Переход в наступление дивизии Николаевских полков был назначен на 16 сентября. За это время Чапаев и штаб дивизии пропели работу по организации взаимодействия, управления, тылового обеспечения и перегруппировке частей. Накануне наступления Василий Иванович приказал частям дивизии занять исходное положение для наступления на Самарском направлении. Для наступления на село Ливенка Чапаев выделил пять полков. В соответствии с замыслом Василия Ивановича 1-му Николаевскому советскому пехотному полку предстояло перейти в село Ивантеевка и вести усиленную разведку в направлении Николаевка и Чернавка. В район села Федоровка перебрасывался 1-й кавалерийский Николаевский советский полк, в село Надеждино - 2-й Николаевский советский пехотный полк, в село Озинки - 3-й Николаевский советский полк, и село Большой Красный Яр (Селитьба) - 4-й Николаевский советский пехотный полк. Три полка (Балашовский, 1-й Саратовский и Пензенский пехотные) должны были занять села Карловка, Любитское и Жестянка, после чего развить активные действия по направлению сел Кузебаева, Нижняя Покровка и Петрикова. В помощь этим полкам со станции Алатата перебрасывался Новоузенский полк.
Несмотря на то что красные войска имели превосходство над противником, их наступление развивалось медленно. Вольская дивизия при поддержке кораблей Вольского речного отряда овладела 16 сентября Хвалынском, но в результате контратаки противника оставила его. Дивизия Николаевских полков сумела 17 сентября продвинуться незначительно, заняв села Клинцовка и Любитское (к юго - востоку от Николаевска). И. И. Вацетис, недовольный медленным развитием операции в полосе 1-й и 4-й армий, приказал около 8 часов вечера 17 сентября командующим этих армий М. Н. Тухачевскому и Т. С. Хвесину:
"Немедленно примите все меры для дальнейшего безостановочного движения вверх по Волге. Все войска, действующие в этом районе на правом берегу, и флотилия подчиняются командарму 1 для операции против Сызрани. 4 армия должна немедленно двинуться на Самару и занять ее, имея в виду, что с севера по левому берегу против Самары действует симбирская группа 1 армии. Устье Камы, Богородск и Буинск заняты нами, и флотилия наша двинулась часть по Каме и часть к Симбирску. Необходимы крайне решительные и энергичные действия, дабы нанести противнику окончательный удар под Самарой".
С целью поднятия боевого духа войск 4-й армии в Николаевск 20 сентября прибыл специальным поездом председатель Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкий. На вокзале его встречал В. И. Чапаев. Он же командовал полками на смотре. Перед Троцким предстали красные бойцы - бывшие фронтовики. Одеты были кто во что - старые солдатские гимнастерки и фуражки, стоптанные ботинки, лапти. И. С. Кутяков, рассказывая позднее об этом визите, отмечал:
"Троцкий приехал не для приветствия войск, а для расправы и наведения, как он любил выражаться, "порядка", чтобы выжечь каленым железом" партизанщину" как у самого Чапаева, так и у его частей. Чапаевцы не могли понять, в чем заключалась их" партизанщина". Разве только в том, что части Чапаева и сам Василий Иванович, не жалея собственной жизни, преданно и победоносно защищали советскую власть.
20 сентября Троцкий вызвал к себе в поезд для доклада тов. Чапаева и всех командиров. Окружавшие Троцкого бывшие офицеры царского генерального штаба с усмешкой поглядывали на Чапаева и его сподвижников. Троцкий и его генералитет искали повода для снятия с постов командиров, вышедших из низов народных масс. Чапаеву и его сподвижникам пришлось доказывать, что они не" партизаны", а преданные бойцы партии и советской власти, что занимаемые ими командные должности в Красной армии получены ими не случайно, что они хотя и не имели в прошлом офицерских чинов, но победоносные бои с белыми и чехословаками вести умеют.
Разговор длился около 4 часов, но ни к чему не привел. Генералитет Троцкого остался при своем мнении. Он считал необходимым снять с должностей как самого Чапаева, так и его командиров, а на их места поставить мобилизованных офицеров и генералов. В результате Чапаев был назначен командиром слабой бригады, носившей название"2-я Николаевская дивизия". Дивизия состояла всего из двух не вполне боеспособных полков (Балаковского и Пензенского). Чапаев решил доказать, что он - не" партизан", что он умеет точно выполнять, приказы, и поэтому согласился принять предложенную ему дивизию".
