Эта книга - воспоминания двух людей о третьем, дань его памяти и попытка сказать за него то, что он сам не успел.
Это еще и историческая хроника глазами очевидцев.
В центре ее - взаимоотношения двух ключевых персонажей российской политики на рубеже двух столетий - Владимира Путина и Бориса Березовского.
Но для нас, как авторов, их дружба, сменившаяся враждой, являются в первую очередь обстоятельствами убийства, и уж во вторую - фактами российской истории.
Содержание:
-
Посвящение 1
-
Предисловие 1
-
Часть I - По дороге в Стамбул 1
-
Часть II - Битва за Кремль 10
-
Часть III - Эхо войны 18
-
Часть IV - Смутное время 23
-
Часть V - Сотворение президента 35
-
Часть VI - Метаморфозы 46
-
Часть VII - Безнадежное предприятие 56
-
Часть VIII - Театр военных действий 66
-
Часть IX - Маленькая атомная бомба 84
-
Эпилог 101
-
Дополнение - Декабрь 2011 102
Алекс Гольдфарб, Марина Литвиненко
Саша, Володя, Борис… История убийства
Посвящение
Саше Литвиненко и всем "изменникам родины" посвящается
И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его, и вдруг он прозрел.
(Деян. 9:18)
Покажите мне героя, и я напишу трагедию.
(Скотт Фицджеральд)
Предисловие
Эта книга написана от первого лица (Алекса) в сотрудничестве с Мариной, голос которой выходит на первый план в главах, посвященных ее жизни с Сашей. Это личные воспоминания двух людей о третьем, дань его памяти и попытка сказать за него то, чего он сам не успел.
Это еще и историческая хроника глазами очевидцев. В центре ее - взаимоотношения двух ключевых персонажей российской политики на рубеже двух столетий - Владимира Путина и Бориса Березовского. Но для нас их дружба, сменившаяся враждой, в первую очередь - обстоятельства убийства Саши, и уж во вторую - факты российской истории. Мы не претендуем на объективность и научность, но честно рассказываем о том, что видели и чувствовали, ничего не добавляя и не утаивая. Мы не нейтральные наблюдатели. Мы четко обозначаем своих друзей и врагов среди действующих лиц и не скрываем отношения к их словам и делам.
Все прямые цитаты (кроме тех, что взяты из прессы) звучат так, как они запомнились нам самим или непосредственным участникам разговоров, их пересказавшим. Другие могли запомнить эти разговоры и эти события иначе. Все они вправе излагать свою собственную версию, но окончательное суждение вынесет История.
А пока пусть судит читатель.
Алекс Гольдфарб
Марина Литвиненко
Лондон, январь 2010 года
ЧЕКИСТЫ
Барсуков Михаил Иванович, директор ФСБ
Ковалев Николай Дмитриевич, директор ФСБ
Хохольков Евгений Григорьевич, начальник управления по разработке и пресечению деятельности преступных формирований ФСБ (УРПО)
БУНТОВЩИКИ
Литвиненко Александр Вальтерович (Саша), подполковник, начальник направления 7-го отдела УРПО, отравлен в Лондоне в 2006 г.
Гусак Александр Иванович, полковник, начальник 7-го отдела УРПО
Понькин Андрей Валерьевич, майор, старший оперуполномоченный
ОЛИГАРХИ
Березовский Борис Абрамович (Борис), основатель "Логоваза", ОРТ и "Сибнефти", заместитель екретаря Совбеза, в изгнании с 2000 г.
Гусинский Владимир Александрович (Гусь), бывший владелец НТВ и "МОСТ-банка", в изгнании с 2000 г.
Абрамович Роман Аркадьевич (Рома), бывший партнер Березовского
Ходорковский Михаил Борисович (Ходор), основатель "ЮКОСа", политзаключенный
ЛИБЕРАЛЫ
Ельцин Борис Николаевич, Президент Российской Федерации
Дьяченко Татьяна Борисовна (Таня), его дочь
Юмашев Валентин Борисович (Валя), ее друг, затем муж, глава президентской администрации
Чубайс Анатолий Борисович, глава президентской администрации, первый вице-премьер
Черномырдин Виктор Степанович, Председатель правительства
Рыбкин Иван Петрович, спикер Госдумы, секретарь Совета безопасности, кандидат в Президенты РФ
МРАКОБЕСЫ
Коржаков Александр Иванович, директор ФСО
Куликов Анатолий Сергеевич, министр внутренних дел
Примаков Евгений Максимович (Примус), Директор СВР, министр иностранных дел, Председатель правительства
Скуратов Юрий Ильич, генпрокурор
ДИССИДЕНТЫ
Юшенков Сергей Николаевич, депутат Госдумы, убит в 2003 г.
