Избрание Темучжина ханом было оформлено в урочище Хара-Чжуркену, на речке Сангур, близ озера Коко-Нур. По преданию, представители нойонства Алтан и Хучар из бор-джигинов, того же рода, из которого происходил и Темучжин, и Сача-беки из чжурки, родственных Темучжину, т. е. люди из кланов "природных ханов", явились к Темучжину, который, разумеется, знал об их приходе и ждал его.
Они заявили ему:
"Мы решили поставить тебя ханом. Когда же Темучжин станет ханом, в битвах с многочисленными врагами мы будем первыми, и если полоним прекрасных девиц, жен да добрых коней, то будем отдавать их тебе. В облавах мы будем выступать раньше других и половину пойманных нами зверей будем отдавать тебе. Если мы в ратных делах преступим твои приказы или в мирное время повредим делам твоим, то ты отними у нас жен и имущество и покинь нас в безлюдных пустынях" [Сокровенное сказание, с. 108–109].
Таким образом, нойоны и нукеры ("мы решили") поставили Темучжина ханом. Конечно, повторяем еще раз, трудно сейчас убедительно доказать, почему выбор пал именно на Темучжина – он-то полагал, что его выбрало прежде всего само Вечное синее Небо! – но это действительно был выбор. Позднее, когда избравшие Темучжина ханом Алтан и Хучар вновь переметнулись к Чжамухе, Темучжин напомнил им некоторые обстоятельства своего избрания: "Открыто ли вы хотите покинуть меня или надумали покинуть коварно и лицемерно? Тебе, Хучар, как сыну Некун-тайчжи, мы предлагали быть ханом, но ты ведь сам отказался. И тебе, Алтан, мы предлагали: "Хутула-хан правил ведь всеми нами. Будь же и ты ханом, ведай всеми, как и отец твой!" Но ты тоже отказался.
Не мог же я повелеть и другим, более высокого происхождения: "Будьте ханами вы, Сача и Тайчу, как сыновья Бартан-баатура". Итак, не имея возможности возвести в ханы вас, я вами же был наречен ханом" [там же, с. 137]. Темучжин, таким образом, был не из самых знатных по происхождению и был избран на ханство монгольским нойонством и сородичами, точнее, их частью, видимо, прежде всего благодаря своим личным достоинствам.
По расчетам Ш. Сандага и Хань Жулиня, избрание Темуч-жина ханом произошло в 1189 г. [Сандаг, с. 27; Хань Жулинь, с. 13]; Л. Гамбис указывал на 1190 г. [Гамбис, с. 60]. Соответственно, если исходить из хронологии, принятой Рашид-ад-дином, то избрание Темучжина ханом произошло в 1180 г., а если считать, что меркитский поход состоялся в 1184 г., то в 1186 г. При различии в датировках в целом на десять лет и различии дат рождения Темучжина на 12 лет, ему было 25(35) лет, если он родился в 1155 г.; 18(28) лет и 13(23) года, если датой его рождения считать 1162 и 1167 гг.
По сведениям "Тайной истории", именно в это время, одновременно с провозглашением его частью монголов ханом, Темучжин получил впервые титул Чингис-хан [Сокровенное сказание, с. 109].
Биографы Темучжина, то предпочитая "Тайную историю" другим источникам, то почему-то вдруг делая акцент на ее тенденциозности, не все признают факт принятия Темучжином до 1206 г. титула Чингис-хан. Л. Гамбис полагал это сообщение "ошибкой "Тайной истории", он считал, что Темучжин был провозглашен ханом до 1200 г., а титул Чингис-хан получил только в 1206 г. [Гамбис, с. 46]. П. Рачневский также фразу из § 123 "Тайной истории" "Темучжина же нарекли Чингис-хаганом и поставили ханом над собою" [Сокровенное сказание, с. 109] расценивает как "анахронизм" [Рачневский, с. 40]. Хань Жулинь обошел этот вопрос, но, видимо, и он критически относился к факту принятия Темучжином титула Чингис-хан, во всяком случае и после создания Темучжином своего первого улуса Хань Жулинь в своей биографии Чингис-хана продолжает именовать его Темучжином.
Новый, сокращенный перевод "Тайной истории монголов" сообщает о присвоении Темучжину титула Чингис-хан, но Дорона-Тиб никак не комментирует это сообщение [Дорона-Тиб, с. 88]. Лубсан Данзан красочно описывает присвоение Темучжину ханского титула: "Как только они приняли это решение (избрать Темучжина ханом. – Е. К.), то поклялись и принесли жертву Верховному вечному Небу, водрузили и воздвигли девятиножное белое знамя. Еще до того, как родился Томучин, хаган мудрых луусов (духов земли и воды. – Е. К.) вытолкнул из камня печать Хасбу; черноватая птица, сидя на дымнике, прощебетала: "Чингис, чингис". Щебетание этой птицы и было причиной того, что Тому чину дали имя Чингис, когда сделали его хаганом. В возрасте сорока пяти лет в Год бинг (тигра) в истоках реки Онон он водрузил свое девятиножное белое знамя и воссел хаганом на великий престол" [Алтан Тобчи, с. 100]. Здесь явное смешение событий 1206 г. и более ранних.
