Ольга подтверждала и целительские способности Распутина, помогавшего маленькому Алексею при кровотечениях: "Я видела этот чудесный результат собственными глазами не один раз, я также знала, что это признают его лечащие врачи. Профессор Федоров, выдающийся специалист, пациентом которого был Алексей, не раз говорил мне это, вместе с тем все врачи крайне не любили Распутина".
С чего бы им, врачам, любить Распутина? Необразованного деревенского выскочку, оказавшегося способнее многих светил науки?
Анна Вырубова вспоминает, как в 1915 году, когда докторам никак не удавалось остановить очередное кровотечение у наследника престола, Александра Федоровна срочно послала ее за Распутиным. "Он приехал во дворец и с родителями прошел к Алексею Николаевичу. По их рассказам, он, подойдя к кровати, перекрестил наследника, сказал родителям, что серьезного ничего нет и им нечего беспокоиться, повернулся и ушел. Кровотечение прекратилось".
Спустя некоторое время после гибели Распутина цесаревич Алексей сказал: "Теперь и лечат меня, и молятся, а пользы нет. А он, бывало, принесет мне яблоко, погладит меня по больному месту, и мне сразу становится легче".
Наследнику престола кривить душой в оценке дара Григория Распутина не было никакой нужды. Можно говорить о внушении, о гипнотических способностях, рассматривая их отдельно от целительского дара, но внушением можно снять головную боль, да и то не всегда. Прекращать (и не один раз!) при помощи одного лишь гипноза кровотечения у больного гемофилией вряд ли возможно. Конечно, злопыхатели утверждали, что, дескать, коварная Вырубова, преданная Распутину, давала наследнику какие-то порошки, вызывающие недолговременное преходящее кровотечение, а Распутин появлялся следом и изображал "лечение". Эта версия настолько надуманна и, как говорится, притянута за уши, что заниматься ее опровержением не было никакой нужды. Царской семье Вырубова была предана куда больше, чем Распутину, и вредить здоровью наследника вряд ли бы стала.
О гипнотических способностях Распутина упоминали многие. И многие только к ним одним сводили его загадочный дар.
Феликс Юсупов вспоминал о том, как однажды пожаловался Распутину: "Работать не могу - очень быстро утомляюсь и становлюсь больным". Далее он пишет: ""Старец" уложил меня на диван, стал передо мною и, пристально глядя мне в глаза, начал поглаживать меня по груди, шее и голове. Потом он вдруг опустился на колени и, как мне показалось, начал молиться, положив обе руки мне на лоб. Лица его не было видно, так низко он наклонил голову. В такой позе он простоял довольно долго, затем быстрым движением вскочил на ноги и стал делать пассы… Сила гипноза Распутина была огромная. Я чувствовал, как эта сила охватывает меня и разливается теплотой по всему моему телу. Вместе с тем я весь был точно в оцепенении. Я пытался говорить, но язык мне не повиновался, и я медленно погружался в сон… Лишь одни глаза Распутина светились передо мной каким-то фосфорическим светом, увеличиваясь и сливаясь в один яркий круг…"
"Но даже человек, который ненавидел Распутина с самого начала, который встретился с ним, имея предвзятое о нем мнение, считавший этого чудотворца несчастьем для России, тот самый князь Юсупов, одержимый лютой ненавистью, который холодно и расчетливо вкрался в доверие к Распутину, чтобы подготовить покушение на него, и то с трудом мог противостоять колдовскому влиянию, которое оказывал и на него Григорий Ефимович", - писал Симанович.
Министр внутренних дел А. Н. Хвостов называл Распутина "поразительным гипнотизером" и продолжал: "На меня вот он не действует, потому что у меня есть какая-то неправильность, что ли, в строении глаз. Но влияние его настолько сильно, что ему поддаются и самые заматерелые филеры, на что уж, знаете ли, эти люди прошли огонь, воду и медные трубы…"
Однако впоследствии тот же Хвостов признавался: "Когда я его видел, я ощущал полную подавленность… Распутин на меня давил, у него была большая сила гипноза".