Щекочихин Юрий Петрович, журналист, отравлен в 2003 г.
Политковская Анна Степановна, журналист, убита в 2006 г.
Трегубова Елена Викторовна, журналист, в эмиграции с 2005 г.
Трепашкин Михаил Иванович, бывший сотрудник ФСБ, политзаключенный (2003–2007)
Ковалев Сергей Адамович, правозащитник, депутат Госдумы
Морозовы Алена и Татьяна, дочери одной из погибших при взрыве жительниц дома на ул. Гурьянова
ИНОСТРАНЦЫ
Сорос Джордж, американский миллиардер и филантроп
Буш Нил, брат президента США
ПАРТИЗАНЫ
Дудаев Джохар, первый президент Ичкерии, убит в 1996 г.
Яндарбиев Зелимхан, второй президент Ичкерии, убит в 2004 г.
Масхадов Аслан, третий президент Ичкерии, убит в 2005 г.
Закаев Ахмед, министр культуры, иностранных дел Ичкерии, в изгнании с 1999 г.
Удугов Мовлади, исламистский лидер, в изгнании с 1999 г.
ТЕРРОРИСТЫ
Басаев Шамиль, полевой командир, член правительства Масхадова, убит в 2006 г.
Радуев Салман, полевой командир, убит в заключении в 2002 г.
Хаттаб Амир, иорданский исламист, лидер ваххабитов, отравлен в 2002 г.
Гочияев Ачемез, подозреваемый во взрывах домов в Москве, находится в розыске
ГАНГСТЕРЫ
Лазовский Максим Юрьевич (Макс), лидер Лазанской ОПГ, убит в 2000 г.
Атлангериев Мовлади (Лорд, Ленин), лидер Лазанской ОПГ, похищен и убит в 2008 г.
Цепов Роман Игоревич, руководитель охранного предприятия в Петербурге, близко связан с Тамбовской ОПГ, отравлен в 2004 г.
ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ
Луговой Андрей Константинович, бизнесмен, депутат Госдумы
Ковтун Дмитрий Вадимович, бизнесмен
Путин Владимир Владимирович (Володя), Директор ФСБ, Председатель правительства, Президент Российской Федерации
Часть I
По дороге в Стамбул
Глава 1. Экстракция
Нью-Йорк, 24 октября 2000 года
О том, что Саша Литвиненко находится в Турции, я узнал от Бориса Березовского - олигарха. Звонок разбудил меня среди ночи. Проклиная себя за то, что забыл выключить мобильный телефон с вечера, я ощупью нашел его и нажал кнопку.
- Привет, - сказал Борис. - Ты где?
- В постели, у себя дома, в Нью-Йорке.
- Извини, я думал, что ты еще в Европе. У вас ночь?
Я посмотрел на часы.
- Четыре утра.
- Ну извини, я потом перезвоню.
- Да нет уж, говори, что случилось.
Борис звонил из своего шато на мысе д’Антиб на юге Франции, где я недавно навещал его по дороге в Нью-Йорк.
Когда-то Борис был одним из самых влиятельных людей России, "умным евреем" при дворе Президента Ельцина. Но к концу 2000 года он разругался с новым президентом - Владимиром Путиным, своим бывшим протеже, отказался от места в Госдуме и объявил, что не вернется в Россию. Путинская администрация систематически вычищала "людей Березовского" из российских структур власти.
- Ты помнишь Сашу Литвиненко? - спросил Борис.
Подполковник Александр Литвиненко, бывший сотрудник сверхсекретного отдела ФСБ по борьбе с организованной преступностью, был одним из людей Бориса. За два года до этого Литвиненко прославился на всю Россию, заявив на пресс-конференции, что его руководство замышляло устроить покушение на Березовского. Тогда поговаривали, что именно разоблачения Литвиненко дали Ельцину повод устроить чистку в ФСБ и назначить нового директора, Владимира Путина. Однако разоблачение ФСБ по Центральному телевидению пришлось не по вкусу лубянским зубрам. Сашу вскоре арестовали, и он несколько месяцев просидел в Лефортовской тюрьме по обвинению, сфабрикованному мстительной Конторой: якобы несколько лет назад, во время задержания, он избил подозреваемого. Потом его выпустили - то ли суд оправдал, то ли заступничество Березовского помогло.
Я познакомился с Сашей в московском офисе Бориса вскоре после его освобождения. Это был спортивный человек лет тридцати пяти, поразивший меня избытком юношеской энергии и резкостью оценок в отношении руководства своего бывшего ведомства. Он сообщил мне много информации по интересовавшей меня теме. В ту пору я работал руководителем американского медицинского проекта в России, финансируемого филантропом Джорджем Соросом, и мы пытались справиться с эпидемией туберкулеза в российских тюрьмах. У меня не возникало проблем с доступом в обычные тюрьмы Минюста, но Лефортово, знаменитая следственная тюрьма КГБ, была недосягаема для иностранцев. Человек, только что вышедший оттуда, был для меня находкой.
