Сам же Распутин писал о своем преображении так: "Всякую весну я по сорок ночей не спал. Сон будто как забытье, так и проводил все время с 15 лет до 28 лет. Вот что тем более толкнуло меня на новую жизнь… Киевские сродники исцелили, и Симеон Праведный Верхотурский дал силы познать путь истины и уврачевал болезнь бессонницы. Очень трудно это было все перенесть, а делать нужно было, но все-таки Господь помогал работать, и никого не нанимал, трудился сам, ночи с пашней мало спал".
Он не был лентяем, пускавшимся в странствия для того, чтобы избежать тягот крестьянского труда. Не был и юродивым, блаженным в полном смысле этого слова. В свои двадцать восемь лет Григорий был зрелым семейным человеком, которого на путь странничества могла привести лишь веская, крупная, серьезная причина.
Не обошлось и без знаковой встречи, о которой нам стало известно благодаря Матрене Распутиной. В одной из своих книг она пишет, что отец ее время от времени подрабатывал ямщиком, развозя седоков на своих лошадях по тракту (занимались жители Покровской и таким промыслом). Как-то раз Григорий вез из Покровского в Тюмень студента Духовной академии Мелетия Зборовского (впоследствии он станет епископом Барнаульским и Томским и по совместительству ректором Томской Духовной семинарии). Разумеется, разговор между ними зашел о Боге, и произвел тот разговор настоящий переворот в душе Григория. Рассказав седоку о своих видениях, Григорий спросил у него совета и услышал в ответ: "Тебя Господь позвал".
Раз Господь позвал - ослушаться нельзя, грех это великий. Григорий ушел странствовать.
Справедливости ради надо отметить, что на допросе, учиненном ей в 1919 году судебным следователем по особо важным поручениям при Омском окружном суде Соколовым, впоследствии написавшим книгу "Убийство царской семьи", Матрена Распутина показывала иное: "В жизни моего отца, когда я была еще маленькой девочкой, что-то произошло, что изменило совершенно всю его, а впоследствии и нашу жизнь. Раньше отец жил, как все крестьяне, занимаясь хозяйством. Вдруг он оставил семью и ушел странствовать. Должно быть, что-то произошло у него в душе: он перестал пить, курить и есть мясо и ушел из дома. Я думаю, что на него так воздействовал известный в наших местах странник Дмитрий Иванович Печеркин, родом из деревни Куличи (верст 300 от Тобольска). По крайней мере, перед уходом отца Печеркин у нас был, и они ушли тогда вместе с отцом. Я помню, когда отец вернулся домой, мама не сразу его узнала. Приблизительно это было в 1905 году".
Если начать сопоставлять все сведения о первой половине жизни Григория Распутина, то легко можно запутаться в противоречиях. Да и надо ли копаться в мелких, совершенно несущественных деталях? Какая разница - кто именно или что именно подвигло Григория Распутина на странствия? Важен сам результат. Важно, что Григорий оставил дом свой, семью свою, чтобы отправиться на поиски "ангельского хлеба души человеческой".
"Услышь, Господи, молитву мою и внемли воплю моему; не будь безмолвен к слезам моим, ибо странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои" (Пс. 38:13).
В 1892 году Григорий Распутин отправился в первое свое паломничество или странствие, это уж кому как угодно называть, во время которого посетил он Верхотурский монастырь, расположенный в Екатеринбургской губернии.
Из Верхотурья спустя три месяца вернулся совершенно другой человек. Один из односельчан Распутина по фамилии Подшивалов, встретивший странника на обратном пути, вспоминал, что "возвращался он тогда домой без шапки, с распущенными волосами и дорогой все время что-то пел и размахивал руками". Другой же односельчанин, некто Распопов, вспоминал о Григории так: "На меня в то время Распутин произвел впечатление человека ненормального: стоя в церкви, он дико осматривался по сторонам, очень часто начинал петь неистовым голосом".
