Несколько лет спустя Франсиско Писарро успешно завоевывает богатейшую империю инков, посылая невиданные потоки золота и драгоценностей в королевскую казну из глубин Южной Америки и разжигая аппетиты обретения богатства и славы в ее ещё не открытых или не освоенных землях у многих испанских аристократов и бедняков. В 1535 году представитель одного из самых именитых и богатых родов Кастильи Педро де Мендоса добивается разрешения Карла V на снаряжение за свой собственный счёт самой крупной экспедиции в Новый Свет с целью заселения земель бассейна Ла-Платы и защиты их от посягательств Португалии со стороны её расширявшихся владений в Бразилии. Именно Мендосе выпала честь основать в 1536 году на южной стороне устья Ла-Платы поселение под длинным церковным, как тогда было принято у католиков, названием "город Нашей Богоматери Святой Марии Доброго Ветра" (Nuestra Senora Santa Maria del Buen Aire), или Буэнос-Айрес. Однако отсутствие снабжения, постоянные нападения индейцев и серьёзная болезнь вынудили Мендосу уже в следующем году отплыть в Испанию, но до пиренейских берегов он не доехал, расставшись с жизнью во время перехода через Атлантику.
Несколько месяцев после отъезда Мендосы два его заместителя, оставленных им в Буэнос-Айресе, Хуан де Айолас и Доминго де Ирала, решили сами попытаться обнаружить прославленные богатства новых земель и отправились в длительную и опасную экспедицию на расстояние свыше 1500 км от своей базы вверх по Ла-Плате и затем по реке Парагвай. Весь отряд Айоласа пропал без вести во время этого труднейшего похода, а Ирала сумел добраться до слияния Парагвая с ещё одной крупной рекой - Пилкомайо, где основал город Асунсьон, что по-испански значит "Успение". По сравнению с голодными условиями и враждебным окружением воинственных индейцев в Буэнос-Айресе Асунсьон имел тогда немало преимуществ, что и побудило немногих остававшихся в городе Доброго Ветра поселенцев перебраться в более привлекательное и надёжное "Успение". В течение целого ряда последующих десятилетий Асунсьон выполнял роль главной базы в завоевании и заселении северных областей сегодняшней Аргентины. Сам Буэнос-Айрес был возвращён к жизни в 1580 году, когда Хуан де Гарай привёз туда часть колонистов из Асунсьона.
Будущая столица Аргентины, как и все северные области этой страны, долгое время не получали переселенцев из самой Испании и росла в основном за счёт мигрантов из окружавших их территорий в Чили, Перу и Парагвае. Это объяснялось отсутствием таких крупных богатств и полезных ископаемых, какими к себе притягивали Мексика и Перу, относительно низкой плотностью населения индейцев, которых можно было бы использовать в качестве бесплатной рабочей силы, а также запретом на прямую торговлю с Испанией - главного потребителя продуктов колоний. Поэтому неудивительно, что к концу первой четверти XVIII века население Буэнос-Айреса всё ещё не превышало 2200 человек.
Вплоть до 1776 года Аргентина оставалась полузаброшенной провинцией вице-королевства Перу, но после учреждения в том же году нового вице-королевства Ла-Плата, включавшего территории сегодняшних Аргентины, Парагвая, Уругвая и южной части Боливии, со столицей в Буэнос-Айресе, начинается её постепенное экономическое развитие, сопровождаемое заметным ростом населения.
Движение за независимость Аргентины, как и в большинстве испанских колоний, было ускорено захватом их метрополии Наполеоном в 1808 году с последующим изгнанием её правящего короля, место которого занял брат Наполеона Жозеф. В 1810 году в Буэнос-Айресе было создано автономное правительство для управления вице-королевством Ла-Плата от имени изгнанного короля до реставрации его власти, что было скорее актом лояльности к прежнему режиму, а не декларацией независимости. Однако после реставрации королевского правления действия короны в Аргентине вызвали там такое недовольство, что уже в 1816 году Национальная ассамблея, созванная для рассмотрения сложившихся отношений с Мадридом, объявила страну независимой под названием Объединённые Провинции Рио-де-Ла-Плата.
