- Вот меня часто спрашивают, как это я вдруг вышел и сделал тот доклад на ХХ съезде. Столько лет мы верили этому человеку. Поднимали его. Создавали ему культ. И риск тоже был огромен. Как еще к этому отнесутся руководители партии, и зарубежные деятели, и вся наша страна? Так вот, я хочу рассказать вам историю, которая мне запомнилась с детства, еще когда обучался грамоте. Была такая книга "Чтец-декламатор". Там печаталось очень много интересных вещей. И прочел я в этой книге рассказ, автора не помню. Сидели как-то в тюрьме в царское время политзаключенные. Там были и эсеры, и меньшевики, и большевики. А среди них оказался старый сапожник Пиня, который попал в тюрьму случайно. Ну, стали выбирать старосту по камере. Каждая партия предлагает своего кандидата. Вышел большой спор. Как быть? И вот кто-то предложил сапожника Пиню, человека безобидного, не входящего ни в одну из партий. Посмеялись все, а потом согласились. И стал Пиня старостой. Потом получилось так, что все они решили из тюрьмы бежать. Стали рыть подкоп. Долго ли рыли, неизвестно, только вырыли. Ну, и тут возник вопрос, кому идти первым в этот подкоп. Ведь, может, тюремное начальство уже дозналось о подкопе и ждет там с ружьями. Кто первым будет выходить, того первым и смерть настигнет. На эсеров-боевиков указывают, а те - на большевиков. Но в этот момент из угла поднимается старый сапожник Пиня и говорит: "Если вы меня избрали старостой, то мне-таки и надо идти первым". Вот так и я на ХХ съезде. Уж поскольку меня избрали первым, я должен, я обязан был, как тот сапожник Пиня, сказать правду о прошлом, чего бы это мне ни стоило и как бы я ни рисковал.
Идейные мотивы - это прекрасно. Но те, кто хорошо знал Хрущева, уверяют, что побудительными мотивами поступков Никиты Сергеевича не всегда было обостренное чувство справедливости. Мол, в его сердце находилось место и обидам, и высокомерию, и зависти, и мести.
О том, что у главы Советского государства Никиты Хрущева был сын от первого брака, мало кто знал. До последнего времени об этом вообще не писали, его существование замалчивал даже отец. Во всяком случае в его "надиктовках", даже в полном тексте расшифровок, эта тема не присутствует. И, как недавно открылось, скорее всего, неспроста…
Естественно, полностью ее игнорировать клан Хрущевых не мог, хотя бы во избежание нежелательных подозрений. Сергей Хрущев осветил эту щекотливую тему так.
Его брат Леонид начал войну в бомбардировочной авиации, в сорок первом году его ранило, и лечиться ему довелось в Куйбышеве. Когда нога срослась, Леонид стал рваться обратно на фронт, но теперь уже в истребители. Использовав все доступные ему средства, брат добился желаемого. Однако повоевать ему пришлось недолго. На Воронежском фронте в начале 1943 года его сбили - типичная судьба плохо облетанных молодых пилотов, не освоивших как следует хитрую механику воздушного боя.
Произошло все над территорией, занятой немцами, внизу простирались болота. Соседи по строю в пылу боя и не заметили его исчезновения, только что был Леонид - и нет его. Командующий фронтом прислал отцу соболезнования, предлагал послать в предполагаемый район падения самолета поисковую группу, но отец, поблагодарив за участие, попросил зря не рисковать другими жизнями. Делу не поможешь и сына не вернешь.
Так Леонид Хрущев попал в списки пропавших без вести, а вскоре в Куйбышеве арестовали его жену, Любовь Илларионовну. Обвинение против нее выдвинули стандартное - работа на иностранную разведку, благо, дипломатический корпус тоже эвакуировался за Волгу. Чьей она числилась шпионкой, Сергей Никитич не помнит, то ли английской, то ли шведской. Вышла она на свободу только в пятидесятых годах, хлебнув полной мерой лиха в карагандинских лагерях.
На руках у матери Сергея Нины Петровны осталась их годовалая Юля, она воспитывалась вместе с детьми Никиты Сергеевича и очень не любила свой отличный от остальных статус внучки. Нина Петровна первой заметила нарождающуюся проблему, и Юля перешла в дочки.
