Диктатура партии
Любой мало-мальски важный государственный вопрос поступал сначала к секретарям ЦК ВКП(б), и если они считали необходимым принять по нему решение, которое исполнял бы весь народ, то от них этот вопрос поступал в Политбюро. А персональный состав Политбюро имел принципиальную особенность - в его составе всегда был официальный глава страны (председатель Совнаркома - Совмина), и, кстати, именно он и председательствовал на заседаниях Политбюро. Глава Советской власти, председатель Президиума Верховного Совета СССР, также был членом Политбюро. Членами Политбюро при Сталине, как правило, были и наиболее выдающиеся на тот момент государственные деятели (поскольку в то время партийных и государственных деятелей невозможно было разделить - это были практически одни и те же лица).
Итак, поступая в Политбюро, вопрос рассматривался, и если он мог быть решен Политбюро на основании действующих законов, то Политбюро находило решение и передавало свое решение вопроса для исполнения находившемуся в составе Политбюро Председателю Правительства СССР. Таким образом, получалось, что глава СССР перед тем, как рассмотреть вопрос со своими министрами на заседании Совета Министров, сначала рассматривал его с товарищами по партии на Политбюро.
А если вопрос требовал изменения законов Советского Союза, то решение, найденное Политбюро, передавалось для исполнения председателю Президиума Верховного Совета, и Президиум издавал соответствующий указ либо изменял или принимал новые законы, утверждая их впоследствии на съезде Верховного Совета.
Решения Политбюро оформлялись протоколами, выписки из них посылались исполнителям, но исполнители не имели права ни хранить эти выписки при себе, ни сообщать об их содержании кому-либо. Исполнители действовали на основании своих должностных полномочий не партийных, а государственных деятелей и действовали от своего имени. Таким образом, партия руководила всем, но формально была как бы ни при чем, и формально Конституция страны не нарушалась.
Коллективное руководство
Любое мало-мальски сложное понятие потому и сложное, что имеет много аспектов, выходящих за рамки слова, описывающего это понятие. Особенно если это иностранное слово, не имеющее корней в родном языке.
Скажем, понятие "демократия" описывает государственные органы, над которыми народ имеет власть (демос - народ и кратос - власть) и которые по этой причине служат только интересам народа. Пока демократия существовала в пределах греческого полиса в несколько тысяч человек, это было очевидным. По мере внедрения этого понятия в практику многомиллионных государств смысл демократии начисто утерян и заменен понятием "выборы государственных органов". Смысл утерян до такой степени, что когда я пишу, что для получения власти (создания демократии) народ должен получить право поощрять и наказывать власть, то против этого выступают те, кто искренне считает себя демократом. И это при том, что именно избранные всеобщим и тайным голосованием на альтернативной основе органы власти в России так издевались и издеваются над народом (тем самым, который как бы имеет власть), что трудно найти прецеденты во всей мировой истории. Дело дошло до того, что "первому демократическому президенту" потребовался специальный закон для защиты его от уголовной ответственности. Это демократия??
Похоже обстоит дело и с понятием "коллективное руководство". Под этим понимается некий руководящий орган, состоящий более чем из одного человека и в котором все члены имеют равное право голоса. Но дело не в голосовании, поскольку оно к управлению не имеет никакого отношения. Управление - это область знаний. Член даже коллективного управляющего органа ОБЯЗАН УМЕТЬ УПРАВЛЯТЬ! Поэтому голосующий член коллективного органа является управленцем только тогда, когда сам, лично ясно понимает, как принимаемое решение скажется на управляемой организации. Если он этого не понимает, то он в коллективном управляющем органе просто балласт, не имеющий никакого значения, т.е. ничем и никак не управляющий.
Возьмите барана, выпишите на него документы депутата Госдумы и научите его тыкать копытом в ту кнопку, на которую укажет пастух. И этот баран будет управленцем?
Это плохо понимается, поэтому я прошу читателя: сбросьте шоры с глаз и поймите - управленец - это не голосователь, управленец - тот, кто умеет управлять. И коллективный орган управления, чтобы соответствовать этому понятию, должен состоять только из тех, кто умеет управлять. В противном случае даже при формальном наличии коллективного органа, состоящего из го-лосователей, управлять будет не коллектив, а либо те в этом органе, кто умеет управлять, либо люди вне этого органа, которые будут готовить от имени этого органа решения, а голосователи за эти решения будут голосовать. При таком балласте управляющий орган может состоять и из тысячи человек, а управлять все равно будет кто-то один.