- Да, помню Литвиненко, - сказал я. - Это твой кагэбэшник. Очень милый человек для кагэбэшника.
- Так вот, он теперь в Турции, - сказал Борис.
- Ты разбудил меня среди ночи, чтобы об этом сообщить?
- Ты не понимаешь, - сказал Борис. - Он убежал.
- Как убежал, его же выпустили?
- Его должны были посадить снова, и он убежал из-под подписки о невыезде.
- Молодец, правильно сделал, - сказал я. - Хотя в России сидеть лучше, чем в Турции. Надеюсь, он не в тюрьме? А чем я могу помочь?
Тут я подумал, что, зная о моей работе по туберкулезу в разных странах, Борис хочет выяснить, нет ли у меня связей в управлении турецких тюрем.
- Нет, он не в тюрьме, он в курортной гостинице в Анталии с женой и ребенком. Хочет пойти и сдаться американцам в посольство. Ты у нас старый диссидент, к тому же американец. Ты не знаешь, как это делается?
- Ну, Боря, с тобой не соскучишься, - сказал я. - В последний раз советские диссиденты бегали в американское посольство лет пятнадцать назад.
- Скоро снова побегут. Так ты сможешь что-нибудь сделать?
- Дай мне подумать до вечера. Я перезвоню.
- Звони в любое время, но вот только мог бы ты позвонить сейчас Саше? Он считает, что ты - единственный, кто ему может помочь.
- Хорошо, скажи, как с ним связаться.
ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ после звонка Бориса и последующего разговора с Сашей Литвиненко я входил в канцелярию Белого дома в Вашингтоне, где у меня была назначена встреча со старым знакомым - специалистом по России, работавшим одним из советников президента Клинтона в Совете национальной безопасности. Полицейский лишь мельком взглянул на мой паспорт - дело было за год до терактов 11 сентября.
- У меня для тебя десять минут, - сказал мой приятель, вставая из-за стола и протягивая руку. Через две недели должны были состояться президентские выборы, и российские проблемы в Вашингтоне мало кого интересовали. - Ну, что за срочное у тебя дело, о котором нельзя говорить по телефону?
Я рассказал ему про Литвиненко.
- Думаю слетать в Турцию и отвести его в наше посольство.
- Как должностное лицо должен тебе сказать, что американское правительство не занимается переманиванием сотрудников российских спецслужб или поощрением перебежчиков, - ответил он. - Как твой друг скажу: не ввязывайся ты в это. Такое дело для профессионалов, коим ты не являешься. Оно может быть опасным. Тебе известен "закон непредвиденных последствий"? Ты не сможешь контролировать ситуацию, одно обстоятельство повлечет за собой другое, и неизвестно, куда тебя занесет. Так что мой тебе совет - поезжай домой и забудь об этой истории.
- А что же будет с Литвиненко? - задал я глупейший вопрос, вспомнив взволнованный голос Саши.
- Это не твоя проблема, - ответил мой друг. - Он - взрослый и знал, во что ввязывался.
- Ну хорошо, а что если он все-таки придет в наше посольство?
- Во-первых, его туда не пустят. Там охрана, Анкара - не Копенгаген. Какие, кстати, у него документы?
- Не знаю.
- Во-вторых, если он все-таки туда проберется, с ним будут говорить консульские работники, задача которых, - он ухмыльнулся, - никого в Америку не пускать.
- Но он все-таки не обычный соискатель гостевой визы, - сказал я.
- Вот если ему удастся это доказать, то с ним, возможно, поговорят - он помедлил, подыскивая подходящее слово, - …другие люди. В принципе, они могут замолвить за него словечко, но это будет зависеть…
- От того, что он может им предложить?
- Соображаешь.
- Понятия не имею, что он может им предложить.
- Ну вот видишь, я же говорю, что ты не профессионал, - улыбнулся мой знакомый, протягивая мне руку на прощание.
Для себя я уже решил, что не последую его совету. Когда-то давно я был диссидентом. Я выбрался из "совка" в 1975 году. Потом мой отец, известный еврейский "отказник", добивался выездной визы еще одиннадцать лет. Мог ли я отказать человеку, который бежит оттуда?
СЛЕДУЮЩЕЙ ЗАДАЧЕЙ БЫЛО объяснить мои планы дома. Моя жена Светлана была не в восторге от идеи ехать в Турцию, чтобы сдавать беглого русского подполковника в американское посольство.
