Потом мы остались и без второго пулемета. Противотанковые снаряды тоже были на исходе. В этот прекрасный солнечный августовский день северо-западнее Вира испустили дух и досрочно выбыли из гонки на Берлин четырнадцать "шерманов". Оказалось, что весь бой занял не более тридцати минут! Но сражение еще не закончилось! Движущихся или стреляющих "шерманов" больше не было видно. Но мы-то помнили: в атаку их шло пятнадцать! Лощина перед нами, заросшая деревьями и кустарником, требовала особого внимания. Мы выпускали один фугасный снаряд за другим - целей было предостаточно. Пылали брошенные разведывательные машины и грузовики. Стояли подбитые полугусеничники (некоторые - с установленными на них противотанковыми пушками). Весь склон был затянут иссиня-черным дымом, скрывавшим картину разыгравшейся драмы. Время от времени с оглушительным грохотом, взметая высоко в небо языки пламени, взлетали на воздух танки. Дым от горящей техники накрыл поле боя и позволил части вражеских солдат убраться из этого ада живыми.
Поскольку мы не знали, сколько еще нам придется оставаться в танке, а боеприпасы были израсходованы, если не считать нескольких снарядов, то нужно было озаботиться пополнением боекомплекта, воспользовавшись наступившим затишьем. Командир быстро выскользнул из танка и то бегом, то ползком постарался убраться из поля зрения противника. По нам вели беспокоящий огонь. Противник постепенно пристреливался по нашей позиции, понимая, что именно в этой точке остановилось его наступление.
Совершенно измотанный, наш командир добрался до другого "тигра" нашей роты и попытался привлечь внимание радиста и механика-водителя, но их люки были закрыты из-за непрекращающегося артобстрела.
Наконец крышка открылась, и командир попросил несколько противотанковых снарядов, но безуспешно. Без объяснения причин отказа люки закрылись, и дальнейшие просьбы остались неуслышанными. Командир отправился к следующему "тигру", преодолев несколько сот метров ползком и перебежками. Эти усилия не пропали даром. Со снарядом под мышкой он ползком вернулся к своей машине.
Артиллерийский огонь непрерывно усиливался. К сожалению, мы стояли посреди поля, не имея никакого прикрытия, и получили первые попадания в корпус и башню. Из одного из последних радиосообщений этого дня мы узнали, что с наступлением темноты взвод Шваба с тремя "тиграми" должен вытащить нас. Но до ночи было еще далеко. В довершение всех бед, от постоянного обстрела отказала радиостанция. В небе кружили истребители-бомбардировщики, время от времени пикируя и поливая огнем из всех стволов наш "тигр", стоявший неподвижно, словно на учебных стрельбах. Их бомбы ложились слишком близко! Неужели нам был уготован такой конец? Но перед очередным налетом нас осенила спасительная мысль: спереди и сзади на танке были установлены дымовые шашки, и мы притворились подбитым, выгоревшим танком! Дымовых шашек на борту было достаточно, и некоторое время мы оставались незамеченными. Внезапно из состояния полудремы нас вырвал знакомый лязг гусениц. Но это не были наши товарищи. Шум доносился спереди справа, где у выхода из лощины сменялся купами деревьев и кустами. Мы медленно, почти незаметно развернули ствол орудия, наведя его с наименьшим возможным возвышением на заросли кустарника. У нас оставалось всего два противотанковых снаряда, и один из них уже был в стволе. Нервы были напряжены до предела. Один танк или два? От нас до выхода из лощины было всего 100 метров. Механик-водитель и радист сидели у открытых люков, готовые покинуть машину. Пауль, пришедший в себя, держал наготове второй, последний снаряд. Если эти два снаряда не поразят цель, нужно будет поскорее покинуть машину. Лязг гусениц и шум двигателя приближались. Секунды казались вечностью! Может быть, другие не знали, что здесь стоит немецкий танк, готовый открыть огонь? Другие наши "тигры" уже давно отошли, а мы весь день жгли дымовые шашки. Но довольно этих мыслей!