Казалось бы, если другие источники не сообщают, что Те-мучжин стал Чингис-ханом до 1206 г., то и верить "Тайной истории" не следует. А собственно, почему? Наука с готовностью принимает множество фактов, сообщаемых этим источником, но умалчиваемых другими источниками эпохи имперского периода, но почему-то не доверяет этому сообщению, полагая, что оно вписано позже. Это неоправданно. Да и для славы Темучжина безразлично, стал ли он Чингис-ханом, когда был ханом только своего монгольского улуса, в который вошла лишь часть монголов, или ханом объединенной Монголии.
Автор данных строк полагает, что если мы верим в убийство Темучжином Бектера, в пленение Борте, сомневаемся в случае с Чжочи в отцовстве Темучжина, то мы можем допустить и то, что Темучжин получил титул Чингис-хан до 1206 г. Тем более что все знатные ханы имели титулы не просто хага-на (хана), а с какими-то добавлениями – Онг (ван) – хан, Даян (да ван) – хан и т. п. Провозглашая Темучжина ханом, ему тоже должны были дать какой-нибудь подобный титул. Если бы это был иной титул, чем Чингис-хан, мы бы также знали об этом из "Тайной истории". Остается все-таки поверить в то, что, впервые став ханом, Темучжин сразу получил титул Чингис-хан. Впредь в нашем повествовании мы станем именовать Те-мучжина не по имени, а по его более широко известному титулу – Чингис-ханом или просто Чингисом.
Имеется немало объяснений титула "чингис", но ни одно из них не является научно строго обоснованным. Рашид-ад-дин объяснял этот титул так: "значение "чин" – сильный и крепкий, а "чингис" – множественное от него число, по смыслу одинаковое с наименованием гур-хан, которое было прозванием великих государей Кара-Китая, иначе говоря, государь сильный и великий" [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 150]. Рашид-ад-дин также объясняет титул "чингис" как равный титулу "шаханшах", "царь царей": "По-монгольски же "чин" – значит "крепкий"… а "Чингис" – множественное число от него. Причина была та, что в то время у великих государей кара-хитаев титулом был гур-хан, а значение слова "гур" также "крепкий", и до тех пор пока государь не бывал предельно велик, его не называли гур-ханом. На монгольском языке прозвание "Чингиз имеет тот же смысл, но с более преувеличенным значением, так как оно есть множественное число, и обобщить это слово можно, например, с персидским "шаханшах" ("царь царей")" [там же, т. I, кн. 1, с. 167]. В данном же отрывке своего "Сборника летописей", в рассказе о племени уряут, Рашид-ад-дин сообщает о том, что этот титул придумал шаман Тэб-Тэнгри: "Он всегда приходил к Чингис-хану и говорил: "Бог повелел, чтобы ты был государем мира!" И Чин-гис-ханово прозвание ему дал он, сказав при этом: "Повелением бога имя твое таково должно быть!" [там же].
Это, конечно, обобщенные толкования, сделанные после того, как Темучжин уже явил миру свое "величие". Все ученые-монголоведы хором утверждают, что "чингис" как множественное число от "чин" невозможно [Банзаров, с. 175]. Видимо, рациональным в сообщении Рашид-ад-дина является то, что он допускает получение титула от шамана, из шаманского, возможно, тайного лексикона, который был непонятен простому смертному, ибо шаман знал язык зверей и птиц, имена духов и т. п.
Д. Банзаров еще в прошлом веке полагал, что "чингис" – это наименование одного из древних татаро-монгольских духов – тэнгриев. Он отмечал, что встречал в одной из монгольских рукописей упоминание о существовании духа хаджир-чингис-тэнгри [там же, с. 311]. Б.Я. Владимирцов также допускал именно такое истолкование титула "чингис": "Очень трудно определить значение слова "чингис", сделавшегося титулом Темучжина, – писал он. – Можно догадываться только, что титул этот Темучжин получил от имени светлого духа, которому поклонялись тогдашние монголы-шаманисты. Предположение это имеет под собой и то основание, что многие смотрели на Темучжина как на предопределенного Небом, да и сам Темучжин, по-видимому, много думал об этом вмешательстве "Вечного Неба" в его судьбу" [Владимирцов. Чингисхан, с. 45]. Рубрук в своем сочинении называет Чингиса "Де-мугин-Хингей", "Темучжин-Чингис", сливая воедино и имя, и титул [Путешествия, с. 180].