Преемник Хвостова на посту министра внутренних дел Протопопов тоже находил, "что Распутин имел гипнотическую силу".
Выдающиеся гипнотические способности - очень редкий дар, но одними ими в случае с Григорием Распутиным дело не ограничивалось. Не могло ограничиться.
Сколь бы внушаемы ни были Николай и Александра, как ни ослепил их своей харизмой Распутин, но в отношении всего, что касалось здоровья и благополучия их единственного сына, они были крайне взыскательны и пристрастны. Тем более что им, самодержцам, ни к чему было попусту восхвалять (даже превозносить до небес) старца Григория. Какой им был с того прок?
Тем более что Распутин никогда не кичился своим даром. Он писал императрице: "Милая дорогая мама! Тилиграму получил. Не грусти, молись, милось Божья не по грехам, а по молитвам. Веруй - и наследник будет здоров. А я молюсь неустанно, но что могу? И никто, как Бог, человеку не дано".
Никто, как Бог… И правда - кому, как не высшему разуму, подвластно все сущее?
"С первой же встречи с царевичем, - рассказывал о Распутине Арон Симанович, - он отнесся к больному мальчику с особенной предупредительностью. Он владел даром влиять на людей успокаивающим образом. Его спокойствие и уверенное обращение сильно влияли на людей. Его особенное искусство воздействовать на больных сразу поставило его в надлежащее положение у кровати страдающего мальчика.
Бедный ребенок страдал кровотечениями из носа, и врачи не в силах были ему помочь. Обильные потери крови обессиливали мальчика, и в этих случаях родителям всегда приходилось дрожать за его жизнь. Дни и ночи проходили в ужасном волнении. Маленький Алексей полюбил Распутина".
Натура искренняя, чувствительная, нервная, способная чувствовать сильно и глубоко, Григорий Распутин, словно магнит, притягивал к себе людей. И пусть недоброжелатели, подобные Илиодору, утверждали, что "успех его проявился преимущественно в самых низах народных и в самых верхах", поясняя это тем, что "в низах и в верхах ищут Бога".
Придворный педагог Петр Жильяр рассказывал следователю Соколову: "Относительно роли Распутина в жизни Царской Семьи я могу показать следующее. Распутин появился у Них, должно быть, в 1906 году. Мои многолетние наблюдения и попытка объяснить причину его значения у Них довели меня до полного убеждения, которое мне кажется истиной или очень близким к истине, что его присутствие во дворце тесно связано с болезнью Алексея Николаевича. Узнав Его болезнь, я понял тогда силу этого человека. Когда Мать поняла, что Ее единственный, Ее любимый сын страдает такой страшной болезнью (гемофилия), которую передала Ему Она, от которой умерли Ее дядя, Ее брат и Ее два племянника, зная, что не будет Ему помощи от человека, от науки, Она обратилась к Богу…
Мне кажется, что религия Ее не дала Ей того, что Она искала; кризисы с Ним продолжались, грозя Ему смертью. Чуда, которого Она так ждала, все еще не было. Тогда-то, когда Ее познакомили с Распутиным, Она была убеждена им, что, если Она обратится к нему во время болезни Алексея Николаевича, он будет "сам" молиться и Бог услышит его молитву. Она должна верить в его молитву, и пока он, Распутин, будет жив, будет жив и сын.
Алексею Николаевичу после этого как будто стало лучше. Называйте это как хотите - совпадением, но факты обращения к Распутину и случаи облегчения болезни у Алексея Николаевича совпадали. Она поверила. Ей и не оставалось ничего более. В этом она нашла самой Себе успокоение. Она была убеждена, что Распутин является посредником между Нею и Богом, потому что молитва Ее одной не дала Ей облегчения. Они смотрели на Распутина как на полусвятого".
