Его внимание не осталось без ответа. Диана, возможно сама того не подозревая и действуя немного эгоистично, закалила его в юном возрасте перед возможными эмоциональными требованиями со стороны других женщин. Казалось невероятным, что ему когда-нибудь снова придется иметь дело с такой же эмоционально трудной женщиной, как его мать. Но это вовсе не подавило его интереса к противоположному полу. Еще в семь лет он пережил свой первый "серьезный роман" и даже предлагал своей избраннице выйти за него замуж. Это случилось, когда Уильям приезжал на каникулы в Балморал. Впервые он увидел Анну Мак-карт, когда они катались верхом на пони со своим братом Гарри. Одного взгляда голубых глаз дочери садовника было достаточно, чтобы покорить маленького принца. Она поздоровалась с ним, но Уильям словно лишился дара речи. "Он едва не свалился со своего пони", - вспоминает один из работников поместья. После этого два семилетних ребенка не расставались ни на миг, и Уильям провел все свои каникулы с этой девочкой. Уже через неделю, как утверждается, он собрался с духом, поцеловал ее и предложил выйти за него замуж. Анна лишь рассмеялась. Чтобы показать всю серьезность своих намерений, принц добавил: "Когда я вернусь на следующий год, я точно женюсь на тебе". Для него все это действительно было очень серьезно. "Мой папа говорит, что, если поцеловал девочку, надо на ней жениться". Тогда Анна поверила, что он не шутит, и даже рассказала другим детям в поместье, что станет принцессой. Это очаровательная история детской любви, но она говорит еще и о том, что Чарльз учил своих сыновей относиться к женщинам с уважением.
Диану же нельзя было назвать такой уж серьезной. Она привыкла полагаться на эмоциональную поддержку Уильяма, но часто играла с ним как с ребенком. Ей нравилось дразнить его, подшучивать над ним. Как и всякий подросток с бушующими гормонами, Уильям не прошел мимо фантазий о прекрасных женщинах. В его спальне висели плакаты с модными моделями. Диана не была бы Дианой, если бы не решила придать этому увлечению дополнительную остроту. Однажды она устроила ему обед в компании с Синди Кроуфорд. В другой раз Уильям оказался в окружении самых красивых женщин мира, когда Диана подговорила Наоми Кэмпбелл, Клаудиу Шиффер и Кристи Терлингтон нанести неожиданный визит в Кенсингтонский дворец.
На следующий год Уильям поступил в Итонский колледж, и вопрос любовных отношений вновь вышел на первый план. На этот раз сама Диана в интервью Мартину Бэширу в программе "Панорама" призналась, что любит Джеймса Хьюитта. За день до эфира Диана без предупреждения посетила Итон и повидалась с Уильямом. Она хотела рассказать ему о том, что случилось на съемках и о чем она уже успела пожалеть, но что была не в силах отменить. На следующий день, незадолго до восьми часов вечера, Уильяма вызвали в кабинет директора, где он в одиночестве посмотрел телепрограмму со своей матерью. Гарри не захотел его сопровождать. Уильяму же пришлось наблюдать за тем, как его мать заходит дальше, чем кто-либо мог ожидать.
Слова матери в "Панораме" чрезвычайно задели душу Уильяма, ее маленького "задушевного приятеля". Некоторое время он пытался игнорировать ее и не хотел больше исполнять роль доверенного лица. Но через несколько недель он простил ее. Любовь его к ней была искренней и безусловной. Он не мог бросить ее, как бы плохо, по его мнению, она ни поступала. А она иногда действительно давала поводы для смущения. "Я никогда не стесняюсь папу, - сказал он в то время одному своему знакомому. - А вот маму стесняюсь".
Пусть принц Чарльз в глазах публики и был слишком сухим и черствым, но он старался быть хорошим отцом для сыновей, которых любил на самом деле. В его собственной жизни было мало примеров искренней отцовской любви, поскольку они со своим отцом всегда находились в прохладных отношениях. По крайней мере, так считал сам Чарльз.
Диана резко отрицательно относилась ко всем "мужским" занятиям, к которым старался привить интерес своих сыновей принц Чарльз. Она пыталась переманить их на свою сторону с помощью тематических парков и веселых аттракционов, но они сохраняли преданность и своему отцу. Все официальные развлечения Виндзорского королевского семейства им тоже нравились. Особенно Уильяму нравилось стрелять, что никак не соответствует образу чувствительного мальчика, который она составила. Вероятно, к большому неудовольствию Дианы, своего первого кролика он подстрелил еще в возрасте одиннадцати лет. Три года спустя, уже пристрастившись к охоте, он подстрелил в шотландских горах оленя одним выстрелом, испачкавшись в крови. Диане пришлось смириться с тем, что ее старшему сыну нравится охота.
