Фельдмаршал Роммель не преминул обратить внимание Гитлера, как в письменных докладах, так и в разговоре до начала вторжения, на важность того, чтобы все три рода войск сражались бок о бок. Он подчеркивал, что низкий уровень развития люфтваффе мог стать решающим фактором. Он сравнивал эту ситуацию с той, которая сложилась в ходе сражений в Африке, следствием чего стали проблемы со снабжением. "Верховному командованию в этот пятый год войны должно быть ясно, – говорил он Гитлеру, – что военно-воздушные силы во взаимодействии с армией не только решают судьбу сражения, но и судьбу войны". Ответом на все эти предостережения стало гробовое молчание. В верхах были увлечены обещаниями обретения нового "чудо-оружия" и тысяч реактивных истребителей.
Но Роммель не был удовлетворен туманными ссылками на "чудо-оружие" и лично справился у рейхсминистра Шпеера о том, как идут дела с изобретениями и новыми разработками и когда их можно будет использовать в деле. Ему сказали, что от теоретической научной разработки атомной бомбы до ее производства может пройти много времени. Профессор Отто Ган разработал теорию, но у Германии нет мощного промышленного потенциала для производства бомбы. Весной 1943 года, когда Германия еще только собиралась приступать к этому производству, отряды британских и норвежских подрывников разрушили гидроэлектростанцию в Норвегии, а когда к октябрю 1943 года была восстановлена, вновь подверглась бомбардировкам. На сей раз профессор Вернер Гейзенберг из Геттингенского университета говорил: "Британцы и американцы часто нас спрашивают, почему мы не попытались сделать в Германии атомную бомбу. Простейший ответ, который может быть дан на этот вопрос, состоит в том, что мы не могли добиться успеха в тех условиях, которые сложились во время войны".
В этой связи мы должны также отметить отсутствие нашего преимущества в воздухе. Опыт ВВС США, сбросивших первую атомную бомбу в августе 1945 года, продемонстрировал, что сильные военно-воздушные силы необходимы для благополучной доставки атомной бомбы до цели.
Роммель не раз жаловался на чрезмерную величину личного состава командования люфтваффе на Западе, где оно сохраняло непомерно большую и независимую систему связи, требующую 50 тысяч человек персонала. Наземные службы люфтваффе на Западе (численностью более 300 тысяч человек) имели сто человек на земле на одного в воздухе, в то время как в других воздушных корпусах оно обычно равнялось десяти к одному. Такое соотношение можно было объяснить только амбициозным стремлением Геринга и Гиммлера создать личную армию – специфическая тенденция, свойственная всем революционным лидерам.
III корпус зенитной артиллерии вопреки всякому здравому смыслу и требованиям группы армий "Б" был отдан под командование 3-го воздушного флота в Париже, а значит, Герингу в Восточной Пруссии. Вследствие этого он был расположен неудачно, когда началось вторжение, и не мог быть достаточно быстро перемещен. Его концентрированная огневая мощь была бы крайне важна в первые дни высадки десанта. Прекрасное оружие так и не было использовано при едином управлении огнем в решающих секторах поля боя. Командующий офицер III зенитного корпуса был отозван Герингом во время сражения в Нормандии, о чем не была поставлена в известность группа армий "Б", и отсутствовал много дней.
Ситуация в воздушном пространстве была версией более интенсивного боя, которая уже имела место в Африке и Италии. Противник господствовал в воздухе над полем сражения, над оккупированными странами и даже над самим рейхом. Германских пилотов не было видно.
Из-за ошибок в планировании, организации и руководстве люфтваффе было потрепано и деморализовано до того, как разыгралась финальная битва. Провалились все попытки немцев проводить независимые воздушные операции. Это касается воздушного боя над Британией после массового бегства британской армии из Дюнкерка в 1940 году, "исчезновения" британского флота, сражения в Атлантике, защиты Германии от британо-американских атак, попытки доставки грузов в Сталинград, Черкассы, Крым и в Африку воздушным путем. Все это – печальные главы в исторической череде неудач. Храбрые немецкие летчики стали жертвами своих руководителей.
Британские и американские военно-воздушные силы, напротив, эффективно ускоряли исход войны, действуя как на Западном фронте, так и против Германии.
Атлантический вал
Атлантический вал представлял собой береговую линию фортификационных сооружений, не везде одинаково мощных. Они были достаточно сильно укреплены в тех местах, в которых, по мнению германского Верховного командования, союзники предполагали произвести десантирование. Такие пункты располагались вдоль пролива Ла-Манш, особенно у мыса Гри-Не в устье Сены, на северном выступе полуострова Котантен, на островах Ла-Манша, в Бресте и Лорьяне. Но побережье Кальвадоса и особенно сектор между берегом и Байе были практически не укреплены, когда фельдмаршал Роммель принял командование.
В 1941 году Гитлер решил, что главной линией сопротивления будет побережье. Но большая протяженность этого фронта позволяла применять лишь систему опорных пунктов. О непрерывной линии фортификационных сооружений не могло быть и речи. Побережье Ла-Манша и его острова Гернси, Джерси и Сарк, напротив Сен-Мало, должны были стать "мощнейшей цитаделью" в соответствии с восьмилетним планом. Такова была воля Гитлера. Таким образом, "группа наступательных батарей" была размещена на мысе Гри-Не: батарея Линдеманна (три орудия калибра 406 миллиметров), батарея "Великий курфюрст" (четыре 280-миллиметровых орудия), батарея Тодта (четыре 380-миллиметровые пушки). Это был костяк обороны на Ла-Манше.
На малых островах Ла-Манша в начале февраля 1944 года в боевой готовности были 11 батарей с 38 тяжелыми орудиями, в то время как на всем побережье материка между Дьепом и Сен-Назером, что составляло расстояние 600 миль, было столько же батарей общим числом 37 орудий. В качестве гарнизона этих островов была выделена дивизия, укрепленная бронетанковыми и зенитными полками, но не было возведено никаких аэродромов, хотя эти острова могли иметь важное значение лишь в качестве авиабаз. Роммель язвительно выступал против укрепления обороны на островах Ла-Манша и требовал, чтобы бесполезный гарнизон был оттуда выведен.
Вся оборонительная система страдала из-за отсутствия единого плана, а более всего – из-за отсутствия полномочий, что было результатом неупорядоченной командной цепочки.
В 1944 году береговая оборона состояла лишь из опорных пунктов с радиолокационными станциями, командных пунктов и позиций батарей. Редуты и блиндажи были сооружены скорее в качестве полевых, а не долговременных фортификационных сооружений, и их редко укрепляли бетоном из-за отсутствия материала. Эти опорные пункты часто находились на расстоянии многих миль друг от друга.
Командование военным флотом объявило, что в секторе Вир – Орн вторжение маловероятно из-за опасных рифов. На этой 35-мильной полосе побережья располагалось всего лишь полторы дивизии.
Роммель был разочарован этими укреплениями во время своей первой полной инспекции Атлантического вала зимой 1943/44 года и попытался восполнить упущения, заставив свои войска возводить оборонительные сооружения, особенно на нормандском побережье. Он разработал новые способы воспрепятствования высадке противника.
Все развитие системы береговой обороны, архитектуры и конструкции фортификаций было доверено инженеру организации Тодта, у которого не было ни тактической, ни стратегической подготовки, как и не было сложившегося взгляда на общую ситуацию в войне и никакого опыта работы с вооруженными силами.
Между 1941-м и 1943 годами армия, флот и организация Тодта были не способны принять единый план обороны побережья, особенно в отношении артиллерийских позиций, поскольку имелись разногласия по поводу ее базовых принципов. Роммель привнес радикальные изменения в подходе к этому вопросу. Он проявил не только огромный интерес, но и необыкновенные технические познания, что привело в замешательство специалистов. Его распоряжения сопровождались собственноручными зарисовками.
Для того чтобы затруднить высадку противника, были установлены подводные преграды в виде деревянных и металлических кольев и козел с приделанными к ним минами и пилами. Подходы к берегу на мелководье должны были быть заминированы, а гавани приведены в негодность.
Точки высокого уровня подъема воды вдоль побережья были заминированы, образуя непрерывную линию обороны. Огневая мощь артиллерии – по одной батарее примерно через каждые 14 миль – не могла быть значительно увеличена, большей частью из-за отсутствия механизмов управления огнем.
В этой связи фельдмаршал обратился к импровизированному оружию и методам ведения огня, которые закрыли бы брешь, образованную нехваткой достаточного сосредоточения артиллерии. Он одобрил идею, выдвинутую 21-й танковой дивизией, использовать орудия залпового огня, обратив их к морю. Но было слишком поздно претворять эту идею в жизнь.
Зная о все возрастающей опасности массированных воздушных атак, Роммель в качестве меры безопасности рассредоточил войсковые казармы. "Фронт на суше" был организован так, чтобы встретить воздушный десант, перекрывая зону береговой обороны от двух до трех миль в глубину, в зависимости от характера местности. Таким образом, была надежда на то, чтобы предотвратить соединение воздушного десанта, высаживающегося в тылу, с береговыми силами вторжения. В качестве оборонительной меры против отрядов парашютистов и планеристов у фельдмаршала были три трубы, вкопанные на открытых полях, связанные между собой колючей проволокой и во многих местах заминированные. Эта работа, потребовавшая значительных затрат времени и материалов, была проделана в самых уязвимых местах.
