В конце 1925 года вопрос о возможности мировой революции в Европе не поднимался. В совместной военно-конспиративной деятельности советских спецслужб и Коминтерна все большее значение приобретала задача защиты СССР от иностранной интервенции. В ноябре 1925 года по линии РУ РККА в Палестину был направлен один из наиболее опытных коминтерновских нелегалов В. Цайссер.
В декабре 1925 года Яков Серебрянский был отозван в Москву. О его первой командировке мало что известно – отчеты и иные материалы до сих пор хранятся в секретных архивах, – но, скорее всего, руководство ИНО и ОГПУ в целом было довольно ее результатами. В пользу этого свидетельствует назначение Якова Исааковича нелегальным резидентом в Бельгию. Вообще говоря, работа советской разведки в Палестине еще долгое время будет оставаться тайной за семью печатями, как и реальное сотрудничество спецслужб СССР с соответствующими еврейскими структурами. Поэтому выслушаем версию историков.
"С одной стороны, все происходило по нормам и правилам тайной войны. Американцы, вне всякого сомнения, были правы, предупреждая о том, что среди прибывающих в Израиль иммигрантов из Восточной Европы будет советская агентура. Более того, коммунистические агенты направлялись в Палестину чуть ли не с семнадцатого года; часть оседала в стране, а часть следовала далее, в страны своего окончательного назначения. До разрыва дипломатических отношений между СССР и Израилем в стране действовала мощная советская резидентура. Вообще, Советский Союз имел колоссальные разведывательные ресурсы: тут умели выжидать, складывать вместе мелкие детали головоломок, тщательным образом прорабатывать задания и действовать без эмоций. Короче говоря, русские были отличными разведчиками, и деятельность советских разведслужб представляла наибольшую угрозу и на Западе, и на Ближнем Востоке.
Эмигрантов из России в Израиле всегда было много, хотя далеко не все испытывали теплые чувства и к стране, прославившейся навсегда еврейскими погромами, и к пришедшему в ней к власти большевистскому руководству. Даже вполне левые политики Израиля были социалистами, но не коммунистами и вовсе не стремились к торжеству принципа "диктатуры партийных функционеров", которая является действительным содержанием известного тезиса диктатуры пролетариата. Неслучайно известный и удачливый до поры (до той поры, пока не попал под очередную "чистку" и не был расстрелян) агент ОГПУ Яков Серебрянский, фактический организатор нескольких компартий в странах Азии, после двух лет (1923–1925 гг.) работы в Палестине вернулся восвояси, не создав там форпост коммунизма. Контакты продолжались и в последующие годы, многие члены "Хаганы" проходили военную и политическую подготовку в СССР, однако "рукой Коминтерна" ни Палестина, ни "Хагана" не стали. В предвоенные и особенно военные годы сотни молодых евреев, многие из которых были членами Компартии Западной Украины, проходили начальную военную подготовку и направлялись в Палестину. Были среди них, естественно, прямые "коминтерновские агенты", были профессиональные разведчики, хотя в большинстве это были сторонники того или иного течения сионизма. Часть их вливалась в "Хагану", боевые отряды "Пальмах", часть – в военизированные группировки, прежде всего в "Иргун". Еще более "коминтерновская" леворадикальная направленность проявлялась в деятельности группировки ЛЕХИ, которая в 1937 году выделилась из "Иргун". Они осуществляли вооруженную борьбу против "английских колонизаторов" вплоть до того времени, когда Великобритания и СССР стали союзниками в антигитлеровской коалиции. Поддержка со стороны СССР была активной: здесь и обучение, и поставки оружия, и материальная поддержка; часть боевиков возвращалась, кто временно, а кто и навсегда, в СССР".
