На вопросы о своем возрасте граф никогда не давал прямого ответа. Отрицал, что может дать молодость старикам, но давал понять, что знает, как остановить старение. Нужна была диета и чудодейственный эликсир, секрет которого граф так никому и не раскрыл. Своим поведением Сен-Жермен подтверждал все это. Во время званых обедов ничего не ел, а дома употреблял только овсяную кашу, крупяные блюда и белое мясо цыплят. По большим праздникам выпивал немного вина.
Имеют место небезосновательные утверждения, что Сен-Жермен был тайным агентом ряда европейских держав. Родоначальник готического романа Хорас Уолпол уверял, что еще в 1743 году Сен-Жермен был арестован в Лондоне как агент сторонников опального герцога Йоркского, будущего короля Англии Якова II. А во Франции графа начали подозревать в связях с Пруссией (что, впрочем, доказано не было).
Сен-Жермен действительно был сторонником антиавстрийской партии, то есть отдавал предпочтение союзу Франции с Пруссией, а не с Австрией. Эту партию возглавлял его покровитель герцог Бель-Иль. Ему противостоял министр иностранных дел герцог де Шуазель, пользовавшийся большим влиянием при дворе. Сен-Жермен не мог не мешать ему. Ведь таинственный граф предсказал королю, что сокрушительные поражения, которые потерпел прусский король Фридрих II от русской армии, не станут причиной разгрома Пруссии, и оказался прав. После смерти Елизаветы Петровны ее наследник Петр III, преклонявшийся перед Фридрихом, поспешил заключить мир. Людовик и мадам Помпадур были в восторге от своей новой игрушки. Но Шуазель ждал своего часа и дождался его.
Известно, что Сен-Жермен все же был тайным агентом Людовика и осуществлял его личную дипломатию. В 1760 году по приказу короля он был направлен с секретным поручением в Гаагу, чтобы провести тайные переговоры с английским послом генералом Йорком. Видимо, имели место и другие поручения. Здесь графу довелось встретиться с другим авантюристом – Казановой, которому незадолго до того по приказу французского правительства удалось выведать всю информацию об английской эскадре. Казанова, который увидел в Сен-Жермене опасного конкурента, очернил соперника в глазах французского посла д’Афри. А последний, видимо, поспособствовал неудаче переговоров графа с английскими и прусскими представителями. Сам Сен-Жермен тоже вел себя не слитком осторожно. Он увлекся и, продолжая создавать вокруг себя ореол загадочности, прозрачными намеками дал понять окружающим суть своей миссии. А хуже всего было то, что граф позволил себе высказывания, в которых Людовик и его двор выглядели далеко не лучшим образом.
Некоторое время д’Афри, побаиваясь магических возможностей Сен-Жермена, молчал, но потом все же отправил своему начальнику Шуазелю подробное донесение о деятельности королевского посланника. Тот немедленно воспользовался ситуацией. На заседании министров в присутствии короля герцог зачитал эти документы, а д’Афри приказал вызвать Сен-Жермена и запретить ему вмешиваться в политику, пригрозив тюрьмой. Он также требовал выдачи графа голландскими властями. Однако кто-то из друзей предупредил его, и тот успел бежать в Англию.
В Туманном Альбионе, однако, Сен-Жермен долго не задержался. Власти не хотели портить из-за него отношения с французским министром иностранных дел. Пришлось перебраться в Германию.
Однако существуют факты, которые противоречат такому ходу событий. В своих мемуарах Казанова утверждает, что в Лондоне Сен-Жермен выполнял задание Шуазеля и что он встретил графа в Париже уже в 1761 году, где тот прогуливался в обществе графа д’Юфре. То есть "сбежавшего" агента в столице никто не преследовал. Более того, один из мемуаристов того времени, ссылаясь на д’Юфре, рассказал Шуазелю про присутствие Сен-Жермена в Париже. Ответ герцога изумил рассказчика. Министр сказал: "Я не удивляюсь этому, так как он провел ночь в моем кабинете".
В 1762 году граф неожиданно появился в Петербурге, что дало повод говорить о его участии в заговоре по возведению на трон Екатерины II. Именно он будто бы уговаривал Екатерину не проявлять жестокости к Петру III и не "растворять любодеяние убийством".
Известно, что граф был близким другом Орловых, с которыми познакомился еще в 1772 году в Ливорно. В ближайшем окружении Екатерины был некто "господин Оден", который принадлежал то ли к масонам, то ли к розенкрейцерам. Датский посланник в России А. Шумахер был убежден, что под этим именем скрывался Сен-Жермен.
Любопытно, что довольно много историков считают причастными к перевороту тайные организации эзотерического толка. Некоторые в этой связи называют тайным организатором заговора Сен-Жермена. Об этом в своей книге "История французской колонии в Москве" писал историк Ф. Тастевэн. А в наши дни историк Р. Белоусов утверждает: "Что касается роли Сен-Жермена в этой истории, то, повторяю, этому есть лишь косвенное свидетельство. Но фактом остается то, что граф был другом, доверенным лицом Орлова, помогал ему в Петербурге накануне переворота 1762 года и будто бы даже Орлов выплачивал "дорогому отцу" крупные суммы за предсказания будущих побед Екатерины II и за помощь в воцарении ее на российском престоле".
Таким образом, Сен-Жермен вдруг выступает перед нами в одной своей ипостаси – как участник тайных обществ, тамплиер, розенкрейцер либо масон. А если придерживаться точки зрения поклонников оккультных "наук", то не простым участником.
Причастность Сен-Жермена к модному в эпоху Просвещения масонству можно считать доказанной. В своих мемуарах Калиостро прямо называет его одним из основателей масонства, а также говорит о том, что граф посвятил его в орден тамплиеров. Этот орден, правда, по историческим данным, был уничтожен еще в 1312 году французским королем Филиппом IV Красивым и папой Климентом V. Однако и в наши дни существуют люди, которые называют себя тамплиерами. Они глубоко убеждены в том, что Сен-Жермен имел одно из высших посвящений ордена.
Другие шли еще дальше. В своем "Теософском словаре" Елена Блаватская писала: "Граф Сен-Жермен безусловно был величайшим восточным адептом, равного которому за последние столетия в Европе не было". Теософское общество уверяло, что он является одним из посвященных, членом "Небесной Матрейи". А современные оккультисты различных толков считают его Адептом, называют Посланцем Гималаев, Чоханом Седьмого луча, посланцем Светлых миров. Они также относят его к числу таинственных духовных руководителей человечества, посланцем школы Мистерий, выполняющим указы высших сил. Они искренне верят, что граф время от времени удалялся в сердце Гималаев, чтобы через некоторое время вновь появиться среди людей. Поводом для этого, видимо, послужили мемуары некоего Франца Греффера, опубликованные в Вене в 1845 году. В них автор заявляет, что Сен-Жермен будто бы сказал ему: "В конце (XVIII) столетия я исчезну из Европы и отправлюсь в Гималаи… Ровно через 85 лет люди опять увидят меня". Кроме того, авторству Сен-Жермена приписывается эзотерический труд "Тринософия", полный мистических символов и "сокровенных знаний", которые вряд ли кто-нибудь в состоянии понять.
В 1770–1774 годах граф вновь подвизался в Париже, потом перебрался в Германию. По некоторым данным, он жил в Касселе у ландграфа Карла Гессенского, правителя области Шлезвиг (Ютландия) и своего близкого друга. Там он занимался алхимией. В 1795 (по другим данным в 1793) году во время проведения экспериментов с красителями заболел и, несмотря на обилие лекарств, которые готовил его личный аптекарь, умер. Карл в это время отсутствовал и очень сокрушался о своей потере.
Такова одна из версий. По другой, Сен-Жермен умер в Экернферде (Шлезвиг) 27 февраля 1784 года и 2 марта был похоронен, о чем имеются соответствующие записи в церковно-приходской книге.
Несмотря на это, теософы продолжают утверждать, что граф бессмертен. По их версии, в 1884 году он якобы прошел через так называемую "философскую смерть" и что так до него уже делали Фрэнсис Бэкон и Ференц Ракоци, инсценировавшие свой уход в мир иной. При этом, кроме странного, на их взгляд, совпадения смерти с отсутствием Карла Гессенского, никаких доказательств "посвященные" в пользу своей точки зрения не приводят. Впрочем, один из современников графа писал, что ни на одной из могильных плит в Экернферде имени Сен-Жермена не значится, и прямо назвал его смерть мнимой.
Долгое время не утихали слухи о том, что Сен-Жермена уже после его смерти видели в различных местах, в том числе и люди, близко знавшие его. Мадам де Адемар писала о встречи с ним в Париже в 1789 году, а Франц Грефер – в 1790-м. В 1788 году французский посланник в Венеции встретился с графом на площади Сан-Марко и даже беседовал с ним. В 1785 году в Париже состоялась встреча франкмасонов. В сохранившемся списке его участников имя Сен-Жермена стоит наряду с именами Месмера и Лафатера.
Тридцать лет спустя в кулуарах Венского конгресса мадам Жанлис, увидев ничуть не изменившегося за это долгое время графа, бросилась к старому знакомому, но тот уклонился от встречи и тут же покинул Вену.
