М. В. Фрунзе, стремясь нарастить успех, 4 мая возложил на войска 5-й армии задачу: охватывающими ударами с юга и севера разгромить бугульминскую, Сергиевскую и бугурусланскую группировки противника. Туркестанскую армию он повернул северо - восточнее с целью обеспечить операцию 5-й армии с востока. Одновременно командующий Южной группой армий приказал передать из состава Туркестанской армии в 5-ю армию 73-ю бригаду 25-й стрелковой дивизии с временным подчинением всей дивизии в оперативном отношении командарму-5.
В соответствии с этим командующий 5-й армией М. Н. Тухачевский потребовал в полночь 4 мая от войск армии "перейти в решительное наступление по всему фронту, окружить и уничтожить противника в районе Сок - Кармалинское - Сергиевск - ст. Шентала". В приказе командарма относительно 25-й стрелковой дивизии указывалось:
"Заняв к 5 мая исходное положение по линии Молчановка - Ключевка, с рассветом 6 мая начинает стремительное наступление и к вечеру того же дня занимает ст. Узели - Знаменское (Аксакове), к вечеру следующего дня стремиться достигнуть линии Дмитровское (Русский Кандыз) - Трифановка, имея дальнейшей задачей отрезать противнику путь отступления в районе г. Бугульмы. Действия 25 дивизии должны быть особенно решительны и смелы. Дивизии держать тесную связь с конницей Туркестанской армии и иметь надежный боковой авангард за своим правым флангом".
В романе Ю. Андреева и Г. Воронова "Багряная летопись" отношение В. И. Чапаева к приказу командующего 5-й армией представлено следующим образом:
"- Так что с приказом Тухачевского делать будем? - сразу ухватил быка за рога немногословный, коренастый Луговенко, начштаба дивизии. Исаев тем временем поставил перед каждым по стакану с чаем, все принялись пить его, громко откусывая сахар, ожидая решения начдива. Чапаев не торопился отвечать. Он сидел, откинувшись к стене, покручивая кончик уса. Слышалось только хрупанье да сопение чаевников.
Чапаев думал. По замыслу Фрунзе, как Чапаев понимал его, - а он весь жил идеей этого контрудара, - наступление следовало разворачивать северо - восточнее Бугульмы. Вчерашний же приказ командира Пятой требовал повернуть дивизию на северо - запад. Тухачевский - горячий и хитрый командир; резко решил он окружить корпус генерала Войцеховского, зайти ему чуть ли не в тыл. Доброе дело. Знатное дело. Да вот будет ли Войцеховский тем временем стоять на месте? И он ведь не дурак! А если генерал переместится, да и сам ударит во фланг? Л штыков, сабель и артиллерии у него раза в два поболее, чем и 25-й дивизии…
- Карту!
Мигом очищен от посуды столик, расстелена буро - зеленая бывалая карта, все головы склонились над ней…
Началась трудная, кропотливая работа: один за другим входили по вызову в избу начальники конных разведывательных отрядов, срочно посланных в район Бугульмы тотчас после получения приказа командарма Пятой. Придирчиво выпытывая у каждого самые малейшие подробности, Чапаев наносил на общую карту все, что ему докладывали.
- Да, осторожен генерал, - часа через два задумчиво протянул Чапаев, разгибая спину. - Умен! Или пронюхал что-то, или сам сообразил: все данные, что он стал перемещаться вот сюда - в сторону Уфы. И значит… Ты понимаешь, что это значит? - обратился он к Фурманову.
Тот встал, покуривая трубку, заходил по комнате. Перемещение Войцеховского значило, что выполнение нового приказа - дерзкого и смелого по замыслу - тем не менее, ставило дивизию Чапаева под фланговый удар заведомо более сильного противника, потому что генерал Войцеховский оказался осторожней и дальновидней, чем предполагал Тухачевский. А невыполнение Чапаевым важного приказа в условиях острых непрерывных боев, да еще при старой репутации партизана и анархиста, было чревато незамедлительным отстранением Чапаева от командования, и Фурманов знал, что сам начдив это отчетливо осознает.
- Что ж ты решаешь, Василий Иванович? - с интересом спросил он.
Чапаев встал и тоже заходил по комнате - быстро и гибко.
- Как думаешь, - неожиданно спокойно спросил он. - Тухачевский - мужик умный?
- Умный ли?
Для Фурманова этот вопрос никакой сложности не составлял: то, что он знал о молодом командарме, безусловно, говорило за это. Но…
- В этом ли соль, Василий Иванович? - попыхивая дымком, спросил он. - И умные бывают амбициозные. А в этом смысле я о нем ничего не знаю.
