазных демократов, не рухнет ли все вокруг?
Дух перемен заразителен. Он всколыхнул население союзных республик и автономий, он воспламенил то, что подспудно тлело и нередко возгоралось в восточноевропейских странах.
Были еще съезды народных депутатов СССР, продолжалась активная борьба, но все больше полномочия переходили к Верховному Совету СССР. Скоро Председателем его стал уже А. И. Лукьянов, а М. С. Горбачев избран первым президентом СССР. Генсек-президент сосредоточивал в своих руках беспредельную власть, а получив чрезвычайные полномочия, мог осуществлять в стране любые реформы, довести до конца перестройку, добиться того, чего добился, например, за короткое время Китай, не разрушая страну, не четвертуя и не разделывая ее так, как разделывают для продажи говяжью тушу.
Что показали дни Съезда народных депутатов и работы Верховного Совета СССР? Они выявили то, что уже давно ощущалось в обществе, о чем знали специалисты-аналитики. Партия оказалась не готова вести борьбу в новых условиях, она все больше теряла управление происходящими в стране процессами. О причинах этого я уже говорил. Здесь лишь можно добавить, что съездовская дискуссия подтвердила: население в значительной части не поддержало партию еще в дни выборов. А это более серьезная причина, которой ЦК КПСС не придал должного значения. Более того, Съезд народных депутатов расширил брешь в отношениях КПСС и всего населения, воодушевил тех, кто был некогда индифферентен к политической борьбе.
Первый съезд показал, что Центральный Комитет и его аппарат также оказались не готовы к новым формам и методам политической дискуссии и борьбы. Тем самым была поколеблена уверенность коммунистов в способности руководства отстаивать свои принципы и идеалы. И наконец, итоги работы съезда подтвердили горькую истину - неавторитетность Политбюро и генсека, их неспособность в решающие моменты мобилизовать силы партии для достижения намеченных целей. Но только ли неспособность?
Разумеется, надо учитывать, что Съезд народных депутатов, весь демократический процесс проходил на неблагоприятном для партии фоне. Захлебывалась перестройка, ухудшалось социально-экономическое положение в стране, разворачивалась критика партноменклатуры и аппарата за прошлые и настоящие ошибки, центральные средства массовой информации вышли из-под традиционного контроля партии. Состоявшиеся ее XXVII и XXVIII съезды лишь подтвердили и дополнили картину тяжелой болезни КПСС.
Понимал ли все это М. С. Горбачев? Из того, что знаю я, объективного анализа ситуации не делалось, думаю, он считал это излишним. Более того. Неурядицы на съезде и даже трудное избрание на высший государственный пост в нужной степени не насторожили его. Напротив, у Горбачева прибавилось уверенности, он поверил в свою несокрушимость и часто шел "напролом", порой некорректно и даже неуважительно разговаривал со своими товарищами, руководителями республик, партийных организаций, областей и краев, членами ЦК и правительства. Многие скажут: как же так, такой обаятельный, интеллигентный, предупредительный человек и вдруг - резкость и бестактность. Но в жизни подобное бывает. Думаю, многие заметили, что он всех бесцеремонно называл на "ты", даже женщин старше себя. Распаляясь, мог кричать, не выбирая выражений. Мог оскорбить и обидеть человека. Но когда было нужно, умел "обволакивать" людей обаянием.
- Сашок, - говорил он ласково А. Н. Яковлеву, обидев его перед этим, - как идут дела? Прошу, поработай над моим выступлением. Потом вместе посидим, посмотрим…
Последний съезд КПСС
После XIX партийной конференции в составе ЦК, среди руководителей местных партийных комитетов осталось достаточно много людей, которые хорошо помнили март 1985 года, Пленум, где избирался генсеком М. С. Горбачев. Запечатлелись у них в памяти и его первые довольно робкие шаги, неуверенность в своих действиях и потребность в помощи и советах. Как важна была эта помощь пять лет назад и как мешали теперь те же люди, которые помнили генсека слабым, ищущим поддержки! Драматизм положения, а может быть, и трагедия окружавших лидера людей - они были больше не нужны, потому что многое знали, не лебезили перед начальством. Теперь удобнее стали другие, молодые и старые, почитающие своего кумира. В 1990 году М. С. Горбачев был уже иным человеком, и для задуманного им нужны были другие методы работы, новые люди в руководстве партии, в составе ЦК и правительстве. Но даже после серьезного обновления состава первых секретарей обкомов и крайкомов он продолжал негодовать.
- Разве можно с ними работать, - говорил он, расстроенный критическими выступлениями, в перерыве одного из пленумов. - Обновляться надо, скорее обновляться.
