На второй день работы сняли надземные части памятника. Открылись створки двух больших плит, лежащих в его основании. Когда убрали плиты, в центре основания обнаружилась камера, квадратная по форме, со стенами, облицованными кирпичом в один ряд. Высота камеры 75 сантиметров. В восточной стене ее маленькое окошечко. На дне камеры были обнаружены два человеческих черепа и кости. Экспертиза показала, что кости принадлежат людям пожилого возраста. Останки были обмерены и помещены в специально приготовленный свинцовый ящик. Этот ящик поместили в камеру, когда, по окончании реставрации, детали памятника были вновь поставлены на свои места.
На третий день камера была разобрана и вскрыто основание фундамента. Мы отбросили лопаты и совки и стали расчищать землю ножами, щетками и деревянными ложками. Через весь фундамент с запада на восток шла большая глубокая трещина.
Работа наша достигла особого напряжения, когда мы почувствовали, что всё сооружение опускается куда-то вниз. Сняв нетолстый слой глиняной смазки, мы увидели каменный свод из небольших валунов. Замковый камень выскочил; через всю площадь свода шла всё та же трещина, только она была еще шире. С большим волнением мы приступили к разборке развалившегося свода. Трогал ли его Назимов в 1902 году? Вряд ли. Очень уж он был ветхий, никаких признаков цемента мы не обнаружили.
В этот вечер никто из нас не уходил домой. Ночевали тут же, около Успенского собора.
С восходом солнца вновь приступили к работе. Убрав камни свода, увидели под ним второй свод - кирпичный. Кирпичи были поставлены на ребро, в один ряд, на известковом растворе. На небольшой части свода - той, что ближе к собору, - обнаружили следы бетона 1902 года. Всем стало ясно, что перед нами крышка склепа с гробом Пушкина. Вдоль крышки свода шла всё та же трещина. Два кирпича обвалились внутрь склепа.
Принесли электрический фонарь и осторожно опустили его в отверстие. Все затаили дыхание. Когда глаза наши привыкли к свету, как будто из тумана выплыли контуры помещения. На дне склепа мы увидели гроб с прахом поэта.
Произвели промеры склепа: длина 3 метра, ширина 85 сантиметров, глубина 80 сантиметров. Стены сложены из камня, верхняя крышка из красного кирпича. Кирпич нестандартный, хорошего обжига. От действия атмосферных вод кирпич частично деформировался. Гроб стоит с запада на восток. Он сделан из двух, сшитых железными коваными гвоздями, дубовых досок, с медными ручками по бокам. Верхняя крышка сгнила и обрушилась внутрь гроба. Дерево коричневого цвета.
Хорошо сохранились стенки, изголовье и подножие гроба. Никаких следов ящика, в котором гроб был привезен 5 февраля 1837 года, не обнаружено. На дне склепа остатки еловых ветвей. Следов позумента не обнаружено. Прах Пушкина сильно истлел. Нетленными оказались волосы…
В этот день все работали молча. К вечеру яму закрыли брезентом, а над всей площадкой поставили временный деревянный шатер.
На следующий день, после консилиума реставраторов и консультанта, было решено подвести под верхний кирпичный свод склепа бетонную крышку, обставить над склепом специально изготовленную железобетонную арматуру и укрепить ее железными балками. После этого восстановить каменный свод и начать сборку каменных деталей основания и самого памятника. На цокольном камне, обращенном в сторону собора, была выбита стрела, указывающая центральную часть склепа.
Перед сборкой все элементы памятника вновь отшлифовали и поставили на свинцовые ленты.
Работа была закончена 30 августа. Все материалы реставрации 1953 года - фотографии, обмеры, а также кусочек дерева и гвоздь от гроба Пушкина - бережно хранятся в музейном фонде заповедника.
НАРОДНАЯ ПАМЯТЬ О ПУШКИНЕ
Известие о трагической гибели Пушкина прокатилось страшным эхом по всей России. Царь и присные, боясь народной "смуты", говоря словами Герцена, решили "конфисковать у публики похороны поэта". Когда обманутая толпа собралась на похороны, снег уже замел все следы погребального вывоза…
Той же боязнью народного возмущения и гнева было продиктовано и запрещение правительства сообщать в печати о том, что Пушкин убит на дуэли. Первое упоминание о дуэли смогло появиться только десять лет спустя, в "Словаре достопамятных людей" Д. Н. Бантыш-Каменского.
Всё это порождало в народе слухи, одни тревожнее других.
Потрясло известие о смерти Пушкина и местных псковских крестьян. Они-то ведь хорошо знали поэта, жили рядом с ним. Они любили рассказывать, какой он был "отлично добрый человек", "не гнушался крестьянской избы, заходил в дома, качал люльки с плачущими младенцами", "со стариками за руку здоровался"… На ярмарках "вместе с народом гулял"… "За всё это начальство его и замучило".