Побывав в Верхотурском монастыре, Григорий Распутин бросил пить, курить, есть мясо и сладости. Пуще прежнего начал он сторониться людей, все больше и больше времени проводил в молитвах, обучился грамоте - причем читал не только на современном ему русском языке, но и по-церковно-славянски.
Задержался он дома недолго - всего через месяц снова собрался в дорогу…
Глава вторая. Очарованный странник
"Пахал усердно, - писал о себе Распутин, - но мало спал, а все ж таки в сердце помышлял, как бы чего найти, как люди спасаются".
Как найти путь к спасению?
Когда-то странничество было широко распространено на Руси. Каждый уважающий себя христианин считал своим долгом поклониться святыням, совершить паломничество по святым местам.
Святых мест хватало: хочешь - ходи по Руси-матушке, по ее некогда многочисленным, славным своими чудотворными иконами и нетленными мощами монастырям, хочешь - отправляйся в Иерусалим.
Паломничали ради спасения души, ради исцеления, как духовного, так и телесного, паломничали все сословия - и крестьяне (разумеется, только свободные, не крепостные), и купцы, и дворяне. Путешествовали к святым местам (не пешком, а в удобных каретах, сопровождаемые придворными и челядью) и императрицы Елизавета, и Екатерина Великая.
Однако с течением времени все меньше и меньше людей отправлялись в странствия по святым местам. То ли вера ослабла, то ли тяжелы на подъем стали люди, то ли не могли они уже бросить разом все свои дела, свои дома и уйти.
К концу XIX века странничество на Руси почти угасло. Лишь редкие люди по зову души своей отправлялись поклониться святым иконам и мощам святых.
Нелегок был удел паломника, бредущего по пыльным дорогам с котомкой за плечами и питающегося милостью добрых людей. "Много путешествовал и вешал, т. е. проверял все жизни… - писал о себе Распутин. - Теперь это сладко описать, а на деле-то пришлось пережить".
Первым делом Григорий посетил Верхотурский Николаевский монастырь, древнюю обитель, основанную кем-то из московских царей триста с лишним лет назад - в XVI веке. В этом монастыре, расположенном в живописном месте на высоком холме, у подножия которого журчали, сливаясь, две речушки, находились мощи праведного старца Симеона, после смерти своей (он умер в 1642 году вследствие чрезмерно строгого поста) причисленного к лику святых угодников. За свою праведность и великое воздержание Симеон Верхотурский весьма почитался в народе, и стекались к нему паломники не только из Сибири и Урала, но и со всей России.
Симеон стал любимым святым Григория Распутина. Иначе и быть не могло, ведь именно он исцелил страдальца от бессонницы. Примечательно, что самого первого человека, исцелившегося от недугов, отершись землей, взятой с могилы старца Симеона, тоже звали Григорием. Случилось это через пятьдесят лет после смерти святого, когда гроб с его телом внезапно поднялся из земли, явив миру нетленные мощи. Более ста лет паломники ходили на могилу Симеона, пока в начале XVIII века его мощи с великим почетом не перенесли в Николаевский монастырь.
Распутин получил от Симеона не только исцеление. Святой угодник ниспослал Григорию непостижимую силу, благословил его на духовный подвиг и стал его покровителем. Распутин часто посещал Николаевский монастырь, как в одиночку, так и со знакомыми. Икону с изображением святого Симеона он подарил царской семье в самом начале знакомства.
Погиб от руки убийц Распутин, Николай II с женой и детьми были расстреляны большевиками, и большевики же выбросили из обители нетленные останки святого Симеона Верхотурского. Осталась только память…
Кроме Николаевского монастыря побывал Григорий и во многих других - начав с ближних, закончил он дальними, за несколько лет не только исходив всю святую Русь, но и забираясь дальше, до самого Иерусалима.
