ГЛАВА 2. ПЕРЕСТРОЙКА И БАНДИТИЗМ
Предельно лаконичное определение "бандитизм" (от итальянского bandito - разбойник, бандит) дано в статье 209 Уголовного кодекса России: создание устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан или организации, а равно руководство такой группой.
В советском уголовном праве бандитизм считался одним из наиболее опасных преступлений против основ государственного управления и общественной безопасности. После Октябрьской революции 1917 года враги молодой республики использовали бандитизм для достижения политических целей. Разгул бандитизма пришелся на 1918 - 1921 годы. Всплеск бандитизма отмечался и после Великой Отечественной войны. В 50-70 годы прошлого века бандитизм в СССР стал редкостью, и норма УК РСФСР 1961 года, предусматривающая ответственность за это преступление, практически не применялась .
На моей памяти в начале 80-х годов прошлого столетия за бандитизм были осуждены братья Т олстопятовы (в Ростове-на-Дону) и группировка "Тяп-ляп" (в Казани).
Конец восьмидесятых и девяностые годы прошлого столетия - лихие годы! Горбачевская "перестройка" и последующие ельцинская "демократизация" повлекли беспредельный разгул бандитизма, который, на мой взгляд, лишь немногим уступал масштабам бандитизма периода гражданской войны и послевоенных годов.
Обо всей России говорить не могу, а вот о Закамье есть что рассказать!
***
В Набережных Челнах, как и по всей стране, существовали дворовые ватаги пацанов, сформировавшиеся по территориальному принципу - по названию жилых комплексов. Эти "молодежные группировки антиобщественной направленности" в советские времена из озорства дрались между собою за звание самой "крутой" в городе. В Набережных Челнах традиционно наиболее дерзкими и доставляющими больше других хлопот милиции считались группировки 29, 30, 47, 48 комплексов, а также поселков ГЭС и ЗЯБ.
Во второй половине 80-х годов прошлого столетия эти "дворовые ватаги" стали преобразовываться в банды. Лидеры молодежных группировок начали использовать рядовых участников - "пехоту" или "торпед", как тогда модно было говорить - в криминальном бизнесе. И драки между пацанами стали проходить уже не из "спортивного интереса", а с целью установить право лидеров группировок обложить "данью" торговые точки, кооперативы, предприятия.
В те годы в дворовых бандах начала выстраиваться и иерархия организованных преступных группировок. "Молодые" образовывали так называемые "конторы" - от 10 до 30 человек. Командовали "молодыми" "середняки", которые в свою очередь подчинялись "старшакам" или "авторитетам" - главарям этих группировок. Для того чтобы "пехота" имела хорошую бойцовскую форму, "молодых" заставляли заниматься спортом, запрещали курить, употреблять спиртное и наркотики. Неповиновение жестоко наказывалось.
В эти "конторы" активно рекрутировались пацаны. Кто-то под влиянием "воровской романтики" шел в группировки добровольно. Кого-то вовлекали насильно. Заставляли платить деньги в так называемые "общаки". Тех, кто отказывался платить - избивали, издевались, "опускали" .
"Общаковскими деньгами", понятное дело, распоряжались авторитеты, которые тратили их в основном на свои личные нужды.
***
Тем временем Михаил Сергеевич Горбачев затеял "перестройку". Одной из ключевых реформ стало развитие кооперации. В кооперативы в первую очередь кинулись вчерашние цеховики и спекулянты. Они "рубили" баснословные по тем временам деньги на хищениях, обвесах, обмерах и прочем обмишуривании советских граждан. Деятельность этой категории родоначальников российского бизнеса была откровенно криминальной, и немудрено, что тесно соприкасалась с уголовниками, которые промышляли банальным рэкетом. Если в условиях развитого социализма цеховиков и спекулянтов отправляли на нары, то новая экономическая политика Горбачева легализовала деятельность этих нэпманов... и фактически расширила "налогооблагаемую" бандитами базу, что в свою очередь привело к росту бандитских группировок, то есть организованной преступности. В таких условиях "наверху" было принято решение поручить органам КГБ СССР борьбу с этим "пережитком капитализма".
В Набережных Челнах эта работа была поручена нашему подразделению, состоявшему из двух человек - майора Зайцева Николая Егоровича и меня, в то время оперуполномоченного, старшего лейтенанта. Зайцев руководил подразделением и занимался контрразведывательным обеспечением органов милиции, я - бандитами.