На первый взгляд ничего особенного. Стандартный набор - пропал без вести, жену арестовали по обвинению в связях с иностранной разведкой. Ироничное замечание "то ли английской, то ли шведской" должно оттенить абсурдность обвинения. Ничего необычного, таких примеров несть числа.
Но - пропал сын члена Политбюро ЦК. Но - арестовали невестку члена Политбюро ЦК. И он почему-то отклоняет предложение командующего фронтом о поиске в районе предполагаемого падения самолета. И ничего не делает, чтобы помочь высланной в карагандинский лагерь на пятнадцать лет жене пропавшего сына, разлученной с годовалой дочерью.
Объяснить эту ситуацию можно лишь предположением, что Леонид попал в плен. Тогда становится ясно, почему арестовали и сослали его жену - так требовали суровые законы, принятые во время войны. Чтобы прекратить массовые дезертирства и сдачу в плен, Государственный комитет обороны СССР пошел на беспрецедентные меры. Впрочем, для сведения обличителей сталинских репрессий: аналогичные законы были приняты в годы Второй мировой войны во всех вовлеченных в кровавую бойню странах.
Еще в 1990 году в четвертом номере "Военно-исторического журнала" была опубликована статья Б. Е. Пестова "Погиб? Пропал без вести? Жив?", в которой приведено письмо майора в отставке Андреева. Ссылаясь на заместителя начальника управления кадров Министерства обороны СССР в 1945–1969 годах И. А. Кузовлева, он утверждает, что в 1943 году летчик Л. Хрущев попал в плен к немцам. По настоятельной просьбе Н. С. Хрущева Сталин дал согласие на обмен сына Хрущева на немецкого военнопленного. Обмен состоялся, но сотрудники НКВД установили, что Леонид, будучи в плену, сотрудничал с немцами. По решению военного трибунала Леонид Хрущев был приговорен к расстрелу. После вынесения такого сурового приговора Никита Сергеевич обратился к Сталину с просьбой помиловать сына, но Сталин отказал ему, мотивируя свой отказ тем, что у него нет ни юридических, ни моральных прав не согласиться с решением военного трибунала.
По мнению И. А. Кузовлева, Н. С. Хрущев запомнил это Сталину и затеял впоследствии кампанию по разоблачению культа личности в отместку за сына. Автор статьи говорит, что многое в судьбе сына Н. С. Хрущева неясно, тем более, что из личного дела Леонида при неизвестных обстоятельствах исчезла часть документов. Это, конечно, наводит на размышления многих людей. В их числе и Евгений Яковлевич Джугашвили - внук И. В. Сталина, сын его сына Якова, погибшего в немецком плену в конце войны.
Евгений Яковлевич дослужился в Советской Армии до полковничьего чина, находился на военно-преподавательской работе. Он тоже заинтересовался судьбой исчезнувшего сына Хрущева. И вот что установил.
Одним из развлечений Леонида Хрущева была стрельба по бутылке, стоящей на голове человека. Кстати, этим тогда увлекались многие офицеры. Этакие "гусары", подопытным материалом у которых были военнопленные. В одном из таких упражнений Леонид вместо бутылки попал в голову своему товарищу и убил его.
Об этом стало известно Сталину. Хрущев, как член Военного совета одного из фронтов, первый секретарь ЦК КП(б) Украины, начал спасать сына от наказания. На встрече с Хрущевым Сталин спросил его:
- Вы ходатайствуете о своем сыне как член Политбюро или как отец?
- Как отец, - ответил Хрущев.
Тогда Сталин задал ему вопрос:
- А вы думали о том отце, сына которого убил ваш сын? Что он скажет?
Война диктовала законы военного времени, и они были законом для всех. Леонид из офицеров был разжалован в рядовые и направлен в штрафной батальон. Вскоре попал в плен. Немцы, узнав, что среди пленных - сын члена Политбюро, стали использовать его для агитации в прифронтовой полосе: выступая по радио, он агитировал советских солдат и офицеров сдаваться в плен.
