18 марта Баумбах вылетел вместе с KG51, чтобы атаковать гавань Новороссийска. Очень мощный зенитный огонь вынудил экипажи маневрировать на боевом курсе, так что перекрестие прицела "Lotfe" не могло удержаться на цели. Экипажи должны были выполнить повторный заход, чтобы получить возможность сбросить тяжелые бомбы PC1000. Зенитный огонь со склонов гор и кораблей был убийственным, но, к счастью, бомбардировщики избежали попаданий.
Гауптман Баумбах выполнил свой последний вылет с KG51 24 марта, против Туапсе. Он, несомненно, должен был вернуться в Германию с наилучшими впечатлениями о мастерстве и храбрости эскадры.
Керченский полуостров был заново захвачен 15 мая и взяты в плен 150 тысяч человек. Затем центр боев сместился к Харькову и был ликвидирован вражеский прорыв около Изюма. Таким образом плацдарм на реке Северский Донец был восстановлен для дальнейших действий.
Эскадра активно участвовала в тяжелых боях в ходе операции "Фридерикус", в районе восточнее Харькова. Район Изюм – Купянск – Волчанск было трудно взять, поскольку обе стороны просто вцепились в него. Тогда же, 29 мая, KG51 передислоцировалась в Харьков.
Одним из основных центров борьбы стал небольшой лес около Терновой и Варваровки, где немецкая пехотная часть вместе с несколькими вышедшими из строя танками попала в окружение. Только 20 мая, от первых рассветных лучей до заката, одна группа выполнила 12 атак, совершив 48 самолетовылетов на Ju-88, а на следующий день – 13 атак и 63 самолетовылета. В целом KG51 в эти два дня совершила 248 самолетовылетов на Ju-88. Письмо от одного из окруженных солдат рассказывает о боях с точки зрения наземных войск и показывает, насколько их желание сопротивляться было подкреплено знанием того, что их поддерживают бомбардировщики:
"Нашим друзьям из 9-й эскадрильи,
в штаб L.3792.
В Терновой один из вас сбросил нам котелок с сигаретами и вашими наилучшими пожеланиями. Так что я пишу вам, чтобы от всех нас сказать вам спасибо за решительность и смелость, которые вы показали, поддерживая нас. Не сомневаюсь, что вы знали ситуацию, в которую мы попали. Русские хотели сдавить нас до смерти, но им это не удалось. Ваши бомбы по-настоящему их успокоили. Вы придали нам храбрость, и мы гордимся вами. Вы доказали нам, что братство по оружию действительно существует, и помогли нам выстоять.
Мы рады вырваться из этого дьявольского котла, так как были на пределе наших сил. На протяжении тех десяти дней мы фактически ничего не ели. Теперь можем немного отдохнуть, чтобы восстановиться, – мы, несомненно, нуждаемся в этом.
Еще раз спасибо за вашу весьма необходимую поддержку. Хороших полетов и удачи 9-й эскадрилье".
Русские сломались, и Тимошенко потерпел поражение. В Барвенкове он потерял 22 пехотных и 7 кавалерийских дивизий; были уничтожены 14 бронетанковых и механизированных бригад; в плен захвачены 240 тысяч русских солдат; были уничтожены или захвачены 1250 танков и 1026 пушек. Так закончилось сражение за Харьков, когда русские пытались окружить немцев и сами попали в окружение.
Дорога на Сталинград теперь была открыта. В течение двух недель пали Керчь и Харьков и были полностью разбиты шесть советских армий. Для KG51 ужасы зимы остались позади.
Теперь работа состояла в том, чтобы взломать один из самых крепких в мире орешков – крепость Севастополь. Выделенным для этого и тщательно спланированным пяти дням предстояло превратиться в пять недель.
В это время I./KG51 действовала вместе VIII авиакорпусом под командованием генерал-оберста Вольфрама фон Рихтхофена. Стоит упомянуть об одном из ее успехов, потому что тысячи немецких солдат могли наблюдать его с "трибун" на высотах вокруг Северной бухты в Севастополе.
В течение недель плавучая зенитная батарея с установленными на ней 164 пушками, стоявшая на якоре в Северной бухте, непосредственно около большого маяка на мысе Херсонес, вела огонь разрушительной силы. Она препятствовала немецким наземным, морским и воздушным силам вести эффективные атаки на опорные пункты крепости. Независимо от того, откуда летели бомбардировщики, из Тирасполя, Китая или Сарабуза, эта плавучая зенитная батарея была для них настоящей занозой – и при этом очень неприятной.
