И тут Фельштинский вспомнил, что Татьяна Королева уже проходила по делу о взрывах: в одном из газетных материалов ее назвали любовницей Гочияева. 10 октября 1999 года газета "Коммерсант" опубликовала статью Юрия Сюна под названием "Взрыва на Каширке могло и не быть":
…На Татьяну Королеву, сотрудницу юридической фирмы "Деловая компания", чекисты вышли, расследуя теракт на улице Гурьянова. Они установили, что бомба, уничтожившая дом, была заложена в офисе компании "Бранд-2", которая располагалась на его первом этаже. В Московской регистрационной палате чекистам рассказали, что подготовкой к регистрации документов "Бранд-2" занималась фирма "Деловая компания"; документы готовила Татьяна Королева… Допрашивая сотрудников "Деловой компании", чекисты узнали, что Королева не только оформляла документы Гочияеву, но и была его любовницей. Задержали Королеву в ночь на 13 сентября. Но когда сотрудники правоохранительных органов приехали к ней домой, Гочияева там уже не было… Королева сказала, что у ее сожителя возникли какие-то деловые проблемы, и он велел ей на время уехать из Москвы… Допрос решили продолжить на следующий день, а Королеву отправили в изолятор. Но уже утром, через несколько часов после взрыва на Каширке, ее почему-то отпустили…
В статье Сюна со слов оперативников утверждалось, что Королеву, спохватившись, тут же объявили в розыск, но она, будучи беременной от Гочияева, скрылась вместе с ним в Чечне. Однако Трепашкин установил, что она продолжала работать в Москве и даже регистрировать коммерческие компании еще как минимум девять месяцев. Ее след теряется в июне 2000 года, через два месяца после того, как был убит Лазовский. Любопытны адреса 18 фирм, зарегистрированных Королевой с декабря по июнь. Три из них находятся по адресу Малая Лубянка, 8/7, строение 10 (здание напротив центрального ФСБ), пять фирм - по адресу Малый Кисельный переулок, 6, строение 1 (здание по соседству с Московским УФСБ), и еще несколько фирм - в Печатниковом переулке, тоже в двух шагах от Лубянки.
- Итак, смотри, что получается, - говорил Саша, рисуя на своей кухне в Лондоне цветными фломастерами схему связей между фигурантами: мы имеем Макса Лазовского с его подкрышной бандой - это доказанный факт; на связи с ним - Таню Королеву, которая очевидно тоже агент ФСБ; от Макса одна линия ведет к Крымшамхалову, Батчаеву и грузовику с взрывчаткой, а другая - через Татьяну к Гочияеву и аренде помещений. Я по почерку вижу, я нутром чувствую, что эту операцию разработали в управлении Угрюмова на Лубянке!
Тбилиси, 8 декабря 2002 года. После перестрелки с группой боевиков грузинские силы безопасности задержали Юсуфа Крымшамхалова, подозреваемого по делу о взрывах домов. Он экстрадирован в Москву и помещен в Лефортовскую тюрьму. Его сообщник Тимур Батчаев убит во время операции. Президент Путин поблагодарил своего грузинского коллегу Эдуарда Шеварднадзе за сотрудничество.
Глава 22. Ускользающий след
Москва, 23 октября 2002 года. Отряд боевиков взял в заложники около семисот человек во время музыкального спектакля "Норд-Ост" в театре на Дубровке, потребовав немедленно вывести российские войска из Чечни. В захвате участвовали несколько смешавшихся со зрителями чеченок с "поясами шахидов". Налет возглавил Мовсар Бараев, племянник полевого командира Арби Бараева, который в 1998 году обезглавил четырех британских заложников. После трехдневной осады российские власти применили неизвестный газ, усыпивший всех, кто находился в здании. Террористы - 33 человека - в бессознательном состоянии были методически расстреляны сотрудниками ФСБ. Однако при этом от действия газа погибли 129 заложников, они задохнулись рвотными массами, а спасателей не проинструктировали, как оказывать первую помощь. Неделю спустя власти сообщили, что газ представлял собой аэрозоль с сильнодействующим транквилизатором, который должен был лишь временно нейтрализовать террористов. Кремль обвинил правительство Масхадова в организации теракта.
