Сентябрьский пленум ЦК КПСС был дополнен вскоре другими решениями, имевшими для развития сельского хозяйства большое значение. Заготовительные цены на скот и птицу были повышены более чем в пять раз, на молоко и масло – вдвое, на картофель – в два с половиной раза, на овощи – на 25–40 %. Вскоре после пленума было принято очень смелое по тем временам постановление об изменении практики планирования сельского хозяйства, расширившее хозяйственную самостоятельность колхозов и совхозов. Это были важные решения, но они еще не давали особенно быстрого экономического эффекта. В 1953 году производство сельскохозяйственной продукции возросло всего на 2,5 %. В 1954 году этот рост составил 4 %. Особенно угрожающим был дефицит зерна. Повышение урожайности зерновых культур требовало времени, для закупок зерна за границей не было средств. Выход из тупика Хрущев видел в проведении двух мероприятий: освоении целинных земель и значительном расширении посевов кукурузы. Но об этом речь пойдет ниже.
Определились и важные политические изменения. Уже летом 1953 года наша печать все реже упоминала имя Сталина. В журнале "Коммунист" были приведены высказывания классиков марксизма против "культа личности". Развернутая критика "идеалистической теории культа личности" содержалась и в Тезисах ЦК КПСС к 50-летию образования большевистской партии.
Продолжалась выборочная реабилитация жертв сталинского террора. Речь шла главным образом о родственниках и близких друзьях всех тех, кто теперь находился у власти. Например, была освобождена жена погибшего сына Н. С. Хрущева. Посмертно реабилитировали М. М. Кагановича. Всего до конца 1953 года вышло из заключения около тысячи человек. Их рассказы об условиях, царящих в тюрьмах и лагерях, о пытках и истязаниях во время следствия производили большое впечатление.
17 декабря 1953 года Прокуратура СССР объявила об окончании следствия по делу Л. П. Берии и группы его соучастников. Сообщалось также, что дело Берии будет рассматриваться Специальным Судебным присутствием Верховного суда СССР на основе закона от 1 декабря 1934 года. Можно напомнить, что этот закон был принят в день убийства С. М. Кирова и предусматривал упрощенное и ускоренное судопроизводство без участия сторон. Приговор приводился в исполнение немедленно. С юридической точки зрения этот закон был глубоко порочен, и впоследствии он был отменен. Но в 1953 году мало кто из руководителей ЦК КПСС был заинтересован в открытом и подробном рассмотрении всех преступлений Берии.
Председателем Судебного присутствия стал маршал И. С. Конев, членами суда – председатель ВЦСПС Н. М. Шверник, генерал армии К. С. Москаленко, зампредседателя Верховного суда СССР Е. Л. Зейден и ряд других деятелей армии и государства. Суд продолжался всего 6 дней, протоколы его заседаний не публиковались. Разбирались далеко не все преступления Берии. Так, например, суд пытался разобраться в связях Берии с азербайджанскими националистами в 1918–1920 годах, но не рассматривал факты массового истребления партийных и государственных кадров в Грузии в 1937 году, проходившего под его непосредственным руководством. На судебных заседаниях говорили о разврате Берии, но не о массовых репрессиях послевоенных лет, даже не упоминали об убийстве ведущих деятелей еврейской культуры или о выселении на восток народностей Поволжья и Кавказа. Из жертв Берии был назван по имени только старый большевик М. С. Кедров, которого расстреляли в начале войны, несмотря на вынесенный ему оправдательный приговор. На суде рассматривались интриги Берии против С. Орджоникидзе, но ничего не говорилось о расстреле в 1950 году членов Политбюро Н. Вознесенского и А. Кузнецова, следствие по делу которых вел лично Берия. Эти примеры можно продолжать.
Одним из свидетелей по делу Берии был А. В. Снегов, старый большевик, находившийся в начале 30-х годов на партийной работе в Закавказье, а в начале 50-х отбывавший свой срок заключения на Колыме. Узнав об аресте Берии, Снегов сумел написать и нелегально переправить в Москву два письма с изложением известных ему фактов преступной деятельности Берии. Снегова хорошо знали Микоян и Хрущев, и его письма были доставлены им "колымским почтальоном" по домашним адресам. В результате он был вызван в Москву как свидетель. Когда он вошел в зал Судебного присутствия, Берия воскликнул: "Ты еще жив!" – "Недоработка твоего аппарата", – ответил Снегов. Судьи подробно расспрашивали Снегова о начале карьеры Берии в 1930–1931 годах, но не задавали вопросов о той громадной системе ГУЛАГа, которая все еще продолжала существовать почти без изменений.