Хорошим примером идиотизма является Дума, в которой голосователи открыто занимаются тем, что голосуют за то, что скажут их начальники, а начальники - за то, что скажут те, кто дает им деньги или имеет над ними власть. И реально руководят эти последние, находящиеся вне Думы, а "коллективное руководство" под вывеской "Дума" является дорогостоящей фикцией.
Что из этого следует. Если в коллективном руководящем органе наличествуют малокультурные люди, не имеющие достаточных знаний для управления и надеющиеся на то, что какие-то другие члены этого органа найдут нужное решение, то такие "члены руководящего органа" за это решение просто тупо проголосуют. И объяснят, что проголосовали так потому, что "верят вождю". Но управление и вера - это разные вещи, поскольку управленец управляет своим умом, а верующий в вождя - это голосовательный балласт коллективного органа. Что верующий есть, что его нет, но это не повлияет на содержание вариантов решения коллективного управляющего органа, за которое этот верующий проголосует.
Но если такой коллективный орган будет состоять только из малокультурных людей, не собирающихся осваивать науку управления страной, то он будет только болтать, не принимая решений, - решения просто некому будет предложить. Хорошо, если они поболтали срок своих полномочий, а потом их переизбрали и они уехали к своим наворованным деньгам. А если решения жизненно необходимы? Если отсутствие этих решений приведет к гибели страны и в первую очередь к гибели самих этих членов коллективных органов? А ведь до обозначившейся в 1943 году победы в войне для всех коллективных управляющих органов СССР вопрос именно так и стоял: не станет СССР, и вас не станет!
Потребность в вожде
Тогда такой коллективный орган начинает остро нуждаться в умном человеке, который бы ВЫРАБАТЫВАЛ правильные решения для этого органа, находил их. Чтобы он работал за всех! И если страна управляется коллективными органами власти, то вот такой умный или безусловно авторитетный человек и становится вождем, какую бы он должность в стране на самом деле ни занимал. А далее он становится вождем всей страны. Как?
Ведь члены руководящих органов, а в нашем случае это члены ЦК ВКП(б) и депутаты Верховного Совета СССР, проголосовав за решение этого человека, на местах должны объяснить его правильность - ведь это их решение, они голосовали за него. А они и тогда не понимали, за что именно голосуют, поэтому и сейчас объяснить не могут. Что делать?
Надо всем внушить, что это решение вождя! Гениального! И всем критикам заткнуться! И чтобы все поняли, что это вождь, на местах начинаются развешиваться портреты, строиться памятники, переименовываться в честь вождя улицы и города. А что делать, если ты хочешь по-прежнему оставаться ленивым и тупым, но одновременно хочешь занимать свою должность? Не для вождя все эти портреты и памятники - он их и не видит, это все для народа, чтобы народ не сильно критиковал этого местного руководителя и члена коллегиального органа власти. А народ что - народ рад, что во главе страны человек, которого все начальство считает гениальным. Ему спокойно, что у него есть такой замечательный вождь.
Прошения об отставке
Интересно, что в течение первых 10 лет нахождения в первых эшелонах власти СССР Сталин трижды подавал прошение об отставке.
Впервые с просьбой освободить его от должности Генерального секретаря ВКП(б) он обратился в 1924 г. (ВКП(б) тогда еще называлась РКП(б)). Он писал:
"В Пленум ЦК РКП.
Полуторагодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а потом и смерти Ленина сделала для меня совершенно ясной невозможность честной и искренней совместной политической работы с этими товарищами в рамках одной узкой коллегии. Ввиду этого прошу считать меня выбывшим из состава Пол. Бюро ЦК.
Ввиду того, что ген. секретарем не может быть не член Пол. Бюро, прошу считать меня выбывшим из состава Секретариата (и Оргбюро) ЦК.
Прошу дать отпуск для лечения месяца на два.
По истечении срока прошу считать меня распределенным либо в Туруханский край, либо в Якутскую область, либо куда-нибудь за границу на какую-либо невидную работу.
Все эти вопросы просил бы Пленум разрешить в моем отсутствии и без объяснений с моей стороны, ибо считаю вредным для дела дать объяснения, кроме тех замечаний, которые уже даны в первом абзаце этого письма.
Т-ща Куйбышева просил бы раздать членам ЦК копию этого письма.
С ком. прив. И. Сталин.
