На Западе о смещении Хрущева написано много статей и очерков, и основные обстоятельства этого события в настоящее время известны. В советской прессе никаких подробностей не публиковалось, однако члены Президиума ЦК КПСС и другие ответственные работники ЦК КПСС после 16 октября разъехались по стране, чтобы провести собрания партийного актива и объяснить причину принятого решения. В результате этих закрытых собраний постепенно стало многое известно и из того, что произошло в Москве в период между 12 и 15 октября. В самиздатской литературе некоторые подробности смещения Хрущева изложены только в первом выпуске рукописного сборника "Политический дневник". (Одиннадцать выпусков этого сборника, №№ 3, 9, 25, 33 и др., опубликовал в 1972 году в Голландии Фонд имени Герцена. Дополнительные восемь выпусков, №№ 7, 28 и др. он опубликовал в 1975 году с предисловием одного из авторов настоящей книги (Ж. А. Медведева), выполнявшего в период работы в СССР обязанности помощника редактора этого ежемесячного информационно-политического бюллетеня, проявившего инициативу в публикации как первого, так и второго комплекта выпусков "Политического дневника" за границей. № 1 этого сборника пока не публиковался и поэтому мы не считаем возможным воспроизвести здесь некоторые факты, изложенные в анонимной статье Р. А. Медведева, посвященной обстоятельствам смещения Хрущева.)
Президиум ЦК КПСС собрался для решения вопросе о смещении Хрущева уже 11 октября 1964 года. На заседании отсутствовал А. Микоян, который отдыхал на своей даче, расположенной неподалеку от дачи Хрущева (вопреки существующей версии, Микоян в этот день не знал о подготовке решения). Не участвовал в заседании Президиума ЦК КПСС и Ф. Р. Козлов, который был серьезно болен. Кроме членов и кандидатов в члены Президиума на заседании присутствовал министр иностранных дел А. А. Громыко и несколько секретарей обкомов (всего двадцать два человека). Хотя министр обороны Р. Я. Малиновский, Председатель КГБ В. Е. Семичастный и другие руководители армии, государственной безопасности и милиции были полностью в курсе всех событий и поддерживали готовившееся решение, тем не менее были приняты специальные меры, чтобы изолировать Хрущева с момента, когда началась подготовка заседания и до принятия окончательного решения. В зарубежной прессе неожиданное падение Хрущева вызвало многочисленные сенсационные сообщения о заговоре, перевороте и т. д. В действительности организаторы решения стремились именно к тому, чтобы провести все мероприятия в пределах конституционных и партийных норм и избежать каких бы то ни было волнений в стране. Первоначально было даже предусмотрено, что Хрущев мог остаться членом ЦК КПСС, поскольку избрание членов ЦК – это прерогатива съезда партии. Однако его поведение во время заседания не оставило ему этой возможности. Основной доклад на заседании пленума был поручен Суслову, хотя на пост Первого секретаря предполагалось избрать Л. И. Брежнева. Суслову доверили главный доклад именно потому, что он не был обязан своей карьерой Хрущеву и входил в состав Президиума ЦК еще в сталинские времена. Большинство других членов Президиума ЦК выдвинул сам Хрущев, и многие из них в недавнем прошлом слишком активно участвовали в реализации различных проектов и реорганизаций, которые стали теперь предметом критики. Именно поэтому ни доклад Суслова, ни другие материалы этого заседания никогда не печатались, и на проводившихся после пленума ЦК собраниях актива обсуждались лишь очень немногие из обвинений в адрес Хрущева. Избранный Первым секретарем ЦК КПСС Брежнев сказал в заключительном слове, что "не надо на себя выливать грязь" и рекомендовал не комментировать смещение Хрущева на собраниях беспартийных и в печати шире, чем в официальной версии, опубликованной в газетах (освобожден по личному заявлению в связи со старостью и состоянием здоровья).