Однако сторонники королевского режима, особенно в северных областях республики, в течение нескольких лет оказывали ожесточённое сопротивление новой власти, получая сильную поддержку от своих единомышленников в Перу. Решение этой проблемы было найдено выдающимся аргентинским полководцем и освободителем Хосе де Сан-Мартином, который, совершив исторический переход из города Мендосы через Анды в Чили в 1817 году, помог чилийским патриотам завоевать собственную независимость, а затем, высадившись со своей флотилией на побережье Перу, начал освобождать от испанского правления и это вице-королевство. Это движение было завершено в 1824 году великим венесуэльским освободителем Симоном Боливаром.
Правительство Буэнос-Айреса делало всё возможное для сохранения территориальной целостности бывшего вице-королевства Рио-де-Ла-Плата, но постепенно её крупные составные части стали откалываться в самостоятельные государства, что и привело к созданию Парагвая в 1814, Боливии в 1825 и Уругвая в 1828 году. Даже сама оставшаяся Аргентина вплоть до 80-х годов XIX века неоднократно оказывалась под угрозой внутреннего распада из-за нерешённости вопроса об отношениях Буэнос-Айреса с остальными частями страны. Именно вслед за решением этой трудной национальной проблемы началось её бурное экономическое развитие. Вслед за первоначальным названием страна называлась Аргентинской Республикой, Аргентинской Конфедерацией и затем получила своё сегодняшнее название Аргентинской Республики, ставшей после Первой мировой войны одной из наиболее зажиточных стран Латинской Америки. Как и в большинстве этих стран, в Аргентине законно избранные правительства многократно сменялись военными диктатурами…
Такая очередная диктатура правила этой страной, воща мы с моим другом и коллегой Женей Кочетковым вместе с певцом Рафаэлем и его музыкальной группой на самолёте бразильской компании "Вариг" приземлились в центральном аэропорту столицы Аргентины. Выходя на аргентинскую землю вслед за отправлявшейся на концерт перед уже ревевшей толпой группой Рафаэля, мы с Женей совершенно не подозревали, что нас с ним тоже встречали. С двумя встречающими нас в штатском мы неожиданно познакомились при заполнении анкет на въезд перед паспортным контролем. Кстати, кроме нас двоих, такие анкеты больше никто из прибывших не заполнял, так что, когда мы увидели перед собой две незнакомые фигуры, в зале перед пропускными кабинами больше никого не было. Незнакомцы, не представляясь, спросили нас, являемся ли мы носителями фамилий, которые один из них, хотя и искажённо, но узнаваемо произнёс. Мы признались, что это наши фамилии, после чего представители, как было очевидно, соответствующих местных служб придвинули к нашему столу два недалеко стоявших стула и, устроившись перед нами, начали разговор с уточняющих наши личности вопросов. Они спрашивали, откуда и как надолго мы приехали, куда направляемся дальше, где мы живём и работаем, что нас интересует в Буэнос-Айресе, где собирались остановиться и с кем намеревались общаться. Ответив на заданные вопросы, мы заверши представителей властей, что прилетели как туристы всего на пару дней и никаких встреч с местными жителями не планировали.
Выслушав нас, наши собеседники посоветовали нам отказаться от планов посещения города по соображениям нашей безопасности, так как положение в нём было неспокойно, на улицах происходили демонстрации и столкновения разных групп с полицией, и что мы выбрали не очень удачное время для туризма. Звучали они как-то совсем неубедительно, да и нам самим было известно по СМИ, что военные в это время твёрдо контролировали ситуацию в стране. Посоветовавшись, мы спросили, означает ли всё это отказ нам во въезде даже при наличии официальных аргентинских виз, проставленных в наших паспортах ООН. В ответ нам было сказано, что это лишь дружеский совет, и что если мы всё таки решим вопреки этой рекомендации остаться в Буэнос-Айресе, мы можем это сделать, но при этом проявлять большую осторожность. Ещё раз переговорив между собой, мы решили направиться в город и, поблагодарив наших "опекунов" за их советы, сообщили им о нашем решении. Они встали и, вежливо попрощавшись, направились на выход. Мы в свою очередь подошли к кабине паспортного контроля, предъявили наши документы с заполненными анкетами и прошли в зал получения багажа, где нас уже какое-то время ждали наши чемоданы.
