И – всемирную известность: на долгие годы "Битва в пути" стала "визитной карточкой" советского кинематографа – с этим фильмом творческая группа его создателей и исполнители главных ролей, в том числе и Наталья Фатеева, объездили практически весь мир, кроме разве что Австралии и Южной Америки. "Битву в пути" показывали и в Голливуде, и именно там о Фатеевой заговорили как о равной американским кинодивам первой величины.
В СССР о Наталье Фатеевой писали, что она рождена для роли Тины Карамыш. Один из самых значительных женских образов в отечественной литературе того времени, роль, о которой можно только мечтать, "Тинка, льдинка-холодинка" – совершенная женщина, идеал, гармоничная личность! – на редкость точное совпадение с обликом Фатеевой и тем душевным ладом, что заложен был в него актрисой и режиссером в их совместной работе над фильмом.
Фатеева получилась той особенной женщиной, что запомнилась и полюбилась читателям книги, – легкая походка, светлые глаза, внешняя сдержанность и потрясающее тепло, исходящее от всего ее существа, умница и праведница – настоящая женщина в каждом поступке, в каждом движении, слове. Женщина, даже в рамках жестко регламентированных производственных отношений сохранившая красоту и элегантность, чувственность и нежность. И даже ее несложившаяся женская судьба все равно казалась завидной – героиня Фатеевой оставалась одна, но она была любима и умела любить.
И даже несмотря на то, что героине Фатеевой остался минимум от возможного экранного времени, режиссер и актриса сделали все, чтобы этот образ вызывал всеобщие симпатии. ЭтаТина была необычной начальницей – она не стучала кулаком по столу, не повышала голос, не пробивала "всем корпусом" стены непонимания и души сомневающихся. Она излучала свет и притягивала к себе, как магнит.
И хотя Басова впоследствии не раз упрекали в том, что линия Тина-Бахирев очерчена в фильме более бегло и скупо, чем в романе, но, несмотря на лаконичность кинорассказа об их любви, эти отношения воплощали собой на экране красоту и глубину подлинных чувств. "Создатели фильма говорят о любви целомудренно, строго, но мы верим Тине и Бахиреву. Потому что не раз видели, как вспыхивала радость взаимного понимания в их глазах, как тянулись они друг к другу в минуты удач и огорчений", – писал один из рецензентов после выхода картины в большой прокат.
А какой поэтической силой были наполнены два главных по событийной значимости эпизода встреч Тины и Бахирева! Вот сцена безмолвного объяснения – поцелуй у березки в тихом и торжественном белом лесу: выражение глаз Тины-Фатеевой, лучащихся особо нежным, согревающим душу светом, говорит неизмеримо больше, чем любая реплика в диалоге. И финал – последнее прощание, тоже у березки: Бахирев на подножке попутной машины подъезжает, чтобы перехватить идущую с завода Тину, и у него не хватает сил и слов, чтобы сказать больше, чем чувствует он, и видят зрители. Как мимолетно это экранное мгновение последней встречи – ссутулившийся под гнетом обстоятельств Бахирев, вынужденный уехать от своей любви, и Тина – напряженная, словно струна, буквально слившаяся со стволом дерева, словно ища в его жизненных соках поддержку. Даже в этих, казалось бы, незамысловатых, знаковых мизансценах, графически выразительно выстроенных режиссером Басовым, Фатеева столь достоверна была в изображении счастья и драмы, что эпизоды приобретали еще большую многозначительность и весомость.
Одна из самых красивых сцен в фильме – утренняя встреча Тины и Бахирева-Ульянова в цехе: просидевшая всю ночь за чертежами Тина просыпается, услышав изумленный и обеспокоенный за нее родной голос: "Всю ночь работала?" И мы видим ее по-детски беззащитный взгляд лучащихся теплом прозрачных глаз, видим, как она откидывает волосы со лба, открывая волнующее, неправдоподобно прекрасное лицо, и попадаем – безнадежно, безвозвратно – под обаяние актерского, магически всесильного очарования. Кажется, и сам режиссер словно напоследок смотрел влюбленными глазами с помощью оператора через глазок кинокамеры на Фатееву и не мог налюбоваться на эту навсегда ускользающую из его жизни красоту.