19. VIII. 24 г."
Правда, в данном случае искренности этой просьбы верить не приходится. Это не просьба, а ультиматум. То, что Сталин поставил его сгоряча, в порыве гнева на "коммунистическую обломовщину", дела не меняет. Думаю, он знал, что Пленум ЦК его просьбу не удовлетворит, поскольку, как умный человек, не мог не понимать, что Пленум никогда не променяет его, трудягу, на двух балаболок. Тем не менее это формальное прошение об отставке и, не будь Сталин Сталиным, Пленум мог бы запросто эту просьбу удовлетворить и отправить Сталина послом в какой-нибудь Афганистан.
А вот вторая попытка уже более серьезна и напоминает какой-то всплеск отчаяния: "В Пленум ЦК (т. Рыкову). Прошу освободить меня от поста генсека ЦК. Заявляю, что не могу больше работать на этом посту, не в силах больше работать на этом посту. И. Сталин. 27.XII.26 г.".
И это прошение об отставке Пленум ЦК отклонил, оставив Сталина вождем партии. Наконец, в конце 1927 г., после работы XV съезда ВКП(б), на котором 18 дней дебатировался вопрос, проводить коллективизацию или нет, Сталин снова попросился в отставку на проводившемся после съезда Пленуме. Историк Н.А. Зенькович описывает это событие так:
"Председательствовал глава Совнаркома А. И. Рыков. Он предоставил слово С. В. Косиору, который огласил предполагаемый состав высших органов ВКП(б). На пост Генерального секретаря предлагался Сталин. Но он взял слово и неожиданно для всех попросил освободить его от обязанностей генсека.
- Товарищи! - сказал он. - Уже три года прошу ЦК освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК. Пленум каждый раз мне отказывает. Я допускаю, что до последнего времени были условия, ставящие партию в необходимость иметь меня на этом посту как человека более или менее крутого, представляющего известное противоядие против опасностей со стороны оппозиции. Я допускаю, что была необходимость, несмотря на известное письмо т. Ленина, держать меня на посту генсека. Но теперь эти условия отпали. Отпали, так как оппозиция теперь разбита. Никогда, кажется, оппозиция не терпела такого поражения, ибо она не только разбита, но и исключена из партии. Стало быть, теперь нет налицо тех оснований, которые можно было бы считать правильными, когда пленум отказывался уважить мою просьбу и освободить меня от обязанностей генсека. А между тем у нас имеется указание т. Ленина, с которым мы не можем не считаться и которое нужно, по-моему, провести в жизнь. Я допускаю, что партия была вынуждена обходить это указание до последнего времени, была вынуждена к этому благодаря известным условиям внутрипартийного развития. Но я повторяю, что эти особые условия отпали теперь и пора, по-моему, принять к руководству указания т. Ленина. Поэтому прошу пленум освободить меня от поста Генерального секретаря ЦК. Уверяю вас, товарищи, что партия только выиграет от этого.
Первым откликнулся А. И. Догадов - секретарь ВЦСПС.
- Голосовать без прений! - предложил он.
Наркомвоенмор Клим Ворошилов:
- Предлагаю заслушанное заявление отвергнуть.
Председательствующий Рыков:
- Голосуется без прений. В основу кладется предложение т. Косиора. Кто за это предложение? Кто против? Кто воздержался? Один. Всеми при одном воздержавшемся отвергнуто предложение т. Сталина.
Сталин снова попросил слова.
- Тогда я вношу другое предложение, - сказал он. - Может быть, ЦК сочтет целесообразным институт генсека уничтожить. В истории нашей партии были времена, когда у нас такого поста не было.
- Тогда у нас был Ленин, - возразил Ворошилов.
- До X съезда у нас института генсека не было, - упрямился Сталин.
- До XI съезда, - уточнил кто-то.
- Да, кажется, до XI съезда у нас не было этого института, - принял поправку Сталин. - Это было еще до отхода Ленина от работы. Если Ленин пришел к необходимости выдвинуть вопрос об учреждении института генсека, то я полагаю, что он руководствовался теми особыми условиями, которые у нас появились после X съезда, когда внутри партии создалась более или менее сильная и хорошо организованная оппозиция. Но теперь этих условий нет уже в партии, ибо оппозиция разбита наголову. Поэтому можно было бы пойти на отмену этого института. Многие связывают с институтом генсека представление о каких-то особых правах генсека. Я должен сказать по опыту своей работы, а товарищи это подтвердят, что никаких особых прав, чем-либо отличающихся от прав других членов Секретариата, у генсека нет и не должно быть.
- А обязанности? - раздался голос.