Хрущеву сообщили о заседании Президиума ЦК КПСС 13 октября. К этому времени Кремль был изолирован и все связи Хрущева взяты под контроль. Поводом для неожиданного пленума стало, по словам Брежнева, проводившего этот телефонный разговор, решение обсудить записку Хрущева о новой перестройке системы управления сельским хозяйством. (Эту записку он разослал членам Президиума ЦК в августе с предложением обсудить ее в ноябре перед намеченным пленумом ЦК КПСС. Уже в августе ее открыто критиковали на партийных собраниях сельскохозяйственных учреждений, сельского актива и во многих научных институтах.) В Москву был вызван и Микоян. Хрущев сначала отказался немедленно приехать на пленум, причем в достаточно грубой форме. Кроме Брежнева его пытался уговорить также и Малиновский. Однако Брежнев после короткого перерыва сообщил Хрущеву, что в случае его отказа Президиум ЦК начнет обсуждение без него, и Хрущев согласился. Однако ему был подан не его личный, а военный самолет. После приземления в Москве Хрущев распорядился сначала отвезти его домой, но на этот раз охрана не подчинилась, и ему сообщили, что есть распоряжение о том, чтобы он сразу явился в Кремль.
Заседание Президиума продолжалось до поздней ночи 13 октября. Против смещения Хрущева выступал только Микоян, однако в дальнейшем он присоединился к большинству. Хрущев не соглашался на добровольную отставку и требовал созыва полного пленума ЦК. Он надеялся, что, как и в 1957 году, сумеет получить поддержку большинства членов пленума. Однако в перерыве заседания в ночь с 13 на 14 октября именно Микоян уговорил Хрущева согласиться на добровольную подачу заявления об отставке. Была принята и формулировка, которую впоследствии опубликовали в газетах. Поэтому на пленуме ЦК КПСС не должно было быть широких прений и "проработки" Хрущева.
Президиум ЦК КПСС продолжил заседание 14 октября, а во второй половине дня был собран уже заранее подготовленный полный состав пленума ЦК КПСС. Пленум открыл Брежнев. Председательствовал Микоян, доклад о смещении Хрущева и основных мотивах этого решения сделал Суслов. Во время доклада звучало много реплик, направленных против Хрущева. Предложение об освобождении его с постов Первого секретаря и Председателя Совета министров СССР и о выводе его из состава ЦК было принято единогласно и без прений.
В докладе Суслов обращал внимание на многие ошибки Хрущева в сельскохозяйственной и экономической политике, которые мы уже рассмотрели в данной книге. Кроме этого его обвинили в попытках создания "культа собственной личности", в том, что он злоупотреблял властью, вместо коллегиального решения вопросов на Президиуме ЦК создал небольшой неофициальный кабинет из друзей и родственников и привлек к политике всю свою семью. Его зять А. И. Аджубей выполнял функции министра иностранных дел, и многие внешнеполитические решения принимались даже без консультации с Громыко и дезориентировали послов в разных странах. Из некоторых личных внешнеполитических решений Хрущева, подвергшихся критике, было и присуждение Президенту ОАР Гамалю Насеру и вице-президенту Амеру званий Героя Советского Союза, а также строительство в Индонезии большого и дорогого стадиона, в то время как эта страна, по существу, нуждалась в продовольственной помощи.
После смещения Хрущева были сняты с должностей редактор "Известий" А. И. Аджубей, редактор "Правды" П. А. Сатюков, председатель Комитета по радиовещанию и телевидению А. Харламов (за раздувание "культа Хрущева"), а также секретарь ЦК по сельскому хозяйству В. И. Поляков. Других серьезных перестановок в партии и в государственном аппарате не произошло. Было принято решение об обязательном разделении постов Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета министров СССР (на эту должность рекомендовали А. Н. Косыгина).
Смещение Хрущева и другие перемены в руководстве страной, связанные с октябрьским пленумом ЦК КПСС, почти все население страны встретило удивительно спокойно и даже с большим удовлетворением. Некоторое беспокойство проявляли лишь реабилитированные старых партийцы, которые связывали свою реабилитацию с инициативой Хрущева. Однако в 1964 году эта группа состояла в основном из людей пенсионного возраста и не влияла на принятие политических решений. Рассказывают, что когда министр КГБ Семичастный доложил Брежневу, что по стране не было зарегистрировано ни одного публичного или организованного выступления в защиту Хрущева, Брежнев сначала не мог в это поверить. Ведь больше десяти лет имя Хрущева ежедневно появлялось в прессе, его портреты печатали в центральных газетах и журналах больше ста раз в год, и деятельность его не была полностью негативной. Но к 1964 году Хрущев сумел настроить против себя все слои населения и весь руководящий партийный и государственный аппарат.