Роль Тины стала этапной в киносудьбе Фатеевой, сам фильм – в дальнейшем творчестве Басова, но в их личной жизни успех "Битвы в пути" уже ничего не мог изменить. Они оба тяжелейшим образом переживали трагедию расставания, но если для Фатеевой это было ее собственное решение, то для Басова ситуация складывалась совершенно иначе – его бросила любимая жена. Еще одно крушение надежды на счастье, еще один "дантов" круг, в котором надо было пройти ад развода и очередного разочарования в сделанном когда-то выборе. Близкие друзья режиссера рассказывали, что отчаяние Басова было столь велико, что в какой-то момент он даже хотел покончить с собой.
Еще три года после официального развода Басов и Фатеева жили в одной квартире, и, когда пришло время разъехаться уже окончательно, Фатеева, по ее словам, "помогала мужу укладывать вещи и плакала – все так срослось за годы, проведенные ими вместе". Супруги не расстались друзьями, по крайней мере, первое после развода время. И хотя еще много лет они жили на одной улице, Басов почти не видел родного сына – Владимир-младший рос в Харькове, у бабушки.
От депрессии оба спасались в работе. Фатеева уехала к Черному морю, где снималась в очаровательной лирической комедии Г. Оганесяна по сценарию С. Михалкова "Три плюс два" вместе с Н. Кустинской, Е. Жариковым, Г. Ниловым и… Андреем Мироновым.
Именно Миронов, по словам актрисы, помог ей пережить то самое страшное, первое время после расставания с Басовым. Миронов влюбился в синеглазую красавицу стремительно, со всем пылом, на который был способен примерный мамин сын. Он не обращал внимания ни на разницу в возрасте (Фатеева была на несколько лет старше Андрея), ни на то, что у его любимой был ребенок, а сама она уже прошла суровую школу семейной жизни. Обаятельный и веселый Миронов преданно смотрел Фатеевой в глаза не только по роли, он, по ее собственному выражению, "отогрел душу", заледеневшую после недавней семейной трагедии.
Но интеллигентный, милый молодой человек не смог "соперничать" для Фатеевой с бывшим супругом ни в чем – она все время сравнивала Андрея с Басовым, и сравнение это было не в пользу первого. Басов по-прежнему оставался для нее символом настоящего мужчины. В их пусть нелегкой совместной семейной жизни присутствовали совсем другие масштабы человеческих страстей. Басов был человеком зрелым, прошедшим войну, опытным режиссером. Юный, трогательно влюбленный в нее Миронов был совершенно другим – мог что-то кричать, стоя под балконом, бросать камушки в окно, вызывая ее из дома, и романтически шептать слова любви в телефонную трубку. "Когда мы встречались после какого-то перерыва, Андрей в первый момент всегда жутко терялся, потом брал себя в руки, начинал говорить какие-то эпатажные тексты, чтобы скрыть волнение. Однажды мы ехали с ним вдвоем в купе, и он все время пытался меня поддеть, потому что я была единственной женщиной, которая отказалась стать его женой", – вспоминала то время Наталья Фатеева.
В общем-то рациональной, уравновешенной Фатеевой это все казалось "детскими радостями", которые, конечно, доставили ей много приятных минут, но не могли полностью компенсировать утраченное. И хотя Миронов даже представил Наталью матери как будущую жену, Фатеева не приняла его предложения. Она со свойственной ей бескомпромиссностью сделала то, что считала единственно правильным: однажды пригласила к себе на день рождения двух, как ей виделось, абсолютно подходящих друг другу людей – Андрея Миронова и Ларису Голубкину. Свела и благословила.