Первым делом я установил рабочие контакты с руководителями и операми криминальной милиции. Благо мое милицейское прошлое позволяло достаточно легко развивать эти контакты и использовать их в служебных целях. С помощью милицейских коллег я установил всех более-менее авторитетных лидеров и активных участников молодежных группировок, стал приобретать в этой среде агентуру с тем, чтобы знать все, что там происходит, и влиять на эти процессы.
Отслеживать процессы, происходящие в молодежных группировках, было первостепенной задачей: уже начинался криминальный захват группировками сфер влияния, что приводило к серьезным конфликтам между авторитетами. Это позже спорные вопросы между главарями банд стали решать путем "цивилизованных заказных убийств", а в 80-х годах прошлого столетия такие "гордиевы узлы" развязывались банальными групповыми драками "стенка на стенку". Побеждал тот, у кого толпа была больше! Каждая группировка могла с легкостью выставить 200 - 300 пацанов, вооруженных арматурой, дубинками, ножами. Групповые драки - это уже предпосылки к массовым беспорядкам! Приходилось оперативно реагировать на каждое сообщение о конфликтах в уголовно-преступной среде города, которые могли привести к массовым дракам. А реагировали примитивно - вытаскивали в милицию лидеров и "профилактировали ситуацию", по сути, разруливая конфликт.
Криминализация города происходила на фоне роста "центробежных сил" и разнузданного национализма, которые в свою очередь стремительно развивались из-за разочарования татарстанцев в реформах и их неуверенностью в будущем.
Бывший руководитель пресс-центра президента Татарстана Ирек Муртазин в книге "Минтимер Шаймиев: последний президент Татарстана" утверждает, что национализм в республике взращивался искусственно.17-18 февраля 1989 года состоялся учредительный съезд Татарского общественного центра (ТОЦ), "за кулисами" которого стояли партийные функционеры самого высокого уровня. Руководством республики ТОЦ использовался в качестве тарана в "выбивании" различных преференций у федерального центра. "Многочисленные митинги националистов, в организации которых власть принимала самое активное участие, выделяя автобусы, свозя людей из районов - требования радикалов полного отделения республики от России, эскалация сепаратистских настроений стали хорошим подспорьем для политического торга с Москвой".
Известные в городе полукриминальные элементы захватили лидирующие позиции в челнинском отделении ТОЦ. В решении криминальных вопросов они использовали "политические" возможности этой общественной организации, ну а для "массовки" в проводимые Татарским общественным центом "политические" мероприятия рекрутировались участники криминальных группировок. Получилась националистическо-криминальная гремучая смесь.
В тот период антисоветские и националистические движения в различных регионах СССР набирали силу. Имели место факты нападений на здания органов КГБ СССР. Вот и наши доморощенные националисты стали вынашивать планы нападения на дислоцированную в городе войсковую часть железнодорожных войск и на Отдел КГБ ТАССР в городе Набережные Челны, чтобы захватить оружие. Эта информация была своевременно получена пятым подразделением Отдела, так называемым "политическим сыском". Были приняты превентивные меры, которые позволили локализовать угрозу.
Неординарным в этой ситуации, на мой взгляд, было то, что одновременно с пятым подразделением сведения о готовящемся нападении на Отдел были получены и мною от людей весьма авторитетных в уголовно-преступной среде города. Поделившись информацией, криминальные авторитеты попросили меня передать руководству КГБ ТАССР, что они поднимут братву и будут защищать здание Отдела КГБ от нападения националистов. Сейчас трудно судить и о мотивах уголовных авторитетов, и о том, действительно ли они были готовы выполнить свои обещания, если бы националисты напали на здание Отдела. Или это был всего лишь отвлекающий маневр, чтобы чекисты не досаждали браткам? Но факт остается фактом, как говорится, "из песни слов не выкинешь".
Криминальная обстановка в республике обострялась стремительно. Требовались неординарные меры, и в мае 1993 года Верховный Совет Татарстана был вынужден принять Закон "О чрезвычайных мерах по борьбе с преступностью", который стал предтечей Указа Президента России от 14 июня 1994 г. №1226 "О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности". Эти нормативные акты, по сути попирали Конституцию, так как давали право милиционерам задержать любого человека сроком до 30 (!) суток на основании всего лишь оперативных данных о причастности к банде или организованной преступной группе, подозреваемой в совершении тяжких преступлений.
Много тогда "наломали дров". УВД ежедневно докладывало в МВД республики о количестве лиц, задержанных по этому Закону. В результате хватали всех, кто под руку подвернется. Стремительно росло и количество жалоб на действия милиции. Нетрудно догадаться, что под "шумок" кампании по борьбе с бандитизмом полукриминаль-ные коммерсанты, да и просто бандиты через коррумпированные связи в милиции не упускали возможности избавиться от конкурентов. Через тридцать суток, проведенных в камере, многие коммерсанты возвращались к "разбитым корытам", оставшимся от предприятий, которые всего месяц назад работали вполне успешно.