При выходе на улицу из здания терминала аэропорта "Эсейса" мы сразу же услышали ревущие громкоговорители, которые транслировали концерт нашего спутника Рафаэля на всю округу, заполненную десятками тысяч его поклонниц и поклонников, чья массовая оккупация парковочных площадей создала здесь невероятную неразбериху и суету. После нескольких неудачных попыток найти транспорт в город мы наконец вышли на одного таксиста, который и доставил нас с задержками всё из-за того же концерта в нашу гостиницу на улице Флорида неподалёку от Музея президента Митре и главных торговых кварталов города.
Зарегистрировавшись и приведя себя в порядок после перелёта, мы поспешили на прогулку по Буэнос-Айресу, направляясь сначала в исторический центр - главную площадь Пласа-де-Майо, которая оказалась совсем неподалеку. Здесь находится президентский дворец, называемый Розовым домом, старое здание Национального конгресса, мэрия, главный собор и несколько музеев. Дом президента получил своё второе и более популярное название за его розовые стены, цвет которых был выбран после завершения строительства здания в 1882 году тогдашним президентом-просветителем Сармьенто. Этот цвет должен был символизировать единство страны путём слияния красного и белого цвета, которые олицетворяли партийную принадлежность двух главных политических группировок - федералистов и унитарное, соперничество которых потрясало жизнь Аргентины на протяжении большей части XIX века. Известность этого здания непосредственно связана с его балконом, с которого руководители страны, в том числе Перон и его популярная в народе жена Ева, выступали перед жителями города.
Очень привлекательной по архитектуре строений и общему оформлению является центральная Авенида-де-Майо, соединяющая президентский дворец со зданием Национального конгресса. Она всем своим обликом и характером напоминает крупные улицы Парижа, в подражание которому, включая множество вынесенных на тротуары кафе, строились многие кварталы и парки этого, пожалуй, самого европейского города Латинской Америки. Парков, музеев, ресторанов магазинов, театров и кино в Буэнос-Айресе оказалось неожиданно много. Сами музеи, однако, если не считать тех, что посвящены историческому прошлому страны и её президентам, выглядят довольно провинциально и не содержат крупных и интересных коллекций, за исключением собрания французских мастеров XIX века и картин XVI–XVII веков, рассказывающих о завоевании Мексики, в Музее изящных искусств. Но сам факт наличия такого числа подобных учреждений свидетельствует о стремлении властей развивать культуру своего народа и приобщать его к культурным ценностям.
За имевшееся в нашем распоряжении время мы с Женей посмотрели все наиболее интересные места и музеи города, много бродили по его приятным и благоустроенным улицам и паркам, побывали в его богатых и бедных районах, посетили старый и живописный портовый район Ла-Бока и даже поплавали на лодках по каналам пригорода Тигре. Очень удивило обилие звуков музыки танго в главных торговых кварталах, которые там сопровождают посетителя повсюду, поскольку буквально из каждого магазина и лавочки слышится та или другая песня, и чаще всего в исполнении всемирно известного аргентинского певца в этом жанре Карлоса Гарделя, который погиб в авиакатастрофе в Колумбии ещё в 1935 году. Танго уже давно стало предметом национальной гордости Аргентины, но его судьба на собственной родине складывалась далеко не просто. Эта увлекательная и необычная история заслуживает внимание нашего уважаемого читателя…
ЭЛЬ ТАНГО
Танго, или "el tango" в его испанском оригинале, несомненно, было одним из самых известных и популярных парных танцев XX века. В своём упрощённом и широко распространённом бально-бытовом варианте оно, как и вальс, благополучно пережило некогда очень модные чарльстон, фокстрот, румбу, буги-вуги и другие не столь продолжительные танцевальные увлечения, сохранив свою отдохновенно-задумчивую лирическую привлекательность даже в тираническую эпоху короля-рока и его всевозможных ответвлений. Танго танцуют и сегодня почти во всём мире, хотя предпочтение ему отдают в основном люди, вышедшие за рамки "преступно-молодого буйного" возраста. В целом ряде стран существуют не только радиостанции, часто передающие музыку танго, но и специальные школы обучения этому элегантному танцу, а также клубы его любителей. Свидетельством неизбывной притягательной силы танго являются посвящённые ему документальные и художественные фильмы, а также отдельные музыкально-театральные постановки, осуществлённые за последние 10–15 лет. В наши дни самой большой популярностью танго пользуется среди населения… Финляндии.