25 июня, после того как его эскадрилья уже совершила на нее три атаки, командир 2-й эскадрильи гауптман Фурхоп решил выполнить еще одну атаку на эту цель. Вместе с ним должен был вылететь обер-лейтенант Эрнст Хинрихс. Идея состояла в том, что Хинрихс, сбросив свои бомбы, подавит зенитный огонь, чтобы он – Фурхоп – мог приблизиться и поразить плавучую батарею.
Солнце уже садилось, когда они взлетели из Сарабуза. Скоро они были над старым Бахчисарайским дворцом и готовились погрузиться в ад Севастополя. Для того чтобы использовать преимущество преобладавшего западного ветра, Хинрихс проигнорировал старое тактическое правило атаки со стороны солнца и на малой высоте появился над Северной бухтой с востока; в вечернем свете он видел плавучую батарею прямо перед собой. Русская зенитная артиллерия открыла огонь по второму самолету; гауптман Фурхоп набрал высоту, чтобы затем спикировать.
Хинрихс спикировал на свою цель. Экипаж так сконцентрировался на ней, что даже не замечал трассеров, летящих в них. С первого же захода он попал в цель, плавучая батарея затонула, взорвавшиеся боеприпасы покончили с ней раз и навсегда.
Гауптман Фурхоп, уже начавший пикирование, увидел, что бомбы ведущего самолета сделали дело, и прервал атаку. Генерал-оберст фон Рихтхофен пролетал поблизости на своем Физелер "Шторьхе" и видел этот налет. Приземлившись, он сразу же позвонил в эскадру и спросил фамилию пилота, чтобы лично рекомендовать его к награждению Рыцарским крестом. Немедленно представленный к этой награде, обер-лейтенант Хинрихс получил ее только 25 июля, несколько недель спустя. Из-за этого он так никогда и не получил Германский крест в золоте, к которому он уже был представлен в эскадре. Это событие, по общему признанию, немного обязанное удаче, сыграло решающую роль во взятии Севастополя.
Нехватка боеприпасов потребовала, чтобы каждая бомба сбрасывалась отдельно, и это означало для экипажей, что в ходе налетов на крепость они выполняли в день 25–30 пикирований с высоты 3500 до 800 м. В жаркое крымское лето это требовало отнюдь незаурядных физических усилий!
С взятием Севастополя 11-я армия под командованием фон Манштейна завершила захват Крыма. Только в горах Яйла осталось небольшое число русских партизан.
Участвуя в операции "Вильгельм", эскадра снова действовала с полной нагрузкой, совершив 300 вылетов на Ju-88 между 10 и 13 июня. Главными целями были железнодорожные линии и шоссе в районе Купянск – Волчанск. 28 июня группа армий "Юг" под командованием генерал-фельдмаршала фон Бока начала разворачиваться из района Харьков – Курск для атаки в соответствии с планом "Блю" (директива № 21) – захвата излучины Волги в Сталинграде и продолжение наступления на нефтяные месторождения на Кавказе.
Наступление началось с удара в направлении Воронежа. 6-я армия фон Паулюса повернула на юг и начала приближаться к Дону западнее Сталинграда. Проблемы со снабжением препятствовали этой операции.
4 июля в Запорожье майор фон Фридебург, командир II группы, принял командование эскадрой у оберста Кёстера и 10 июля передислоцировался с ней в Сталино. Оттуда она в основном действовала в поддержку наземных войск и против мостов через Дон и Донец.
27 июля впервые целью эскадры стал Сталинград. Двумя днями позже она выполнила свой 15-тысячный боевой вылет на Восточном фронте, в ходе которого масса сброшенных бомб достигла 18 тысяч т.
Вскоре пришел приказ поддержать наступление на Кавказе. Целями стали Армавир и Майкоп, и 6 августа эти города были захвачены. В районе Калача бушевали бои с окруженными войсками, и KG51 в них тоже принимала участие.
С 5 августа эскадра базировалась в Керчи, чтобы сократить длинные полеты на Кавказ. Лишь I группа продолжала выполнять полеты продолжительностью четыре и пять часов в северном секторе.
