К сожалению, это не всегда совпадало с волюнтаристским внешнеполитическим курсом Н.С. Хрущева. Автор книги "Румыния. Инакомыслящий союзник России" Д. Флойд считал, что "одной из причин ухода Хрущева от власти в октябре 1964 года была его неспособность навязать Румынии свой диктат". Д. Флойд, в частности, писал: "Борьба между Хрущевым и Георгиу-Дежем оставалась незамеченной большинством западных обозревателей вплоть до 1964 года. Дебаты, происходившие за закрытыми дверьми во время совещаний СЭВ в 1962-1963 годах, достигли своего апогея в 1964 году, когда румыны открыто отошли от советской позиции".
Это, конечно же, только версия автора книги, но то, что Румыния всегда отличалась от других стран социалистического содружества степенью и длительностью своего "сопротивления советской экспансии", подтверждается относительной независимостью румынской экономики от советской, которая была достигнута путем "тихой революции" и, в отличие от выступлений оппозиции Югославии и Албании, была гораздо лучше подготовлена.
Формы и методы проведения Румынией "особого" курса оставались такими же, какими пользовалась эта страна на протяжении всей своей истории: дипломатическая "акробатика" и удачное использование момента. Менялись только правительства. Даже проигрывая в политических дебатах, румыны всегда оставались верны своей позиции в экономической жизни страны.
Взаимодействие с разведывательным органом Румынии осуществлялось в достаточно большом объеме с 1950 года. В соответствии с межведомственным соглашением советская сторона оказывала румынским спецслужбам всестороннюю помощь в подготовке кадров и организации разведывательной деятельности. В августе 1965 года окружение Чаушеску пожелало прекратить сотрудничество между органами безопасности обеих стран, в том числе и между внешними разведками. С тех пор вплоть до падения режима Чаушеску ни одна из сторон не поднимала вопроса о возобновлении контактов.
Непросто складывались и развивались отношения между разведками Советского Союза и Венгрии.
В 1953 году венгерское партийно-государственное руководство осуществило слияние управления госбезопасности, в состав которого входила молодая разведслужба, с МВД Венгерской Народной Республики. Это ослабило внешнюю разведку, так как около половины ее сотрудников было переведено в другие подразделения единого МВД для их усиления. И тем не менее с помощью советских советников и консультантов к 1956 году в основном завершилось становление венгерской разведки, усилия которой постепенно стали приносить положительные результаты. В соответствии с рекомендациями совещания руководителей органов госбезопасности социалистических стран, состоявшегося в Москве в 1955 году, основное внимание венгерской разведки было сосредоточено на противодействии спецслужбам США, Англии, Западной Германии и Австрии. Именно от них в тот период исходила серьезная угроза социалистическому режиму в Венгрии-хотя бы потому, что они активно использовали в своих интересах почти два миллиона венгерских эмигрантов. В частности, правящие круги США и других стран Запада с помощью своих разведывательных служб вели широкомасштабную и тщательно спланированную деятельность по провоцированию ухудшения венгеро-советских отношений и формированию в Венгрии единого блока антиправительственных сил.
К моменту начала венгерских событий, Сахаровский только что был утвержден ЦК КПСС в должности начальника советской внешней разведки. И именно в этот период Александр Михайлович приобрел первый опыт тесного взаимодействия в кризисных ситуациях высшего политического руководства страны, ее дипломатической службы, Комитета государственной безопасности и внешней разведки.
Важнейшие политические решения во время венгерских событий принимались Сусловым, Маленковым и Аристовым, а военные - Жуковым и Коневым. Активно работала по своей линии группа Комитета государственной безопасности во главе с его председателем Серовым. Но и начальник внешней разведки, и советский посол в Венгрии не были в стороне ни от происходивших там событий, ни от принимавшихся решений.
Послом СССР в Венгрии в то время был Ю.В. Андропов, назначенный на этот пост в конце 1954 года, когда положение в стране было уже достаточно сложным и потенциально взрывоопасным. Юрий Владимирович крайне серьезно относился к своим обязанностям. Он с большим старанием изучал венгерский язык, историю и культуру Венгрии, имел широкий круг знакомых в различных слоях венгерского общества, поддерживал тесные контакты с политическими лидерами страны. И коллеги Андропова по посольству, и венгерские представители не без основания отмечали высокий уровень его образованности.