Как видим, авторы вполне современной книги считают, что Я.И. Серебрянский был расстрелян. А бывший начальник сектора Среднего и Ближнего Востока ИНО ОГПУ Г. Агабеков даже не подозревал о существовании в Палестине нелегальных резидентур ИНО и ИККИ и о деятельности Серебрянского в этом регионе. Он писал:
"Иностранный отдел ОГПУ давно интересовался Палестиной. Эта страна представлялась нам пунктом, откуда можно вести разведывательную и революционную работу во всех арабских странах, для чего, по всем данным, можно было с успехом использовать еврейскую коммунистическую партию. Однако поступившие в распоряжение ОГПУ документы свидетельствовали, что англичане чрезвычайно осторожно относятся к палестинским гражданам. Почти с каждой почтой в Москву приходили копии циркуляров английского паспортного бюро, рассылаемых консульским представителям за границей со списками палестинских граждан, которые хотя и имеют английские паспорта, но не могут быть допущены на территорию английских доминионов. По отношению некоторых лиц прямо требовалось, в случае их появления в английских консульствах, отбирать у них паспорта и сообщать в паспортное бюро.
Эти сведения заставили ОГПУ воздержаться от широкого использования палестинских коммунистов.
Но если Москва вела себя в этом вопросе осторожно, то на местах агенты действовали с большей смелостью. Первым резидентом ОГПУ, связанным с Палестиной, был Доктор – Гольденштейн. Собственно, на связях с Палестиной и с балканскими странами, куда он тайно перебрасывал оружие, он и составил себе карьеру. Македонские революционные группы постоянно снабжались оружием через Гольденштейна, который закупал военные припасы в Германии и тайно переправлял в Македонию. Будучи резидентом в Константинополе, он укрепил связь с Палестиной и продолжал затем поддерживать ее из Берлина.
Фамилии секретных агентов в Палестине мне неизвестны. Все они проходили у нас под номерами и условными кличками. Но в своем последнем докладе Гольденштейн сообщал, что в Палестине (главным образом в Яффе) у него имеется четыре агента. Им ежемесячно посылается тысяча долларов в виде жалованья и на расходы по собиранию информационного материала".
Свой первый экзамен в советской разведке Я.И. Серебрянский блестяще сдал.
Глава 4. Время "военной тревоги"
Серебрянский вернулся из Палестины в декабре 1925 года и в том же месяце был направлен в Бельгию в качестве нелегального резидента Иностранного отдела ОГПУ. Основные материалы о его деятельности в этой стране, как, впрочем, и большинство других документов, хранящихся в архивах нелегальных разведок (ИНО ОГПУ, РУ РККА и ОМС ИККИ), до сих пор несут на себе гриф секретности.
Во второй половине 1920-х гг. для СССР складывалась очень непростая внешнеполитическая обстановка. Например, 11 июля 1926 года Ф.Э. Дзержинский докладывал Сталину:
"Целый ряд данных говорит… что Польша готовится к военному нападению на нас с целью отделить от СССР Белоруссию и Украину. В этом заключается почти вся работа Пилсудского, который внутренними делами Польши почти не занимается, а исключительно военными и дипломатическими для организации против нас сил. В скором времени Румыния должна получить из Италии огромное количество вооружений, в том числе и подводные лодки. Одновременно оживилась деятельность и всех белогвардейцев в лимитрофах и против Кавказа. Неблагополучно у нас с Персией и с Афганистаном".
С 1925 года ОГПУ стало одним из основных центров по подготовке специалистов тайной войны. Важно отметить, что закрытые школы и курсы выпускали специалистов, владеющих как методами сбора информации, так и навыками диверсионных операций. Иными словами, в задачу ИНО ОГПУ входило не только добывание сведений о намерениях противников СССР, но и ликвидация наиболее одиозных лидеров контрреволюционного движения, а также предателей и изменников из своей среды.
Не менее важным направлением было создание нелегальных сетей для проведения диверсий во враждебных СССР государствах после начала неминуемой, как считалось, войны.
Деятельность секретных структур Коминтерна, в свою очередь, была направлена на подрыв и разложение сил белогвардейской эмиграции, организацию работы компартий в нелегальных условиях, обучение национальных кадров в оперативной и военно-диверсионных областях, контроль над партийными и оперативными кадрами, а также на глубокую аналитическую работу.