На следующий день был назначен парад частей николаевского гарнизона, в котором приняли участие все раненые и больные бойцы дивизии, а также снятые с фронта полки: 1-й Николаевский и кавалерийский. Парад состоялся на соборной площади в точно указанное время - в 12 часов дня. Войсками на параде командовал Чапаев. По утверждению Кутякова, за полчаса до приезда на парад Троцкого два бронепоезда, стоявшие на станции Николаевск, повернули дула орудий на площадь. К этому же времени на площадь прибыл отряд бронеавтомобилей, окруживших со всех сторон бойцов дивизии. Отряд личного конвоя Троцкого, вооруженный с ног до головы, встал против 1-го Николаевского полка.
"Бойцы Чапаевской дивизии и сам Василий Иванович хорошо поняли, против кого принимаются эти предохранительные меры, - пишет Кутяков. - Чапаевцы видели, что Троцкий смотрит на них не как на преданных бойцов советской власти, а как на бандитов. Но они молча снесли эту обиду. Победа революции - вот что было им дороже всего.
Из этого эпизода видно, что Троцкий не только не ценил Чапаева как полководца, но силой своего положения всячески мешал росту, продвижению этого замечательного талантливою самородка, вышедшего из низов трудового народа. Троцкий хотел тем или иным путем отстранить от руководства дивизией Чапаева, этого мужественного и бесстрашного борца за советскую власть. Но ему не удалось осуществить своего замысла".
Устрашающую картину нарисовал И. С. Кутяков. Да и как он мог поступить иначе в условиях культа личности И. В. Сталина, когда считалось хорошим тоном ругать Л. Д. Троцкого, представлять его "контрреволюционером", мешавшим продвижению по службе выходцев из народа. Отважному Кутякову вторит и правнучка Чапаева в своей книге "Мой неизвестный Чапаев" (см. с. 156–158).
Как же было в действительности? Обратимся к архивам. В первую очередь познакомимся с "Записками адъютанта штаба 4-й армии Восточного фронта о пребывании наркома по военным делам Л. Д. Троцкого в воинских частях в сентябре 1918 года". Фамилия адъютанта Савин. Частично записки Савина опубликованы в книге Д. А. Волкогонова "Троцкий - Политический портрет".
Мы располагаем копией архивной записи адъютанта Савина, которой и воспользуемся. Он подробно описывает торжественную встречу председателя РВСР Л Д. Троцкого в Саратове, Покровске, Вольске, Балакове и Хвалынске. Троцкого сопровождали командарм Т. С. Хвесин и член Реввоенсовета армии Г. Д. Линдов. Дадим слово Савину. Он пишет, что командующий армией доложил председателю РВСР о плохом снабжении армии, несвоевременном отпуске винтовок, патронов, бензина и бронеавтомобилей. Троцкий немедленно отдал телеграфное распоряжение о снабжении армии перечисленными выше предметами, выделив из своих запасов цистерну бензина и два бронеавтомобиля.
В 11 часов 15 минут 20 сентября Троцкий прибыл в Николаевск. На вокзале его встречали начальник дивизии Захаров, который вернулся из Баронска и снова вступил в должность начдива. В приказе, отданном по этому случаю, отмечалось: "Врид начальника дивизии командиру 1 бригады т. Чапаеву предлагаю обратиться к своим обязанностям".
С. П. Захаров доложил Л. Д. Троцкому о плохом состоянии обмундирования, снаряжения, транспорта и артиллерии. Командующий армией Т. С Хвесин, которого правнучка Чапаева обвиняет во всех бедах дивизии, тут же отдал распоряжение о пополнении дивизии. Далее Савин пишет, что после всестороннего обсуждения предстоящего наступления на Самару, было решено "выделить Николаевскую дивизию, должную вести наступление - особенно, как ударную группу, у которой была бы одна задача - двигаться вперед, не ослабевая своих сил оставлением резервов в тылу себя и обеспечения флангов. Для обеспечения тыла и нашего левого фланга дивизии от возможного набега неприятеля, решили создать другую дивизию, наименовав ее второй Николаевской, назначив начальником дивизии тов. Чапаева, эта дивизия будет состоять из выделенных полков первой Николаевской дивизии и имеющих быть посланными из штаба армии Покровского полка и артиллерии".