Ни слова не говоря, Чапаев снова склонился над картой. Десятки мелочей, добытых разведкой, говорили за то, что Войцеховский уходит из-под задуманного удара и развертывает корпус для броска во фланг 25-й дивизии.
- С дворянским гонором, значит? - переспросил Чапаев. - А тебе ясно, комиссар, что ждет нас, если мы выполним вчерашний приказ? - И он провел резкую черную стрелу, перечеркивая красный контур своих бригад. - Я думаю, каждому должно быть это ясно - понятно, если он не последняя контра. А если кому и неясно, так я из-за этого своих бойцов понапрасну тратить на погибель не буду!.. И белую шкуру Войцеховского трепать не перестану! Вот так! - Он ходил гибкой, кошачьей походкой из угла в угол по комнате. - И не верю я, что командарм - пять из-за гонора - амбиции будет настаивать на приказе, не хочу верить! - Чапаев ударил кулаком по хрустнувшему столику. - Михаил Васильевич о нем упоминал по - доброму, а уж он людей понимает. Ну а если…
Фурманов с глубоким удовлетворением глянул на Чапаева, кивнул.
- Ну а если… Главное, перед революцией мы будем правы. Значит, можно доказать.
Чапаев вскинул на него при слове" мы" глаза.
- Пиши приказ, - решительно обернулся он к Луговенко. - Учитывая новую обстановку, задание всем бригадам меняем…
- Но, Василь Иванович…
- Вот тебе и" но". Чтобы через полчаса новый приказ был составлен: семьдесят третью - сюда, семьдесят четвертую - сюда, семьдесят пятую - нацель сюда. - Он энергично провел три красные линии на северо - восток. - А как отправишь приказ по бригадам, от моего имени напиши командарму Пятой.
Объясни, что нами установлен отход корпуса Войцеховского с прежнего места. Выполнение вашего приказа приведет наш удар на пустое место и поставит дивизию под контрудар белых по правому флангу. Вот почему и просим вашего изменения приказа по армии в таком-то смысле. Он поймет, должен понять! А нет - пускай летит одна голова Чапаева, чем десять тысяч голов, потребных для мировой революции. Ясно? Выполняй!
- Василь Иванович, ставь и мою подпись, - все так же попыхивая трубкой, мягко сказал Фурманов. - Уж пусть летят две головы вместе, чего ж порознь?
- Так ведь и моя голова что-то весит, - весело добавил Луговенко. - Не серчай, Василь Иванович, но и я подпишу твое письмо.
- Вот и хорошо, - как-то трудно, с глубоким раздумьем и без свойственной для него живости согласился Чапаев, - на миру и смерть красна. Значит, через полчаса вернусь, подпишу приказ…"
Итак, командующий 5-й армией приказал 25-й стрелковой дивизии наступать на Бугульминском направлении, то есть на северо - восток. Это решение поддержал и командующий Южной группой армий. В качестве доказательства приведем выдержку из разговора по прямому проводу 5 мая между членом РВС Южной группы армий Ф. Ф. Новицким и М. Н. Тухачевским.
"Новицкий: Здравствуйте, товарищ Фрунзе просил меня обменяться с вами мыслями по поводу происходящего у вас на фронте бугурусланской группы. Сам он вызван фронтом и сейчас разговаривает с Лебедевым (П. П. Лебедев, начальник штаба Восточного фронта. - Авт.) как раз по поводу того же, что он хотел сообщить вам, что его чрезвычайно волнует, причем это обстоятельство, то есть его волнение, он усиленно просил меня подчеркнуть в разговоре с вами. Дело в том, что после нанесения на карту последнего вашего расположения выходит, что наш фронт имеет уже теперь вид выпуклой к северу дуги, что объясняется сильным опаздыванием в выдвижении флангов, между тем как мы все отлично сознаем необходимость получения как раз обратного явления, то есть дуги, но вогнутой к югу с резко выдвинутыми вперед, то есть к северу, концами.
Помимо других причин товарищ Фрунзе склонен объяснять такое неблагоприятное для нас положение, быть может, отсутствием достаточной энергии и сознания общей обстановки у начальников фланговых дивизий. Чтобы облегчить вам подталкивание этих дивизий, командированы в 25-ю дивизию товарищ Баранов (помощник заведующего политотделом Южной группы армий. - Авт.), а во 2-ю - товарищ Дементьев (для поручений при командующем Южной группой армий. - Авт.) с приказаниями нажимать на все кнопки от имени командования группой, дабы ваши приказы выполнялись точно с полной энергией так, как того требует оперативная обстановка, имея целью не оттеснение противника, а полный его разгром и уничтожение путем глубоких охватов с обоих флангов.