- Ты сошел с ума, - сказала она. - Тебя турки посадят в тюрьму - как я буду возить туда передачи?
- За что меня сажать в тюрьму?
- Ты даже толком не знаешь этого человека. Может, он бандит, или убийца, или его самого заслали убить Бориса. Потом окажешься виноватым.
- Светлана, ты слышала о презумпции невиновности? Сомнения истолковываются в пользу потерпевшего. А вдруг он не бандит и не убийца. Если его вернут в Россию, ему ведь открутят голову.
- Пусть Борис сам его вывозит. Ты читал "Большую Пайку"? Там все написано. Всех вокруг постреляли, а олигарх как бы и не при чем.
- "Большая пайка" - творческий вымысел, драматизация для праздной публики, чтоб книжку покупали. Кстати, Борис ни о чем меня не просил, кроме совета. Это моя собственная идея - ехать в Турцию.
- Но объясни все-таки, чего ради тебя туда несет?
- Честно говоря, не знаю, просто не могу удержаться. Чувствую, что если не поеду - потом буду жалеть. Неизрасходованный запас авантюризма.
- Тогда я поеду с тобой. Если тебя там застрелят, хочу при этом присутствовать. К тому же я никогда не была в Турции. Борис за билеты заплатит?
ДЛЯ НЕПОСВЯЩЕННЫХ СЕМЬЯ Литвиненко, разместившаяся в небольшом приморском отеле, выглядела типичными курортниками, каких в Анталии десятки тысяч. Подтянутый глава семейства, совершавший утренние пробежки по набережной, его загорелая миловидная жена и озорной шестилетний ребенок не вызывали подозрений у местных жителей, для которых русский турист - источник благополучия и двигатель экономики. К нашему приезду они уже чувствовали себя здесь старожилами.
- Ты знаешь, что он кричит? - объяснил Толик Литвиненко Светлане при звуках полуденной песни муллы, разносимой усилителями с минарета. - Он кричит "Аллах акбар!", чтобы молились турецкому богу.
Но при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что перегрузки последних месяцев не прошли даром для беглецов. Это было видно и по испытующим взглядам, которыми Саша окидывал каждого нового человека, попадавшего в поле зрения, и по заплаканным глазам Марины, и по непоседливости Толика, постоянно старавшегося привлечь к себе внимание взрослых.
Турция - одна из немногих стран, куда граждане бывшего СССР могут въехать без визы, а вернее, получить визу при въезде, заплатив 30 долларов. Марина и Толик прибыли в Турцию с обычным российским загранпаспортом из Испании, куда попали по турпутевке. Сашин документ был фальшивым: его собственный паспорт забрали при аресте. Он показал мне грузинский паспорт со своей фотографией, только фамилия там стояла другая.
- Где ты его взял? - удивился я.
- Это военная тайна. Как говорится, не имей сто рублей, а имей сто друзей. А еще лучше иметь и то и другое.
- Добротно сделано. А из чего видно, что ты - это ты? Фамилия-то не твоя.
- Вот, - он показал внутренний российский паспорт, водительские права и удостоверение ветерана ФСБ подполковника Литвиненко.
- Скажи, а в Москве уже обнаружили твое отсутствие?
- Да, я звонил - уже неделю как в Конторе переполох, меня ищут.
- Ты звонил отсюда, значит они знают, что ты в Турции.
- Я звонил вот по этому, - он показал глобальную телефонную карточку. - Сигнал идет через центральный компьютер в Лондоне, и его нельзя отследить. Впрочем, не знаю.
- Не надо было звонить.
- Слушай, я должен был сообщить своим старикам, что я в порядке. Я ведь никому не сказал, что уезжаю. И Марина звонила матери, сказала, что в Испании с Толиком. Пропади они пропадом, суки, гонят нас, как зайцев!
Мы с Мариной и Светланой переглянулись. Это был первый эмоциональный срыв за несколько часов, но видно было, каких усилий стоило Саше сохранять спокойствие.
В Анкару из Анталии мы ехали на арендованном автомобиле, не решившись на перелет - сочли, что будет лучше, если фальшивая фамилия Саши не попадет в компьютер авиакомпании. Была безоблачная ночь, и каменистую пустыню освещала полная луна. Мы мчались по пустому шоссе, и Саша рассказывал истории из жизни ментов, чтобы я не уснул за рулем.
В АНКАРЕ, В ОТЕЛЕ "Шератон", нас ждал Джозеф, маленький дотошный американский адвокат, специалист по правам беженцев. Березовский оплачивал все расходы, так что мне не составило труда уговорить Джозефа заехать на день в Турцию из Европы, где у него были дела. Выслушав Сашу, Джозеф сказал: