Масштабы миссионерского подвига Константина беспрецедентны в количественном отношении, потому что ни до, ни после него никто не добивался таких внушающих результатов в этом тяжелейшем деле. Даже самые последовательные критики Константина признают это великое достижение. "На самом деле ни один человек в истории не способствовал, прямо или косвенно, обращению стольких людей в христианскую веру", - говорил протопресвитер Иоанн Мейендорф ("Единство Империи и разделение христиан", 1989 г.). Вместе с ним равноапостольной была провозглашена его мать Елена. Среди русских святых после Константина статус равноапостольных получили просветители славян Кирилл и Мефодий, великий князь Владимир Киевский и бабушка его Ольга, а также креститель Японии архиепископ Николай (Касаткин), он же Николай Японский. Но если все равноапостольные миссионеры крестили отдельно взятые народы, то Константин обратил в христианство трансконтинентальную Империю, объединяющую множество народов и положившую начало общей европейской цивилизации.
44. После Константина
После смерти Константина Римская империя далеко не сразу стала православной, потому что Церкви пришлось столкнуться и с арианской, и с языческой реакцией, но за последующие полвека события, связанные с религиозным обновлением Империи, происходили по нарастающей.
Вопреки расхожему мнению, Константин не собирался устанавливать абсолютную монархию и разделил Империю не только между тремя сыновьями, но и двумя племянниками. При этом он не создал школу, способную достойно продолжить его политику, и поэтому после его ухода развернулась жестокая борьба за власть.
Основная инициатива оказалась в руках среднего сына покойного императора, а именно Констанция II, во многом потому, что он был его соправителем по Востоку и Фракии, то есть тем территориям, где были Никомедия и Новый Рим, хотя последний числился за старшим братом Константином II. Констанций II организовал торжественные похороны отца, а после этого инициировал убийство его братьев Юлия Констанца и Далмация Старшего, а также двух сыновей последнего - Далмация Младшего и Аннибалиана Младшего, то есть совершил настоящий дворцовый переворот в стиле давно забытых "солдатских императоров". В том же, 337 году все трое сыновей Константина, избавленные от дяди и двоюродных братьев, собрались в городе Виминакии (ныне Костолац) в Паннонии, где подтвердили свои территориальные владения и во имя всеобщей стабильности амнистировали всех епископов, сосланных за что-либо. Однако уже в апреле 340 года старший брат Константин II потребовал от младшего Константа Африку и, получив отказ, пошел на него войной в Италию, где и был разбит войсками последнего, будучи загнанным в лесную засаду при Аквилее. В итоге Империя вновь была разделена пополам, когда Западом управлял Констант, Востоком - Констанций II.
Для Церкви их отношения имели не меньшее значение, чем отношения между Константином Великим и Лицинием шестнадцать лет назад, потому что Констант покровительствовал православию, а Констанций II - арианству. Религиозные предпочтения Констанция II были обусловлены не какими-либо догматическими убеждениями, коих у него вовсе не было, а желанием угодить арианской партии Евсевия Никомедийского, весьма сильной на Востоке и озлобленной возвращением святого Афанасия на александрийскую кафедру.
В 350 году придворный Константа Марцеллин организовал заговор против своего императора. Когда Констант охотился возле города Августодуна на плоскогорье Морвана (ныне Отен в Бургундии), его резиденцию захватил франкский вождь Магнеций, и императору пришлось бежать в Пиренеи, где он был схвачен около города, названного в честь Елены (ныне Эльн), своим офицером Гаизоном, перешедшим на сторону Магнеция, и убит им. Параллельно с этим переворотом магистр Иллирии Ветранион объявил себя императором при поддержке дочери Константина I Константины, вдовы убитого Аннибалиана Младшего. Констанцию II пришлось срочно заключить мир с персами на восточных границах и отравиться на Запад усмирять обоих мятежников. Агенты Констанция II сагитировали армию Ветраниона в пользу законного императора, и при встрече с ним в 350 году в городе Сердике Констанций II без всякого сопротивления принял его власть и даже оставил его в живых. С франкским вождем пришлось значительно сложнее. Хотя Магнеций пытался примириться с Констанцием II и даже соорудил отдельную гробницу для Константа, император Востока объявил ему войну и после нескольких сражений победил 28 сентября 351 года при городе Мурсе (ныне Осиек) в Нижней Паннонии. В Европе IV века не было более грандиозной и кровопролитной битвы.