Это свидетельство отметает все измышления о том, что Троцкий хотел "убить Чапаева", лишить его должности начдива! Записки Савина не были использованы Е. А. Чапаевой, так как сводили на нет все "доказательства" того, что Троцкий "ехал с твердым убеждением снять этого Чапаева с должности, предать суду за невыполнение приказов свыше, и если повезет, обязательно его расстрелять по законам революционного времени".
Савин пишет:
"Командир первой бригады Чапаев долго упорствовал и не соглашался на принятие командования второй дивизией, ссылаясь на то, что почти все части первой дивизии созданы им, что они ему дороги и он с ними настолько сжился, что уход его может внести ропот в рядах красноармейцев и тем самым повлиять на успех наступления. Надо сказать, что тов. Чапаев, этот степной орел, действует с начала открытия фронта исключительно партизанским способом, совершенно самостоятельно, не признавая никаких распоряжений штаба. Он создал свои отряды из населения, отнятого у неприятеля путем набега. Были случаи, что Чапаев уходил со своим отрядом и пропадал без вести, а возвратившись через некоторое бремя, доставлял трофеи и пленных. Население, по рассказам очевидцев, где появлялся Чапаев, было терроризировано. Его жестокость известна многим, кому приходилось с ним сталкиваться, существовали эти отряды путем того, что отбиралось от населения - продовольствие, фураж, обоз, лошади и проч. Расчеты за взятое не производились, что создавало ропот населения на Красную Армию. В стане неприятеля имя Чапаева со страхом произносится не только женщинами и детями, а и казаки, которым приходилось не раз быть битыми чапаевцами. Эта личность можно сказать вполне легендарная".
Теперь понятно, почему записки Савина "не ко двору". Они показывают нам иного Чапаева: легендарного, недисциплинированного, жестокого и беспощадного. Это было все отголоском партизанщины, проявлявшейся в то время во многих частях Красной Армии. С ней Троцкий боролся, применяя не менее суровые меры. Один из ответственных военных и политических работников того времени С. И. Гусев (Я. Д. Драбкин), например, писал:
"Приезд тов. Троцкого (под Казань) внес решительный поворот в положение дел. В поезде тов. Троцкого на захолустную станцию Свияжск прибыли твердая воля к победе, инициатива и решительный нажим на все стороны армейской работы. С первых же дней и на загроможденной тыловыми обозами бесчисленных полков станции, где ютились Политотдел и органы снабжения, и в расположенных впереди - верстах в 15 - частях армии почувствовали, что произошел какой-то крупный перелом. Прежде всего это сказалось в области дисциплины… Жесткие методы тов. Троцкого для этой эпохи партизанщины, недисциплинированности и кустарнической самовлюбленности были прежде всего и наиболее всего целесообразны и необходимы. Уговором ничего нельзя было сделать, да и времени для этого не было. В течение тех 25 дней, которые тов. Троцкий провел в Свияжске, была проделана огромная работа, которая превратила расстроенные и разложившиеся части 5-й армии в боеспособные и подготовила их к взятию Казани".
После переговоров Чапаева с Троцким, свидетельствует Савин, Василий Иванович согласился принять командование дивизией. 21 сентября Троцкий и сопровождающие его лица прибыли в деревню Раевка, где располагался 1-й Николаевский полк. Личный состав полка был построен для смотра. Троцкий обошел строй, поздоровавшись с бойцами, которые довольно дружно отвечали:
- Здравие желаем, товарищ Троцкий!
После этого председатель РВСР произнес речь: "- Товарищи красноармейцы! Славные дела полков Николаевской дивизии хорошо известны Советской Республике, которая высоко их ценит. Имя командира бригады товарища Чапаева популярно и гремит со славой по всей Республике России. Чтобы отметить отличившиеся полки Николаевской дивизии Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет дарует полку Революционное знамя. Для отдельных вырабатываются особые нагрудные знаки отличия, но ввиду того, что они не получены, н от имени Совета Народных Комиссаров и Исполнительного Комитета приказываю выдать каждому красноармейцу в виде подарка месячный оклад содержания, то есть 250 рублей, не считая обыденного получаемого ими жалования. Призываю Вас поклясться, в знак чего поднять левую руку к верху, что все как один человек будут сражаться до последней капли крови с заклятым врагом рабочих и крестьян - с буржуазией, эксплотаторами, наемниками капиталистов и не сложут своего оружия до окончательной победы пролетариата. В ответ прозвучало громогласное:
- Клянемся!"