Фатеева еще не раз пыталась устроить свое счастье без Басова, но все неудачно – вскоре после развода с Басовым она вышла замуж за известного космонавта Бориса Егорова, и, увы, тоже ненадолго. Их – Фатеевой и Басова – общий сын вырос без отца и с детских лет был часто предоставлен самому себе. Сама Фатеева не раз впоследствии говорила, что в характере Владимира Басова-младшего черты и таланты отца и матери переплелись весьма причудливо и неповторимо. С пятого класса Володя начал курить тайно, с восьмого – открыто. В 1973-м и 1974-м сыграл в двух сериях одного из самых популярных в те годы детских "сериалов большого экрана" – фантастических фильмах "Москва – Кассиопея" и "Отроки во Вселенной". Родители видели в нем актера, и, хотя Владимир все время мечтал о профессии режиссера, матери в тот раз удалось настоять на своем – Владимир поступил во ВГИК на актерский факультет на курс Сергея Бондарчука. В 18 он решил жениться и привел невесту домой: его избранница – Ольга, дочь известного дипломата – была его одноклассницей. И это была та самая "школьная любовь", которая нередко заканчивается настоящим браком и серьезными отношениями на всю жизнь. Но Ольга – или этот поступок сына? – матери не понравилась, Фатеева посчитала их брак скоропалительным и преждевременным. Она полагала, что молодые еще должны проверить свои чувства, и вскоре Владимир и Ольга Басовы вынуждены были уехать из родного для Владимира дома – много лет скитались по съемным квартирам, но испытание выдержали и не расстались. Ольга закончила иняз, работала на престижном месте в Гостелерадио. Владимир учился во ВГИКе и продолжал сниматься в кино, но в начале 90-х он добился права на первую постановку и с тех пор стал кинорежиссером. В конце концов Владимиру удалось увлечь своей профессией и супругу, и теперь они вместе снимают фильмы. У них растет сын Иван, которому недавно исполнилось 14 лет, и он играет почти во всех "семейных" картинах.
Среди самых известных из них – "Вместо меня" и телесериалы "Любовь.ru" и "Кобра. Черная кровь". От отца, по мнению ряда современных кинокритиков, Владимиру Басову-младшему достались экранное чувство стиля, сюжетной интриги, умение находить перспективный драматургический материал и неожиданные сценарные повороты. Его первый фильм "Бездна" был воспринят как "уникальный по своей беспримесной чистоте" образец жанрового кино, по форме – коммерческий триллер с элементами обязательного "моралите". От отца – чутье на оригинальное, и, может быть, именно поэтому одна из рецензий на фильм Владимира Басова-младшего "Одинокий игрок" так и называлась "Внимание: новый русский жанр". Новое на нашем экране – и его совсем недавно снятый фильм с рабочим названием "Чистые ключи", о котором говорят, как о "Твин Пикс" по-русски.
От матери Владимиру Басову-младшему достались упрямый характер и свободомыслие – Фатеева всегда воспитывала в сыне дух свободы, сомнения и независимости. Она никогда не принадлежала к числу горячих сторонников того образа жизни, который вела вся страна. Фатеева считала, что именно он – порождение всех тех бед, в результате которых складывались судьбы и характеры ее мужей. По ее твердому убеждению, они жили в такой стране, где мужчина не мог содержать семью, – женщина волокла на себе все, превращаясь в заложницу быта. В свое время попытка идеологического руководства труппой Театра им. М. Ермоловой заставить Фатееву окончить курсы марксизма-ленинизма стала одной из причин, побудивших актрису, по ее словам, оставить эту прославленную сцену. Фатеева давала сыну читать книги Солженицына и других авторов так называемой "диссидентской литературы", вместе они часто слушали Би-би-си и "Голос Америки". И Володя, по его собственному признанию, вырос чуть ли не ярым антисоветчиком – "хамил, лез на рожон, чуть ли не плевал на Мавзолей, и поэтому меня часто вызывали к директору школы".