Дело приняло политический характер. Сталин дал указание начальнику Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко выкрасть сына Хрущева у немцев. Когда Сталину доложили, что Леонид доставлен в расположение одного из партизанских отрядов, и попросили самолет для доставки его в Москву, то Сталин ответил:
- Не надо рисковать еще одним офицером, судите Леонида Хрущева на месте.
Сын Хрущева был расстрелян как изменник Родины.
Хрущев после смерти Сталина тщательно скрывал этот факт, и даже был пущен слух, что летчик Леонид Хрущев погиб смертью храбрых в бою с несколькими немецкими истребителями. У нас умеют распускать слухи.
Сам Хрущев, будучи членом Военного совета Юго-Западного направления, то есть армий, сражавшихся под Харьковом, в критический момент, когда немцы окружили наши войска, бросил фронт и бежал в Москву. Ему грозило попасть под суд военного трибунала. От наказания его спас Молотов.
Ну, и в одном из послевоенных выступлений Сталин назвал Хрущева придурком. Может быть, все это и вылилось потом, после смерти Сталина, в открытую ненависть к Сталину, и Хрущев стал насаждать ее в народе.
Хрущев был мстительный человек. Мстя Сталину, он мстил его детям.
В. М. Молотов, судя по записям его бесед с писателем Ф. Чуевым, считал, что Хрущев в душе был противником Сталина.
- Сталин - все и вся, а в душе другое. Личное озлобление его на любые шаги толкает. Озлобление на Сталина за то, что его сын попал в такое положение, что его расстреляли. После такого озлобления он на все идет, только бы запачкать имя Сталина.
И дальше:
- У него сын был вроде изменника. Это тоже о нем говорит. Хорош политический деятель, у которого даже сын и тот…
Не договорил фразу до конца. Подытожил:
- Сталин сына его не хотел помиловать. Хрущев лично ненавидел Сталина.
Многое знают и бывшие кремлевские охранники. Майор "девятки" С. П. Красиков тоже немало наслышан об охраняемых лицах.
- Никита Сергеевич Хрущев был женат дважды. Первая жена оставила ему детей Леонида и Юлю. А от второй жены, Нины Петровны Кухарчук, родились Рада, Сергей и Елена.
У охранников свой круг общения - шоферы из кремлевского гаража, работники пищеблоков, садовники, коменданты правительственных дач. От их наблюдательного взгляда ничего не ускользало, недаром они тоже принадлежали к лубянскому ведомству и имели воинские звания, как правило, невысокие - сержантов, старшин, младших офицеров. Супружеские неверности, проблемы с детьми, семейные конфликты - все проходило на их глазах.
Не было исключением и хрущевское семейство. С. Красиков и другие люди из охраны знали, что Леониду было всего два года, когда умерла его мать. Позже он окончил ФЗУ. Работал слесарем на рентгензаводе. Поступил в училище гражданского воздушного флота. В феврале 1939 года был призван в ряды Красной Армии. Женился на Розе Трейвас. Однако отец брачное свидетельство молодоженов аннулировал и, получив назначение в Киев, приказал чекистам представить "блудного сына" пред строгие очи родителей.
Через десяток лет эстрадная певица Роза Трейвас была задействована в концерте Кремлевского Дворца съездов, устроенном после банкета советским правительством в честь китайского лидера Чжоу Эньлая. К ней с бокалом шампанского подошел бывший свекор.
- Ты Роза Трейвас? - спросил.
- Я Роза Хрущева, - уточнила певица. - Племянница Бориса Трейваса, которого вы с Ежовым расстреляли…
Борис Трейвас вместе с Хрущевым в свое время работал заведующим орготделом в Бауманском райкоме партии Москвы. Трейваса выдвинули на должность первого секретаря Калужского райкома Московской области. Но перейти на новую должность он не успел. Было срочно состряпано антисоветское дело, и затем последовал расстрел.
За двадцатипятилетнюю жизнь у Леонида Хрущева, помимо указанного греха, значился и выговор в 1940 году за неуплату вовремя комсомольских взносов. Леонид все свое унес с собой.