В монастырях Распутину не нравилось, и он никогда не думал о поступлении в какую-нибудь из обителей в качестве послушника. Недоброжелатели утверждали, что не нравилась Распутину строгая монастырская дисциплина, но сам он говорил иное: "Много монастырей обходил я во славу Божию, но не советую вообще духовную жизнь такого рода - бросить жену и удалиться в монастырь. Много я видел там людей; они не живут как монахи, а живут как хотят и жены их не сохраняют того, что обещали мужу. Вот тут-то и совершился на них ад! Нужно себя более испытывать на своем селе годами, быть испытанным и опытным, потом и совершать это дело. Чтобы опыт пересиливал букву, чтобы он был в тебе хозяин и чтобы жена была такая же опытная, как и сам, чтобы в мире еще потерпела бы все нужды и пережила все скорби. Так много, много чтобы видели оба, вот тогда совершится на них Христос в обители своей".
Воля, свобода, бескрайние просторы - вот что манило к себе Распутина. Тягостно спалось ему в душных узких кельях, отведенных для ночлега странников, и не лез в рот кусок хлеба, сопровождаемый поучениями, а то и откровенно недоброжелательными взглядами. Душа его, мятущаяся в поисках непостижимой истины, тонко чувствовала фальшь и ложь. Простой крестьянин, что называется "от сохи", о людях он привык судить по мыслям и делам их, а не по сану и количеству поклонов, отбиваемых во время молитв. "Если хорош ты был в миру, иди в монастырь - там испортят, - предупреждал Григорий Распутин. - Не по душе мне монастырская жизнь, там насилие над людьми".
Глашатай любви, любви к Богу, к людям, ко всему миру, он не терпел насилия независимо от формы, в которую оно выливалось. И пусть недоброжелатели Григория, подобные митрополиту Дионисию, писали, что "никому не подчиняться, ни в каком постоянном труде не участвовать, ни перед кем и ни за что не отвечать, но в то же время судить обо всем, учить всех, вмешиваться во все дела, предсказывать все, что имеет быть, и всем давать свои поручения - вот жизненный идеал, который привлекает очень многих. И этот идеал в полной мере воплощен в Распутине".
Достаточно перечитать автобиографические записки Распутина, чтобы понять, насколько служение Богу в качестве странника тяжелее довольно-таки комфортного (в сравнении, разумеется) послушания в монастыре.
Вот что писал сам Григорий: "Я шел по 40–50 верст в день и не спрашивал ни бури, ни ветра, ни дождя. Мне редко приходилось кушать, по Тамбовской губернии - на одних картошках; не имея с собой капитала, и не собирал вовек: придется - Бог пошлет, с ночлегом пустят - тут и покушаю.
Так не один раз приходил в Киев из Тобольска, не переменял белья по полугоду и не налагал руки до тела - это вериги тайные, то есть это делал для опыта и испытания, нередко шел по три дня, вкушал только самую малость. В жаркие дни налагал на себя пост: не пил квасу, а работал с поденщиками, как они; работал и убегал в кусты молиться. Не один раз пахал пашню и убегал на отдохновение на молитву.
Мне приходилось переносить нередко всякие беды и напасти; так приходилось, что убийцы предпринимали против меня, что разные были погони, но на все милость Божья! То скажут: "Одежда неладная", то в чем-нибудь да забудутся клеветники неправды. С ночлега уходил с полночи, а враг завистлив всяким добрым делам, пошлет какого-нибудь смутителя, он познакомится, чего-нибудь у хозяина возьмет, а за мной погоня, и все это пережито мною! А виновник тотчас же находится. Не один раз нападали волки, но они разбегались. Не один раз нападали хищники, хотели обобрать, я им сказывал: "Это не мое, а все Божье, вы возьмите у меня, я вам помощник, с радостью отдаю", - им что-то особенно скажет в сердцах их, они подумают и скажут: "Откуда ты и что такое с тобой?" "Я человек - посланный брат вам и преданный Богу"".
В странствиях Распутину ниспосылались свыше знамения. "Как-то, - вспоминал он, - заночевал в комнате, где была икона Божьей Матери… посреди ночи проснулся и вижу, что икона плачет: "Григорий, я плачу о грехах людских. Иди, странствуй и очищай людей от грехов"".
"И, по прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, и возвел на гору высокую особо их одних, и преобразился перед ними.
Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить.
И явился им Илия с Моисеем; и беседовали с Иисусом.
При сем Петр сказал Иисусу: Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии.
Ибо не знал, что сказать; потому что они были в страхе.
И явилось облако, осеняющее их, и из облака исшел глас, глаголющий: "Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте."" (Марк, 9:2–7).
Не обходилось и без искушений: "Дьявол о плотском шепчет усталому путнику: "Стань на паперти, собирай милостыню - дорога дальняя, денег много надо… помолись, чтоб тебя взяли обедать и накормили послаще", - признавался Распутин. - Как мне пришлось с этими помыслами бороться…"
У себя дома, в Покровском, Григорий устроил особую молельню, в которой проводил долгие часы в молитве, о чем сам писал все в том же "Житии": "В одно прекрасное время, ходил, думал обо всем, вдруг проникла ко мне мысль, долго недоумевал, что вот сам Господь не избрал царские чертоги, а выбрал Себе ясли убогие и тем прославил славу. Мне недостойному пришло в голову достигнуть, взял, выкопал в конюшне вроде могилы пещерку и туда уходил между обеднями и заутренями молиться. Когда днем свободное время, то я удалялся туда и так мне было вкусно, то есть приятно, что в тесном месте не разбегается мысль, нередко и ночи все там проводил, но враг-злодей всяким страхом меня оттуда выживал - треском, даже было побоями, но я не переставал. Так продолжалось лет восемь…"
Молился Григорий не один - нашлось у него несколько сподвижников среди односельчан, как мужчин, так и женщин. Но не успели молящиеся начать собираться у Григория, как по селу сразу же поползли разного рода скверные слухи, утверждавшие, что уединяются они не для совместной молитвы, а для того, чтобы втайне ото всех предаться блуду. Однако слухи эти так и не нашли подтверждения.
Односельчан Распутина можно было понять - недалекие крестьяне, они искренне недоумевали, почему при наличии в селе действующей церкви - храма Покрова Богоматери (на то и Покровское), кому-то приспичило собираться в тайном домашнем укрытии для того, чтобы коллективно помолиться. Они и представить не могли, что кого-то может чем-то не устраивать родная православная церковь, и не устраивать настолько, чтобы побудить к созданию альтернативного храма на дому.
"Но призри на молитву раба Твоего и на прошение его, Господи Боже мой! услышь воззвание и молитву, которою раб Твой молится пред Тобою.
Да будут очи Твои отверсты на храм сей днем и ночью, на место, где Ты обещал положить имя Твое, чтобы слышать молитву, которою раб Твой будет молиться на месте сем" (Вт. кн. Паралипоменон, 6:19–20).
Политический ссыльный Александр Сенин, несколько лет проживший в Покровском, бывал на религиозных собраниях в доме Григория Распутина и даже описывал их: "Все чинно расселись по местам, и началось пение. "Братья" и "сестры" под руководством Григория начали: "Спит Сион и дремлет злоба, спит во гробе Царь Царей". Выходило стройно, гармонично и красиво… Создавалась таинственно-благоговейная атмосфера, точно в храме… Тонкие женские голоса печально и нежно переливались, им глухо и грустно аккомпанировали басы. Мирное, спокойное настроение создавалось в душе, и становилось жаль чего-то, жаль до бесконечности…"
И вот что еще писал Сенин: "Раньше братья выпивали и песни мирские пели, а как уверовали в Григория, все бросили. Живут трезво, мирно, скромно, замечательно трудолюбивы и с помощью Григория построили себе новые хорошие домики… Все "сестры"… девицы, дочери зажиточных родителей. Намеревались они для спасения души в монастырь идти, да остановились у Григория, тут и "спасаются".