Товарищ Фрунзе считает, что в этом отношении ваши приказы недостаточно резко подчеркивают необходимость форсировки действий во фланговых дивизиях и при нанесении на карту того расположения, которое должны занять части бугурусланской вашей группы, не дает впечатления производства двойного охвата: начертание этой линии почти прямое. Будьте добры, сообщите по этому вопросу с тем, чтобы товарищ Фрунзе мог сейчас это прочесть и дать соответственное объяснение фронту, который определенно считает, что мы не идем на разгром противника, а только лишь на его оттеснение. Заместитель командующего фронтом Лебедев указывает, что, по многим данным, есть основание предполагать отход 8-й Камской дивизии перед 27-й дивизией, и так как эта последняя не обнаруживает никакой активности, а, наоборот, продолжает осаживать, то, по мнению Лебедева, противник может использовать части 8-й Камской дивизии и создаст нам неожиданности на других участках.
Тухачевский: Здравствуйте! В последнем с вами разговоре я указывал, что чувствуется отход 4-й Уфимской дивизии к северо - востоку, и новые данные разведки его подтверждают. В районе Бугуруслана противник оказывал упорное сопротивление на переправе через реку Кинель. До последних дней против 27-й дивизии противник был активен и лишь теперь замечается его пассивность. Я указывал вам, что в районе Сергиевска вряд ли нас ожидают серьезные бои, и продвижение в этом районе наших слабых частей подтверждает это предположение. По моему приказу 25-я дивизия и главные силы 26-й дивизии наступают по обеим сторонам тракта Бугуруслан - Бугульма, а в центре растянута 2-я дивизия.
Что касается до Бугульминской дороги, то я давно просил и товарища Фрунзе, и товарища Каменева сосредоточить там главные силы, но это на деле не было принято во внимание. И пока мы заняли Бугуруслан, 27-ю дивизию оттеснили на станцию Погрузная. Таким образом, получилась та прямая линия фронта, о которой вы говорите. В последнем разговоре вы ожидали решения боев в районе Сергиевска, и тогда, конечно, теперешний фронт был бы неестественным. Но по всем признакам противник оттягивает свои силы в район Сок - Кармалинского. Задачи, даваемые 25-й и 26-й дивизиям, я считаю предельными, если не давать приказаний на воздух. Если же в центре нет противника, то находящимся там нашим войскам не к чему стоять на месте, и я их двигаю также вперед.
Я полагаю, что все-таки мы отрежем противника по Бугульминской дороге от Уфы, но, как и указывал вам в последнем разговоре, белые имеют обеспеченный тыл на Чистополь, почему и считаю нужным направить 2-ю бригаду 35-й дивизии севернее 27-й дивизии в обход правого фланга 8-й Камской дивизии и для угрозы сообщениям на Чистополь - Мензелинск. Фронт, а также и вы держитесь того мнения, что 2-ю бригаду 35-й надо двинуть от Погрузной на Сергиевск, но ведь это и есть создание выпуклости к северу. Словом, ваше удивление по поводу конфигурации фронта 5-й армии объясняется тем, что вы ожидали зажима противника в клещи в районе Сергиевска, а противник, боясь этого, отвел свои силы к северо - востоку, чем и вызывалось мое уклонение к северо - востоку, которое вы раньше не одобряли. Я определенно группирую силы для окружения, но отход противника, а также оторванность 27-й дивизии сильно затрудняли эту операцию, но все же окружение будет, хотя, может быть, и не такое полное, каким могло бы быть в случае сосредоточения больших сил по Бугульминской дороге.
Новицкий: Значит, по вашему мнению, фланговые дивизии, причем пока что это относится до 25-й, так как 2-я стрелковая еще не успела выявить себя, делают все, что только в силах, для скорейшего выдвижения в направлениях, угрожающих противнику. Если это так, то это самое важное, и беспокоиться за наличие каких-нибудь дефектов товарищу Фрунзе нечего. Но присутствие в этих дивизиях специально командированных лиц все же, быть может, облегчит вам уверенность в выполнении вашими флангами всего того, что ищете. Я понимаю, что выпуклость бутурусланского фронта получается отчасти по простой причине - меньшей сопротивляемости противника в центре, но думаю, что все же две бригады 25-й дивизии за последний день не проявили особой активности, ибо район, занятый ими, по вашей дневной сводке, тот же, что был и вчера, а 73-я бригада, ныне 1-я бригада 25-й дивизии, находится еще далеко позади и, вероятно, явится резервом на вашем фланге… Если противник действительно отходит частью на север, а частью даже на северо - восток, то теперь выплывает вопрос не о сражениях, а о преследовании, и при такой обстановке, может быть, 25-я дивизия должна получить направление прямо на Бугульму или на Дымку, чтобы по кратчайшему направлению выйти наперерез железнодорожному сообщению с Уфой.