А между тем КГБ Татарстана по этим "законам" не "закрыл" ни одного человека. Но, тем не менее я не пропускал ни одной возможности пообщаться с "авторитетами", задержанными милицией.
***
В тот период "взрослые" гэсовские бандиты притащили в Челны уголовника по кличке Чиж и представили его местной братве как законника, назначенного воровской сходкой "смотрящим" за нашим любимым городом. На что рассчитывали урки этой дезинформацией?! Было ясно, как белый день, что Чиж не вор, а самозванец. За это братва тоже может спросить.
Понятное дело, не успел Чиж осмотреться в городе, как мой друг Виктор Баженов "приземлил" его в Комсомольском РОВД, где и состоялось наше рандеву.
Представившись, я поинтересовался - действительно ли собеседник является "законником"? По-моему, Чиж был польщен вниманием чекистов к его персоне и без тени смущения подтвердил свой воровской статус.
После непродолжительной беседы на отвлеченные темы, убедившись в том, что психологический контакт установлен, я спросил Чижа:
- Ты на самом деле считаешь благом для нашего города установление здесь "воровских" порядков?
Будучи увлеченным своими бредовыми идеями о "воровском братстве", Чиж стал доказывать мне, что творящийся в городе беспредел молодежных группировок можно локализовать только "воровской справедливостью" и "житием по понятиям" .
- Ну хорошо! Объясни, в чем преимущество твоих "понятий"?
- Да в том, что все будет по-честному, по-человечьи, по справедливости, по-божьему!
- Это как? Ну, растолкуй мне твои "понятия". Чтобы я мог понять, какая жизнь впереди маячит.
- Да все очень просто! Воровские понятия каждый босяк с малолетки знает как Отче наш: к "куму" е ломиться, не петушиться, мужика не обижать, с хаты не бежать, у своих не крысятничать , самому жить и другим не мешать! Братве на зону грев гнать, ну и так далее! С чем вы не согласны?
- Да как сказать?! Нужно подвести все твои понятия под единый знаменатель, чтобы мы говорили на одном языке. Кстати, "куму стучать" - понятное дело. А вот как нужно поступить по твоим понятиям, если пацану станет известно, что жулик накосорезил? Нужно об этом пахану стучать или нет? Как ни крути, а все равно "стук".
- По идее, конечно, пацан обязан рассказать все пахану. Если он утаит, то разделит косяк с провинившимся, и за это его спросят в полный рост.
- У вас все как в армии! - усмехнулся я.
Чиж не обратил внимания на эту остроту и продолжал:
- Тут многое зависит еще от того, как пацан преподнесет известные ему факты, и сможет ли он доказать свою предъяву. За необоснованные обвинения тоже спросят. И вообще: как пахан посмотрит. Даже если пацан скажет правду, пахан может посчитать, что сделано это не от чистого сердца, а как интрига. Разных заморочек много. Вор будет разбираться в каждом конкретном случае, мотивировать свое решение понятиями.
- Словом, если пацан, грубо говоря, хреново подстрижен, то даже если он пахану правду стукнет, с него могут спросить за интригу? А если промолчит - с него спросят за укрывательство косореза? Веселые у вас нравы!
- Туфта все твои "понятия"! - продолжил я. - Возьмем, к примеру, "петухов". Педераст - каста презренная? Так?
- Ну, так, - ответил Чиж, не понимая в чем подвох.
- А на зоне в педерасты кто производит? Вертухаи или опера? Или, может, сам "хозяин" в этом участие принимает? Сами же уркаганы педерастов производят! Или не так?
- Ну, так!
- Так вот и выходит, что все они педерасты, только одни активные, а другие - пассивные! Но те и другие - пе-де-рас-ты! А как же твой принцип "не петушись"? Вот и выходит: за один и тот же содомский грех один герой, а другой - презираемый! Как-то, любезный, нелогично получается. Вот и вся твоя воровская мораль. Не получается пока у нас общего знаменателя...
Немного помолчали. Чижу нечего было возразить.
- Вот ты говоришь, что мужика обижать нельзя. Так? - продолжал я, словно гвозди в крышку гроба, вколачивать в его башку свои доводы.
- Ну, так.
- И ты как "вор" будешь эту заповедь блюсти?
- Конечно, буду! Мужик - это святое! На нем - не только зона, на нем вся Рассея держится!