Находясь с отцом, мальчики много времени проводили вместе со своими кузенами, детьми принцессы Анны, Питером и Зарой, которым также пришлось пережить публичный разрыв своих родителей. Но Чарльз, видимо уязвленный обвинениями Дианы в том, что он слишком сух, беспокоился о том, что не создает своим детям достаточно домашнюю обстановку. Он понимал, что хотя мальчикам и нравится по выходным ездить с ним верхом, ловить рыбу и охотиться, но чего-то здесь не хватает. И в результате он пошел на шаг, невероятно выведший из себя Диану. Он нанял няню. Для человека, который в детстве гораздо больше времени провел с нянями и слугами, чем с родителями, это казалось вполне нормальным.
Тридцатилетняя Тигги Легг-Берк (позже взявшая фамилию Петтифер) казалась идеальной суррогатной матерью, как раз такой, чтобы придать немного живости тем дням, когда мальчики оставались с отцом. И она старалась усердно выполнять свои обязанности. Правда, мальчики предпочитали скрывать этот факт от матери, ревность которой росла с каждым днем. Няне также нравилось ездить верхом, охотиться, рыбачить и заниматься всем тем, чем они занимались с отцом, ко всеобщему удовольствию. Ее в каком-то смысле можно было назвать скорее суррогатной сестрой, чем матерью. Но - что было еще хуже для Дианы - они привыкли доверяться своей новой подруге. Между няней и отцом они не видели никакой напряженности, сопровождавшей отношения их родителей. С Тигги все было просто - что на уме, то и на языке. И она им очень нравилась. При этом они вовсе не считали, что эта женщина заменяет им мать - просто это был приятный человек, оказывавший положительное влияние на их развитие.
Под влиянием Тигги Уильям стал прилежнее заниматься в школе. Во время конфликта между родителями и последующего развода он едва совсем не забросил учебу. Теперь же его отметки становились лучше с каждым днем. Но Диану это не впечатляло. Она забрасывала своего бывшего мужа яростными письмами, в которых требовала "четко определить" - иными словами, "ограничить" - роль няни в жизни ее детей. Чарльз никак не реагировал на ее просьбы, кроме разве предупреждений Тигги, чтобы она не стояла слишком близко к мальчикам на публике. Диана же была уверена в том, что Тигги - это часть плана по дальнейшему отстранению ее от сыновей. Вполне понятно, что ей не нравилась мысль о том, что ее сыновьями занимается какая-то другая женщина, и она даже подозревала - впрочем, без оснований, - что у Чарльза с Тигги была интимная связь.
В июне 1997 года параноидальные настроения Дианы дошли до точки кипения. Она отказалась остаться в Итоне на традиционный родительский пикник, не желая в очередной раз становиться главным объектом внимания журналистов и портить всем веселье. И это бы было оправданной жертвой, если бы ее место не заняла Тигги. Более того, Тигги привезла с собой шампанское и щедро угощала им всех присутствующих. Для нее это был просто очередной повод повеселиться. Она же приехала сюда по приглашению Уильяма и Гарри. Мальчики счастливы, они развлекаются, но, когда Диана узнала об этом, она яростно прокричала: "Вот сволочь!"
Ее критика была безосновательной, а реакция преувеличенной. Но за пять лет, последовавших за их разрывом с Чарльзом, Диана все больше и больше теряла контроль над своей жизнью. Она все чаще и чаще обращалась за советами к Уильяму. Она делилась с ним своими планами уйти с публичной сцены. Он говорил, что пусть делает все, от чего, по ее мнению, она станет счастливой. Но ни жизнь на глазах публики, ни уединение не давали ей счастья. Она делилась с сыном своими страхами и своим одиночеством.
Постоянная потребность Дианы обращаться к кому-нибудь за поддержкой иногда даже выводила из себя ее друзей, но Уильям терпеливо выслушивал ее и давал только один ответ - делать то, что принесет ей счастье. И кто обвинит Уильяма, переживавшего все сложности взросления, что он страстно желал видеть свою мать счастливой, пусть даже это и означало бы, что он пытается в первую очередь сам обрести душевное спокойствие?!