- И обязанностей больше, чем у других членов Секретариата, нет, - продолжал Сталин. - Я так полагаю: есть Политбюро - высший орган ЦК, есть Секретариат - исполнительный орган, состоящий из пяти человек, и все они, эти пять членов Секретариата, равны. Практически так и велась работа, и никаких особых прав или особых обязанностей у генсека не было. Не бывало случая, чтобы генсек делал какие-нибудь распоряжения единолично, без санкции Секретариата. Выходит, таким образом, что института генсека, в смысле особых прав, у нас не было на деле, была лишь коллегия, называемая Секретариатом ЦК. Я не знаю, для чего еще нужно сохранять этот мертвый институт. Я уже не говорю о том, что этот институт, название генсека, вызывает на местах ряд извращений. В то время как наверху никаких особых прав и никаких особых обязанностей на деле не связано с институтом генсека, на местах получились некоторые извращения, и во всех областях идет теперь драчка из-за этого института между товарищами, называемыми секретарями, например в национальных ЦК. Генсеков теперь развелось довольно много, и с этим теперь связываются на местах особые права. Зачем это нужно?
- На местах можно упразднить, - подал голос нарком труда В. В. Шмидт.
- Я думаю, - закончил Сталин, - что партия выиграла бы, упразднив пост генсека, а мне бы дало это возможность освободиться от этого поста. Это тем легче сделать, что в уставе партии не предусмотрен пост генсека.
Председательствующий Рыков возразил:
- Я предлагаю не давать возможности т. Сталину освободиться от этого поста. Что касается генсеков в областях и местных органах, то это нужно изменить, не меняя положения в ЦК. Институт генерального секретаря был создан по предложению Владимира Ильича. За все истекшее время, как при жизни Владимира Ильича, так и после него, оправдал себя политически и целиком и в организационном и в политическом отношении. В создании этого органа и в назначении генсеком т. Сталина принимала участие и вся оппозиция, все те, кого мы сейчас исключили из партии; настолько это было совершенно несомненно для всех в партии. Этим самым исчерпан, по-моему, целиком и полностью и вопрос о завещании... Это же вся партия знает. Что теперь изменилось после XV съезда и почему это нужно отменить институт генсека?
- Разбита оппозиция, - снова повторил Сталин.
- Я предлагаю отвергнуть предложение т. Сталина, - настаивал Рыков. Его дружно поддержали:
- Правильно, голосуй!
- Голосуется, - провозгласил Рыков. - Кто за предложение т. Сталина: уничтожить институт генерального секретаря ? Кто против этого ? Кто воздержался ? Нет.
- Товарищи, - сказал Сталин, - я при первом голосовании насчет освобождения меня от обязанностей секретаря не голосовал, забыл голосовать. Прошу считать мой голос против.
- Это не много значит! - зашумели в зале".
Здесь, как видите, чувствуется какая-то усталость и, я бы сказал, минутное малодушие Сталина. Он ведь настойчиво и абсолютно серьезно просил освободить себя от роли вождя партии и от автоматически доставшейся ему вместе с должностью генсека роли вождя всего народа. Наверняка в этот момент невыносимая тяжесть ответственности придавила его, и он попытался облегчить ее, уйдя на вторые роли в государстве. Когда ему это не удалось, он попытался избавиться от ответственности косвенно - разжаловать свою должность в простые секретари.
Я писал, если всему коллективному органу грозит гибель, если этот орган не справится со своими задачами, то члены коллективного органа автоматически ищут себе вождя среди самого умного, самого знающего. Был ли таким Сталин?
Далеко впереди всех
В нашем дегенеративном мире редко находится историк или журналист, который бы не попенял Сталину на отсутствие образования ("недоучившийся семинарист") и не противопоставил ему его политических противников "с хорошим европейским образованием". Эти журналисты и историки, надо думать, очень гордятся тем, что имеют аттестат зрелости и дипломы об окончании вуза. А между тем что такое это самое "европейское университетское" образование? Это знание (о понимании и речи нет) того, что написано менее чем в 100 книгах под названием "учебники", книгах, по которым учителя ведут уроки, а профессора читают лекции.
Изучил ли Сталин за свою жизнь сотню подобных книг или нет?
Начиная с ранней юности, со школы и семинарии, Сталин, возможно, как никто стремился узнать все и читал очень много. Даже не читал, а изучал то, что написано в книгах. В юности, беря книги в платной библиотеке, они с товарищем их просто переписывали, чтобы иметь для изучения свой экземпляр. Книги сопровождали Сталина везде и всегда. До середины Гражданской войны у Сталина в Москве не было в личном пользовании даже комнаты - он был все время в командировках на фронтах - и Сталина отсутствие жилплощади не беспокоило. Но с ним непрерывно следовали книги, количество которых он все время увеличивал.