Спустя три месяца после нападения на театр я прилетел в Страсбург, чтобы встретиться с Сергеем Ковалевым, главным российским правозащитником и сопредседателем "Общественной комиссии" по взрывам домов. Я был знаком с ним более тридцати лет - с тех пор, когда мы оба принадлежали к кругу диссидентов возле Андрея Сахарова. Как и я, Ковалев был биолог по образованию. В 1969 году, когда я заканчивал МГУ, он основал первую в СССР правозащитную группу. В 1974 году его арестовали, и я передавал информацию о его деле западным корреспондентам в Москве. В 1975 году я эмигрировал, а Ковалев провел десять лет в лагерях и ссылке за "антисоветскую агитацию и пропаганду". После развала СССР он стал советником Ельцина по правам человека, но разругался с ним из-за Чечни. Теперь, в возрасте семидесяти шести лет, он оставался одним из немногих независимых голосов в Думе и был выдвинут на Нобелевскую премию мира как президент "Мемориала", правозащитной организации, собиравшей информацию о военных преступлениях в Чечне. В Страсбург Ковалев прибыл на сессию Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), где с пафосом клеймил российскую власть за чеченскую войну.
Мы ужинали в пустом ресторане неподалеку от здания ПАСЕ, запивая разговор изрядным количеством красного вина. Ковалев был на двадцать лет старше меня, и я всегда относился к нему с неизменным уважением. Но его неприязнь к Березовскому была хорошо известна. Сейчас мы в Лондоне, а он в Москве занимались одной и той же темой: взрывами домов, а теперь еще и захватом театра. Мне хотелось выяснить, в какой мере мы с ним можем сотрудничать.
- У меня нет никаких проблем с Березовским урожая 2000 года, - заявил Ковалев, вертя в руках бокал Кот-дю-Рон. - Но у меня большие проблемы с Березовским урожая 1999-го.
Он относился с подозрением к роли Бориса в событиях, приведших к началу второй чеченской войны. Будучи членом кремлевской "семьи" и занимаясь выборами Путина, сказал Ковалев, Борис не мог не участвовать в сговоре Кремля с Басаевым о вторжении в Дагестан.
- Это всего лишь одна из версий, Сергей Адамович, которую нужно доказывать, - сказал я. - Есть и другие - например, что Путин не мог не знать, что ФСБ взорвала дома. Тоже интересная версия, требующая доказательств.
Я рассказал ему все, что слышал о начале войны от Березовского: что Басаев и Удугов договорились о вторжении в Дагестан со Степашиным, и это произошло еще до того, как "семья" выбрала Путина в качестве преемника. Речь шла об ограниченных военных действиях, целью которых было смещение Масхадова. По согласованному сценарию российская армия должна была дойти до Терека, а Басаев с Удуговым - создать в Грозном промосковское правительство. Борис знал об этом, но был против. После взрывов домов Путин начал полномасштабную войну, и как утверждает Борис, вопреки его возражениям.
- Почему бы вам самому его не расспросить? - предложил я. - Вы председатель комиссии по взрывам. Все это имеет прямое отношение к теме. Поезжайте в Лондон и допросите Бориса. Наш фонд возьмет на себя расходы. В отличие от Путина, Березовский имеет право на презумпцию невиновности.
- Путин тоже имеет право на презумпцию невиновности.
- Юшенков так не считает, - и я пересказал Ковалеву сказанное Юшенковым в Вашингтоне, что на власть презумпция невиновности не распространяется.
- Если мы не будем беспристрастны, люди нам не поверят, - возразил Ковалев.
- Беспристрастным должен быть суд, - сказал я. - Мы же не суд, а участники конфликта. Путин ведет с нами войну на уничтожение, да и силы у нас неравные, а вы хотите, чтобы мы были беспристрастны. Вы полагаете, что есть две стороны - Путин и Березовский, а вы нейтральный арбитр. На самом же деле вы вместе с нами в одной лодке. Вам нужно выбрать, на чьей вы стороне. И думать нужно не о беспристрастности, а о победе. Англичане вот говорят, что в любви и на войне все средства хороши.