В июле 1997 года, месяц спустя после срыва из-за Тигги, Диана с мальчиками проводили каникулы на юге Франции, оказавшиеся их последним совместным времяпровождением. Гарри и Уильяму пришлось смириться с ее эклектичными вкусами в выборе партнера. Им-то выбирать не приходилось. Она ругала Чарльза за супружескую измену, но сама же признавалась, что и у нее бывали любовные похождения как во время, так и после брака. Среди ее избранников были Хьюитт, Джеймс Гилби и торговец произведениями искусства Оливер Хоар; существовали также подозрения - хотя она их и отрицала, - что у нее была любовная связь с бывшим капитаном английской сборной по регби Уиллом Карлингом, женатым мужчиной. Но, пожалуй, за исключением Хьюитта, самую большую привязанность она испытывала к симпатичному кардиохирургу, доктору Хаснату Хану, - вплоть до того, что в 1996 году предполагалось, что они готовы пожениться. Мне это всегда казалось выдумкой, но, возможно, такое развитие событий не исключала и сама Диана. (Позже один источник сообщил мне, что она договаривалась со своим личным помощником Викторией Мендхэм и дворецким Полом Барреллом о проведении церемонии. Странно, но сам Хан ничего не знал об этих деталях.) Но вскружить голову верующего мусульманина, который впоследствии заключил традиционный брак, было не так уж легко. Несмотря на то что он, по всей видимости, искренне любил Диану, ему ужасно не нравилась вся эта шумиха вокруг принцессы. Для Дианы же встреча с человеком, который не спешил поддаваться ее чарам, должно быть, стала новым и не совсем приятным переживанием. Она хотела пробудить в нем ревность, и, пожалуй, именно это соображение склонило ее к тому, чтобы принять приглашение владельца "Харродса" Мохаммеда Аль-Файеда провести полностью оплаченные каникулы в самой роскошной обстановке. Конечно, заодно она хотела и порадовать своих сыновей. По ее мысли, Уильям и Гарри могли весело проводить время с четырьмя юными детьми Аль-Файеда, Каримом, Жасмин, Камиллой и Омаром, а миллионы богача послужили бы достаточной защитой от внимания посторонних.
Они остановились на вилле "Замок Святой Терезы", расположенной высоко в горах над Сан-Тропе, посреди поместья в десять акров, со своим частным пляжем и яхтой "Джоникал", стоимостью в двадцать миллионов фунтов стерлингов. Уильям и Гарри целыми днями ныряли с яхты, катались на водных лыжах, погружались с аквалангом или просто загорали у бассейна. Аль-Файед, никогда не отказывавший себе в удовольствии внести дополнительную интригу, попросил своего очаровательного сына Доди присоединиться к довольным отдыхающим. Он надеялся, что "курортный роман" неминуем, и оказался прав в своих ожиданиях. Диана и Доди Аль-Файед мимолетно встречались и раньше - впервые на матче в поло в июне 1986 года. Но на этот раз, в приятной, расслабляющей обстановке Лазурного Берега, между ними пробежала искра взаимной симпатии. Кто знает, чем бы обернулась эта их связь в дальнейшем? Был ли это просто "курортный роман" или нечто большее? Аль-Файед определенно настаивает на "большем". Какова бы ни была истинная природа их отношений, ясно одно: те солнечные дни на юге Франции Диана и Доди провели счастливо. Это не скрылось от внимания проницательного Уильяма, всегда остро ощущавшего настроение матери. Как сообщил мне один близкий к окружению принца источник, воспоминания о тех светлых днях поддерживали его в последующие темные периоды.
Диана с мальчиками прожила в "Замке Святой Терезы" уже несколько дней, когда приехал Доди. Симпатия между ними возникла почти с самого начала. Однажды за ужином они начали шутить, и шутка переросла в настоящий обстрел продуктами. Веселье дошло чуть ли не до истерики. Диана снова смеялась и веселилась. 20 июля Диана и мальчики отправились обратно в Лондон на частном самолете компании "Харродс". Остаток летних каникул Уильям с Гарри должны были провести в Балморале. Мать и сыновья обнялись и попрощались друг с другом. Они виделись в последний раз.
После этого Диана, вероятно, почувствовала себя одинокой. И потому она так охотно принимала знаки внимания Доди, осыпавшего ее подарками и цветами. Доди пригласил ее вернуться на роскошную яхту "Джоникал" и отправиться в круиз к Корсике и Сардинии 31 июля. На этот раз им предстояло стать единственными пассажирами яхты, а круиз обернулся романтическим путешествием.
Как и следовало ожидать, фотографии целующихся любовников появились в британской прессе. Диана позвонила Уильяму и постаралась предупредить его. Она помнила, как остро он отреагировал на известие о Хьюитте, и не хотела расстраивать его еще раз. Кроме того, она заранее знала о возможных публикациях - в немалой степени и потому, что ее новый избранник сам постарался организовать такую "утечку". Опять же, разговор с Уильямом превратился в откровенное признание о различиях между Доди и Ханом, интерес к которому она пока еще не утратила. Вряд ли это была самая уместная тема для разговоров с пятнадцатилетним подростком, но он терпеливо выслушивал ее. Если она желала получить благословение Уильяма на отношения с Доди, то она явно добилась своего. Рядом с Доди она становилась веселой и счастливой, а ее сыну только того и было нужно. Диана звонила Уильяму из "Императорского номера" парижского отеля "Ритц" 30 августа 1997 года. Они поговорили минут двадцать, и по большей части она радовалась, что они наконец-то встретятся после месяца разлуки.