Леониду судьба дала и крылья, и волю, и возможность "окунуться в распрекрасную гибельную пустоту". Свободной волей, однако, он достойно распорядиться не смог и, будучи сыном первого секретаря ЦК КП(б)У, стал общаться с компанией грабителей, которые не только обирали своих жертв, но и при дальнейшем сопротивлении отправляли на тот свет. Сам Леонид в убийствах замешан не был, но, посмотрев, как они совершаются, видимо, поимел к убийствам вкус. О делах этой компании Н. С. Хрущеву было известно от наркома внутренних дел Украины Ивана Александровича Серова. Реакция первого секретаря ЦК КП(б)У оказалась поразительной.
- Закрой это дело! - приказал он.
Серов дело закрывать отказался, следствие довел до конца, и большинство участников преступной группы приговорили к высшей мере наказания - расстрелу.
Узнав об этом, сердобольный отец поспешил припасть к ногам отца всех народов. Что говорил при этом, как увещевал он Сталина, неведомо, известно лишь, что генсек Фемиду укротил, и та, сменив гнев на милость, отпустила Леониду Никитичу десять лет лишения свободы. В первые дни войны Леонид попросился на фронт, но, по просьбе папы, его послали доучиваться в авиационное училище, после окончания которого отпрыск мужественно сражался в 134-м скоростном авиационном бомбардировочном полку, совершил тридцать три боевых вылета, был тяжело ранен, выздоровел и получил орден Красного Знамени. Однако с бомбардировщиков его потянуло на истребители. При переподготовке он совершил новое преступление: по пьянке из пистолета убил майора Красной Армии. По приговору военного трибунала его приговорили к высшей мере, но Леонид снова попросился на фронт.
Этот эпизод нашел полное подтверждение, с добавлением некоторых экзотических подробностей, в рассказе сына А. И. Микояна генерала Степана Анастасовича Микояна.
В поликлинике в Куйбышеве он познакомился с двумя старшими лейтенантами, тоже проходившими амбулаторное лечение после ранения: Рубеном Ибаррури, сыном знаменитой Долорес, и Леонидом Хрущевым. Оба уже имели по ордену Красного Знамени.
В конце июля 1941 года самолет Леонида был подбит немецким истребителем. Леонид едва дотянул до линии фронта и сел с убранным шасси на нейтральной полосе. Один из членов экипажа был убит еще в воздухе, а Леонид при посадке сломал ногу. В полевом госпитале у Леонида хотели ее отрезать, но он не дал, угрожая пистолетом. Нога очень плохо заживала - он лечился более года.
- Леонид Хрущев был хороший, добрый товарищ, - говорит о нем Степан Анастасович. - Мы с ним провели, встречаясь почти ежедневно, более двух месяцев.
К сожалению, по словам С. А. Микояна, Леонид любил выпивать. В Куйбышеве в гостинице жил в это время командированный на какое-то предприятие его товарищ, имевший блат на ликеро-водочном заводе. Они покупали там напитки в расчете на неделю и распивали почти каждый вечер в гостиничном номере. Степан, хотя почти не пил, часто бывал там. Приходили и другие гости, в том числе и девушки. Микоян с Леонидом познакомились и подружились тогда с двумя молодыми танцовщицами из Большого театра, который был там в эвакуации. Леонид, даже изрядно выпив, оставался добродушным и скоро засыпал.
Когда Степан уехал в Москву, произошла трагедия, о которой он узнал позже от одного приятеля Леонида. Однажды в компании оказался какой-то моряк с фронта. Когда все были сильно "под градусом", в разговоре кто-то сказал, что Леонид очень меткий стрелок. На спор моряк предложил Леониду сбить выстрелом из пистолета бутылку с его головы. Леонид, как рассказывал этот приятель, долго отказывался, но потом все-таки выстрелил и отбил у бутылки горлышко. Моряк счел это недостаточным, сказал, что надо попасть в саму бутылку. Леонид снова выстрелил и попал моряку в лоб. Его судили и дали восемь лет с отбытием на фронте. Когда Леонид был проездом в Москве, Степан с ним встретился, но этой истории еще не знал, а тот сам ничего не сказал.