С годами кинематограф и отец стали его idee fiхe. В 1981 году Владимир Басов-младший закончил ВГИК и даже дважды сыграл в фильмах Басова-старшего – "Время и семья Конвей" (1984) и "Семь криков в океане" (1986), говорить о которых не хочет из соображений этических: к тому времени Басов-старший уже перенес тяжелейший инсульт, был наполовину парализован, и поэтому близкие и друзья Басова-старшего снимали фильмы практически вместе с ним – прикованным к инвалидному креслу, с палкой в руке…
Наталья Фатеева и сегодня говорит о том, что Басов-старший был тем человеком, с которым она могла бы быть по-настоящему счастлива в жизни и творчестве. В одном из интервью она как-то сказала: "Я всю жизнь сожалела, что мы с ним расстались. Потому что это был мой человек. Мне с ним было интересно. Но он был невыносимым. Он перекрутил и переломал мою жизнь. В то же время благодаря этому я обрела себя и благодарна ему за пройденную мною школу жизни". Если бы, если бы…
По словам актрисы, свою жизнь с Басовым и его судьбу она провидчески предчувствовала еще в самом начале их семейных отношений – не предрекла, просто почувствовала будущее. И потом, когда все так и случилось, переживала. Со временем стерлись обиды и боль – и недавно сказанное ею о Басове звучит как стихи: "Спасала, когда он болел. И после – похоронила его".
Глава 5
Профессия – актер
Петр Тодоровский, кинорежиссер и большой поклонник актерского таланта Владимира Басова, однажды сказал: "Басов создал у нас на экране некую чаплиниану, только на свой лад. Именно на свой – потому что Басова трудно с кем-либо сравнивать. И пора уже специально для него писать роли". Но, собственно говоря, первая заметная роль Басова на экране была придумана именно так – "под Басова".
Два уже известных молодых режиссера практически одновременно завершали работу над своими фильмами – Владимир Басов заканчивал "Тишину", Георгий Данелия – "Я шагаю по Москве". Басов в то время уже считался признанным мастером, почти мэтром – за его плечами успешные в прокате и получившие одобрение свыше "Школа мужества" и "Битва в пути". Данелия только-только нащупывал свой путь, свой жанр, хотя он уже и успел поработать ассистентом Игоря Таланкина в его теплой и трогательной картине "Сережа", и снял первую большую киноработу "Путь к причалу", но все эти фильмы стояли чуть в стороне от его собственного стиля – современной лирической комедии.
"Я шагаю по Москве" был уже снят и практически смонтирован, когда смотревшая его на очередном этапе комиссия обратила внимание постановщиков на то, что в истории о сегодняшней молодежи не хватает поучительного момента. Данелии предложили серьезно подумать над тем, чтобы ввести в картину эпизод, в котором прозвучало бы разоблачение каких-то социально-нравственных пороков, пусть даже преподнесенных не в трагических красках, а в лирическом ключе картины. И вот буквально под лозунгом "Даешь сатиру!" возник персонаж полотер, сняться в роли которого Данелия пригласил Владимира Басова.
Почему именно Басов? Потому что, как впоследствии шутил сам Басов, "где еще они найдут второй такой нос!". Но в ироническом автопортрете режиссера – настоящая правда о том удивительном даре, которым кроме прочих наделила его природа. И этот дар – его лицо, его внешность, его пластика и речь.
Про такое лицо говорят – наградил же Господь. Именно так – наградил, вылепил по какому-то художественному наитию специально для того, чтобы играть крупным планом. Так, чтобы не отрываясь и зачарованно зритель мог смотреть в эти глаза, которые могут быть и бесконечно глубокими, и прозрачно-пустыми, переполненными невероятной по композиции гаммой чувств – от пронзительной тоски до безудержного веселья – и точечно декларирующими лозунг или знак. Басовский облик, кажется, предназначен для лицедейства – "на задачу" работают все его составные части, взаимодействие между которыми отрегулировано и сбалансировано, как в четко отлаженном механизме швейцарских часов. Ничего лишнего, все на своем месте.