Целительную силу Распутина испытали на себе или своих близких многие. Арон Симанович писал о том, что его собственный сын "страдал болезнью, которая считалась неизлечимой. Его правая рука постоянно тряслась, и вся правая сторона была парализована… Я привез… сына на квартиру Распутина, посадил его в кресло в столовой, сам постучал в дверь спальни и быстро покинул его квартиру. Мой сын вернулся домой через час. Он рассказывал, что Распутин вышел к нему из своей комнаты, сел напротив него в кресло, опустил на его плечи свои руки, направил свой взгляд ему твердо к глазам и сильно затрясся. Дрожь постепенно ослабевала, и Распутин успокоился. Потом он вскочил и крикнул на него: "Пошел, мальчишка! Ступай домой, иначе я тебя выпорю!" Мальчик вскочил, засмеялся и побежал домой".
У упоминавшейся уже на страницах этой книги Елены Джанумовой тяжело заболела племянница Алиса, жившая в Киеве. Девочка была при смерти. Об этом узнал Распутин.
"Произошло что-то странное, - вспоминала Джанумова. - Он взял меня за руку. Лицо у него изменилось, стало, как у мертвеца, желтое, восковое и неподвижное до ужаса. Глаза закатились совсем, видны были только одни белки. Он резко рванул меня за руки и сказал глухо: "Она не умрет, она не умрет, она не умрет"… Потом выпустил руки, лицо приняло прежнюю окраску, и продолжал начатый разговор, как будто ничего не было… Я собиралась вечером выехать в Киев, но получила телеграмму: "Алисе лучше, температура упала"".
Именно Распутин практически вернул с того света Анну Вырубову, попавшую в железнодорожную катастрофу и признанную светилами официальной медицины безнадежной.
"Новый 1915 год начался с большого для Царской семьи горя, - писал в мемуарах генерал Спиридович, бывший в то время начальником дворцовой охраны. - 2-го января друг Государыни, А. А. Вырубова, поехала поездом из Царского Села в Петроград. На шестой версте от столицы поезд потерпел крушение. Несколько вагонов было разбито. Вырубова тяжело ранена. Вытащенная казаком Конвоя Его Величества из-под обломков вагона, она пролежала несколько часов в железнодорожной сторожке и была перевезена в Царское Село. Царица с дочерьми встретила ее на вокзале и перевезла в дворцовый госпиталь.
Туда приехал Государь. Вырубова была без памяти. Ждали смерти и причастили Св. Тайн. Вызвали из Петрограда Распутина. Его провели в палату, где лежала больная. Подойдя к ней и взяв ее за руку, Распутин сказал: "Аннушка, проснись. Погляди на меня". Больная раскрыла глаза и, увидав Распутина, улыбнулась и проговорила: "Григорий, это ты? Слава Богу".
Распутин держал больную за руку, ласково глядел на нее и сказал, как бы про себя, но громко: "Жить она будет, но останется калекой". Эта сцена произвела на всех очень большое впечатление. Впоследствии так и случилось. Анна Александровна не умерла".
Конечно же, можно сказать, что случай с Вырубовой был подстроен заранее, но актрисой поразительного по силе дарования выступает тогда Вырубова. Притворяться умирающей столь искусно, чтобы в это поверили сразу несколько именитых опытных докторов, практически невозможно!
"Уже то обстоятельство, - писал современник и убежденный противник Григория Распутина протопресвитер Георгий Шавельский, - что Распутин заставлял задумываться над ним таких отнюдь не склонных ни к суеверию, ни к мистицизму, напротив, привыкших на все смотреть прежде всего с позитивной точки зрения людей, как проф. Федоров, уже это одно вызывает серьезный вопрос".
Пророческий дар Распутина также был востребован при императорском дворе. Николай II нашел в нем советчика и даже более того - своеобразный эталон, с которым сверял все свои решения. Не следует думать, что Григорий полностью подчинил царя своей воле, подмяв его под себя. Это раз и навсегда сделала царица, под каблуком которой могущественный, но в то же время слабовольный и беспомощный российский император пребывал до последних дней своих и ее. (Как цинично звучит применительно к судьбе Николая и Александры известная формула супружеского благополучия: "Они жили долго и счастливо и умерли в один день"!)