На судебных заседаниях Берия вел себя вызывающе. Но его наглость исчезла после вынесения смертного приговора. Перед исполнением приговора он, по свидетельству И. Конева, начал метаться, плакать и просить пощады. Он не владел собой.
Опубликованный в печати отчет по делу Берии и его сообщников был очень кратким. Более подробный отчет был зачитан только на собраниях актива районных и городских партийных организаций.
Расстрел Берии привел в беспокойство миллионы узников ГУЛАГа. Уже смерть Сталина вернула им надежду на освобождение. Пересмотр "дела врачей" и арест Берии усилили эти настроения. Администрация лагерей была в растерянности, общий режим был несколько облегчен. С одежды заключенных срезались номера, с окон лагерных бараков исчезли решетки. Было объявлено, что заключенным спецлагерей разрешат свидания с родственниками. Однако попытки отказа от работы, а тем более забастовки заключенных жестоко подавлялись, как это было, например, в Воркуте в 1953 году на ряде шахт. Прокуратура СССР была завалена заявлениями о реабилитации, и некоторые из них она не могла игнорировать. Так, например, по решению Президиума ЦК были пересмотрены дела арестованных в 1949–1950 годах деятелей еврейской культуры. Наиболее крупные из еврейских писателей и поэтов, артистов и режиссеров Л. М. Квитко, И. С. Фефер, В. Л. Зускин, Д. Н. Гофштейн и другие были расстреляны в 1952 году. После их посмертной реабилитации из Казахстана возвратились их семьи. Но немало других деятелей еврейской культуры смогли вернуться домой. Было пересмотрено и так называемое "ленинградское дело", и очень много видных партийных работников были реабилитированы посмертно. Но не менее двух тысяч человек вернулись в Ленинград. Первый секретарь Ленинградского обкома М. Андрианов, активно участвовавший в организации "ленинградского дела", был снят со своего поста и выведен из состава ЦК КПСС. Первым секретарем Ленинградского обкома был избран Ф. Р. Козлов {11} . Пересмотр "ленинградского дела" создавал потенциальную угрозу для политической карьеры Г. Маленкова, который в 1949 году вместе с Л. Берией руководил репрессиями в Ленинграде.
Заметным событием в конце 1953 года стало произведенное по инициативе Хрущева открытие Кремля. При Сталине Кремль считался запретной зоной, куда можно было войти лишь по особым пропускам и после тщательной проверки. Хрущев предложил открыть Кремль для посещений и осмотра его сокровищ. Для этого нужно было теперь только купить билет, не предъявляя никаких документов. В ночь на 1954 год в Кремле был проведен большой молодежный бал. В дальнейшем балы для молодежи и праздничные елки для детей в Кремле стали прочной московской традицией.
17 апреля 1954 года Н. С. Хрущеву исполнилось 60 лет. Эта дата была отмечена весьма скромно. Хрущеву присвоили звание Героя Социалистического Труда. В конце апреля на сессии Верховного Сонета СССР был утвержден новый состав Правительства СССР во главе с Г. Маленковым. Многие из ее союзных министерств были вновь разукрупнены. Из МВД был выделен Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР во главе с И. A. Серовым. Это был давний работник государственной безопасности, и за ним, как и за любым другим крупным деятелем органов безопасности, тянулся длинный шлейф злоупотреблений и преступлений. Но Серов был лично предан Хрущеву и готов был выполнять любое его распоряжение. Серову Никита Сергеевич поручил организовать свою (т. е. Хрущева) охрану. В мемуарах Хрущева можно найти такие слова о Серове: "…Я мало знал Круглова, Серова я лучше знал, и Серову я доверял. Я считал и сейчас считаю, что Серов – очень честный человек в своей партийности. И если за ним что и было, как за всеми, так сказать, чекистами, то он здесь тоже стал, ну, жертвой общей политики, которую проводил Сталин" [96] .
Реорганизация МВД и МГБ была весьма значительной. Обе эти организации имели право отныне только вести следствие: МВД – по уголовным делам, МГБ – по делам государственной безопасности. Был ликвидирован институт внутренней прокуратуры МВД – МГБ. В свое время Сталин принизил значение прокуратуры, фактически подчинив ее органам НКВД. Теперь, напротив, в рамках Прокуратуры СССР был создан отдел, контролирующий деятельность МВД и МГБ. Генеральный прокурор СССР отчитывался только перед ЦК КПСС. Были отменены все "Особые совещания" и иные внесудебные органы, которые могли, однако, выносить приговоры, и притом заочно. Отныне вынесение приговоров становится компетенцией только судебных органов. Штаты МГБ значительно сократились. На предприятиях и учреждениях, не связанных с выполнением секретных заданий, упразднялись "особые" или "спец"-отделы, главная функция которых состояла ранее в наблюдении за благонадежностью советских граждан. Были почти повсеместно ликвидированы районные отделы государственной безопасности, что привело к "консервации" созданной во времена Сталина громадной сети осведомителей, услугами которых просто некому было теперь пользоваться.