Это был отголосок очень давней дискуссии, которую мы вели в Москве три десятка лет назад, когда против нас был не Путин, а "Софья Владимировна" - советская власть. И позиции с тех пор не изменились: Ковалев по-прежнему настаивал, что принципы есть принципы, и их надо соблюдать, я же был готов принимать правила игры, которые навязывает противник.
Помимо договоренности о том, что он прилетит в Лондон, чтобы допросить Бориса, Сашу и Фельштинского, Ковалев согласился приехать в Вашингтон встретиться с творцами американской политики. В отличие от Юшенкова, он был скорее правозащитник, нежели политик, и имел репутацию и вес бывшего советского политзаключенного. Уж его-то американцы должны выслушать!
Визит Ковалева в Вашингтон состоялся с 10 по 14 февраля 2003 г. На этот раз мы решили не поднимать противоречивой темы взрывов домов, а сделать упор на Чечне. У "Мемориала" имелись неопровержимые доказательства существования эскадронов смерти, массовых зверств, расстрелов, похищений и пыток - сотни эпизодов. Как раз в эти дни Кремль готовился к проведению референдума "под дулами автоматов", в результате которого Чечня должна была отказаться от независимости, а избранное в 1997 году правительство Масхадова утратить легитимность. Как может Джордж Буш поощрять все это и называть Путина "другом" и "демократом"?
С этим вопросом мы пришли к Томасу Грэму, который к тому времени перебрался из Госдепа в Белый дом и стал главным советником Буша по России.
- Сергей Адамович, мы знакомы много лет, и я не стану говорить с вами дипломатическим языком, а скажу прямо, - произнес Грэм на своем блестящем русском языке. - Не тратьте время, рассказывая нам о Путине. У нас нет никаких иллюзий. Мы знаем все, что вы можете сказать, и даже больше. По дипломатическим каналам мы все время выражаем свою озабоченность, но мы не будем вмешиваться. У нас сейчас другие приоритеты.
Ковалев вышел из Белого дома в полном недоумении. Если они все понимают, то почему поддерживают Путина? Неужели они не видят, что эта политика ударит по ним же через несколько лет?
- Сергей Адамович, не слушайте Грэма, - сказал я. - Они ничего не понимают в Путине. Он им запудрил мозги, что он союзник в борьбе с исламистами. Хотите верьте, хотите нет, но вся их российская политика строится на личных впечатлениях Буша. А Буш решил, что Путин - лояльный диктатор, вроде Мушараффа или какого-нибудь арабского султана. Они воспринимают Россию как какую-нибудь банановую республику. Вот и вся их политика!
В течение трех дней, переходя из офиса в офис, Ковалев без устали повторял своим высокопоставленным собеседникам, что "по политическим соображениям вы жертвуете жизнями других людей - десятками тысяч жизней. Это недальновидная политика. Америке еще придется пожалеть об этом". Его выслушивали вежливо, но без особого энтузиазма.
Освещая этот визит, "Вашингтон Пост" представила Ковалева в качестве немого укора Америке: "…печальный старик из России бредет по Вашингтону как призрак, которого предпочитают не замечать в этом расчетливом городе".
ВИЗИТ КОВАЛЕВА в Вашингтон окончательно показал, что американская поддержка, на которую по старой памяти холодной войны рассчитывали противники режима, в действительности просто мираж. Джордж Буш находится под гипнотическим воздействием Путина. Что бы американский президент ни говорил о продвижении по земному шару свободы и демократии, он палец о палец не ударит, чтобы поддержать людей, выступающих за ценности, с таким пафосом провозглашаемые Америкой. Мы остались с ФСБ один на один.