Кусты перед нами раздвинулись. Показался длинный гладкий ствол без дульного тормоза - несомненно, "шерман". Потом появился выгнутый корпус и башня. "Огонь!" Наш первый снаряд отскочил и у нас на глазах резко взмыл в небо. Удивительно, но, несмотря на напряжение, на эту деталь обратили внимание все. "Целься ниже - Огонь!" Мы громко закричали от радости, увидев, как наш снаряд исчез точно под стволом, в основании башни. Танк резко остановился, будто бы схваченный стальной рукой. В небо потянулся тонкий вертикальный столб дыма, становившийся все гуще. Это был пятнадцатый подбитый танк задень. Считая с танком, подбитым в этом же районе накануне, всего было подбито шестнадцать машин - целая танковая рота, даже если не учитывать бронемашины, разведывательные машины, полугусеничники и другую технику, не поддававшуюся счету. Несмотря на все эти успехи, удалось ли нам сдержать противника?
Вдруг наступила тишина. Мы замолчали. Внезапно накатила неописуемая усталость. Мы стали ждать, пока другие "тигры" вытащат нас.
Чувство благодарности и спокойствия охватило нас, когда внезапно реактивные минометы с ревом и свистом выплюнули настоящую стену огня в лощину и на прилегающий склон. Мы подумали, что выжить там не мог никто.
С последними залпами минометов, в точном соответствии с планом, показались три "тигра" из взвода Шваба и вытащили нас на буксире. Два "тигра" тащили, третий - прикрывал. Так мы и катились в ночную темноту, волоча за собой гусеницы. После короткой остановки у ротного КП, где командир роты Кальс поздравил нас с успехом, на следующее утро мы добрались до Васи. Но в каком состоянии был наш "тигр"! Дыры, в которые можно было просунуть голову! Ведущее колесо было прострелено вместе с механизмом управления. Снаряд застрял в корпусе - ремонтной роте придется не один день сваривать и латать дыры! Но мы ощущали еще большую гордость за наш танк и сроднились с ним. Чем больше в нем дыр и шрамов, тем дороже он для нас! Он был для нас больше, чем холодным металлом - он был одним из нас!
Танковое сражение на шоссе № 158 между Каном и Фалезом, август 1944 года
8 августа началась канадско-британская операция "Тоталайз" с задачей прорваться к Фалезу по обе стороны от шоссе № 158.
В 23.00 7 августа начался обстрел деревень на флангах планируемого прорыва танковых войск. Через полчаса после начала артподготовки танки противника сосредоточились восточнее шоссе, ведущего к Фалезу. 51-я шотландская дивизия при поддержке британской 33-й танковой бригады двинулась в атаку тремя колоннами, наступавшими всего в метре друг от друга. В каждой колонне имелась мощная ударная группа из двух взводов "шерманов", двух взводов танков-разградителей и взвода саперов. Последние должны были обозначать направление атаки с помощью лент и фонарей. За ударными группами следовали основные силы, состоявшие из множества танков и пехотного батальона, посаженного на бронемашины.
В составе этих трех колонн было около 1900 человек и 200 танков. За ними следовала танковая группа поддержки, в задачу которой входило закрепление на захваченной территории, чтобы танковые группы могли развернуться и обеспечить пехоте выгодное положение на начальном этапе наступления.
Канадские 2-я пехотная дивизия и 2-я танковая бригада атаковали четырьмя колоннами в том же направлении западнее шоссе № 158.
Чтобы облегчить ориентировку, облака, затянувшие небо, были подсвечены прожекторами. Кроме того, движению в нужном направлении должны были способствовать направленные радиосигналы и компасы. В 23.45 360 артиллерийских орудий поставили огневой вал протяженностью по фронту 3700 метров, продвигавшийся в глубь немецких позиций со скоростью 90 метров в минуту по обе стороны от шоссе № 158 в сторону Фалеза. Всего для выполнения различных задач имелось в наличии 720 артиллерийских орудий.