Работают по полевому и домашнему хозяйству, ведут себя скромно и тихо, платочки на голове навязывают, точно монашенки, низко кланяются, неукоснительно посещают службы церковные и обращаются с посторонними смиренно, по-монастырски. Слушаются они Григория и подчиняются ему беспрекословно, с благоговением и, видимо, с большой охотой… Живут они у Григория с согласия родителей".
Молитвы в сельской церкви Распутина не привлекали. О священниках он отзывался с самобытной иронией. "Когда в храме священник, то нужно его почитать, - писал он, - если же с барышнями танцует, то напоминай себе, что это не он, а бес за него, а он где-то у Престола сам служит. А видишь, что он сладкие обеды собрал и кумушек-голубушек созвал, то это потому, что у него свояченица барышня и шурин кавалер, а жене-то батюшковой и жалко их. Он же, Христовый, все же батюшка, и не сам, а пожалел их. Так и представляй в очах картину. Ему бы надо в исправники, а он в пошел в батюшки… Ведь батюшка двояко есть - есть наемник паствы, а есть такой, что сама жизнь его толкнула быть истинным пастырем, и он старается служить Богу - наемник же на него всячески доносит и критикует".
Доставалось и церковным иерархам, презрение к "мертвой" книжной учености которых Григорий Распутин пронес через всю свою жизнь. "Мне пришлось много бывать у архиереев, много я беседовал с ними… их учение остается ничтожным, а слушают простые слова твои… Ученость для благочестия ничего… Буква запутала им голову и свила ноги, и не могут они по стопам Спасителя ходить".
Фарисействующему духовенству Распутин противопоставлял себя и своих, если можно так выразиться, "коллег" - "опытных" странников, "избранных в духовных беседах". "Кто может совет дать, так они в уголочки позагнаны", - пишет Распутин.
"В улочки позагнаны" были сектанты, наиболее известными из которых и близкими Распутину по взглядам на жизнь были "христы", за свою страсть к религиозному самобичеванию прозванные в народе "хлыстами". Тайные общины хлыстов, называемые ими "кораблями" (имелся в виду корабль, на котором можно уплыть к спасению), были рассеяны по всей стране, особенно часто встречаясь за Уралом, в Сибири.
Первые общины хлыстов появились в XVII веке. Согласно их учению, Господь впервые сошел на землю в Риме и Иерусалиме, дабы насадить по миру веру христианскую, которая сияла и процветала много лет, после чего триста лет приходила в упадок, до тех пор, пока не появился некий "Антихрист от монашеского чина" и окончательно ее не погубил. Возник тогда среди людей спор великий, не могли они понять, по каким книгам следует им спасаться - по старым или по новым. Спор разрешил костромской крестьянин Данила Филиппович. Он бросил все свои книги в реку и возвестил людям, что для спасения им нужна только одна книга: "Книга золотая, книга животная, книга голубиная, сам сударь Дух Святой". Люди возрадовались и принялись молить Бога снова сойти на грешную землю. Молитва была услышана, и в Стародубской волости, в Егорьевском приходе, на гору Городину "сокатил среди облаков на огненной колеснице сам Господь Бог Саваоф и вселился в пречистую плоть Данилы Филипповича". Патриарх Никон, узнав о том, сразу же повелел схватить Данилу Филипповича и заключить в темницу, но тогда настала тьма на всей земле. Убоялись слуги Антихристовы и выпустили Данилу Филипповича на волю. Он вернулся к себе домой в Кострому, где дал единоверцам двенадцать заповедей. Вот они:
"1. Я тот Бог, который пророками предсказан, другого Бога не ищите.
2. Нет и не ищите другого учения.
3. На чем поставлены, на том и стойте.
4. Храните заповеди Божьи и будете ловцами вселенной.
5. Вина и пива не пейте, блуда не творите.
6. Холостые не женитесь, женатые живите в посестрии.
7. Матерно не бранитесь, дьявола не поминайте.
8. На крестины, свадьбы и гулянья не ходите.
9. Веру держите в тайне, никому, ниже отцу родному, ниже духовному, не объявляйте, даже под огнем, кнутом и топором.