Но Борис воспринял мои пессимистические доводы как руководство к действию: он бросился "будить" Запад. Его неуемная энергия сублимировалась в бесчисленных интервью, лекциях, выступлениях и "круглых столах", которые организовывал по всему Лондону его пиар-советник лорд Тим Белл. Борис без устали разъяснял беззаботным иностранцам, насколько Путин опасен для западной цивилизации. Зажим свободы внутри страны неизбежно приведет к агрессивности вовне, даже вопреки здравому смыслу, объяснял он. Допустив Путина в "эксклюзивный западный клуб", "приручить" его все равно не получится, потому что это лишь усилит его комплекс неполноценности. Четверка западных умиротворителей - Буш, Блэр, Ширак и Шредер - напоминают черепаху из известного анекдота, которая, взявшись перевезти через реку змею, была страшно удивлена, когда та ее укусила. "Зачем ты сделала это? - спросила черепаха. - Ведь мы утонем!" "Ничего не могу с собой поделать, - отвечала змея. - Такова моя змеиная природа".
Борис истратил не один миллион, размещая громадные объявления в газетах с советом Бушу "еще раз заглянуть в глаза Путину, [который] разрушил демократические институты и свободную прессу… несет ответственность за военные преступления в Чечне… не мог не знать о причастности российских спецслужб к взрывам домов… и дал приказ использовать смертоносный газ, повлекший гибель заложников в театре".
25 ФЕВРАЛЯ КОВАЛЕВ и два члена его комиссии прибыли в Лондон, чтобы задать вопросы Березовскому, Фельштинскому и Саше о том, что они знают о взрывах домов и об обстоятельствах начала войны. Но в том, что они услышали, никакой новой информации не было.
Однако, поездка не прошла даром: лондонская группа договорилась с московской о новом направлении атаки, связанным с захватом театра на Дубровке. Почему всех захваченных террористов ликвидировали на месте, не допросив? У Саши на этот счет была готова теория: Мовсар Бараев с самого начала сотрудничал с ФСБ, а весь теракт был инсценировкой, в ходе которой произошел досадный прокол.
- Представь на минуту, что ты агент ФСБ по имени Мовсар Бараев, - объяснял он. - Опер предлагает тебе замечательный план: твоему отряду обеспечивают беспрепятственный проход в центр Москвы, вы захватываете театр и делаете вид, что собираетесь его взорвать, русские соглашаются на перемирие в Чечне, и ты возвращаешься домой героем, как Басаев из Буденновска. К тому же тебе хорошо заплатят. Будучи глупым горным джигитом, ты не чувствуешь подвоха, думаешь, что русские устали от войны и ищут выход из тупика. И ты соглашаешься - ведь ты и раньше работал с ФСБ когда торговал заложниками, и все было нормально. Но потом пускают газ, и всю твою банду вместе с тобой самим расстреливают во сне. Конечно, с газом немножко переборщили, и заложники погибли, но это издержки. Вот такая блестящая операция. И повесили ее тут же на Масхадова: дескать, какие после этого могут быть переговоры с бандитами.
Я не слишком доверял конспирологическим теориям Саши, и эта тоже поначалу показалась мне не слишком правдоподобной. Борис же не уставал повторять, что я смотрю на вещи с позиций нормального человека, который не в состоянии представить себе образ мыслей кагэбэшников и террористов, а у Саши взгляд человека, знающего этот мир изнутри, и к нему следует прислушаться. К моему удивлению, подозрения, что у теракта на Дубровке есть второе дно, подтвердил и Сергей Ковалев, хорошо знавший ситуацию в Чечне благодаря своей работе в "Мемориале".
- Не могу сказать наверняка про Мовсара Бараева, но в Чечне все знают, что его дядя Арби находился под крышей ФСБ, - сообщил Ковалев. - Он свободно разъезжал по Чечне, его не задерживали на блок-постах, и он в открытую жил с молодой женой в деревне Ермоловке под Грозным, когда ее контролировали федералы. Соседи даже прятались у него в доме во время зачисток. И убили его не федералы, а "кровники", в отместку за смерть каких-то родственников. Так что подозрения, что и племянник взаимодействовал с российскими спецслужбами, не лишены оснований.