В эскадрильи регулярно прибывали новые, хорошо обученные экипажи из IV группы, которая теперь находилась в Бобруйске, на реке Березине. Гауптман Штеммер, ее командир, которому помогали такие опытные инструкторы, как Хёберлен и Капесиус, учили зеленых новичков навыкам, требуемым в боевых вылетах. В качестве боевого крещения они выполняли вылеты против партизан в районе Холм – Глинка – Ельня. С 8 августа начались налеты на цели на Черноморском побережье Кавказа. Эти естественные гавани – Новороссийск, Туапсе, Сочи, Сухуми, Поти и Батуми – были хорошо прикрыты зенитной артиллерией, которая стала причиной некоторых потерь.
15 августа Инго Зеел и его экипаж пропали без вести над Черным морем. На их поиски были направлены два экипажа лейтенантов Дамма и Шварка, но и они также не вернулись.
Учитывая превосходную поддержку, которую эскадра оказывала его частям, генерал Ланц, командир 1-й горнострелковой дивизии, разрешил всем ее членам носить на головных уборах "эдельвейс" – эмблему горных стрелков. Естественно, что это никогда не было предусмотрено уставом!
16 августа эскадра через Таганрог передислоцировалась в Тацинскую, на степной аэродром, и спустя четыре дня возобновила интенсивные действия в районе Сталинграда. Обслуживание и ремонт самолетов II группы вели I и III группы, к которым были прикомандированы отдельные ее экипажи; это продолжалось до 7 сентября, когда II группа была отозвана в Сталино для переоснащения и дальнейшего использования в секторе 1-го воздушного флота.
Первоначально Сталинград не рассматривался как особо важная цель в ходе летнего наступления; порт на Волге и оружейный комплекс на окраине города должны были быть уничтожены – фактически это задача для авиации и, вероятно, для дальнобойной артиллерии. Но после того как в середине августа советская 62-я армия была окружена в районе Калача, немецкая 6-я армия с запада и 4-я танковая армия с юго-запада нанесли сходящиеся удары в направлении излучины Волги около Сталинграда. Гитлер хотел увидеть, как падет город, который носил имя Сталина.
Эскадра обеспечивала воздушную поддержку 4-й танковой армии в разворачивавшемся наземном сражении. Воздушное наступление началось 23 августа. В ходе одного из вылетов майор фон Бибра и его экипаж, фельдфебель Мозер и унтер-офицеры Хейзе и Репинский, был подбит зенитной артиллерией и должен был совершить вынужденную посадку около реки Чир. Обер-лейтенант Поппенбург из 7-й эскадрильи увидел это и без колебаний приземлился рядом, чтобы подобрать своих друзей. До того как русские смогли добраться до них, он развернулся и взлетел со степной поверхности, которая в силу своей природы, конечно, была не предназначена для использования в качестве взлетно-посадочной полосы. Фон Бибра приземлился в 11.00. В 16.27 он снова был в воздухе, заменив часть своего экипажа! В течение дня было совершено пять вылетов – крейсерский полет, пикирование, крейсерский полет, пикирование. К вечеру пораженный город был в огне от края до края.
30 августа 4-я танковая армия прорвалась через внутреннее оборонительное кольцо к городу с юга. Но попытка замкнуть окружение не удалась; русские на периметре обороны знали, когда надо отойти.
"Немецкие летчики, – сказал русский генерал Чуйков, – придавили всех к земле". Хорошая погода и сравнительно слабый и неточный зенитный огонь облегчали вылеты. Главными целями были позиции артиллерии, места концентрации бронетанковых частей, районы сосредоточения и линии обороны; Гумрак, Питомник, Городище и Ленинск были основными районами расположения целей. Несмотря на гибель 12 сентября одного экипажа, потери оставались удивительно низкими.
В конце сентября KG51 попрощалась с жарким, пыльным аэродромом в степи около Тацинской. Постоянное бомбометание с пикирования ослабило физическую форму людей, истрепало их нервы. Гастроэнтерит и дизентерия, вызванные плохим питанием и антисанитарными условиями расквартирования, были ежедневными проблемами. Соединение теперь было направлено для отдыха в Сарабуз, тихое крымское местечко.