Где же и когда зародился этот столь не похожий на своих народных и бальных собратьев танец? Как ему удалось сначала покорить Европу и Америку, а затем завоевать собственную родину, которая горячо и решительно отвергала его во младенчестве как постыдного и отвратительного ублюдка, подброшенного ей самым недостойным преступным сбродом из числа наседавших на неё пришельцев? Хотя история происхождения танго является далеко не простой и даже сегодня остаётся покрытой некоторым туманом ввиду отсутствия его чёткого "свидетельства о рождении", в её основных элементах она установлена довольно определённо и представляет собой очень увлекательное повествование.
Танго родилось не на пустом месте, а явилось постепенно оформлявшимся гибридом целого ряда предшествовавших ему музыкально-песенных и танцевальных форм, которые в то или другое время были популярны среди некоторых групп населения в Испании, на Кубе и других антильских островах, а также в Уругвае и Аргентине. Но именно этой "Стране Серебряной" (от латинского "argentum" - "серебро"), а говоря ещё точнее, её столице и крупному международному порту Буэнос-Айресу (в переводе с испанского - город "Добрых ветров") было суждено стать родиной будущего всемирно популярного танца.
К середине 70-х годов XIX века Аргентина, провозгласившая независимость от Испании ещё в 1816 году под названием Объединённые Провинции де Ла-Плата (по названию своей самой крупной реки Ла-Плата, что по-испански означает "серебро") ещё переживала нелёгкий процесс своего исторического становления как нового государства, раскинувшегося на огромных земельных пространствах, значительную часть которых занимали южноамериканские прерии-пампасы. Именно здесь тяжёлым трудом местных ковбоев-гаучо создавалось основное будущее национальное богатство страны - скотоводство. Жизнь гаучо и её специфический уклад стали одним из главных источников не только фольклора и литературной классики Аргентины (поэма "Мартин Фьерро" X. Эрнандеса, роман "Дон Сегунда Сомбра" Гуирандеса и др.), но и формирования национального характера её населения.
В среде гаучо провинции Буэнос-Айрес и близлежащего маленького Уругвая с давнего времени была популярна ла пайада - импровизированная песня под гитару, которая исполнялась способными любителями в редкие часы отдыха и во время праздников этого трудового люда, зачастую на открытом воздухе вокруг костра с обильным употреблением мяса и спиртных напитков. В пайадах гаучо рассказывалось об их тяжёлой доле, об одиночестве в почти полностью мужских трудовых общинах, о мечтах о любви, о той большой жизни, которая протекала без их участия в далёких городах и посёлках. Постепенно импровизированная пайада стала уступать место устоявшимся в памяти исполнителей песням, которые не только интерпретировали их по собственному желанию и вкусу, но и меняли их стихотворное и ритмическое оформление. Новая ритмика, развивавшаяся благодаря влиянию привезенных в Буэнос-Айрес моряками с Кубы гаванской хабанеры и новыми эмигрантами из Испании - разновидности фламенко андалузского танго, явилась своего рода приглашением к танцу, который стал сопровождать песенное исполнение. Возникший в результате этих изменений и смешений музыкальный песенно-танцевальный гибрид получил название "милонга", заимствованное из словаря местного индейского племени кимбунда и означавшее "слова", т. е. слова исполнителя песни. Если вспомнить хабанеру из оперы Бизе "Кармен", написанную задолго до появления танго, то в ее ритме и тональности вполне отчетливо можно угадать некоторые музыкальные детали рисунка будущего популярного танца. Те же, кому довелось когда-либо видеть исполнение даже классического испанского фламенко, не говоря уже о его варианте в виде андалузского танго, не могут не распознать в нём танцевальные элементы и фигуры его аргентинского сценического тёзки.
В середине 1880-х годов, когда завершились гражданские войны, а Буэнос-Айрес окончательно стал столицей Аргентины, началось бурное экономическое развитие страны в качестве крупного экспортёра сельскохозяйственной продукции. Быстрый рост больших перерабатывающих предприятий в городских центрах и прежде всего в Буэнос-Айресе привел к мощному притоку в них дешевой рабочей силы из числа гаучо и нараставших волн эмигрантов из Европы, большую часть которых стали составлять итальянцы. Вместе с массами гаучо в бедные пригороды столицы пришла и милонга, которая становилась всё более популярной среди пролетарского и портового населения разбухавшей по своей территории и числу жителей столицы.