Так в 351 году Констанций II стал единоличным правителем Римской империи. Среди потенциальных конкурентов Констанция II оставались только двое его родственников, сыновья убитого им Юлия Констанция, Галл и Юлиан. Галл отличался невероятной жестокостью, что позволило Константину II оправдать его убийство в 354 году. Итого в своем восхождении к единоличной власти Констанций II убил семь родственников - двух дядей и четырех двоюродных братьев, а уничтожить одного из родных братьев "помог" другой родной брат, также убитый восставшим франком.
Следует заметить, что успешное восхождение Констанция II в определяющей степени было связано с тем, что практически вся имперская армия хотела видеть на троне только прямых наследников Константина Великого, память о котором превращалась в политический культ.
Только двоюродного брата Юлиана Констанций II оставил в живых и в 355 году объявил цезарем неспокойной Галлии, а сам отправился на Восток воевать с вновь наступающими персами. Не знал тогда арианин Констанций II, что именно этот Юлиан, единственный его потенциальный соперник, которого он оставил в живых и даже наделил властью, станет его реальным врагом, а вместе с этим и врагом всего христианства.
В 360 году Юлиан объявил себя императором и послал письмо Констанцию II о том, что он ни в чем не виноват, а только сами войска хотят видеть его правителем Империи. Констанций II собрался в поход против зарвавшегося узурпатора, но очень сильно заболел и умер 3 ноября 361 года в городе Мопсукрене в Киликии. Император Флавий Клавдий Юлиан II правил всего два года и был убит в битве с персами, но этого времени хватило, чтобы в истории Церкви он остался как Юлиан Отступник, поскольку проводил антихристианскую политику. Обратившись к неоплатонизму, Юлиан II объявил о веротерпимости, а на деле стал благоволить язычеству и препятствовать христианству. За отречение от Христа он обещал карьерные и финансовые поощрения, и в это время многие христиане проявили свое лицемерие.
После Юлиана Отступника, убитого в войне все тем же Шапуром II, с которым воевал еще Константин I, к власти пришел военачальник Иовиан, который восстановил христианство, но вскоре умер при невыясненных обстоятельствах. По Иоанну Златоусту, он был убит, на что намекают и языческие авторы.
В 364 году к власти в империи пришли два брата, военачальники Валентиниан и Валент, и правили значительно дольше. Валентиниан I управлял Западом Империи до 375 года, после чего власть перешла к его сыну Грациану. Валент II управлял Востоком Империи, где, подобно Констанцию II, последовательно покровительствовал арианам, и был убит в сражении с готами при Адрианополе 9 августа 378 года.
Таким образом, после смерти Константина Великого Восток Империи еще пятьдесят лет находился под властью ариан, что позволило западным христианам испытывать определенную гордость за свое православие и впредь считать себя более ортодоксальными, чем своих грекоязычных собратьев.
В 378 году соправителем Грациана на Востоке стал военачальник Феодосий, оставшийся в истории как Феодосий I Великий - самый значительный христианский император после Константина Великого.
В 383 году 24-летнего Грациана сверг и убил британский полководец Магн Максим, правивший до 388 года, когда конец его узурпации решил положить Феодосий, победивший его при Аквилее.
После этого Западом Империи правил младший брат Грациана Валентиниан II, пока его в 392 году не убили заговорщики во главе с полководцем Флавием Арбогастом и начальником канцелярии Флавием Евгением, объявившим себя императором. Поэтому Феодосию пришлось навести порядок на Западе, как некогда Констанцию И. 6 сентября 394 года при реке Фригиде (в современной Словении) Феодосий разбил войска Евгения и Арбогаста и стал единоличным правителем единой Римской империи, поселившись в Медиолане, где епископскую кафедру занимал его духовный учитель, великий Отец Церкви Амвросий Медиоланский. В 390 году при подавлении мятежа в Фессалониках, Феодосий приказал убить несколько тысяч жителей, что вызвало большое возмущение святого Амвросия, который после этой трагедии не пустил императора в храм и потребовал покаяния. Феодосий смирился с требованием епископа, что очень много говорит о его отношении к Церкви. Амвросий Медиоланский тогда инициировал закон о том, что приговор к смертной казни должен реализовываться через 30 дней после его провозглашения.