Следует отметить, что до назначения в Венгрию Ю.В. Андропов некоторое время возглавлял в МИДе 4-й европейский отдел, в компетенцию которого входили вопросы отношений с Польшей и Чехословакией. Он не понаслышке знал о формах и методах уже развернувшейся холодной войны и поэтому внимательно изучал происходившие в Венгрии процессы не только в политической и хозяйственной областях, но даже в обычных житейских и частных вопросах.
Андропов и Сахаровский были очень похожи в своем скрупулезном отношении к порученным им важным государственным делам, вне зависимости от того, какой пост они занимали. Но были между ними и существенные различия.
Юрий Владимирович всегда стремился к активной политической деятельности. Он отличался от своих предшественников на постах и в МИДе, и в аппарате ЦК КПСС, и в КГБ широтой и глубиной интересов. Он хорошо разбирался в основных аспектах внутренней и внешней политики, в идеологических и теоретических проблемах, являлся сторонником необходимости радикальных перемен и реформ.
Александр Михайлович был в большей степени профессионалом-практиком. У него всегда на первом месте было решение проблем, связанных с деятельностью разведки. Он свято следовал неписаному закону любой из разведывательных служб, согласно которому каждый должен знать лишь то, что ему положено знать. Следует подчеркнуть, что такое разумное ограничение часто предотвращает взаимные упреки и обвинения, когда секретные сведения становятся достоянием гласности.
Таким образом, Андропов и Сахаровский как бы взаимно дополняли друг друга. А началось это взаимопонимание с венгерских событий. Они оба четко представляли себе, что эти события были заранее спланированы, согласованы и скоординированы центрами идеологических диверсий западных стран. Уже тогда им было ясно, что нагнетание напряженности в Румынии, Польше, ГДР, а затем и в Венгрии, являлось попыткой противопоставить социалистическому общественному строю в СССР различные модели социализма.
В этой связи интересно отметить, что, выступая 26 сентября 1964 года в Берлине на международной научной конференции, посвященной 100-летию I Интернационала, Ю.В. Андропов подчеркивал:
"Не вызывает сомнений, что в наши дни национальный фактор превратился как в идеологии, так и в политике в важную силу, которую коммунисты не могут не учитывать. Наши противники даже заговорили о том, что именно национализму суждено стать плотиной, которая остановит дальнейшее движение коммунизма".
Говоря о борьбе с идеологическими диверсиями, Ю.В. Андропов отмечал, что в этой борьбе есть две стороны-внешняя и внутренняя. Что касается внутренней стороны вопроса, то он обращал внимание на направленность их на людей, чьи взгляды и поступки противоречат нашей морали, нашим законам. Подобные взгляды, считал Андропов, могут вызываться недостаточной идейной закалкой и политическими заблуждениями, религиозным фанатизмом и националистическими пережитками, житейскими трудностями и моральным разложением, а то и просто нежеланием трудиться. Именно таких людей держит противник под прицелом идеологической диверсии.
Что касается внешней стороны, то органы госбезопасности призваны ограждать интересы советского общества, нацеливая свои удары против действий главных организаторов идеологических диверсий-против спецслужб западных государств. Борьба с ними, как считал Андропов, должна носить самый решительный и бескомпромиссный характер. Такую борьбу и вела внешняя разведка под руководством Сахаровского.
Анализируя события осени 1956 года, необходимо учитывать, что в Венгрии тогда резко активизировали свою подрывную работу разведслужбы стран НАТО. Бурную деятельность развернули представители венгерских эмигрантских организаций за рубежом, рассчитывая на реставрацию в Венгрии довоенных порядков. Радиопропаганда на венгерском языке в те дни не ограничивалась критикой социалистического строя, но содержала конкретные указания: какие требования выдвигать в политической борьбе и как действовать вооруженным группам, вплоть до подробных инструкций, как изготовить самодельные горючие смеси и взрывные устройства для борьбы с советскими танками.
Разведорганы стран НАТО вербовали у себя бежавших из Венгрии молодых людей и засылали их обратно для выполнения конкретных заданий. Вблизи Вены были созданы лагеря для венгерских беженцев, которые стали своеобразными рассадниками преступности не только в Австрии, но и в других странах Западной Европы.
Важная роль в обеспечении разведывательных операций отводилась резидентурам западных разведок, действовавшим под прикрытием дипломатических миссий в Будапеште. Совместными усилиями венгерских и советских разведчиков и контрразведчиков было выявлено на начало 1956 года 44 сотрудника западных спецслужб. Например, под прикрытием посольства США действовали 15 разведчиков, Англии - 7, Франции - 6, Израиля - 5.