Чжао Хун указывал, что Темучжин – это "детское имя" Чингиса. Титул Чингис-хан ему придумали бежавшие к татаро-монголам чжурчжэньские чиновники. "Поэтому [татарский владетель] стал называться Чэнь-цзи-сы хуан-ди [в переводе его титула на китайский язык]. Некоторые говорят, что Чэн-цзи-сы есть не что иное, как перевод двух китайских слов: "тянь цы" [Полное описание, с. 50]. Китайское словосочетание "тянь цы" значит "пожалованный Небом" [Васильев, с. 218]. Чжао Хун при объяснении титула "чингис" употребил слова "и юй" – "передает".
Именно на этом основании В.П. Васильев и предположил, что китайское "тянь цы" было передачей, транскрипцией слова "чингис" [там же].
Предметом спора в науке было и то, является ли слово "чингис" собственно титулом или лишь определением, эпитетом к слову "хан". Еще в середине прошлого века немецкий историк Ф. Эрдман писал, что если бы слово "чингис" само являлось титулом, то к нему не надо было бы прибавлять слово "хан". Ему резонно возражали, указывая на многие примеры "масла масляного" – Онг-хан, Буюрук-хан, Таян-хан и т. п. Покойный советский монголовед Н.Ц. Мункуев указывал, что "титулом является все сочетание, в котором первый элемент представляет собой эпитет". Н.Ц. Мункуев, следуя поздней монгольской традиции, склонялся к шаманским корням титула Чингис-хан (см. [Полное описание, с. 109–114]). По этой традиции, зафиксированной, в частности, в "Эрдэни-йин тобчи" Саган-сэчэна, в 1189 г., в день избрания Темуджина хаганом, "на четвероугольном камне, перед юртой сидела пятицветная птица, похожая на жаворонка, она и пропела "чингис, чингис" [Банзаров, с. 311, прим., 297].
Немецкий переводчик "Тайной истории" Э. Хэниш предложил связать слово "чингис" с китайским "чжэн" – "правильный", "справедливый" (см. [Рачневский, с. 82–83]). Но эта гипотеза не получила широкой поддержки.
Ныне наиболее принятой является версия, предложенная знаменитым французским ученым П. Пельо. Он предложил считать слово "чингис" монгольской формой тюркского "тэнгис" – "море", "океан" [Пельо. Монголы, с. 23, прим. 2]. В этой интерпретации титул "Чингис-хан" значит "хан-океан", "хан обширный и могучий, беспредельный, как океан", что в переносном смысле означало "владыка вселенной". Тенгиз (Денгиз) – имя одного из сыновей предка тюрков Огуз-хана.
Таким образом, очевидны две версии, трактующие титул "чингис": местная и китайская. Китайская версия выводит происхождение титула из Китая через чжурчжэней и истолковывает титул "чингис" с помощью китайского "тянь цы" – "пожалованный Небом", получивший власть волею Неба, верховного божества. Местная версия связывает титул с шаманскими верованиями, где Небо – также верховное божество, Небо явило свою волю через птичку, прощебетавшую титул нового хагана – "чингис, чингис". "Чингис" – немонгольское, во всяком случае непонятное самим монголам имя одного из духов или тюркское слово "тенгиз" – "море". Такое заимствование вполне допустимо.
Важно, что и в том, и в другом случае Темучжин считался хаганом, поставленным по воле Неба, т. е., прибегая к европейским меркам, был государем, поставленным волею бога, помазанником божьим. Еще раз подчеркнем, что никаких достаточно основательных доводов к тому, чтобы полагать, что Темучжин не имел титула Чингис-хан до 1206 г., у нас нет.
Итак, Темучжин, став Чингис-ханом, по традиции водрузил свой туг – знамя, символизирующее духа – защитника народа и войска, и приступил к устройству своего улуса. Если мы обратимся к последним авторитетным исследованиям, то, по мнению Л. Гамбиса, Чингис проводит мероприятия, которые "должны были стать эмбрионом администрации монгольского государства" [Гамбис, с. 43]. П. Рачневский полагает, что Темучжин "организовал" своих последователей, "создал службы", что означало "введение нового порядка" в степи [Рачневский, с. 82–84]. Хань Жулинь отмечает, что первый улус Темучжина был создан представителями монгольской знати из киятов и каждый получил свое место, основанное на клятвенном союзе.
Нужно было создать аппарат управления и, по тогдашним обычаям, назначить на должности сподвижников и родственников нового хана. Следовало отметить и тех, кто покинул Чжамуху ради Темучжина и его нового улуса. При этом своих верных и испытанных нукеров Чингис ставил выше братьев. Темучжин первоначально ввел около десяти должностей.