Таинственную смерть поэта они старались объяснить по-своему. К сожалению, вследствие барского пренебрежения первых исследователей жизни и творчества Пушкина к рассказам его современников из "простого подлого звания", никто не удосужился записать эти рассказы. Лишь со второй половины XIX века в печати стали появляться народные рассказы о Пушкине, и в их числе рассказы о смерти и погребении поэта.
Из этих рассказов следует, что местные крестьяне, хорошо знавшие деревенского Пушкина, не считали скорый конец его следствием совокупности условий его жизни и роковых случайностей: друг и защитник крепостного народа, Пушкин, по представлению крестьян, погиб за народ, как жертва ненависти и злобы царя и крепостников-помещиков. Так, в рассказе одного новоржевского старика - современника Пушкина - повествуется: "Пушкин знал, что он долго не проживет… он часто говаривал: "Я рано сложу свою голову, но народу после меня лучше будет"…"
Народному представлению не чуждо было понятие о роковой дуэли Пушкина как о деле долга и чести. "У нас в деревне был такой лист, в котором было много написано про Пушкина, - рассказывает другой крестьянин. - Там было написано, как он на дуэль шел, и как царь стал его уговаривать, чтоб не ходил. На это Пушкин царю ответил: "Нельзя, ваше величество, это закон, честь!" - и пошел на стрел…"
Есть рассказ, в котором повествуется о том, почему Пушкин дрался на дуэли с Дантесом. "Пушкин шел на Дуэль за свою хозяйку. Крестный мне рассказывал про эту причину. Сказал как-то один друг Пушкина: "Смотри, Александр Сергеевич, за твоей Наташей офицер ухаживает!.." Пушкин был смекалистый. Он сразу решил это дело разузнать в точности. И вот как-то сидел у него в гостях этот офицер, на кого у него подозрение было. Незаметно за разговором Пушкин взял да и погасил на столе свет. Потом взял сажу и мазнул ею по губам. Поцеловал жену и говорит: "Извини, пожалуйста.", и вышел в другую комнату. Ну, а им и невдогад это было, и они поцеловались. Тут Пушкин вошел и всё увидел… Вот тогда-то всё и началось и к дуэли подошло".
Нужно отметить, что содержание этой народной легенды-сказки, в которой всё в сущности вымышлено, повторяет содержание рассказа князя А. В. Трубецкого об отношениях Дантеса к Пушкину и его жене Наталье Николаевне. Этот рассказ, выдаваемый Трубецким за "истинную правду", был отпечатан в Петербурге в 1887 году отдельной маленькой книжкой, тиражом в 10 (!) экземпляров.
Оскорбительное и для русского чувства и для старого народного обычая обращение праха великого человека в казенный, тайно вывезенный из Петербурга и тайно похороненный в Святогорском монастыре груз, без сомнения, глубоко огорчило местное население. Крестьяне хорошо запомнили и передавали из поколения в поколение печальную историю погребения:
"Хоронили Пушкина ночью. Костры жгли. Говорили, что офицер, везший его тело в Святые Горы, очень торопился. Зарыли Пушкина наскоро, так наскоро, что весною всё пришлось поправлять… А потом гроб Пушкина начальство хотело вовсе вытащить и отвезти в Москву, да наши мужики не дали…"
Что явилось основанием для этого рассказа? Возможно, перезахоронение праха Пушкина в 1841 году, когда ставилось на его могиле мраморное надгробие, либо замена в 1879 году кирпичного цоколя этого памятника - каменным, либо вскрытие могилы поэта в 1902 году, когда во время установки мраморной балюстрады возле надгробия произошел обвал почвы и обнажился гроб Пушкина… Вряд ли кто сможет дать ясный ответ на этот вопрос…
Народная память особенно долго хранила эту легенду. 12 июня 1899 года корреспондент газеты "Новое время", сообщая о праздновании в Святых Горах столетнего юбилея со дня рождения Пушкина, писал: "Здесь в народе говорят, что в монастыре выроют тело Пушкина для следствия и будут кого нужно судить за убийство".