ИККИ к этому времени обладал огромной самостоятельностью в принятии политических решений, а в структуре ОМС имелись собственные множественные разведывательные, секретные и диверсионные службы. Они создавались и работали конспиративно, прикрываясь как международными организациями: Профинтерном, КИМом, Крестинтерном, Спортинтерном, Международным союзом рабочих, Международным союзом портовиков и многими другими структурами, в том числе и "штатными" советскими спецслужбами – ИНО ОГПУ и РУ РККА. Более 90 процентов документов ОМС до настоящего времени засекречены, а часть ранее раскрытых документов возвращается под еще более строгий гриф секретности.
Генеральным секретарем Профинтерна был С.А. Лозовский, давно и тесно сотрудничавший с И.А. Пятницким. Именно Лозовский предложил на случай обострения международной обстановки усилить подготовку нелегального аппарата, политически и организационно связанного с секциями Коминтерна и Профинтерна.
Одной из совместных программ Коминтерна и Профинтерна явилась организация системы пролетарской самообороны. Подобные военизированные группировки разного уровня подготовки действовали на территории практически всех стран, где Коминтерн имел свои структуры, например в Германии – Союз красных фронтовиков, в Австрии – Арбайтервер, в Великобритании – Лига бывших солдат и т.п.
Нелегальные школы Коминтерна готовили боевые кадры под руководством признанных специалистов практически во всех областях тайной войны. С 1924–1925 гг. началось массовое обучение функционеров иностранных компартий конспиративным и военным знаниям.
При Коминтерне также развертывалась система собственных учебных заведений, включавшая Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ, 1921), Коммунистический университет национальных меньшинств Запада (КУНМЗ, 1922), Коммунистический университет трудящихся Китая (КУТК, 1925), Международную Ленинскую школу (МЛШ, 1925).
Кроме названных, существовали также глубоко законспирированные специальные школы, не имевшие официального названия и постоянно менявшие дислокацию. Обучение в таких школах проводилось по принципу временных трудовых коллективов. Большинство преподавателей знали только о месте и времени проведения своих занятий. Преподаватели и слушатели различных групп между собой не контактировали и не знали друг друга в лицо. Все нити и связи концентрировались в узких кругах закрытых партийных специальных комиссий или секретных подотделах и секторах ОМС.
Приведем пример эффективности деятельности таких партийных спецслужб.
В начале 1920-х гг. в Берлине были задержаны специальные курьеры Коминтерна, которые еще до революции были "под колпаком" австрийской тайной полицией. Вскоре в Вену поступил звонок с просьбой командировать в Берлин человека, курировавшего это дело. Через три часа нелегальная партийная резидентура в Германии получила приказ любой ценой не допустить приезда австрийского полковника вместе с сопровождающим офицером и документами в Берлин. Машина австрийцев, не доезжая двадцати километров до Берлина, "внезапно" выехала на встречную полосу и лоб в лоб столкнулась с другим автомобилем. Австрийский полковник, его сопровождающий и водитель погибли. Также погиб водитель встречной машины. Основные документы из портфеля австрийца исчезли. Дорожная полиция Германии признала виновным в ДТП австрийского водителя, грубо нарушившего правила движения. Через двое суток из-за недостаточности улик курьеры Коминтерна были выпущены и депортированы за пределы Германии.
Вот еще один характерный пример. В Германии действовали шесть коммунистических партий, наиболее крупными из которых были Германский "Союз Спартака", Германская коммунистическая партия и Коммунистическая партия Германии. В каждой их них функционировало от трех до пяти специальных (в том числе разведывательных) служб. При этом руководители и сотрудники одного подразделения ничего не знали о существовании другого.
В 1925–1927 гг. в подчинении ОМС ИККИ находилось пять специальных подотделов, занимавшихся основными видами секретной деятельности по всему миру. Постоянно расширялась сеть базовых пунктов нелегальной связи. Эти пункты не подчинялись ни руководству компартий, ни представителям ИККИ, а только непосредственно московскому руководству ОМС. При передвижении по территории СССР курьеры, нелегалы, а также грузы, приписанные к ОМС, полностью освобождались от паспортного и таможенного досмотра, они были вне контроля.