Продолжу версию С. П. Красикова. В начале марта 1943 года Н. С. Хрущев позвонил Сталину и срочно попросился на прием. Сталин приказал ему остаться на фронте. Дела там ухудшались. Но… Хрущев на свой страх и риск вылетел в Москву.
Однако беда не ходит одна. Когда Хрущев позвонил Сталину уже из Москвы, Сталин стал просто невменяем. Он разрешил Хрущеву приехать на прием и накинулся на убитого бедою соратника. Склонил к полу его голову и стал выколачивать об нее курительную трубку. Бесновался. Кричал. Но, увидев, что Хрущев ни на что не реагирует, остыл и осмотрелся. Тут-то и увидел, усмотрел, что соратник осунулся, поблек, побледнел и выглядит значительно старше своих лет. Генсек стал оттаивать и проникся судьбой печальника: вождю было понятно, что он, переживая, не спал несколько ночей и дней. И Сталин снизошел. Поднял Хрущева с колен. Усадил в мягкое кресло и стал осторожно расспрашивать о подробностях боев на Юго-Западном фронте. Несмотря на потрясение, Хрущев отвечал кратко, со знанием дела, а сам выискивал возможность заговорить о насущном, о том, ради чего прилетел к Верховному, заговорить о судьбе своего сына.
Официантка поставила чай, и Никита Сергеевич отважился:
- Дорогой Иосиф Виссарионович! Товарищ Сталин! Вы знаете меня долгие годы. Все это время свои силы и здоровье я отдавал делу партии и социализма. Я весьма благодарен вам за оценку моего труда, считаю вас самым близким человеком моей семьи, учителем, который многое сделал в моем идейном и партийном совершенствовании…
Сталин слушал молча.
- Вся наша семья безмерно благодарна вам, дорогой Иосиф Виссарионович, за то, что вы однажды оказали нам огромную помощь и душевное облегчение по спасению сына Леонида. Сейчас у него снова страшное горе. Леонид вновь совершил преступление и должен предстать перед трибуналом. Ему грозит смертный приговор. Если это случится, я не знаю, переживу ли эту трагическую весть. Своим родным я об этом ничего не сказал и не думаю говорить. Для них это тоже будет большим ударом…
Сталин видел, как мучается сподвижник, но успокоить его не мог. А Хрущев уже впал в транс.
- Дорогой Иосиф Виссарионович, - заплакал он. - Вся наша надежда на вас. Прошу вас, помогите. Мой сын виноват. Пусть его сурово накажут, но только не расстреливают.
Сталин набил табаком трубку и стал ее раскуривать. Ему нужно было оттянуть время, дабы Хрущев пришел в себя, успел собраться с мыслями, и Верховный смог сказать ему горькую истину о предстоящей судьбе его сына.
Хрущев встал.
Сталин медленно начал говорить:
- Я знал о случившемся с вашим сыном. Не сомневался, что у нас состоится встреча с разговором о нем. Только исходя из большого уважения к вам я прощаю вам, товарищ Хрущев, самовольный приезд с фронта в Москву. Мне очень бы хотелось помочь вам, но я… я бессилен сделать это. Однажды я поступился своей партийной и гражданской совестью, пошел вам навстречу и упросил суд помиловать вашего сына. Но он не только не исправился, а совершил второе, более тяжкое преступление. Вторично нарушать законы мне не позволяет моя совесть и горе родственников, советских граждан, ставших жертвами преступных действий вашего сына. В сложившемся положении я ничем помочь вам не могу, ваш сын будет судим в соответствии с советскими законами.
Хрущев снова упал на колени. Пополз за Сталиным, пытаясь обхватить его ноги.
- Дорогой Иосиф Виссарионович! - просил он. - Вы сами отец. Кому, как не отцу, понять отцовское горе…
Не подумал Никита Сергеевич, что может натворить он последними словами. Да, Сталин был отцом двух сыновей и дочери. Отцом сына Якова, томившегося в немецком плену. Беспокоясь о его судьбе, вождь не спал ночами. Мучился от тоски по сыну. Но в отличие от хрущевской беды сталинская беда была святой: Яков с достоинством нес тяжкий крест полонника. И реши Сталин обменять его на фельдмаршала Паулюса, он смог бы сына спасти. Но какой ценой…