Григорий Распутин, что бы там ни утверждали его противники, никогда не подчинял себе Николая II. Он сделал другое - вдохнул в императора волю, придал ему сил править дальше. Ни для кого не секрет, что осенью тяжелого 1905 года императорская чета буквально сидела на чемоданах, всерьез помышляя о бегстве в Англию, под крыло тамошних монарших родственников.
Хотя, может быть, для них и для России в целом подобное окончание правления было бы более благоприятным? Кто знает… За лишние двенадцать лет у власти последние из Романовых заплатили поистине страшную цену, погибнув от рук большевиков много позже отречения Николая.
Но тогда последнему царю казалось, что жизнь изменилась к лучшему. Появился Друг, и не какой-то там иностранный авантюрист (все-таки к мсье Филиппу император, в отличие от императрицы, относился критически, особенно под конец знакомства), а свой, православный, плоть от плоти народной, святой старец, праведник Григорий.
Немного отлегло от родительского сердца - старец обещал, что, достигнув возраста восемнадцати лет, наследник престола будет абсолютно здоров.
Спокойнее стало царствовать - старец убедил, что надо продолжать. Продолжать во что бы то ни стало. Надо терпеливо нести свой крест, и рано или поздно все сложится наилучшим образом.
Все вокруг пытались чего-то добиться от императора, надоедали ему требованиями, лишь ради приличия замаскированными под нижайшие просьбы, докучали проектами, делами и тому подобным.
Старец ничего не просил, ничего не желал получить, ни на чем не настаивал. Он приходил, начинал разговор, утешал, советовал. Он помогал одним лишь своим присутствием, осознанием того, что на свете есть Друг. Бесхитростный и бескорыстный.
О, как же Григорий Распутин отличался от людей, окружавших императорскую чету! И в этом отличии крылись корни расположения к нему Николая и Александры.
Дневник царя за 1906 год:
"18 июля… Вечером были на Сергиевке и видели Григория…"
"13 октября… В 6 /4 к нам приехал Григорий, он привез икону Св. Симеона Верхотурского, видел детей и поговорил с нами до 7 /4…"
"9 декабря… Обедали Милица и Стана. Весь вечер они рассказывали нам о Григории".
Надо отметить, что, обособившись от света и не слишком утруждая себя соблюдением светских правил, императорская чета, тем не менее, сознавала, что, постоянно принимая во дворце "мужика" как равного себе, нарушает неписаные правила поведения. Именно поэтому посещения Распутина облекались тайной, вводился он в императорские покои чаще всего через задние двери, минуя множество официальных барьеров и не оставляя о себе записей в камер-фурьерских журналах. Встречи императорской четы с Распутиным также происходили и в доме, снятом Анной Вырубовой в Царском Селе, неподалеку от Александровского дворца.
В этот самый домик императрица пригласит и детей Григория, желая познакомиться с ними. Об этом событии очень трогательно вспоминала Матрена Распутина. "В царском экипаже мы приехали в Царское Село, - пишет Матрена, - я помню только, что дрожала как в лихорадке, когда вошла в дом госпожи Вырубовой. Царицы еще не было, и мы присели на мягкий диван. Гостиная была уютно обставлена, повсюду стояли этажерки с бесчисленными фарфоровыми безделушками, на стенах висели гравюры и фотографии.
Вдруг раздался звонок, и вскоре после этого послышался шелест дамских платьев. Бергин, любимый лакей госпожи Вырубовой, распахнул двери, и в сопровождении дочерей вошла царица. Она приветствовала нас доброй улыбкой, мы в глубоком почтении поцеловали ей руку, потом она села и пригласила нас последовать за ней.
Великие княгини окружили Варю и меня и наперебой начали расспрашивать:
- Сколько тебе лет? Чем ты занимаешься? Как у тебя дела в школе? - интересовались они и при этом говорили так быстро, что мне и моей сестре приходилось прилагать все усилия, чтобы удовлетворить их любопытство.