Воссоздание венгерской разведки и восстановление сотрудничества с ней началось сразу же после подавления восстания. Уже в конце ноября 1956 года начал функционировать ее центральный аппарат из 30 человек. В течение 1957 года с помощью советских спецслужб была налажена нормальная работа большинства представительств венгерской разведки за рубежом. Все последующие годы взаимодействие крепло и развивалось поступательно на равноправной основе с учетом уроков трагических событий 1956 года.
В 1960-е годы капиталистические державы еще не решались на фронтальное столкновение с социалистической системой. Они делали основной упор на подрыв единства стран восточного блока. Определив Чехословакию как наиболее слабое звено в социалистическом содружестве, Запад сконцентрировал усилия на расшатывании устоев неокрепшего нового общества в ЧССР, сделав ставку на реставрацию в ней буржуазной республики "мирным путем" - силами внутренней контрреволюции.
В реализации данного курса противник первостепенную роль отводил своим разведывательным и другим специальным службам, действовавшим под их контролем центрам идеологических диверсий, а также реакционным эмигрантским организациям.
Не следует забывать, что это был разгар холодной войны, период жесткого противостояния двух враждебных друг другу военно-политических блоков - НАТО и Организации Варшавского договора.
Сахаровский получал обширную информацию о политической и оперативной обстановке в Чехословакии. Он знал, что еще в начале 1950-х годов чехословацкая разведка пережила две основательные кадровые чистки, в результате которых она лишилась около 80 процентов своего руководящего и оперативного состава. Это были отголоски внутриполитических событий февраля 1948 года, когда трудный и напряженный этап борьбы за политическую власть завершился победой чехословацких трудящихся, во главе которых была КПЧ.
Сахаровский знал, что руководство МВД ЧССР располагало информацией о подрывной деятельности реакции внутри страны, но не придавало ей должного значения. Более того, аппарат ЦК КПЧ, особенно после смерти К. Готвальда, не уделял должного внимания работе органов государственной безопасности, несмотря на активизацию антисоциалистических сил в стране. Напротив, широкое распространение получило мнение о необходимости отстранения МВД от борьбы с идеологическими диверсиями, как деятельностью, не входящей якобы в его компетенцию.
Однако центральный аппарат советской внешней разведки под руководством Сахаровского прилагал максимум усилий для укрепления связей с чехословацкими коллегами.
Взаимодействие окончательно стабилизировалось после 1955 года, когда на совместной разведывательной деятельности стала благотворно сказываться реализация решений состоявшегося в марте того же года в Москве Совещания руководителей органов государственной безопасности европейских стран народной демократии. С тех пор и до середины 1960-х годов советские и чехословацкие разведчики действовали рука об руку в сфере совпадающих национальных интересов своих государств. Например, в этот период было совместно выявлено и обезврежено не менее двух десятков агентов западных спецслужб, пресечены или использованы в оперативных целях их вербовочные подходы к почти 300 советским и чехословацким гражданам, разоблачено и выдворено из Чехословакии 12 кадровых сотрудников разведок США и стран Запада.
И все же с середины 1967 года были парализованы основные звенья государственной политической системы ЧССР: деятельность Президиума ЦК КПЧ, Национального собрания, правительства Национального фронта. Органы исполнительной и законодательной власти, по существу, перестали выполнять свои функции к ноябрю 1967 года. ЦК КПЧ и его аппарат бездействовали. В самом центральном партийном органе создалась обстановка подозрительности и взаимного недоверия.
Продолжавшиеся многие месяцы разлад и противоречия в ЦК КПЧ вылились в январе 1968 года в политический кризис, причины которого были тесно связаны с наличием в партии оппозиции, образовавшейся еще после XII съезда КПЧ (1962 год). Кроме того, руководство партии недооценило опасность западной политики "наведения мостов". Отдельные руководители даже содействовали ее претворению в жизнь, расширив сотрудничество с Западом и сведя на нет идеологическую работу.
Утром 21 августа 1968 года в Чехословакию были введены войска пяти стран Варшавского договора - Болгарии, Венгрии, Польши, ГДР и Советского Союза. На улицах Праги появились танки и другая бронетехника.
С того времени в открытой печати, как в западной, так и в российской, появилось множество публикаций, в основе которых лежит крупное совместное оперативное мероприятие - ввод войск на территорию суверенного государства. Оценка этого факта существенно разнится: здесь и тезис о "вероломстве" пяти стран, и подавление "пражской весны", и акт агрессии против независимого государства. Нередки публикации и иного содержания, в которых подробно описывается, как готовилась контрреволюция в Чехословакии и кто был ее вдохновителями, изучаются уроки кризисного развития в Компартии и в обществе в целом, повествуется о формах и методах подрывной деятельности.