По глубине своих христианских преобразований Феодосия I Великого вполне можно назвать вторым Константином. Именно он провел в 381 году II Вселенский Собор в Константинополе, положивший конец арианской смуте. Именно он был первым императором, который целым рядом эдиктов с 381 по 391 год запретил публичное отправление языческих культов и наложил существенные ограничения для язычества, так что даже Олимпийские игры, сопровождавшиеся языческими ритуалами, прекратили свое существование в 383 году. За все эти достижения Феодосий стал вторым после Константина императором, канонизированным Православной Церковью. Помимо своих религиозных реформ в пользу Церкви Феодосий вошел в историю своей попыткой предотвратить полный распад Римской империи от нашествия варваров. В это время варварские наступления и мятежи по всей северной границе Империи стали настолько опасными, что контролировать их из единого центра стало так же невозможно, как и во времена Диоклетиана, - невозможно с чисто технической точки зрения, ведь нельзя забывать, что самым быстрым сухопутным видом транспорта была лошадь, а самым дальнодействующим оружием - арбалетные стрелы. Поэтому в 395 году Феодосий окончательно разделил Римскую империю на две самостоятельные части, где Восток оставил своему старшему сыну Аркадию (правил до 408 г.), а Запад младшему сыну Гонорию (правил до 423 г.). Так завершился переломный в истории христианства и Европы IV век, а вместе с ним и история единой Римской империи, принесшей Церкви очень много страданий, но под конец самой принявшей Крест и утвердившей его на всех трех континентах.
Раздел Империи был промыслительным решением Феодосия. Судьба Западной Римской империи была недолгой и весьма плачевной, потому что она приняла на себя основной удар со стороны северных варваров. В 407 году окончательно отпала Британия. В 410 году, при Гонории, Рим был захвачен и разграблен вестготами во главе с Аларихом. Это была первая варварская оккупация Вечного города за восемь веков - с 390 года до н. э., когда он подвергся нашествию галлов. В 455 году Рим был также захвачен и разграблен вандалами во главе с Гейзерихом, унесшими с собой множество культурных ценностей.
В 476 году телохранитель императора Юлия Непота и вождь племени скиров Одоакр под видом подавления мятежа магистра армии Ореста захватывает власть в Риме и низлагает 10-летнего сына Ореста, Ромула Августула, поставленного отцом во главе Империи. Интересно, что последний формальный император Рима носил то же имя, что его основатель, Ромул, да еще и имя Августа, основателя Империи. Однако еще более интересно то, что узурпатор Одоакр, фактически положивший конец Западной Римской империи, очень хотел обеспечить свою легитимность. Поэтому он отправил символы имперской власти, инсигнии, к императору Восточной Римской империи Зинону и упрашивал того признать его власть, на что восточный император признал Одоакра только патрицием.
Как писал по этому поводу культуролог С.С. Аверинцев, "победитель знал, что делал. Пусть Италия - колыбель и одновременно последняя территория Западной империи; сама по себе она представляет только совокупность земель и по варварскому праву войны оказывается добычей варваров. Но вот знаки упраздненной власти над исчезнувшей империей - совсем иное дело; их нельзя приобщить к добыче, ибо значение этих знаков превышает сферу реальности и причастно сфере долженствования" ("Поэтика ранневизантийской литературы", 1977 г.). Вот эта самая "сфера долженствования" в отношении к постконстантиновскому Новому Риму требует отдельного концептуального рассмотрения.
45. Миссия Катехона
В отличие от Западной Римской империи, просуществовавшей всего восемьдесят лет, Восточная Римская империя с центром в Константинополе прожила более тысячи лет, и все это время она была геополитической основой православной цивилизации, а вместе с тем и прямым приемником античной Римской империи.
В правовом смысле Восточная Римская империя была все тем же государством, которое основали Ромул и Август, но только с двумя принципиальными отличиями - ее столица была не в Ветхом, а в Новом Риме, Константинополе, а ее официальной религией было православное христианство. Во всем остальном жители этой Империи осознавали себя римлянами (ромеями) и отсчитывали свою историю от основания города Рима в 753 году до н. э. Более того, при всем очевидном монархизме летоисчисление в этой Империи также проходило по двум консулам.