Роммель, не отрицая возможности проведения высадки воздушного десанта даже в случае неблагоприятной погоды, соответственно этому готовил своих людей. Он попросил военно-морской флот установить мины на подходах с моря, но первая операция по установке мин была проведена в устье Жиронды вместо Сены.
Те мины, которые предлагалось использовать против сил вторжения, следовало установить непосредственно перед наступлением. Это не было сделано перед вторжением на нормандское побережье. Верховное командование отвергло предложения использовать для установки мин самолеты.
Большую часть работы должна была выполнить местная рабочая сила. Роммель распорядился о том, чтобы ни одного французского гражданина не принуждали к работе, но всем добровольцам хорошо платили. С французскими рабочими должны были обращаться так же, как и с немецкими. Он сказал населению, что в их интересах сотрудничать в строительстве заграждений, поскольку это снизит шанс высадки воздушного десанта, а следовательно, и включения их территории в зону боевых действий.
Приливную зону в район Гавра, долину реки Див и восточный берег Котантена ограничивали неровности местности. Там можно было установить резервуары со свежей водой, и подготовка к этому велась. Роммель распорядился при любых обстоятельствах избегать прилива морской воды, который наносил ущерб в течение десяти лет после Первой мировой войны.
Пропаганда Атлантического вала началась в 1942 году, когда поворот вспять у Дьепа британских и канадских разведывательных подразделений преподносился как "огромный успех в обороне". Королевский военный флот, армия и военно-воздушные силы Великобритании были задействованы в широкомасштабной десантной операции – двусторонней атаке Дьепа. Как силам, предназначенным для разведки, им была поставлена задача прижать немцев и опробовать проведение высадки десанта в объединенной операции. Перехваченные британские приказы ясно указывали, что это была ограниченная по объекту наступления операция с упором на учет фактора времени, используемых сил и подлежащей захвату территории. Пропаганда немцев раструбила о большом успехе действий в обороне, чтобы отвлечь общественное мнение от поворота вспять на русском фронте. К сожалению, Верховное командование на Западе подписывалось под этими преувеличениями успехов.
Еще летом 1938 года, во время возведения Западного вала, Геббельс приобрел опыт эксплуатации оборонительных укреплений для пропагандистских целей. Для того чтобы скрыть его неадекватность и обмануть врага, он теперь поднял волну пропаганды по поводу Атлантического вала. В качестве примера он приводил "группу наступательных батарей" у мыса Гри-Не и представлял дело таким образом, будто весь Атлантический вал столь же прочен.
Фельдмаршал Роммель, пытаясь выиграть время для своих политических намерений, о которых речь пойдет далее, не возражал, чтобы его новые оборонительные меры против высадки с воздуха и на побережье стали достоянием гласности в преувеличенном виде. Из этих же соображений он позволил, чтобы его личность часто фигурировала в фильмах и новостях. Но когда услышал о директиве доктора Геббельса, запрещавшей прессе упоминать о превосходстве союзников в воздухе, он стал протестовать против такого обмана общественности, который, несомненно, пошатнет доверие немцев к своим лидерам.
Следующие обманные операции практиковались военными. Распространялись слухи о прибытии мнимых войск и подкреплений. Перемещались с места на место ложные штабы и "передовой личный состав". Осуществлялись перевозки по железной дороге несуществующих подкреплений и отдавались приказы по всей командной цепочке, включая железнодорожных чиновников с их грудой бумажных дел. Днем и ночью взад-вперед сновали колонны грузовиков и возводились ложные военные сооружения.
Роммель не питал иллюзий по поводу эффективности этих военных хитростей, но был готов пойти на что угодно для того, чтобы выиграть время. Было невозможно проконтролировать плоды этих пропагандистских усилий из-за произвольных и никому не подотчетных действий Геббельса.
Роммель позднее просил Гитлера остановить пропаганду фиктивного Атлантического вала, в которой он сам был вынужден фигурировать.