Царица беседовала с моей матерью и иногда посматривала на меня своими прекрасными, бесконечно печальными глазами. У меня было смутное чувство, будто я должна с ней поговорить, и наконец спросила ее, собрав все свое мужество:
- Матушка (мы называли царицу матушкой, потому что видели в ней мать всей России), скажите, пожалуйста, у вас много слуг?
Царица, смеясь, ответила:
- Конечно, мое солнышко!"
Увы, эта наивная секретность впоследствии сослужила Григорию плохую службу, дав повод недоброжелателям подозревать его в чем-то постыдном, недостойном, тщательно скрываемом.
Большевики, расстрелявшие все императорское семейство, к тому времени уже не представлявшее для них никакой опасности, усердно культивировали родившуюся еще до Октябрьского переворота версию о тайной любовной связи императрицы и Григория Распутина. В "исторических" трудах времен социализма имя императрицы было тесно связано с именем Распутина. Это закономерно - для оправдания своего кровожадного поступка большевикам надо было вылить на убитых ими как можно больше грязи.
Распутина можно было бы назвать дворцовым фаворитом (враги порой называли его иначе - дворцовым шутом), но фаворитов при царях было много, как из аристократов, так и из простолюдинов. Достаточно вспомнить хотя бы Меншикова.
Фавориты были всегда, и никто этому не удивлялся. Так уж положено…
Но Григорий Распутин был другим - самобытным, уникальным, непохожим на всех остальных. Придя в Петербург из тайги, он стал другом императорской семьи, а не фаворитом.
Фаворит ищет милостей и благ у подножия трона. Сибирский старец сам "дарил благо милостью Божией".
Судьба его была трагична, подобно судьбе многих творящих добро, но хуже всего то, что и после поистине мученической смерти старца его имя усердно предавалось поруганию.
Даже "красный граф" и талантливый писатель Алексей Толстой не смог не написать о Распутине: "Глумясь и издеваясь, стал шельмовать над Россией неграмотный мужик с сумасшедшими глазами и могучей мужской силой".
Впрочем, Алексея Толстого можно понять. Он стремился угодить другому малообразованному человеку из народа, с жесткими колючими глазами, пышными усами и "стальной" фамилией.
Правда, насчет могучей мужской силы "красный граф" не соврал. Григорий Распутин был жизнелюб. Он ценил все радости, которые давала жизнь.
Глава седьмая. Распутин и женщины
Успех Григория Распутина в Петербурге был велик. Слава о нем распространялась стремительно, с каждым днем охватывая все больше и больше народу.
Основными почитательницами старца были женщины - старые и молодые, знатные и не очень. Среди восторженных дам хорошо расходились на памятные священные сувениры ногти, состриженные у старца.
Воистину - заставь дурака Богу молиться, так он себе лоб расшибет.
Сказано ведь - "Не делай себе кумира…" (Исх.20:4).
Однажды Распутина пригласили к одной из светских львиц столицы, хозяйке модного салона Ольге Лохтиной. Было это осенью 1905 года. Поводом для приглашения послужила болезнь этой весьма хорошей собой женщины, не так давно перешагнувшей сорокалетний рубеж.
Болезнь Лохтиной была типичной неврастенией, возникшей у избалованной вниманием аристократки после разочарования в светской жизни. Поговаривали, что виной тому был неудачный роман Лохтиной с неким молодым человеком из общества, бывшим значительно моложе ее.
Нервные расстройства Григорий излечивал великолепно. Стоило ему появиться в спальне Лохтиной, как она, доселе передвигавшаяся опираясь рукой на стену, почувствовала себя исцеленной и, млея от восторга, предложила "отцу Григорию" (так она его называла, несмотря на отсутствие у Распутина сана) переселиться к ним. Муж ее, действительный статский советник Владимир Лохтин, движимый заботой о здоровье своей супруги, приглашение поддержал.
Распутин согласился.