Огонь орудий проникал в глубь немецких позиций до самого КП 89-й пехотной дивизии, расположенного неподалеку от Бретвиль-сюр-Лез. В течение ночи 51-я шотландская дивизия заняла Гарсель и Сент-Эньян-де-Крамениль. В утренние часы 8 августа был очищен лес к югу от Сент-Эньяна.
Пехотинцы 89-й и 272-й пехотных дивизий с большими потерями отразили первые атаки, но вынуждены были отойти после потери высоты 75 и Сент-Эньяна. Особенно упорные бои шли за Тийи-ла-Кампань, где оборонялась 89-я пехотная дивизия. В 7 часов утра, после нескольких мощных атак многочисленной пехоты при поддержке танков, обильно политые кровью развалины городка пришлось оставить.
Западнее шоссе у колонн канадских танковой бригады и 4-й пехотной бригады также возникли трудности с ориентированием на местности. Королевский Канадский полк прошел мимо Роканкура с востока, а не с запада, а Королевский Гамильтонский легкопехотный полк, продолжавший движение западнее, прошел напрямик через город. Третий батальон Эссексского Шотландского полка канадской армии совершенно сбился с пути.
Четвертая канадская колонна (8-й канадский разведывательный полк) была остановлена немного не доходя до цели - высоты 112. Около полудня 8 августа наступающие в основном вышли на заданные рубежи первого этапа. Численно превосходящие канадско-британские войска, благодаря удару с воздуха более чем 1000 бомбардировщиков и поддержке 700 с лишним орудий, добились выдающегося успеха. Позиции 89-й пехотной дивизии были прорваны на фронте протяженностью шесть километров. Без танков и самоходных противотанковых орудий пехотная дивизия ничего не могла противопоставить такому натиску. Противник сумел далеко продвинуться по дороге на Фалез. Против врага были брошены лишь потрепанные части 12-й танковой дивизии СС, не занятые на других опасных направлениях.
8 августа здесь были один танковый батальон с тридцатью девятью Pz-IV, одна рота 101-го тяжелого танкового батальона СС с десятью "тиграми" и противотанковая батарея. Кроме того, был брошен в бой батальон мотопехоты (боевая группа Вальдмюллера) и роты сопровождения штабов дивизии и корпуса. Еще до рассвета командир 12-й танковой дивизии СС оберфюрер Курт Майер отправился на линию фронта с несколькими связными, чтобы оценить обстановку на месте. "Панцер" Майер прибыл в Сенто, где нашел взвод противотанковых орудий Вальдмюллера. Город подвергался артиллерийскому обстрелу.
По обе стороны от дороги он заметил немецких солдат, отступавших на юг в полном беспорядке. Позднее Майер докладывал:
"Впервые за долгие, жестокие годы убийств я видел бегущих немецких солдат. Они не слушали никого. Они, прошедшие сквозь ад боев, изнуренные, спотыкаясь, брели мимо нас с глазами, полными ужаса. Я как завороженный смотрел на этих солдат, оставшихся без командира. Моя форма прилипла к телу, от осознания ответственности выступил пот. Я вдруг понял, что судьба Фалеза и безопасность обеих армий зависят от моего решения. Я, стоя в своем "Фольксвагене", двинулся по направлению к Кану. Мне навстречу попадалось все больше потрясенных солдат, направлявшихся на юг. Я тщетно пытался остановить отход. Страшные бомбардировки сломили волю частей 89-й пехотной дивизии. Снаряды падали на дорогу, сметая с нее людей. Только справа и слева от нее войска продолжали отступление в колоннах. Я выпрыгнул из машины и встал один посреди дороги. Я медленно пошел в сторону фронта, обращаясь к отступающим товарищам. Они останавливались и недоверчиво смотрели на меня, стоявшего посреди дороги с карабином в руках. Парни, наверное, подумали, что я сошел с ума, но потом стали узнавать меня, разворачиваться, подзывать других и устраивать линию обороны на холме, где стоял Сенто. Город нужно бьшо удержать любой ценой, чтобы выиграть время для двух боевых групп. Нужно было действовать с максимальной скоростью".