Осенью 1954 года Хрущев и Булганин предприняли длительную поездку по различным областям Дальнего Востока, Сибири и Урала. В сущности, это была первая поездка главы партии в восточные районы СССР, если не считать кратко временной поездки Сталина на Урал и в Сибирь в 1928 году. Никаких резиденций для приема высоких гостей в провинции тогда не было, и Хрущеву с Булганиным отводили обычно лучшие места в городских гостиницах. Бывший слесарь Хрущев придирчиво осматривал отведенные им помещения и нередко вызывал секретаря обкома и главного архитектора того или иного города, чтобы указать им на различные архитектурные излишества, на плохое качество строительных работ или даже на небрежную сварку труб в ванных комнатах и туалетах. "Еще до революции на шахтах Донбасса, – говорил позднее в Москве Никита Сергеевич, – мы лучше выполняли слесарные работы, чем это делают сейчас во многих современных гостиницах". Побывав во Владивостоке, Хабаровске, Комсомольске, на Сахалине, в Чите, Иркутске и Свердловске, Хрущев 30 октября 1954 года вернулся в Москву.
К осени 1954 года пошатнулось политическое положение Маленкова. Ему повредил суд над Берией и пересмотр "ленинградского дела". В вину Маленкову ставилось и плохое состояние сельского хозяйства, которое мало продвинулось вперед и в 1954 году. Именно он в последние годы жизни отвечал как член Политбюро за состояние сельского хозяйства. В феврале 1955 года перед очередной сессией верховного Совета СССР вопрос о Маленкове обсуждался на пленуме ЦК КПСС. Маленков пытался защищаться, но против него выступили все члены Президиума ЦК, включая и Молотова, обвинившего Маленкова в пренебрежении развитием тяжелой промышленности. На сессии Верховного Совета было зачитано заявление Маленкова с просьбой освободить его от обязанностей главы правительства.
Маленков признавал свою ответственность за тяжелое состояние сельского хозяйства. Новым премьером Советского правительства был утвержден, по предложению Хрущева, Н. А. Булганин. Министром обороны стал маршал Жуков. Маленков назначался министром электростанций СССР и оставался одним из заместителей Председателя Совета министров. Это был конец второго триумвирата. Хотя власть Хрущева возросла, она еще оставалась коллегиальной. Он стоял теперь во главе третьего триумвирата, в который входили также Булганин и Жуков.
Сессия Верховного Совета провела реформу Верховного суда СССР: из его состава были выведены шесть человек (И. О. Матулевич, Л. Д. Дмитриев и др.), на совести которых были тысячи невинно осужденных людей. В Верховный суд были избраны шесть новых членов.
Мы писали выше об А. В. Снегове. После того как он дал показания на процессе Берии, Снегова снова отправили на Колыму как простого заключенного. Узнав об этом, Хрущев распорядился немедленно освободить его и восстановить в партии. Он был назначен членом коллегии МВД и заместителем начальника Политотдела ГУЛАГа. Хрущев хотел иметь в МВД надежного человека для контроля деятельности С. Н. Круглова.
Решения сентябрьского пленума ЦК КПСС были все же недостаточны для обеспечения быстрого роста производства зерна. Хрущев полагал, что главное средство для этого – значительное расширение посевных площадей. Большие массивы целинных земель, используемых лишь для экстенсивного овцеводства, имелись в северной части Казахстана, в южных районах Сибири. Также были слабо освоены земли на Урале и в некоторых районах Северного Кавказа, однако они лежали в засушливой зоне. Предварительные подсчеты показывали все же, что при максимальной механизации выгоды от их использования значительно превышают издержки. Обсуждение проблемы целинных земель показало, что не все согласны с доводами Хрущева. Решительно против распашки северных земель Казахстана выступили руководители ЦК КП Казахстана – первый секретарь ЦК Шаяхметов и второй секретарь И. Афонов. Они не хотели терять важные для республики пастбища и возражали против массового переселения в Казахстан выходцев из России, Украины и других республик. Осторожные возражения высказывал и К. Е. Ворошилов, который недавно побывал на Смоленщине и был поражен нищетой смоленских деревень. "А в Смоленской области во многих районах еще на коровах пашут", – говорил Ворошилов. Хрущев ответил ему, что государство пока не располагает средствами для одновременного развития и целинных, и старопахотных земель. Поэтому нужно выбрать вариант, который сможет принести наиболее быстрый результат. Сомнения высказывал и В. Молотов, но большинство Президиума ЦК поддержало Хрущева и его записку "Пути решения зерновой проблемы", в которой обосновывалась важность освоения целинных и залежных земель.