Примерно также происходило посещение и других полков дивизии. Чапаев, воспользовавшись присутствием председателя РВСР, обратился к нему с просьбой переименовать 1-й и 2-й Николаевские полки соответственно в "Полк Пугачева" и "Полк Стеньки Разина". Троцкий тут же объявил бойцам о переименовании полков. Председатель Реввоенсовета Республики сдержал свое слово о переименовании полков. В приказе командующего 4-й армией от 25 сентября 1918 г. отмечалось:
"…3. 1-й и 2 советские полки Николаевской дивизии народным комиссаром по военным делам именем Совета Народных Комиссаров по ходатайству начальника Николаевской дивизии Чапаева переименованы: 1-й - в Пугачевский советский полк, а 2-й - в полк Стеньки Разина…".
По итогам смотра частей дивизии были сделаны следующие замечания:
"1. Начтадив Галактионов не знал, сколько людей в дивизии, сведения подал непроверенными, отъезжая в Ершов не доложил начдиву. Много сделано упущений в штабе дивизии во время отсутствия начдива Захарова в Вольской дивизии.
2. Нет технической связи в полках со штабом дивизии.
3. Отказ командира I бригады Чепаева исполнить приказание командарма, доносить в штаб дивизии о ходе боев как можно чаще, выразив его словами, что я не верю штабу и бумажек его знать не хочу, уйду со своими частями и Вы получите донесение тогда, когда мною будет занят какой-либо пункт.
4. Плохо налажен аппарат снабжения, требуются специалисты.
5. От населения есть заявления, что плохо рассчитываются за забираемые частями продовольствие, фураж и пр. предметы войскового обихода".
Общий вывод по дивизии Николаевских полков был таков: "Дивизия вполне крепкая, полна революционным духом и горит желанием ударить на врага и взять Самару. Хозяйственный аппарат хотя и страдает и возможно, что бывают случаи неправильной траты денег вследствие плохого учета продовольствия и имущества, но люди все сыты - жалоб не раздается. Немного омрачает картину плохое исполнение частями дивизии приказаний, исходящих от Штаба Армии, но надо надеется, что опыт покажет необходимость слушаться Штаб Армии, вернее Революционный Совет Армии, так как ему больше известно общее положение фронта, чем отдельной единицы, которая дальше своего и соседних участков не может знать, что делается на всем фронте армии и таким образом могут быть случаи, что занятия какого-либо пункта с боем и жертвами неприятеля окажется бесполезным усилием, так как на участке другой дивизии может случиться обратное и по стратегическим соображениям придется сделать отход".
Сразу видно, что общий вывод сделан специалистом, обладающим военными познаниями. Итак, все потуги противопоставить Троцкого и Чапаева обречены на провал. Несмотря на ряд недостатков, имевшихся в деятельности Василия Ивановича, его боевой опыт и достигнутые успехи перевесили. Не без участия Троцкого он получил повышение в должности. 22 сентября начальник штаба 2-й Николаевской советской дивизии П. Г. Галактионов подписывает за В. И. Чапаева приказ следующего содержания:
"Личным приказом командующего 4 армией я назначен начальником 2 Николаевской дивизии и сего числа вступил в командование ею…".
Свою подпись под приказом поставил и политкомиссар дивизии П. Сидельников. В состав 2-й Николаевской советской дивизии, которая 25 сентября приказом по 4-й армии была переименована в Николаевскую дивизию, вошли полки, созданные из партизанских отрядов Новоузенского, Николаевского и Малоузенского уездов Самарской губернии и двух добровольческих отрядов пензенских и балашовских рабочих. Для пополнения дивизии был проведен призыв пяти возрастов - 1893–1897 гг. рождения, а также унтер - офицеров двух возрастов. В соответствии с планом Сызрань - Самарской наступательной операции войска 4-й армии должны были наступать на Самару. В директиве командующего Восточным фронтом от 20 сентября отмечалось:
"Перехвачено донесение противника, из которого видно, что под Казанью чехословаки разбиты нами наголову. Отряды Каппе ля и Степанова отступают на восток. Я имею основание предполагать, что в настоящее время силы противника в Сызрани и Самаре крайне ничтожны. Кроме того, части 1 и 4 армий нигде не встречают серьезного сопротивления. Приказываю с утра 21 сентября 1 и 4 армиям начать решительную атаку. Сызрань и Самара должны быть и могут быть взяты в ближайшие дни".