К сожалению, во многих из этих публикаций допускается грубая методологическая ошибка, которая состоит в том, что "чехословацкий кризис" рассматривается не с позиций того времени, а в контексте современных, существенно изменившихся обстоятельств, далеких от прошлого. Сахаровский, например, был убежден в правильности и своевременности ввода войск, так как советская внешняя разведка, как орган государственной безопасности, не могла оставаться в стороне от урегулирования возникшего тогда кризиса, затрагивавшего национальные интересы СССР и его союзников.
Как известно, в сентябре 1949 года западные державы пошли на раскол Германии, что привело к образованию ФРГ и ГДР.
8 февраля 1950 года в ГДР был принят закон, согласно которому Главное управление по защите народного хозяйства МВД было преобразовано в Министерство государственной безопасности (МГБ) ГДР. Ему поручалась "борьба с актами саботажа и диверсиями, а также пресечение деятельности вражеских разведок и их агентуры на территории республики".
С учетом этого руководство Советского Союза приняло решение об установлении официального взаимодействия с новым органом государственной безопасности ГДР и о передаче ему значительной части функций, выполнявшихся с апреля 1945 года на территории Германии соответствующими советскими ведомствами и подотчетными им структурами.
С согласия высшего партийно-государственного руководства ГДР и при содействии МГБ ГДР советская внешняя разведка продолжала самостоятельную оперативную работу с территории Восточной Германии, переориентировав ее на борьбу против западных спецслужб. Берлинская "легальная" резидентура вошла в состав аппарата представителя МГБ (с 1954 года - КГБ) СССР при МГБ ГДР. В этом состояло принципиальное отличие сотрудничества с немецкими друзьями от отношений со спецслужбами других стран Восточной Европы. Там представительства КГБ не вели самостоятельной разведывательной деятельности, выполняя лишь задачи по связи и координации усилий на двусторонней основе.
Внешнеполитическая разведка МГБ ГДР была создана летом 1951 года. Практическая работа по формированию этой структуры была возложена на государственного секретаря МИД ГДР Антона Аккермана. В сентябре того же года при Советской контрольной комиссии был образован организационно-инструкторский отдел, которому поручалось, в частности, оказание помощи немецким друзьям в создании вышеупомянутой службы. Его первым начальником был назначен прибывший из Москвы полковник Андрей Григорьевич Грауэр.
Андрей Григорьевич быстро завоевал симпатии своих немецких коллег, которым он передавал свой опыт и среди которых был тогда 28-летний Маркус Вольф, ставший впоследствии легендарным руководителем внешней разведки ГДР, которую он возглавлял с 1953 по 1988 год.
В своей книге "Игра на чужом поле" Маркус Вольф так вспоминает период своей учебы у А.Г. Грауэра:
"Он был опытен, и мы ловили каждое слово, когда он рассказывал нам о полной приключений повседневности секретных служб.
Он учил нас создавать службу, разделять ее на отдельные направления и поражать противника в самые чувствительные места.
Позже меня не раз спрашивали: почему Москва создала себе в лице нашей службы немецкого конкурента, который вскоре обрел чувство собственного достоинства и во многом превосходил советскую разведку в Германии? Я полагаю, что в Москве с полным основанием считали: немецкой службе будет в послевоенной Германии легче, чем русским, добираться до определенной информации, которую братская служба будет предоставлять советской стороне.
Так дело и обстояло, по крайней мере поначалу, когда наша служба находилась под полным советским контролем. Мы послушно передавали советникам из СССР всю информацию, даже псевдонимы наших источников. Но постепенный переход к соблюдению правил конспирации, в том числе и в отношениях с советскими коллегами, к тщательному отбору того, что они должны были знать, а чего - нет, не вполне соответствовали позиции "отцов-основателей".
На первом этапе сотрудничества советские советники действительно принимали непосредственное участие в разработке нормативной базы и структуры внешней разведки ГДР, в подборе и профессиональной подготовке кадров, в создании зарубежных резидентур и их агентурных аппаратов. Они щедро передавали свой опыт, оказывали помощь в осуществлении оперативных мероприятий. Советская разведка делилась с немецкими коллегами информацией, получая взамен с каждым годом все более добротный конечный продукт усилий немецких разведчиков.