Боевая группа Вальдмюллера немедленно пришла в движение. Атака была назначена на 12.30.
Тем временем противник начал подготовку ко второму этапу операции. Утром 8 августа польская 1-я танковая дивизия и канадская 4-я танковая дивизия выдвинулись в районы сосредоточения пехотных дивизий. Начало атаки этих танковых дивизий было назначено на 13.55, а с 12.26 до 13.55 планировался массированный авианалет. Бомбардировщики американской 8-й воздушной армии появились над районом цели в 12.55. Канадская артиллерия получила сигнальные снаряды, которые должны были красным дымом обозначать цели, за час до этого и едва успела открыть огонь вовремя.
Ожесточенный и прицельный огонь III зенитного корпуса поразил головной бомбардировщик, и его экипаж вынужден был покинуть машину еще до выхода к цели. В результате остальные самолеты группы сбросили бомбы раньше времени и накрыли собственные войска. Атакующие потеряли много солдат убитыми и ранеными, много орудий и техники, но хуже всего было вызванное бомбардировкой замешательство.
В 13.30 поляки осторожно двинулись в атаку. Согласно рапорту канадского 2-го корпуса, обе дивизии пересекли исходный рубеж в 13.55. Вот как описывал дальнейшие события Курт Майер:
"Я встретился с Вальдмюллером севернее Бретвиль-ле-Рабе, и мы вместе отправились в Сенто, чтобы выяснить обстановку. "Тигры" Витманна стояли в полной готовности за изгородью к востоку от Сенто. Они пока еще не вступили в бой. Сенто подвергался артиллерийскому обстрелу, в то время как на открытой местности было относительно спокойно. С северной окраины города мы заметили мощные танковые колонны севернее дороги на Бретвиль. Танки сосредотачивались группами. Та же картина наблюдалась южнее Гарселя и на опушке леса к югу от города. От одного вида этой массы танков захватывало дух. Мы не могли понять поведения канадцев. Почему эта огромная лавина танков не продолжает наступление? Мы с Вальдмюллером поняли, что нельзя допустить, чтобы эти танковые группы атаковали нас. Вражеским танкам нельзя дать снова пойти в атаку. По обе стороны от дороги изготовилось к атаке по целой танковой дивизии противника. Во время последнего совещания с Вальдмюллером и Витманном мы заметили одиночный бомбардировщик, летавший над полем боя и сбрасывавший целеуказатели. Судя по всему, бомбардировщик был своеобразным летающим командным пунктом, и я приказал немедленно начать атаку, чтобы вывести войска из района, намеченного к бомбардировке.
Я снова пожал Михаэлю Витманну руку и упомянул о критическом положении, в котором мы оказались. Михаэль рассмеялся мальчишеским смехом и залез в свой "тигр". К этому моменту его жертвами стали 138 вражеских танков на Восточном и Западном фронтах. Сможет ли он увеличить счет или сам падет в бою? Танки, не задерживаясь ни на секунду, двинулись на север.
Они пересекли открытую местность на высокой скорости, используя для стрельбы небольшие впадины. За атакующими танками потянулись пехотинцы. Широким фронтом они двинулись к цели атаки - лесу к юго-востоку от Гарселя и сосредоточившимся там танкам. Я стоял на северной окраине Сенто, пока вражеская артиллерия вела убийственный огонь по атакующим танкам. "Тигр" Михаэля Витманна ворвался в самую гущу вражеского огня. Я знал его тактику в подобных ситуациях: только вперед! не останавливаться! прорваться и получить открытый сектор обстрела! Все танки устремились в этот ад. Они должны предотвратить атаку противника и сорвать его планы. Вальдмюллер со своей пехотой следовал сразу за танками. Отважные пехотинцы шли за своими офицерами. С северо-запада показалась бесконечная вереница бомбардировщиков, сметавших на своем пути деревню за деревней. Ответ может быть только один: поскорее убираться с открытого места. Мы видели, что и канадцам досталось от своих бомбардировщиков. Последние из 678 четырехмоторных бомбардировщиков уверенно пролетели над боевой группой Вальдмюллера, не сбросив ни единой бомбы на танки. Бомбардировщики атаковали цели согласно приказу, не обращая внимания на изменившуюся обстановку. Боевая группа Вальдмюллера уже прорвалась к лесу и вступила в бой с польской пехотой. Между танками канадской 4-й танковой дивизии и "тиграми" Михаэля Витманна завязалась суровая дуэль. Иногда "тигры" было почти невозможно различить. Прицельный огонь артиллерии накрывал "тигры" и Pz-IV. Город Сенто подвергался атаке с севера, и канадские танки обстреливали его прямой наводкой. Действия части танков группы Витманна на фланге не позволяли "шерманам" приблизиться к Сенто. Нам невероятно повезло: противник не нанес сосредоточенного удара. Рота сопровождения штаба дивизии доложила, что западнее Сен-Сильвена вступила в бой с головными частями польской 1-й танковой дивизии и подбила несколько танков. Поляки больше не отваживались показываться из лесов вокруг Грамениля. Бои шли уже несколько часов. Раненых собирали южнее Сенто и отправляли в тыл под огнем противника".