Тухачевский: 25-й дивизии подробно в приказе, который вам будет передан, я дал направление на Бугульму. Передайте товарищу Фрунзе, что прилагается крайняя энергия для выдвижения флангов, особенно правого, и 25-я дивизия по 2 мая прошла с боями и переправой через две реки свыше 80 верст - это немало. Перед началом общего наступления побываю у Чапаева и в штадиве 26".
Район Сок - Кармалинское, Сергиевск, Шентала как бы опоясывал с юга Бугульму. На этом направлении и предстояло действовать 25-й стрелковой дивизии. Непонятно, почему авторы романа "Багряная летопись" решили, что Тухачевский приказал Чапаеву наступать на северо - запад, ведь на схеме "Бугурусланская наступательная операция" видно, что его дивизия была нацелена на северо - восточном направлении. Оставим в покое авторов "Багряной летописи" и вернемся на фронт.
Требование командующего 5-й армией действовать решительно и смело части выполняли неукоснительно. Под их натиском противник оставил 5 мая захваченный ранее Сергиевск и начал отход к Бугульме. В тот же день в только что занятое 221-м Сызранским полком село Елатомка приехали В. И. Чапаев и Д. А. Фурманов. Ветераны 25-й стрелковой дивизии Я. А. Володихин, И. С. Евлампиев и Н. М. Хлебников оставили следующее воспоминание об этом митинге:
"…На сельской площади организовали митинг. Пришли бойцы и местные жители. Как только объявили, что будет говорить Чапаев, площадь загудела. Первые слова Василия Ивановича еще тонули в гуле приветствий, но потом разом водворилась полная тишина.
Трудно передать своеобразие речи Чапаева. Говорил он как будто обо всем: о мировой буржуазии, о силах контрреволюции, которые собираются задушить Советскую власть, о борьбе за свободу трудового народа. Его меткие выражения, энергичные жесты, простые слова были понятны и близки каждому бойцу и крестьянину. Слушали Чапаева затаив дыхание. Не забыл Василий Иванович похвалить и бойцов за минувшие бои и победы, что очень их обрадовало.
Свою речь Чапаев закончил словами:
- Трусов терпеть не будем, а храбрых наградим. Бойцы в ответ кричали:
- Ура Чапаеву! Ура!
Фурманов был искусным оратором. Говорил он политически остро и доходчиво, советовал бойцам больше уделять внимания населению освобожденных районов, разъяснять политику партии и текущие события. Заниматься этим надо, говорил он, не только политработникам, но и командирам, и красноармейцам. Комиссар ратовал за создание партийных и комсомольских ячеек, он видел в них большую опору молодой Советской власти.
Потом, как обычно бывало на сельских митингах, начали задавать вопросы. И самым главным был вопрос - скоро ли закончится война? Изрядно надоела она крестьянам. Белогвардейцы издевались над ними, отбирали имущество, насильно угоняли мужиков в армию. Поэтому так радушно встречали местные жители красноармейцев. Вот и сейчас стоят сельчане рядом с бойцами, задают вопросы самому Чапаю. Отвечает им Василий Иванович:
- Война - она никому не в радость. А чтобы мы беляков скорее разбили и чтобы война скорей закончилась, вы только не сидите сложа руки. Помогайте Красной Армии и у себя на месте укрепляйте Советскую власть…"
Командующий Западной армией, стремясь предотвратить разгром своих войск, начал сосредоточивать в районе Бугульмы и Белебея отступающие части и соединения. Туда же направлялся стратегический резерв адмирала Колчака - 1-й Волжский корпус генерал - майора В. О. Каппеля, чтобы нанести удар во фланг ударной группе красных войск. В советской историографии этот корпус называли ударной группой армии адмирала Колчака. Так ли это? Уже упоминавшийся нами А. П. Будберг писал:
"С подготовкой резервов в чаду успеха не торопились; сейчас с огромным уже опозданием всюду идет лихорадочная работа по выброске вперед этого сырья; спешкой уже не покрыть такие серьезные органические недостатки всей системы. Отсутствие самоанализа и служебного опыта позволяет и ставке, и штабам армии забывать, что кучи людей, одетых в военную форму и имеющих - да и то не всегда - в руках ружья, представляют только весьма малую часть совокупности тех данных и качеств, которые необходимы для того, чтобы иметь право называть эти кучи воинскими частями, годными для войны и для боя.
Неудержимо гонят на фронт части группы генерала Каппеля; я перестал уже говорить об опасности отправки туда этого сырья, так как это бессильно кого-нибудь здесь вразумить. Закрыв глаза и заткнув уши, видят в этом спасение положения на фронте Западной армии и не желают разумно оценить все положение, хладнокровно подсчитать все шансы и принять решение, не считаясь ни с чем, кроме пользы.