Глава 19 СССР после Хрущева
После смещения Хрущева, как и следовало ожидать, начался быстрый пересмотр практически всех аспектов его внутренней и внешней политики. Почти немедленно были восстановлены прежние районы, обкомы и райкомы. Деление партийной и государственной системы на сельскохозяйственный и промышленный сектора было отменено. Исчезли совнархозы всех уровней и большинство комитетов, вместо них вновь появились более привычные министерства, получившие достаточно широкие полномочия по руководству отраслями производства. Министерство сельского хозяйства СССР и Министерство сельского хозяйства РСФСР вернулись в Москву, в те же административные здания, которые они занимали до "выезда на землю". Вернулись в столицы и министерства сельского хозяйства союзных и автономных республик. Был заморожен план перевода сельскохозяйственных учебных заведений в особые агрогорода, и Московская сельскохозяйственная академия имени К. А. Тимирязева получила разрешение начать прием студентов на первый курс. Был удален с основных руководящих постов Т. Д. Лысенко, и приняты меры по возрождению генетических исследований и преподавания генетики. Пленум по сельскому хозяйству перенесли на 1965 год, но уже для того, чтобы разработать меры по ликвидации последствий ошибок Хрущева. Предлагалось сократить площади целинных земель, восстановить размеры приусадебных участков колхозников (через несколько лет эти участки были даже увеличены с четверти до половины гектара), отменить ограничения в пользовании личным скотом и многое другое. Началась полезная полемика об экономической реформе в промышленности, о замене стандартизации в строительстве жилых домов и промышленных предприятий и о многих других экономических преобразованиях.
Прекратились гонения на православную церковь, и даже несколько расширились возможности исполнения обрядов, издания церковной литературы, которая распространялась только в церковных кругах. Началась реставрация многих церквей и монастырей, представлявших культурную или архитектурную ценность. Руководители страны понимали, что церковь, находящаяся под строгим контролем государства, не может быть серьезной оппозиционной силой, а скорее выполняет функции успокоения и стабильности. К тому же религиозность в России всегда была сильнее в деревнях, и поэтому восстановление церквей и церковной службы в сельской местности уменьшало отток сельского населения в города.
Очень быстро прошла новая реформа средней школы, и 11-летняя "политехническая" школа была заменена прежней традиционной общеобразовательной 10-летней школой, а для желающих получать то или иное профессиональное образование с 14–15 лет стали открываться специальные профессионально-технические училища.
Типичные для хрущевского периода "экономичная" планировка жилых домов и стандартизация в строительстве административных зданий были также отменены, и в Москве и в других городах расширилось строительство по индивидуальным архитектурным проектам. Даже типовые проекты были пересмотрены и сделаны более привлекательными, и в настоящее время в любом городе легко можно различить районы, построенные в сталинские времена (дома для руководящей элиты), малопривлекательные, но быстро выстроенные, большие районы хрущевского времени ("хрущобы") и жилые кварталы с домами более современной архитектуры. Все эти процессы и решения не были, конечно, немедленными, и их результаты стали заметны только через несколько лет.
Стихийно весной 1965 года (с последующей поддержкой и рядом правительственных решений) были резко уменьшены посевные площади под кукурузой, и началось восстановление посевов многолетних трав. Атмосфера в деревне разрядилась, но многие изменения оказались необратимы. Нельзя было восстановить исчезнувшие МТС и вернуть в деревню миллионы людей, покинувших сельское хозяйство. В столь большой стране нельзя было быстро добиться серьезных изменений в экономике, и тенденции, свидетельствовавшие об упадке сельского хозяйства, существовали еще много лет после смещения Хрущева.
Вполне естественно, что удаление Хрущева, являвшегося инициатором либеральных политических реформ, неизбежно вело и к усилению консервативных настроений, к появлению так называемых "неосталинистов". Имя Хрущева исчезло из прессы, но имя Сталина стало периодически появляться в достаточно положительном контексте. Началось усиление армии, чтобы ликвидировать последствия односторонней демобилизации и сокращения военного бюджета, предпринятых Хрущевым. Стал серьезно укрепляться и аппарат КГБ, который в хрущевские времена почти совсем лишился своих былых привилегий. Хрущев считал себя "вождем", власть которого основывается прежде всего на популярности и личном авторитете. В последние годы – это была иллюзия, но Хрущев сам того не замечал. Новое руководство еще не могло опираться на популярность и поэтому стремилось укрепить власть партийного и государственного аппарата, в котором КГБ получал большие полномочия. Усилилось влияние армии через Главное политическое управление армии, и это было весьма консервативное "неосталинистское" влияние.