Подготовительная штабная работа перед вторжением
В Берхтесгадене 1 апреля 1944 года, прежде чем вступить в должность в группе армий, новый начальник штаба Роммеля генерал Шпейдель обратился за инструкциями по ведению стратегии. Гитлер и Верховное командование объявили, что любая директива будет "излишней". Главнокомандующий войсками на Западе и группой армий "Б" имел строгие директивы упорно оборонять побережье; свободы стратегического маневра тут не было. В случае местной высадки враг должен был быть сброшен с побережья в море. Уроки Салерно и Неттуно не принимались во внимание. В обоих случаях вторжения на западном побережье Италии британцам удалось высадить превосходящие силы при поддержке флота и авиации и захватить свой плацдарм. Танковые резервы немцев не удалось эффективно ввести в бой из-за большого расстояния и превосходства противника в воздухе.
Начальнику штаба доложили, что при угрозе вторжения от восьми до десяти полностью укомплектованных танковых дивизий будут своевременно введены в бой вместе с новыми реактивными истребителями и соединениями флота, особенно подводных лодок. Уничтожающим будет применение "карающего оружия" (ракет "ФАУ-1" и "ФАУ-2").
Решение Гитлера любой ценой удерживать оборону береговой линии уходило корнями в его желание не уронить свой престиж, как было в случае со Сталинградом, в сражениях на Дону, в Крыму, в Сицилии и в Италии. Но тот, "кто защищает все, не защитит ничего", потому что "оборонительные рубежи охватывают большее пространство, чем то, на оборону которого есть в наличии войска", – говорил Фридрих Великий. "Недалекие люди хотят оборонять все; разумные люди сосредотачиваются на самом главном". Преимущество немцев в маневренности было отброшено в угоду упорной обороне побережья. Этот фактор снижал опасность, таящуюся в крупномасштабной высадке союзников; британцы и американцы властвовали на море; там не было германского флота, способного дать им бой. Военно-воздушные силы немцев были выведены из активных действий, которые устранили бы грозящую катастрофу вторжения союзников. По задействованному личному составу и вооружению Атлантический вал был не более чем тонкой линией, без глубокого эшелонирования или значительных резервов. Сухопутные силы союзников значительно превосходили силы немцев не только численностью, вооруженностью, но и мобильностью.
Еще не было исторических прецедентов по масштабу этой десантной операции. В Египетскую кампанию 1798 года Наполеону приходилось считаться с превосходством флота противника, который уничтожил его флот в заливе Абу-Кир. Они имели сильный флот в 1854 году, но удивительно, что он оставался в бездействии, когда союзники высадились в Крыму. У русских был сильный флот и в 1904 году, но японцам, прежде чем высадиться в корейской бухте, пришлось уничтожить этот флот и неожиданно атаковать Порт-Артур, что напоминает атаку на Пёрл-Харбор в 1941 году. Ближайшая историческая параллель с положением германского флота в 1944 году – это то, что происходило с южными штатами во время Гражданской войны в США. У северных штатов был более сильный флот, которому южные штаты не могли оказать серьезного сопротивления.
Фельдмаршал Роммель, памятуя о недавнем опыте, приобретенном в Италии, был уверен, что союзники быстро преодолеют классический кризис, который наступает в первые три дня десантирования. Он связан с трудностями закрепления десанта на береговом плацдарме, которое произойдет, если только ему не будет оказано противодействие имеющимися силами обороны, приведенными в состояние чрезвычайной боевой готовности, особенно на море и в воздухе.
По инициативе Роммеля проводилась штабная работа по изучению вероятных намерений союзников после успешной высадки. Рассматривалось также и то, в какой степени силы союзников можно принимать во внимание до высадки, то есть в данный момент, отступая при этом от директив Гитлера о стойкой обороне побережья. Фельдмаршал предполагал, что, как обещал Гитлер, соответствующий танковый резерв будет обеспечен в районе Парижа.
Штаб, таким образом, просчитал следующие возможности в случае высадки противника.
Между Сеной и Луарой. Контроперация: отход к рубежу Сены, который нужно было удерживать; атака к югу от Сены с востока и юга с целью ликвидации высадившихся сил.
Между Соммой и Сеной. Контроперация: отход к опорным пунктам на рубеже Амьен – Верной и Уаза и удерживание их; контратака между реками, хотя это приведет к трудным фронтальным боям.
К северу от Соммы (маловероятно из-за характера местности и соображений стратегического и тактического характера). Контроперация: атака с юга в северном направлении.
К югу от Луары и на Средиземноморском побережье. Уход из Южной Франции и оборона рубежа Луары. Сосредоточение сил стратегического резерва из трех или четырех армий и как можно больше танковых частей между излучиной Луары и горами Юра для мобильных операций.
Одновременно к югу от Сены и на Средиземноморском побережье. Отход из Южной Франции, оборона рубежа Сена – Жуаньи – Бургундский канал. Сосредоточить стратегический резерв в районе Труа – Дижон – Лангр – Сен-Дизье.