– Благоволением Неба и Земли, – заявил вновь избранный хан, – умножающих мою силу, душою стремясь ко мне, вы отошли от анды Чжамухи и вступили в мои дружины. И разве не назначено судьбой быть вам старой счастливой дружиной моей? Поэтому я поставил каждого из вас на свое место!
Старшими над дружиной и всеми должностными лицами были поставлены два первых нукера Темучжина – Боорчу и Чжельме.
– Да пребудете вы в сердце моем, – заявил, по преданию, Чингис при их назначении, – ибо, когда у меня не было иных друзей, кроме собственной тени, вы оба стали тенью моей и успокоили мою душу. Да пребудете вы на лоне моем, ибо, когда у меня не было иной плети, кроме конского хвоста, хвостом моим стали вы и успокоили мое сердце. Вы пришли ко мне и пребывали со мною прежде всех. Не вам ли подобает быть старшими над всеми, здесь находящимися! (по "Сокровенному сказанию", с. 110, 111).
Командование армией и охраной орды было поручено трем "лучникам" – лицам, обязанным в качестве знаков власти носить лук и стрелы, в том числе Оголай-черби – младшему брату Боорчу, и трем "меченосцам" (букв, "носителям сабель") во главе с младшим братом Чингиса Хасаром. Четыре нукера были назначены разведчиками-гонцами, исполнявшими личные поручения хана, в основном в качестве послов с вестовыми стрелами:
Дальними стрелами – хоорцах,
Ближними стрелами – одора.[Сокровенное сказание, с. 110].
Командный пост в дружине Чингис-хана получил и его будущий полководец Субетай-баатур. Возможно, именно ему было поручено командование авангардом еще немногочисленных в то время военных сил в орде Чингис-хана. Свои обязанности Субетай, по преданию, образно охарактеризовал так: "Обернувшись мышью, буду собирать-запасать вместе с тобою. Обернувшись черным вороном, буду вместе с тобою подчищать все, что снаружи. Обернувшись войлоком, намбе, попоной, попробую вместе с тобою укрываться, обернувшись юртовым войлоком, герисге, попробую вместе с тобой им укрыться!" [там же]. Приумножать улус хана и беречь его, укрывать, как теплым войлоком, обещал Чингису его нукер Субетай.
По сведениям "Юань ши", Субетай был "монгол урян-хат", "его предки из поколения в поколение охотились в верховьях реки Онон". Субетай был храбр, являлся отличным наездником и стрелком из лука. Из текста "Юань ши" неясно, когда Субетай попал к Чингис-хану. Рассказывается лишь, что в то время, когда Темучжин находился на реке Баньчжуна, отец Субетая Хабань был захвачен разбойниками. Орудуя пиками, Субетай и его старший брат Хулухань отбили отца. Хулухань стал сотником у Чингиса, а Субетай вначале был отдан ему в заложники, а затем тоже стал сотником [Юань ши, цз. 121, с. 1а].
Чингис-хан говорил о своем нукере и полководце Субетае: "Субетай – опора и щит. В кровавых боях все свои силы отдает на службе моей семье. Я очень ценю его!" [там же, с. 2а].
Были назначены люди для управления хозяйством улуса – старшие над стадами овец, над конскими табунами и над кочевыми телегами с юртами. Еще одна группа лиц ведала различными службами непосредственно ханской орды. Это были три кравчих, ведавших ханским столом, их девизом являлось: "Утреннего питья не заставим ждать, об обеденном питье не позабудем". К ним относились также ханские конюшие, и среди них брат Чингиса по отцу Бельгутай и черби – управляющий слугами и домашними людьми.
Чингис учредил привилегированное сословие дархатов. Дархаты освобождались от всяких налогов и поборов, они могли не делиться своей военной добычей и охотничьими трофеями, не наказывались за ряд преступлений и имели постоянный и свободный доступ к хану.
Таким образом, мы можем выделить в улусе Чингис-хана три группы должностей. Первая группа – управление ордой, ханской ставкой, т. е. непосредственно личными нуждами хана, его семьи, его урука и, вероятно, шире – рядом "ведомств" администрации улуса, управление охраной самого хана и его орды.
Вторая группа должностей – управление хозяйством улуса: улусным скотом, перекочевками и пользованием пастбищами в границах улуса. Третья группа должностей – управление войсками, дружиной.
Улусом правил "природный хан", получивший власть, так или иначе дарованную Небом. При нем имелся совет из родственников и знати. При хане нукеры и его гвардия. Возможно, улус делился на аймаки.
Когда после похода на татар Чингис захотел отыскать мужа пленной татарской ханши Есуй, он приказал Боорчу и Мухали "расставить всех имевшихся при орде людей по аймакам". Улус располагал своей территорией, имел границы, которые охранялись.
Это был первый шаг к формированию государства Чин-гис-хана. Дальнейшее развитие эти реформы получили после объединения всей Монголии под его властью.