Народные рассказы о Пушкине ярко свидетельствуют о том, что память "простолюдинов" стремилась по-своему сохранить в веках светлое имя Пушкина. Простые крестьяне - земляки поэта, они первые начали прокладывать ту поистине "народную тропу", о которой, как о высшей награде, сужденной поэту, писал Пушкин в своем предсмертном обращении к потомству: "Я памятник себе воздвиг нерукотворный…"
Прошло много лет. Давно нет старой России, которую "нельзя умом понять", нет "барства дикого", горюхинской нищеты и бесправия. Великий Октябрь, открывший новую эру в истории нашей Родины, дал народу высокую культуру. Чудесный мир пушкинского творчества стал неотъемлемой частью нашего чувства Родины, создаваемой нами культуры нового, коммунистического общества. "Народная тропа" к Пушкину не только не заросла, но сделалась широчайшим, подлинно всенародным путем. Об этом свидетельствует широкое паломничество в Пушкинские Горы, в Михайловское. Только в канун юбилейного 1974 года здесь побывало около полумиллиона экскурсантов и туристов. Отовсюду. Всех наций. Всех возрастов. К их услугам свыше ста экскурсоводов - специалистов, имеющих высшее образование: историков, литературоведов, искусствоведов. И вот что знаменательно - многие из них праправнуки местных крепостных крестьян и дворовых людей, современников великого поэта.
Пятьдесят лет тому назад в Михайловском был президент Академии наук СССР А. П. Карпинский. Он приехал с большой группой ученых и писателей, чтобы торжественно поздравить местных крестьян со стодвадцатипятилетием со дня рождения А. С. Пушкина и присвоением селу Святые Горы нового названия - Пушкинские Горы. Обращаясь к землякам поэта, он просил их беречь как зеницу ока пушкинские места, быть их заботливыми и верными хозяевами, ибо они принадлежат векам. "Пушкин, - говорил он, - это не только наше прошлое и настоящее, но и наше будущее. Он верный учитель, наставник, друг и товарищ всех грядущих поколений".
Эти слова здесь все знают от мала до велика. Сегодня каждый житель пушкинского Святогорья - верный хранитель святой пушкинской земли, в которой лежит бессмертное сердце поэта.
ПУШКИНСКИЕ ИМЕНИНЫ
Каждый год в первое воскресенье июня псковичи и гости их со всех концов света приходят в Михайловское на пушкинские именины. Прекрасная эта традиция началась в 1924 году, когда праздновалась столетняя годовщина со дня приезда Пушкина в михайловскую ссылку.
В Пушкинских Горах собрались тогда виднейшие наши писатели, артисты, ученые. Тогда же президент Академии наук СССР А. П. Карпинский предложил идею ежегодного проведения в Пушкинском заповеднике народных празднеств, посвященных дню рождения поэта. Эти праздники, говорил он, должны быть праздниками поэзии, радости, дружбы народов.
И вот Пушкинский праздник в Святогорье. Желание увидеть своими глазами народное поклонение Пушкину - для многих неодолимо. В великом множестве стоят люди у подошвы Синичьей горы, у древних стен Святогорского монастыря. Там, за каменной оградой, на холме, "поставлен памятник простой", там могила поэта, его печальный "предел".
Гостей много, очень много. Репродукторы доносят до них шелест цветов и венков, возлагаемых на могилу. У самой могилы - поэты из всех наших республик и многих зарубежных стран. Только они. Им - честь и место!
Все терпеливо ждут начала торжества, глубоко запрятав свое волнение. Выдают лишь глаза, устремленные к могиле, скрытой могучими липами.
Но вот зазвучал проникновенный голос Ираклия Луарсабовича Андроникова - председателя постоянного Комитета по проведению праздника. Все обнажили головы и замерли. Андроников говорит: "Такого еще не бывало в нашей стране. Такого числа гостей не видал еще ни один хозяин. И небывалое это число оттого еще более небывалое, что этих гостей никто специально не приглашает. Они едут сами к Пушкину, потому что не могут не приехать…"
Выступают поэты и писатели. Гремит музыка Глинки. Его "Славься". Ликующе звучит гимн Родине, подарившей миру гения. Все смотрят вверх, на величавый символ бессмертия Пушкина - Успенский собор. Его белые стены торжественно поднимаются из темной зелени Святой горы. Этот памятник знаком всем. Он - открытая страница древней летописи, запечатлевшая "земли родной минувшую судьбу", таящая в себе легендарного Бояна - Пушкина. Стремительно уходящий ввысь шпиль колокольни волнует, как высокая, мучительная нота, которой заканчивается песня о Родине…
Из окон собора доносится голос Ивана Семеновича Козловского. Детские голоса ему подпевают "Вечерний звон". Раздумчивая грустная мелодия плывет над могилой, над землей, несется к небу…
Широко распахиваются монастырские ворота. Нескончаемой вереницей люди идут к могиле поэта. Могила утопает в цветах и венках.
Льется к солнцу народная музыка во славу вечной жизни поэта, звучат стихи о любви к Пушкину, стихи о братстве, о дружбе народов, о Родине… Они звучат в Святогорье весь день. Так было в прошлые годы, так будет всегда.