Еще более удивительная история приключилась с одним из отставных французских сановников, достигшим весьма преклонных лет. Гуляя по бульвару, он внезапно увидел совершенно не изменившегося за десятилетия Сен-Жермена. Старик не стал обнаруживать свое присутствие, а решил понаблюдать за странным человеком. Вскоре он узнал, где тот живет и что его имя – майор Фрезер. Заинтригованный француз нашел предлог для знакомства и три раза имел с майором довольно долгие беседы, во время которых тот рассказывал ему много такого, что могло быть известно только очевидцу, жившему много лет назад. Однако в третий раз старик осторожно обмолвился, что знал когда-то Сен-Жермена. Фрезер поспешил проститься, а на другой день его собеседник узнал, что тот спешно покинул Париж в неизвестном направлении. Полагают, что Сен-Жермен не узнал сильно постаревшего знакомого, а поняв, что тот может раскрыть его инкогнито, решил бежать.
Последний раз графа видели в декабре 1939 года, однако достоверность этого факта доказана быть не может. Ведь все, кто мог его знать лично, к тому времени уже умерли. Это, однако, не исключает того, что в один прекрасный день на страницах современных газет появится сообщение о встрече с воскресшим Сен-Жерменом, который, оправдывая один из своих псевдонимов, как птица Феникс время от времени восстает из пепла забвения. Так что в отношении нашего героя остаются и наверняка останутся актуальными слова, сказанные когда-то великим скептиком Фридрихом Великим: "Это человек, который не умирает".
КАЗАНОВА ДЖОВАННИ ДЖАКОМО
(род. в 1725 г. – ум. в 1798 г.)
Венецианский авантюрист международного масштаба. Его имя стало нарицательным – синонимом любвеобильности, распущенности и плутовства. Современники же знали его еще и как человека крайне разносторонних талантов – алхимика, юриста, математика, музыканта, финансиста, историка. Автор всемирно известных мемуаров.
Джакомо Казанова относится к тем людям, которых знает весь мир. Он был знаменит при жизни, не забыли о нем и после смерти. О нем слагают песни, причем далеко за пределами его родины. О нем сочиняют стихи. Он герой фильмов и книг. Сам же о себе он писал: "Я, Джакомо Казанова, венецианец, по склонностям – ученый, по привычкам – независимый человек и настолько богат, что не нуждаюсь ни в чьей помощи. Путешествую я для удовольствия. В течение моей долгой страдальческой жизни я являюсь жертвой интриг со стороны негодяев". Каким же он был, этот интереснейший человек, собеседник коронованных особ, узник европейских тюрем и завсегдатай игорных и публичных домов?
Единственное, что досталось родственникам Казановы после его смерти, – рукопись, на титульном листе которой значилось: "Жак Казанова де Сейнгальт, венецианец. История моей жизни". Почему Жак? Да потому, что последние годы жизни Джакомо провел во Франции. А вот "шевалье де Сейнгальт" – это он выдумал. Чего только ни напридумывал Казанова за свою жизнь, но в этом титуле мало кто сомневался. Как-то в Германии его спросили, почему он носит фальшивое имя. Казанова с присущим ему остроумием возразил, что это не так: он просто взял из алфавита, который не является чьей-то собственностью, восемь букв. Этого имени никто не носит и, соответственно, у него не оспаривает. А подлинно оно настолько, что он получил по нему пятьдесят тысяч гульденов у банкира Карли. Сам же Казанова в него верил так искренне, что даже подписывал им не только векселя и другие финансовые документы, но и свои книги. Хотя однажды и признался: "Я не родился дворянином – дворянства я добился сам".
Родилась будущая знаменитость 2 апреля 1725 года в Светлейшей Республике Венеция в семье дочери сапожника актрисы Дзанетты Фаруси и актера Гаэтано Казановы. Впрочем, есть основания полагать, что подлинным отцом мальчика был венецианский патриций Микеле Гримани. Вопрос о происхождении был для Джакомо всегда чрезвычайно болезненным.
В семье Казановы, как во всякой итальянской семье, было много детей. Джакомо был первенцем и имел трех братьев и сестру. Некоторые исследователи полагают, что один из братьев – Франческо – является незаконнорожденным сыном короля Англии Георга III. Он родился после того, как его мать стала любовницей принца Уэльского, когда играла в Лондоне в итальянской комедии.
Впоследствии Франческо Казанова стал известным художником-баталистом. Это ему Екатерина Великая заказала картину "Битва в Очакове", которая хранится в Эрмитаже. Еще один брат Джакомо тоже стал художником, учеником Менгса и директором Дрезденской академии художеств, а третий, Гаэтано, – священником и проповедником. Сестра Мария Магдалина была танцовщицей Дрезденского оперного театра.
Вернемся, однако, к нашему герою. С самых юных лет Джакомо проявил себя чрезвычайно одаренным ребенком. В воспоминаниях он пишет о том, что в двенадцать лет уже обучался в Падуанском университете, а в восемнадцать защитил диссертацию по праву. В Падуе он поначалу жил в пансионе у доктора Гоцци, который кроме знакомства с науками давал ему еще и уроки игры на скрипке. Вернувшись в родную Венецию, Казанова почему-то решает посвятить себя Богу и избирает стезю священника. Однако из церкви Сан-Самуэле, где он добился должности проповедника, ему пришлось уйти уже после второй проповеди. Причиной послужил пьяный обморок, случившийся с юным священником прямо на кафедре. Правда, этот случай не послужил ему уроком. Джакомо перебрался на остров Мурано в семинарию Сан-Киприано, откуда его через некоторое время со скандалом исключили за поведение, неподобающее духовному лицу. Он был отправлен на исправление в один из венецианских фортов на входе в Адриатику. Именно здесь будущий гениальный обольститель получил первую из своих "профессиональных" болезней, ведь внутри крепости он был совершенно свободен, чем и не преминул воспользоваться, и красавица-гречанка сделала ему такой незабываемый "подарок".
Расставшись с рясой священника, Казанова поступил на военную службу. На острове Корфу он становится адъютантом командующего флотом Джакомо да Рива. В 1746 году, вернувшись наконец в Венецию, Джакомо получает место рядового скрипача в театре Сан-Самуэль. Он играл на свадьбах, вечеринках и даже помогал знаменитому Антонио Вивальди в сочинении ораторий. И, конечно же, обольщал многих женщин.
Однажды темной ночью весной 1746 года Казанова встретил человека в красной мантии, который на его глазах уронил письмо. Джакомо поднял и вернул это письмо хозяину. Человеком в мантии оказался венецианский сенатор Маттео Джованни Брагадин. В знак благодарности он предложил подвезти Казанову на своей гондоле. В пути у сенатора случился удар. Казанова приказал остановить гондолу и разыскал врача. После оказания первой медицинской помощи Казанова доставил больного домой, куда немедленно прибежали двое друзей сенатора – венецианские патриции Марко Дандоло и Марко Барбаро. Оценив действия врача, Джакомо понял, что тот неправильно лечит пациента, и немедленно принялся за дело сам. Наутро сенатор чувствовал себя превосходно. Так произошло знакомство Казановы с его покровителем, который в знак признательности усыновил его.
Венецианские патриции тайно занимались каббалистикой и алхимией. Казанова признался им, что сам этим увлекается и что у него есть свой каббалистический метод, хотя он не совсем уверен в его надежности. Патриции взялись проверить и… метод подействовал. Брагадин, Барбаро и Дандоло задавали разные вопросы, а оракул давал им именно те ответы, которых они ожидали. Так патриции убедились, что молодой Казанова – великий чародей.
Трюк со своим каббалистическим методом Джакомо применит еще не раз, в особенности в Париже с мадам д’Юрфе, богатой маркизой, которая слепо верила в магические способности Казановы. Почтенная маркиза, страстно увлекавшаяся оккультными науками и даже устроившая у себя в доме алхимическую лабораторию, имела маленькую слабость: госпожа д’Юрфе хотела жить вечно. Казанова успешно сыграл на ее мечте, пообещав совершить магический обряд перерождения и воплотить дух маркизы в ее собственных потомках.
Оставив музыкальное поприще, Джакомо, пользуясь дружбой и покровительством Брагадина, поселился в его доме в качестве названного сына и стал на досуге заниматься магией и предсказаниями. Свой тогдашний образ жизни авантюрист охарактеризовал в нескольких словах: "Я был не беден, одарен приятной и внушительной внешностью, отчаянный игрок, расточитель, краснобай и забияка, не трус, поклонник женского пола, ловкий устранитель соперников, веселый компаньон… Я наживал себе врагов на каждом шагу, но я умел постоять за себя и потому думал, что могу позволить себе все, что угодно".
Однако покровители Казановы сенатор Брагадин и его друзья Барбаро и Дандоло так не думали и посоветовали ему на время удалиться из Венеции. Патриции опасались, что государственная инквизиция может обвинить их друга в богохульстве и чернокнижии.
В 1750 году Джакомо отправился во Францию: "В Лионе я сделался вольным каменщиком. Два месяца спустя, в Париже, поднялся я на вторую ступень, а еще через несколько месяцев – на третью, иными словами, стал мастером. Эта ступень высшая. Все прочие титулы, какие даровались мне с течением времени, – всего лишь приятные выдумки и, хоть и имеют символический смысл, ничего к званию мастера не добавляют".