Уильям и Гарри еще спали, когда пришли первые известия о трагедии. Примерно в час ночи принца Чарльза разбудили по телефону и сообщили, что в туннеле под мостом Альма в Париже произошла автомобильная авария. Доди погиб, а его бывшая жена получила серьезные травмы. Принц разбудил королеву. Чуть позднее пришли ужасные новости о смерти Дианы. Несчастный принц, обуреваемый чувством вины и горя, потерял контроль над собой и расплакался.
Королева предусмотрительно посоветовала ему не будить мальчиков. Пусть они поспят, сказала она, прекрасно понимая, что в последующие дни и недели им будет не до спокойного сна. Тем временем Чарльз расхаживал взад-вперед по коридорам. Желая подготовиться к серьезному разговору с сыновьями, он вышел на ночную прогулку. Когда он вернулся в семь утра, Уильям уже проснулся. Чарльз, с красными от слез глазами, вошел в спальню Уильяма и сообщил ему трагическое известие. Они обнялись так крепко, как никогда не обнимались раньше. Несмотря на свое горе, впечатлительный и заботливый юноша вспомнил о младшем брате, который еще спал. Поговорить с ним Чарльз и Уильям решили вдвоем. Подбирая как можно более спокойные выражения, они рассказали, что Диана серьезно пострадала во время аварии, что медики пытались спасти ее, делая все, что было в их силах, но не смогли. Обнявшись, отец и сыновья, не стесняясь, отдались чувствам. С этого момента их жизни предстояло измениться навсегда.
В последующий за гибелью матери период скорби Уильям, так многое утративший, продемонстрировал поистине королевские выдержку и достоинство. Чарльз же выказывал такую теплоту, на какую, по мнению некоторых критиков, он был совершенно не способен. Но и это не проняло наиболее резко настроенных его противников. Особенно отличился брат Дианы, граф Спенсер, который в своей речи на похоронах в Вестминстерском аббатстве всячески возносил достоинства покойной сестры, одновременно критикуя королевское семейство, как косвенно, так и открыто. Он настаивал на том, что "кровные родственники" должны принимать основное участие в воспитании мальчиков, утверждая, что именно они дадут сыновьям Дианы и Чарльза всеобъемлющую подготовку к жизни, спасут от жесткого, не терпящего компромиссов и перегруженного традициями мира королевского двора.
Слова эти неприятно задевали Чарльза, во многом и потому, что они казались ему не лишенными оснований. Пошло ли ему на пользу, что его воспитали в традиционной обстановке? Визиты Дианы в приюты бездомных, в тематические парки и в рестораны быстрого питания раньше во многом казались ему лишь способом в очередной раз привлечь внимание публики. Но сейчас он видел, что ее нетрадиционные методы и ее преданность своим идеалам принесли свои плоды. Уильям и Гарри выглядели обычными здоровыми подростками, с устремленным в будущее взглядом, несмотря на все ссоры между родителями и на их развод.
Чарльз понял, что отныне на его плечи возложена задача не перегрузить их бременем ответственности и долга, на которое они обречены фактом своего рождения. Он срочно отменил все свои приглашения и мероприятия. В прошлом Диана обвиняла его в черствости и невнимательности, и теперь он наконец прислушался к ее словам. Пусть он раньше и был плохим мужем, но ничто не мешает ему исправиться и стать хорошим отцом, воспитывая сыновей, которых они оба так любили. Желая больше времени уделять детям, Чарльз взял Гарри в свою официальную поездку по Южной Африке, чаще расспрашивал сыновей про их интересы и постепенно проникался реалиями современной жизни. То он позирует со "Спайс-Гелз", то обнимает детей, больных СПИДом. Он словно действовал из духа противоречия, как и его сыновья.
Принимая во внимание уникальную привязанность, какую Уильям испытывал к матери, многие из ее близкого окружения удивлялись тому, насколько быстро ему удалось прийти в себя после потрясения. Но Уильям демонстрировал свою внутреннюю силу и ранее, когда мать обращалась к нему за эмоциональной поддержкой. Теперь же, демонстрируя ту же щедрость духа, он понимал, что поддержка необходима его брату Гарри и его отцу. Конечно, сильнее он беспокоился о Гарри. Казалось, что этот общительный и хулиганистый мальчишка стал совершенно другим человеком. Он ушел в себя, как это уже случалось после развода родителей. Но он постепенно оттаял - от совместных усилий Уильяма, Чарльза и "большой сестры" Тигги. Временами слезы все еще капали у него из глаз, но Диану все равно было не вернуть, так что жизнь продолжалась.