Посовещавшись, мы решили вновь использовать "бренд Березовского", чтобы запустить в обращение альтернативную версию теракта на Дубровке. Борис сформулировал "пять вопросов к власти", которые Ковалев взялся расследовать:
1. Почему ФСБ, несмотря на многолетнее взаимодействие с кланом Бараевых, допустила теракт, о подготовке к которому она не могла не знать?
2. Почему МВД не предотвратило проникновение в центр Москвы вооруженной группы из нескольких десятков террористов?
3. Почему всех без исключения террористов, которые могли бы дать показания об организаторах теракта, убили спящими, когда они не могли оказать сопротивление?
4. Почему ни один из террористов не привел в действие взрывное устройство, хотя для усыпляющего действия газа требовалось около десяти минут? Была ли вообще взрывчатка в театре?
5. Почему операция спецслужб в театре была проведена без соответствующей подготовки спасательных бригад? Почему погибли 129 человек?
Вернувшись в Москву, Ковалев объявил, что в дополнение к взрывам домов "Общественная комиссия" теперь займется и расследованием обстоятельств захвата театра.
- Мы внимательнейшим образом изучили вопросы Березовского. И мне думается, что список вопросов может быть дополнен, - заявил он. - Само поведение власти вокруг этого чудовищного теракта однозначно указывает на то, что спасение заложников было далеко не первой задачей. Прежде всего власти стремились уничтожить террористов.
ПОЛТОРА МЕСЯЦА СПУСТЯ конспирологическая версия теракта на Дубровке получила неожиданное развитие.
В начале апреля в Лондон к Березовскому прилетел Сергей Юшенков. В это время "Либеральная Россия" переживала шумный раскол, и два сопредседателя тайно встретились, чтобы договориться о восстановлении единства партии. Во время визита Саша Литвиненко вручил Юшенкову папку, на которой его аккуратным почерком было выведено: "Дело Теркибаева". Материал показался Юшенкову сенсационным.
Источником информации был Ахмед Закаев, к которому стекались всевозможные сведения из разбросанной по миру чеченской диаспоры. Оказалось, что один из боевиков, захвативших театр, все-таки выжил. Его звали Ханпаш Теркибаев; это имя значилось в списке террористов, опубликованном в "Известиях" 25 октября 2002 года, за день до газовой атаки и штурма театра. Теркибаев был хорошо знаком Закаеву. Он был сотрудником пресс-службы президента Масхадова в 2000 году, а в 2001-м вступил в ряды боевиков. Как выяснилось впоследствии, его дважды задерживали федеральные силы, но потом почему-то отпускали. Сообщение о том, что Теркибаев находится среди захватчиков театра, насторожило Закаева, который всегда подозревал, что тот работает на русских. Источники в Азербайджане сообщали, что вскоре после теракта Теркибаев появился в Баку и хвастался, что "был в театре", пытаясь внедриться в ичкерийские эмигрантские группы. Однако он был вынужден вернуться в Москву, когда несколько человек назвали его провокатором ФСБ. В конце марта 2003 года Теркибаев неожиданно объявился в Страсбурге в группе прокремлевских чеченцев, прибывших на заседание Совета Европы с выступлением в поддержку референдума, сместившего правительство Масхадова. Как мог террорист с Дубровки оказаться в официальной российской делегации?
Среди материалов в досье также содержалось послание предводителя ваххабитов Шамиля Басаева, разосланное по Интернету, в котором он предлагал свою версию того, что произошло на Дубровке. Захватчики театра стали жертвой предательства, утверждал Басаев. Первоначальный план террористов заключался в том, чтобы захватить Госдуму. Как они очутились в театре, почему не оказали сопротивления и по какой причине детонаторы на "поясах шахидов" женщин-террористок не сработали, было для Басаева загадкой. Он полагал, что в какой-то момент группа попала под контроль ФСБ, и детонаторы подменили. Басаев писал, что с самого начала не доверял Мовсару Бараеву - тот оказался во главе отряда случайно, после того как погиб боевик, который должен был возглавлять операцию.