21 сентября II группа, перевооруженная в Сталино, передислоцировалась в Бобруйск, где присоединилась к IV группе, они обе оставались там в распоряжении 1-го воздушного флота до 5 октября.
Немногие забудут дни, проведенные в Крыму. Великолепные увеселительные поездки по прекрасному полуострову без каких-либо помех со стороны врага, экскурсии во дворец в Бахчисарае и в Севастополь или длинные, трудные прогулки по горным склонам с виноградниками, увешанными тяжелыми гроздьями, – все это благоприятно действовало на людей и успокаивало их, даже при том, что они находились вдали от своих семейств и всех домашних проблем. Моральный дух соединения всегда оставался исключительным и был источником его мощи; не война сплачивала его, а обычные ежедневные обязанности. Кто когда-либо использовал и сможет когда-нибудь использовать братство по оружию, чтобы решить политические проблемы? Это несентиментальное товарищество кое-что значит, но его не сможет понять никто из тех, кто не испытывал его сам.
В период с 25 октября по 5 ноября II группа находилась в Армавире без наземного персонала, за исключением старших механиков. Оттуда она выполняла налеты на Орджоникидзе, Чегем-1 и Чегем-2, Нальчик и Туапсе.
Приблизительно в 22.00 4 ноября одна из небольших бомб, сброшенных одним из русских беспокоящих бомбардировщиков, случайно попала в топливный склад на окраине аэродрома в Армавире. Последовала вспышка пламени, и огонь распространился на заправленные и загруженные бомбами самолеты. Поскольку на аэродроме находились несколько подразделений и он был забит более чем сотней Ju-88 и He-111, не было никакого недостатка в горючем материале. Лишь один самолет из II группы пережил все это без повреждений. Подразделение было вынуждено отправиться в Багерово, на Керченском полуострове, чтобы получить новые самолеты.
Отдых продлился недолго, и 3 ноября группы вернулись в Тацинскую. Холод, снег и сильный ледяной ветер делали жизнь в блиндажах нестерпимо трудной; температура в них часто падала до нуля, а снаружи временами до -34 °C. Для техников это было особенно тяжелое время; они должны были вставать в середине ночи, чтобы очищать самолеты от снега и прогревать их. Обморожения были не редкостью среди техников, в обязанность которых входили проверки радио, механизма сброса бомб и двигателей, задачи, которые невозможно было выполнять в толстых перчатках. Пулеметы замерзали, масло на морозе затвердевало, так что ситуация складывалась отчаянная.
Ежедневно эскадра упоминалась в сводках о сражении в Сталинграде. Каждую ночь русские совершали беспокоящие налеты, которые действовали всем на нервы и причиняли потери.
Майору Фрицу Дириху, командовавшему I группой, подчинялись в Тацинской и подразделения III группы. Когда оберст Конради разбился, он возглавлял всю эскадру до тех пор, пока 5 февраля 1943 г. не прибыл майор фон Франкенберг-Прошлиц.
Один фактор вносил важный вклад в поддержание морального состояния: синхронизируя время передачи сигналов, радиотехники могли всегда установить связь с радиостанциями дома. Время от времени Ju-88 в России поднимались на большую высоту и, буксируя воздушную антенну, вступали в контакт со станцией в Берлине, передавая сообщения, среди которых были и тщательно завуалированные сообщения частного характера. Так, доктор Румбаум, метеоролог эскадры, был проинформирован о рождении дочери в следующих выражениях: "Совершенно секретно. Только для доктора Румбаума. Новый самолет типа "летающее крыло" пригоден к взлету, завод-изготовитель согласен продолжить работу".
Советские Юго-Западный (под командованием Ватутина), Донской (под командованием Рокоссовского) и Сталинградский (под командованием Еременко) фронты прорвались через сектора, удерживавшиеся румынскими 3-й и 4-й армиями, обойдя с левого и правого флангов немецкую 6-ю армию, и в 16.00 22 ноября в излучине Дона около Калача сомкнули клещи позади 6-й армии Паулюса. В общей сложности 284 тысячи человек из 6-й армии и подразделений 4-й танковой армии оказались в западне.
Гитлер наложил запрет на предложенный план прорыва, потому что Геринг, недооценивая фактическую ситуацию, пообещал, что люфтваффе обеспечат снабжение окруженных войск.
Положение было неустойчивым и на Кавказском фронте.