В эпоху так называемого итальянского Ренессанса западные ученые-"гуманисты" из трудно скрываемого неприятия этой великой Империи назвали ее унизительно Византией по тому городу, на котором был основан Новый Рим. Назвать Восточную Римскую империю Византией это гораздо хуже, чем Российскую империю назвать Московией, но это слово прижилось в литературе и уже давно не имеет изначального оценочного смысла. В соответствии с этим названием в XIX веке немецкие профессора породили термин "византизм", означающий совокупность всех исторических свойств и идеологических ценностей Византии, и этот термин стал у одних авторов носить строго негативный смысл, а у других авторов, начиная с русского мыслителя Константина Леонтьева, написавшего книгу "Византизм и славянство" (1874), строго позитивный смысл, поскольку не только само отношение к этим свойствам и ценностям остается различным, но и сами они определяются по-разному. Но как бы ни относиться к "византистским" ценностям, нельзя не признать, что все они восходят к политическому опыту Константина Великого, что именно он был настоящим историческим основателем Византии и византизма, хотя самих этих слов в его время не было.
Основной исторический подвиг Константина, позволивший Церкви не только канонизировать его, но и признать равноапостольным, заключался в невероятно масштабном распространении христианства, не сравнимом ни с какими миссионерскими достижениями ни до, ни после него, но сам этот подвиг был возможен только потому, что Константин был главой огромного трансконтинентального государства, обладавшим уникальными политическими возможностями. Поэтому миссионерский подвиг Константина поставил перед недавно гонимой Церковью не только проблему катехизации беспрецедентно большого количества прихожан, но и богословскую проблему принятия и оправдания имперской власти, которая до сих пор воспринималась ею в лучшем случае как терпимое зло. Однако теперь Церковь была поставлена не просто в условия политических баталий, но уже оказалась в положении политического победителя, чего никто не ожидал и о чем никто не думал. Соответственно, Церкви постепенно нужно было формировать необходимое богословие политической власти, а иным аполитичным или даже антиимперски настроенным христианам нужно было пересмотреть свое отношение к феномену государства в целом и конкретно к Римской империи. Не за одно поколение проходило это богословское переосмысление, и первые его общецерковные выводы были сделаны при императоре Юстиниане Великом (правил в 527–565 гг.) - третьем из величайших христианских правителей после Константина и Феодосия.
Для формулирования собственного политического богословия христианам в первую очередь необходимо было обратиться к двум основным источникам православной веры - Священному Писанию и Священному Преданию. До сих пор гонения на христиан подогревали среди них серьезные апокалипсические настроения, поэтому легализация христианства, а тем более его политическая победа заставили христиан несколько отложить в своем сознании постоянное ожидание Конца Света. Стало ясно, что при всем несовершенстве окружающего мира нельзя говорить о его предельном грехопадении, что Господь не позволяет этому миру достичь полного саморазложения, потому что в самом мире есть некоторые начала, способствующие его сохранению.
Поиск этих сдерживающих начал неизбежно привел к загадочной цитате из Второго Послания апостола Павла к Фессалоникийцам, где апостол говорит о том, что приходу грядущего антихриста (человека греха, сына погибели) препятствует определенная сила: "И ныне вы знаете, что не допускает ему открыться в своем время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не свершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь" (Фес. 2: 7). Этот фрагмент Писания стал одним из отправных для формирования всей христианской политической мысли. "Беззаконие" по-гречески звучит как "аномия", то есть отрицание нормы, аномалия. Аномия - это такое состояние общества, когда исчезает представление о норме во всех сферах человеческой жизни и место нормального вытесняет ненормальное. В конечном счете речь идет о нигилизме и нравственной анархии, хорошо знакомой эпохе поздней Античности. Тайна аномии, по апостолу Павлу, "уже в действии", то есть аномия уже шествует по миру в том или ином своем проявлении, однако она не может полностью свершиться до тех пор, пока этот мир не покинет, не будет "взята от среды" некая "удерживающая" его сила.
По-гречески "удерживающий" звучит как "катехон", поэтому исследование этой цитаты апостола Павла называется учением о Катехоне. Сразу можно сказать, что этой силой не может быть Церковь, потому что она никогда не покинет этот мир и Литургия будет совершаться до последней секунды земной истории. Если же допустить, что "взятие от среды" предполагает полное исчезновение, то Церковь тем более не может быть Катехоном, потому что Церковь имеет начало, но не имеет конца. Следовательно, речь идет о достаточно земной, "приземленной" реальности, само существование которой, в свою очередь, держится Божием благословением. Комментируя тезис о Катехоне, великий Отец Церкви Иоанн Златоуст писал: "Одни говорят, что это благодать Святого Духа, а другие - римское государство; с этими последними я больше согласен". Следует оговориться, что обе версии не особенно противоречат друг другу, потому что, как мы уже заметили, сам "удерживающий" держится благословением Божием, то есть силою Святого Духа.