Положение Устава партии об обязательной смене 1/3 руководства ЦК и обкомов в каждые выборы быстро ликвидировали, и даже смещаемые по разным причинам высшие партийные и государственные руководители оставались в элите, хотя и на менее ответственных постах. Они становились заместителями министров, министрами союзных республик, секретарями обкомов или председателями облисполкомов, а также послами за границей. Эти процессы происходили сравнительно медленно, без неожиданностей хрущевского периода.
Главная международная проблема, которую Хрущев оставил новому руководству, – конфликт с Китаем – не была решена. Китайская печать радостно встретила новость о смещении Хрущева, но она критиковала его прежде всего за внешнеполитические решения, которые после его падения не изменились.
Но все эти реформы уже выходят за пределы настоящей книги и требуют самостоятельных исследований.
О жизни Хрущева в отставке известно сравнительно немного. После смещения с ним поступили более гуманно, чем сам Хрущев поступил с удаленными от власти Маленковым и Булганиным. Ему назначили большую персональную пенсию, оставили московскую квартиру и подмосковную резиденцию. В его распоряжении был автомобиль с шофером и немногочисленный персонал, который охранял дачу Хрущева и, по-видимому, наблюдал за ним. Но каких-либо запретов на передвижение или посещение общественных мест, например театров, не было. Иногда Хрущеву разрешали даже встречаться с иностранными корреспондентами, но их сообщения, конечно, не находили никакого отражения в советской прессе. Первые месяцы после выхода на пенсию Хрущев все время пребывал в подавленном состоянии и почти не выходил за пределы своей дачи. Но с 1966 года он освоился с положением пенсионера и даже стал посещать Москву, бывать в театрах и в кино, беседовать с некоторыми деятелями культуры, с которыми у него ранее были дружеские отношения. Иногда он приглашал старых друзей к себе на дачу, но чаще всего под разными предлогами те отказывались. Иногда Хрущев и просто ходил по улицам Москвы, его, конечно, узнавали, и иногда завязывались беседы. Его сопровождали представители охраны, которые не вмешивались в дела Хрущева. Гуляя вокруг дачного поселка, где он жил, Хрущев обычно пользовался полной свободой, и ему нравилось слушать передачи на русском языке из-за границы, особенно Би-би-си. Он иногда уходил далеко, осматривая поля соседних колхозов и совхозов. Однажды во время такой прогулки Хрущев заметил очень плохо возделанное поле и попросил колхозника позвать бригадира и директора совхоза. Здесь же на поле он стал их жестко, но справедливо ругать за плохую агротехнику и недобросовестную работу. При этом он по привычке не просто высказывал свое мнение, а требовал и давал директивы. Руководители совхоза сначала растерялись, но потом директор, задетый резкостью и справедливостью замечаний, обиделся и начал не менее грубо оскорблять Хрущева, дескать, вы теперь не Председатель Совета министров и не имеете права вмешиваться в дела совхоза – мы сами знаем, что нам нужно делать. Почему-то именно этот эпизод Хрущев потом долго переживал как большую неприятность.
На пенсии Хрущев, по-видимому, больше думал о том, что же не позволило ему добиться успеха в сельском хозяйстве и в других делах. Наверное, эти размышления и привели его к мысли о том, чтобы написать воспоминания. Но все же из его мемуаров становится ясно: он так и не понял до конца, что неудачи в сельском хозяйстве были связаны не только с тем, что не хватало тракторов, удобрений или хороших руководителей, а крестьяне не имели опыта выращивания кукурузы. Дело было в том, что еще с периода принудительной коллективизации люди фермерского склада, настоящие потомственные крестьяне были уничтожены в попытках сделать сельский труд разновидностью индустриального труда – то есть превратить крестьянина в бесправного рабочего, подчиненного бюрократической дисциплине, "прикрепленного" к земле, лишенного возможности сменить место работы, а не мотивированного свободным фермерским или артельным трудом и личной заинтересованностью. Именно в сельском хозяйстве следовало развивать прежде всего частную инициативу и свободу труда, а не создавать машину государственной эксплуатации.