XXVIII съезд партии такую возможность предоставлял, и М. С. Горбачев всячески форсировал его подготовку. Ему хотелось сделать этот съезд столь же звонким и открытым, демократичным, как съезды народных депутатов СССР. Для этого был применен принцип альтернативы при выборе делегатов. И все действительно пошло по схеме работы Советов. Развернулась активная борьба за избрание на съезд. В партийных организациях, распаленных критикой недостатков в работе руководства, порой выдвигались и избирались делегатами не умудренные опытом люди, а те, кто мог произнести самые резкие слова, не взирая на лица.
Прежнего контроля и нужной помощи со стороны оргпартотдела ЦК теперь не было. Он существенно "похудел" после сокращения, работники его боялись вмешиваться в дела партийных комитетов и организаций, и тем более в выборы делегатов. Это и физически стало невозможно. В некоторых секторах отдела осталось по 4–5 человек, хотя курировали они регионы от Курска до Закавказья. В результате секретари ЦК лишились большого объема информации, не знали, что происходит на местах. А в ЦК компартий республик, обкомах и крайкомах КПСС не ведали о делах центра. Количество поездок работников ЦК на места сократилось, средства на телефонные разговоры резко уменьшились. Происходила та самая потеря рычагов управления, о которой я уже говорил.
В нормальных условиях для партийной организации это вроде бы и не страшно, но в системе, сложившейся за многие годы, когда все исходило из одного центра, самостоятельно решать вопросы на местах не привыкли. В парткомах царила растерянность. К этому следует добавить, что генсек после избрания Председателем Верховного Совета, а затем президентом СССР потерял интерес к рассмотрению вопросов партии на заседаниях Секретариата и Политбюро ЦК. Они, как говорилось, проводились от случая к случаю, документы ЦК на места поступали все реже и не давали достаточно полной информации о том, что происходит в стране и КПСС, какие стоят задачи перед партийными организациями. Кроме того, резко сокращались районные комитеты, которые быстро утратили возможность влиять на обстановку.
В большинстве регионов страны выборы делегатов велись в условиях конкуренции и, конечно, не могли не отражать случайности выбора. Использование демагогических и популистских лозунгов было неприемлемо для серьезных людей, что вело к поражению многих коммунистов. Впрочем, не только это определяло позицию делегатов на съездах. Будь обстановка в стране и партии стабильнее, уверенности в правильности избранного пути больше, люди вряд ли бы изменили свою позицию. Не выборы на альтернативной основе виноваты, а те, кто нес ответственность за страну и партию.
И все-таки партийная конференция, съезды народных депутатов кое-чему научили руководство, во всяком случае лично генсека. В те предсъездовские дни М. С. Горбачев серьезно задумывается о своем дальнейшем положении в партии. Роль руководителя Верховного Совета и тем более президента СССР генсека, безусловно, устраивает. Но заниматься партийными делами ему уже скучно и обременительно. Казалось бы, надо оставить пост лидера партии и полностью сосредоточиться на государственной деятельности. Об этом не раз говорилось народными депутатами и многими коммунистами с мест, а в последнее время и членами ЦК. Но такому решению мешают по крайней мере две причины. Во-первых, уход с поста генерального секретаря сильно ослабит позиции Горбачева и он может стать объектом критики и слева и справа. Появление нового лидера в партии может привести к полному развенчанию главного архитектора перестройки. И во-вторых, М. С. Горбачев сам соблазнял всех секретарей обкомов и крайкомов занять ключевые посты в партийных комитетах и Советах. А теперь получается, что, добившись государственного поста, он оставляет поле деятельности партийного лидера. Это дополнительный аргумент его критикам. И вот Михаил Сергеевич "гоняет", как он говорил, мысли вокруг этого вопроса. Собрав своих приближенных, он выстраивает все аргументы "за" и "против".
- А почему нельзя, покинув пост генсека, остаться лидером партии, - спрашивает он, - ведь Ленин был лидером партии, хотя и возглавлял правительство?
Он смотрит на своих помощников, ожидая ответа. Одни рассуждают, почему это трудно осуществить, другие считают такое предложение блестящим выходом из положения. А меня так и подмывает сказать, что мысль-то действительно неплохая и так можно сделать, но для этого нужна самая малость - быть хоть в чем-то Лениным. Но я молчу, чтобы не огорчать Михаила Сергеевича.
- А если ввести пост председателя партии? - спрашивает он, выслушав разные соображения.
Идея, конечно, смелая, и даже очень смелая. Будь это год-два назад, она могла бы пройти, но теперь и в партии, и в обществе отношение к Горбачеву, мягко говоря, испортилось. Провалиться с идеей нельзя - это политическая смерть. Значит, надо искать что-то попроще.