Хотим еще раз подчеркнуть, что значительное число выдающихся советских разведчиков и диверсантов являлись выходцами из специальных структур Коминтерна или длительное время проходили подготовку в них.
Позиции сталинской группировки в аппарате ВКП(б) постепенно упрочнялись. После смерти М.В. Фрунзе 31 октября 1925 года его посты председателя Реввоенсовета и наркомвоенмора занял близкий Сталину К.Е. Ворошилов. На место скоропостижно скончавшегося 20 июля 1926 года председателя ОГПУ Ф.Э. Дзержинского назначили Вячеслава Рудольфовича Менжинского, высокообразованного профессионального революционера с обширным оперативным опытом (отметим, что Менжинский не имел собственных политических амбиций). Июльский (1926 г.) пленум ЦК ВКП(б) вывел Г.Е. Зиновьева из состава Политбюро. На октябрьском (1926 г.) пленуме ЦК Л.Д. Троцкий и Л.Б. Каменев были исключены из Политбюро, а Зиновьев смещен с поста председателя Исполкома Коминтерна. Временное исполнение обязанностей председателя ИККИ было поручено Н.И. Бухарину.
Во второй половине 1926 года под контролем председателя ОГПУ Менжинского создается Особая группа, предназначенная для выполнения архиважных оперативных, диверсионных, военных и политических заданий, в том числе и стратегического характера. Группа была сверхзасекречена (ее создание не оформлялось приказом, то есть, по сути, она была нелегальной даже внутри ОГПУ); о существовании группы знали только Сталин, Менжинский и Пятницкий, предположительно, информацией располагал также Меер Трилиссер, начальник ИНО ОГПУ. Руководство группой осуществлял лично Менжинский; в работе она опиралась на кадры, рекомендованные ОМС ИККИ.
Первоначально Особая группа задумывалась как параллельный (независимый от ИНО ОГПУ и РУ РККА) разведывательный центр для выполнения специальных операций стратегического характера. Создание параллельных структур позволяло иметь каналы перепроверки информации, а в случае провала одной из линий разведки компенсировать неудачу активизацией другой. Очень скоро, однако, одной из приоритетных задач группы стало уничтожение политических противников СССР, в первую очередь из числа русских эмигрантов и перебежчиков.
В указанный период основную роль в проведении тайных операций против СССР играл начальник Боевого отдела Русского общевоинского союза (РОВС) генерал А.П. Кутепов. Ветеран русско-японской и Первой мировой войн, активный участник "белого движения", он пользовался огромным авторитетом среди белогвардейской офицерской эмиграции. Именно Кутепов был инициатором создания так называемой "Внутренней линии". Организационно оформившаяся в 1926–1927 гг. в Болгарии, она представляла собой одну из секретных спецслужб РОВС на Балканах. Ее сотрудники занимались не только разведкой и контрразведкой, но и осуществлением терактов в отношении руководителей СССР, чиновников партийных и советских учреждений.
По нашему мнению, Особая группа создавалась и как инструмент противоборства кутеповской "Внутренней линии".
Одним из первых оперативников Особой группы и будущим руководителем специальных операций стал С.М. Шпигельглаз. Расскажем о нем более подробно.
Сергей Михайлович Шпигельглаз родился 29 апреля 1897 года в местечке Мосты Гродненской губернии в семье бухгалтера. В 1914 году он окончил 1-е реальное училище в Варшаве и поступил на юридический факультет Московского университета. Способный юноша владел польским, немецким и французским языками. Участвовал в революционном движении, подвергался аресту.
С третьего курса университета, в мае 1917 года, Сергей Шпигельглаз был призван на военную службу и направлен в школу прапорщиков в Петрограде. После ее окончания служил в 42-м запасном полку.
С апреля 1918 года – заведующий финансовой частью Московского губернского военного комиссариата.
В января 1919 года Шпигельглаз становится сотрудником Военного контроля, а после слияния последнего с Военным отделом ВЧК – начальником финансового отделения Особого отдела ВЧК.