Врач 101-го тяжелого танкового батальона СС гауптштурмфюрер Вольфганг Рабе, наблюдавший за боем "тигров" на расстоянии, рассказал о судьбе "тигров" роты Михаэля Витманна:
"Витманн шел восточнее дороги на Кан с четырьмя или пятью "тиграми". Я находился чуть в стороне. Танки попали под огонь, по-видимому, английских 150-мм пушек. Несколько "тигров" загорелись. Я попытался определить, выбрался ли из них кто-нибудь. Я подумал, что они могли выбраться из танков через нижний люк, и попытался подобраться поближе. Это оказалось невозможно, так как стоило мне покинуть канаву в восточном направлении, как по мне открыли огонь. Мы подождали еще час или два, не появится ли кто-то из танкистов. Ближе к вечеру я отправился к начальнику штаба I танкового корпуса СС бригадефюреру Крэмеру и доложил о произошедшем. Он приказал мне, поскольку я оказался старшим офицером в батальоне, отвести остатки батальона в тыл и поступить в распоряжение 12-го танкового полка СС под командованием Вюнше".
Историк батальонов "тигров" СС ротенфюрер Герберт Дебусманн в 1947 году в качестве военнопленного принимал участие в сборе боевой техники, оставшейся на поле боя. Он обнаружил все пять уничтоженных или подбитых "тигров", а также два Pz-IV неподалеку от них. На машинах были отчетливо видны опознавательные знаки 101-го тяжелого танкового батальона СС. Один из "тигров", с бортовым номером 007, лишился башни. Это был командирский танк оберштурмбаннфюрера Вестерхагена, командира батальона, который из-за болезни не смог принять участия в этом бою.
С помощью местных жителей (в особенности владельца земельного участка, на котором были обнаружены танки, подбитые 8 августа), а также газет Сенто и окрестных городов, он сумел установить судьбу "тигров" и их экипажей.
Останки экипажа "тигра" Михаэля Витманна были обнаружены летом 1983 года рядом с "тигром" № 007 и идентифицированы. Они были перевезены на военное кладбище в Ла-Камб, где покоятся многие немецкие солдаты, павшие в Нормандии в 1944 году.
Автор получил от одного француза сведения, которые оспаривают различные опубликованные версии гибели "тигра" № 007:
"Я не согласен с утверждениями, что "тигр" № 007 был подбит "шерманами". Я утверждаю и отчетливо это помню, что танк получил попадание ракеты с истребителя-бомбардировщика "тайфун" в крышку моторного отделения. Ракета проломила решетки воздухозаборника. В свое время я интересовался тем, как "тигр" потерял башню. Башня была сорвана в результате внутреннего взрыва в танке, а сам танк продолжал кружиться на месте, пока не потерял порванные гусеницы. Ни башня, ни корпус не были пробиты снарядами. Я определил это лично, о чем и написал в своем дневнике".
На карте боев в районе Сенто мэр городка указал места, где были подбиты немецкие танки.