Прекрасно сказал об этом празднике старейший чудеснейший поэт нашей Родины Павел Григорьевич Антокольский:
"Какое прекрасное, легкое, чистое сочетание слов - Пушкинский день поэзии! Как оно естественно, подсказанное и оправданное всей нашей историей, всей бессмертной жизнью Пушкина!.. Пускай же обычай этого праздника навсегда останется на нашей земле как праздник поэзии и поэтов!"
Но обратимся к истории. Посмотрим, как же проходил первый пушкинский праздник, организованный в мае 1899 года в честь столетия со дня рождения поэта.
* * *
Весной 1899 года Михайловское было куплено у наследников Пушкина в национальную собственность. Много лет с разрешения правительства ходили местные крестьяне по России с кружками и подписными листами, собирая пожертвования на это приобретение. Их стараниями свершилось тогда это святое дело. Сбылись предсказания лучших людей России, мечтавших о том времени, когда Михайловское, в котором явился миру новый Пушкин, где произошло второе его рождение, перестало быть "гробом повапленным".
Но странно выглядел этот первый пушкинский праздник. Передо мною документы архива Комитета по проведению пушкинского столетия, газетные вырезки того времени, воспоминания современников. Читаешь и думаешь: какая пропасть отделяет наше время от тех Дней! Кто только не воспользовался этим праздником для устройства своих темных дел! Тут и ловкие торговцы, и темные дельцы, спекулянты и церковники…
Задолго до праздника в деревнях и селах были приостановлены все работы в поле. Люди были мобилизованы на ремонт дорог, мостов, на сооружение около Святогорского монастыря временного помпезного "Храма Славы Пушкина", ремонт присутственных зданий Святогорья и проч. и проч.
В Святые Горы понаехали маркитанты и кабатчики всех рангов и мастей. На дверях трактиров вывешивались объявления о том, что здесь в памятные дни будут подаваться специальные блюда "беф а ля Пушкин" и "салат а ля Евгений Онегин". Фирма купца Шустова выставила свои рекламные щиты, сообщавшие о том, что ею выпущен "Юбилейный ликер Александра Сергеевича" с портретом поэта на этикетке и полным текстом стихотворения "Я люблю веселый пир". Ликер был в стеклянных бутылках в виде фигурки Пушкина и с пробкой, изображающей его черную шляпу.
Пушкинским праздником широко воспользовалась братия Святогорского монастыря, принимавшая круглосуточно заказы на "неугасимые" свечи и лампады, молебствия и панихиды по "болярину Александру".
То немногое хорошее, что было сделано энтузиастами, истинными просветителями, потонуло в дебрях бюрократизма и полицейского произвола. Царское правительство, разрешив проведение народного праздника в псковской деревне, ставило себе тайной целью преградить "народную тропу" к Пушкину. Оно всеми средствами старалось предупредить "манифестации и излишнее прославление вольнолюбивого духа Пушкина", о чем юбилейному комитету и всем губернским и уездным властям сообщалось в специальном предписания Министерства внутренних дел.
Для наблюдения за порядком со всех уездов губернии были сняты и направлены в Святые Горы урядники, жандармы, приставы. В помощь им прибыла воинская часть из псковского гарнизона, разбившая свой лагерь неподалеку от Святогорской обители. Псковский губернатор в своем секретном циркуляре уездным властям повелел, чтобы "при приезде господ гостей и начальствующих лиц велось тщательное наблюдение над местными крестьянами, дабы не подавалось ими никаких прошений и жалоб; всех неряшливо и бедно одетых не пускать в места скопления господ гостей, а также в сады и парки. Всюду обеспечить чистоту и опрятность. Церкви и монастырские здания иллюминировать плошками с воском и салом, в двойном количестве, а возжигать оные лишь в то время, как будет дано знать из полиции. А также следует иметь достаточное количество плошек, долженствующих быть поставленными на арках при въезде в Святые Горы и при входе в "Храм Славы". А особливо также смотреть за лицами нетрезвого состояния, немедля забирая их в арестантский дом. О всех происшествиях записывать в специальный журнал, копии записей незамедлительно доводить до сведения канцелярии губернатора".
Вход во двор Святогорского монастыря был совсем закрыт для простого люда. Сюда пускали только по особым пропускам, отпечатанным в типографии псковского губернатора. Пропуска проверялись специальным нарядом полицейских. А в самый день праздника у Святых ворот монастыря стоял при полном параде сам граф П. А. Гейден, известный опочецкий помещик. Это был тот самый Гейден, которого В. И. Ленин охарактеризовал в своей работе "Памяти графа Гейдена" как особо рьяного контрреволюционера, умевшего "тонко и хитро защищать интересы своего класса", искусно прикрывать "флером благородных слов и внешнего Джентльменства корыстные стремления и хищные аппетиты крепостников…"