"Гуттаперчевое лицо", "маска на все случаи жизни", "неповторимая личина" – какие только не пытались критики подобрать слова и выражения, чтобы объяснить этот феномен – актер Владимир Басов. Его характерное лицо, выразительная мимика и пластика "без костей", четкая акцентированная речь, неподражаемая улыбка делали любое его появление на экране заметным и запоминающимся. Его сравнивали с Бурвилем и Сергеем Филипповым. Но это сопоставление – поверхностное, внешнее. И когда в популярной в наши дни телевизионной передаче показали "двойной портрет" Басова и Филиппова, стало очевидно – они совершенно разные! Филиппов – художник резкий, силуэтно очерченный, живая карикатура, а у Басова – лиричный взгляд и проникающие в душу глаза.
Сочетание именно этих качеств – внешней "клоунады" и внутреннего лиризма – было нужно Георгию Данелии, чтобы навязываемый ему эпизод не превратился в обличительную сатиру, разрушив удивительную весеннюю атмосферу картины. И Данелия позвал Басова, который в этот момент клеил "Тишину" в монтажной, – упросил, уговорил, убедил. Увел за собой в павильон, и требуемый эпизод сняли в тот же день буквально за несколько часов. А в "Я шагаю по Москве" появился еще один замечательный персонаж.
Помните, Володя Ермаков, молодой человек, начинающий литератор, приехавший в столицу издалека – с ударной комсомольской стройки где-то в Сибири, вместе с новым знакомым Николаем разыскивает в Москве известного писателя, которому он прежде посылал на рецензирование свои первые рассказы – пробу пера и таланта, и вот теперь пришел с уже напечатанным в журнале рассказом. Появившись в квартире мэтра, Володя и Колька застают его за странным занятием – "писатель", среднего роста худощавый человек со скульптурно-выразительным лицом, вдохновенно натирает полы своей просторной квартиры. В нем на первый взгляд ничто не выдает "работника умственного труда" – "писатель" одет по-домашнему, одна штанина брюк закатана почти до колена, рубашка навыпуск, швабра в руках. И при этом он еще и вполголоса напевает – весьма музыкально и артистично – "Постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом".
Оказывается, так "хозяин" дома "отдыхает" от праведных литературных трудов, от забот о моральном благе общества. И, разобравшись, зачем пожаловали гости, он радушно принимает их в "своем" кабинете за письменным столом на фоне книжных полок с роскошными антикварными корешками и гипсовым бюстом иронично улыбающегося Вольтера. "Писатель" широким жестом приглашает оробевших от встречи с "мэтром" молодых людей присесть и читает им пространную и довольно язвительную лекцию о том, что хорошо в литературе и чего, по его мнению, начинающему писателю делать не стоит. Он профессиональным жестом перелистывает поданный ему Володей журнал и, не досмотрев, приступает к анализу: начинает говорить – прочувствованно, страстно, "самовозгораясь" на каждом слове.
Его речь пересыпана штампами, подобными "Если можешь не писать – не пиши", "Писатель должен глубоко проникать в жизнь", "Нравятся девочки, а литература – это искусство", произносимыми столь убедительно, что сомнений в искренности говорящего даже и не возникает. "Писатель" поучал ошеломленную молодежь с жаром настоящего борца с лакировкой и конъюнктурой, говорил уверенно и убежденно, используя весь арсенал словесной демагогии.
И лишь с приходом настоящего писателя, негромко наблюдающего за происходящим, становилось ясно, что перед героями фильма и зрителями – настоящий полотер. Но полотер с такой колоритной индивидуальностью, что по сравнению с ним действительный хозяин квартиры кажется скромным, обычным человеком с ничем не примечательной внешностью и манерами. Таким, каким, наверное, и должен был быть настоящий советский писатель – нормальный труженик литературного фронта.