В феврале 1954 года в Москве прошло большое собрание комсомольцев, обратившееся к молодежи страны с призывом принять участие в освоении целины. Обращение к молодежи было естественным, так как первые целинники должны были жить в палатках и временных бараках. На собрании комсомольцев Москвы выступили Н. С. Хрущев и министр сельского хозяйства И. А. Бенедиктов {12} . Медлить было уже нельзя, освоение целины начиналось как крупная военная операция [97] . В Алма-Ате в феврале 1954 года состоялся VII съезд компартии республики, который одобрил программу освоения целины. Шаяхметов и И. Афонов еще до съезда были освобождены от руководства ЦК КП Казахстана. Первым секретарем ЦК КП Казахстана был избран П. К. Пономаренко {13} , вторым секретарем – Л. И. Брежнев. В республику один за другим шли эшелоны с людьми и техникой. Было решено ввести в оборот не менее 13 млн гектаров и получить с них уже в 1955 году до 20 млн тонн зерна, организовав с этой целью около 150 крупных совхозов.
В июне 1954 года с трибуны нового пленума ЦК КПСС Н. С. Хрущев обратился к работникам сельского хозяйства всех районов страны с призывом о расширении посевов кукурузы на зерно и зеленый корм. В кулуарах пленума повторялись слова Хрущева, не вошедшие в официальный доклад, – о том, что кукурузу надо внедрять, не останавливаясь над принуждением, подобно тому, как в XVIII веке в России внедряли картофель.
Летом 1954 года было наконец закончено строительство грандиозной Всесоюзной сельскохозяйственной выставки с ее павильонами-дворцами, сооружение которых обходилось каждой республике в сотни миллионов рублей. Н. С. Хрущев и другие руководители осмотрели ВСХВ, и с 1 августа она начала работать как постоянное учреждение. Однако после завершения строительства ВСХВ, высотных зданий и нового здания МГУ Хрущев решительно потребовал от всех строительных и архитектурных организаций отказаться в будущем от подобных дорогостоящих "архитектурных излишеств". Главной задачей городского строительства стало сооружение сравнительно недорогих жилых домов. Хрущев без колебаний стал на сторону тех архитекторов и строителей, которые выступали за типовое проектирование жилых домов, школ, детских садов, кинотеатров на основе внедрения сборного железобетона, т. е. за переход к индустриальным методам строительства. Переломным в этом отношении стало Всесоюзное совещание строителей в декабре 1954 года, на котором Хрущев произнес убедительную речь. Конечно, те пятиэтажные дома без лифтов, а часто и без балконов, которые быстро и в большом количестве появились на окраинах Москвы, не слишком украсили столицу, и некоторые из архитекторов презрительно окрестили их "хрущевками". Но эти дома позволяли быстрее удовлетворить крайнюю нужду в жилье, которая стала для страны важнейшей социальной проблемой.
На январском пленуме ЦК в 1955 году Хрущев с тревогой говорил, что решения 1953 года о подъеме сельского хозяйства выполняются медленно. Было принято решение о новом повышении закупочных цен и увеличении ассигнований на развитие животноводства. Министром сельского хозяйства СССР был назначен В. В. Мацкевич, хорошо знакомый Хрущеву по их совместной работе на Украине. Важным нововведением в управлении отраслью было изменение практики планирования сельскохозяйственного производства. В решении ЦК КПСС и Совета министров СССР на этот счет было предложено ограничить количество показателей, подлежащих планированию "сверху". Колхозы и совхозы должны были получать план государственных заготовок и выхода товарной продукции. Структуру посевов, сроки сева и уборки должны были планировать сами хозяйства. К сожалению, об этом разумном решении очень быстро забыли через несколько лет.
В целом 1955 год был успешным для сельского хозяйства. Выпуск продукции как земледелия, так и животноводства увеличился за год более чем на 10 %, но только на старопахотных землях. На целине случилась сильная засуха, и не везде удалось вернуть даже затраченные семена. Это бедствие не ослабило энергии Хрущева. Он призвал направить на целину еще десятки тысяч молодых работников. Под урожай 1956 года здесь было распахано более 30 млн гектаров.