В рассказе Л. В. Саакяна вызывает недоумение упоминание Черубины де Габриак, Е. И. Васильевой (1887–1928), в числе тбилисских антропософов. Известно, что Васильева приезжала в Тифлис единожды, летом 1917 г., когда К. Н. Бугаева (1886–1970) еще не была ни женой, ни помощницей Андрея Белого. По-видимому, слова Т. Д. Садрадзе о Черубине де Габриак переданы в воспоминаниях Саакяна неточно. Тбилисским антропософам Садрадзе говорила, что приобщилась к антропософии в Средней Азии. И действительно, в 1928 г. в Ташкенте Тамара Дмитриевна была членом не антропософского, а теософского кружка, в котором читала лекции и ссыльная Е. И. Васильева. Можно, конечно, предположить, что К. Н. Бугаева сообщила текст упражнения Васильевой, которая, в свою очередь, познакомила с ним Садрадзе. Уточнить эти обстоятельства пока не представляется возможным, и на сегодня остается фактом свидетельство Саакяна о том, что К. Н. Бугаева привезла текст в Тбилиси (Тифлис).
В Собрании сочинений и лекций Р. Штейнера (GA) и в "Материалах" к нему напечатаны тексты упражнений, соответствующих христианской форме посвящения. Их имеется всего два (упражнения не датированы): одно было дано неизвестному лицу, другое – некоему католическому патеру (GA 267. S. 261–268). Последний текст сохранился также в переводе на французский язык, выполненном М. Я. Сиверс. Другими материалами такого рода публикаторы Собрания не обладают. Названные упражнения включают в себя медитацию над определенными стихами Евангелия от Иоанна, специфическое восприятие текущего дня, а также чисто эмоциональное соединение с одной из сцен Евангелия, о которых мы уже упоминали:
с омовением ног;
с бичеванием;
с возложением тернового венца;
с распятием;
с мистической смертью;
с положением во гроб;
с воскресением.
Медитация и контемпляция, известная от К. Н. Бугаевой, разительно отличается от этого метода. В ней "ученику" предлагается "пройти через определенные ступени чувств", опираясь на организацию всех трех сфер души – воли, ума и чувства. Организация обеспечивается с помощью медитативного "чтения" сцен из Евангелия от Иоанна, описывающих:
1) одно из семи чудес, совершенных Иисусом (начиная от претворения воды в вино и кончая воскрешением Лазаря),
2) один из семи священных глаголов "Я есмь", высказанных в форме образных самоименований Иисуса Назарянина ("Я есмь хлеб…", "Я есмь свет…" и т. д.), и
3) одну из семи стадий его крестного пути (от омовения ног до воскресения).
Медитирование завершается мысленным произнесением формулы жертвоприношения воли, интеллекта и чувства медитанта.
Уже в сочетании этих лейтмотивов и в структуре организма медитации всякий, кто хоть отчасти знаком с кругом идей Штейнера о Евангелии от Иоанна, сразу же увидит квинтэссенцию названных идей и ключ к эзотерическому пониманию его трактовки этого глубочайшего творения человеческого духа.
Суть данного упражнения и предваряющий его фрагмент лекции говорят за то, что автором упражнения является Штейнер. В пользу такой атрибуции свидетельствует и наш опыт общения с антропософами старшего поколения: они проводили самое строгое различие между теми или иными идеями "доктора" и их истолкованием, т. е. тем, что составляло их личное мнение. Поэтому в авторстве медитации, полученной от К. Н. Бугаевой, у пишущего эти строки ни тени сомнения не возникло. Свидетельством же того, что медитация была дана Б. Н. Бугаеву и что он действительно ее выполнял, служит цитата из его автобиографии, которая приведена нами выше.
Где же отразились занятия писателя темами, перечисленными в упражнении? Конечно, в поэме "Христос воскрес". И она, естественно, "подвергалась кривотолкам", ибо кто же из читателей мог буквально воспринять слова автора, сказанные в предисловии к берлинскому изданию: "То, о чем я пишу, знавал еще мейстер Эккарт; о том писал апостол Павел. Современность – лишь внешний покров поэмы. Ее внутреннее ядро не знает времени"?!
Содержание этого упражнения, конечно, образует медитативный подтекст раздела "Евангелие как драма" из "Кризиса сознания". Тезис "Не "я", а Христос во мне "Я"…" лег в основу названия романа-эпопеи "Я". "Воспоминания о Штейнере" и "Записки чудака" пронизаны лейтмотивами крестного пути, которые временами как бы уплотняются:
"– "Ecce Homo!" -
– звучит; и тебе начинают мерещиться образы: бичевания, заушения, облечения в багряницу, распятия; и положенья во гроб". Те же мотивы выступают и в иных сочинениях писателя.
Наконец, все три луча, идущие из его медитации, сходятся в фокусе описания Белым инверсии принципа посвящения (рождения свыше), произошедшей во время мистерии на Голгофе. Описание дано в главе "Стиль Евангелий" "Истории становления самосознающей души". Этот важный фрагмент, раскрывающий некоторые методические моменты комментируемого упражнения, мы приведем целиком:
"Здесь (в посланиях Иоанна Богослова. – С. К.) рождение свыше – не аллегория, а реальность, которую не знает Греция; на вершинах своего опыта она знает опыт выхождения из своего "Я" в экстазе; но рождение свыше есть сохранение "Я", так сказать, в новом аспекте; оно – не экстаз, не вылет, не угашение сознания, но облечение всей плоти Разумом Христа, как Промыслом Жизни; акт этот подобен катастрофе и для иудея, и для эллина; и в учении о нем – новое качество Евангелий, нигде не развитое; оно – в опыте пути мучительного отделения "Я" от уз плоти рода, в опыте привития этого "Я", как дичка, к маслине (Павел), или – организму жизни в Христе (не по Филону); и обратного врождения в плоть для переорганизации ея "составов и мозгов" (Павел); это – операция всего организма сознания, сплавляющего по-новому плоть и душу в конкретном духе; еврейство знало операцию обрезания (для рода); эллинство знало – операцию отрыва от рода; здесь операция есть самый путь жизни "Я", данный для разума в семи ступенях сознания ("Я есмь" – хлеб, путь, свет и т. д.); для жизни чувства это суть обряды: 1) омовения ног (или ритма поступи), 2) бичевания, 3) тернового венца, 4) несения креста, 5) распятия, 6) смерти и воскресения, 7) вознесения; для воли это путь приобретения даров, символизированных семью чудесами: 1) претворения воды в вино, 2) исцеления горячечного, 3) исцеления параличного (могущего теперь носить свой одр, т. е. взявшего в руки тело), 4) умножения хлебов, 5) хождения по водам, 6) исцеления слепорожденного, 7) воскрешения Лазаря; эти дары обретаются преобразованием "Я", операцией крестного пути, рождающей силы жизни, исходящие не из тела, а из духовно преображенного и ставшего индивидуальным чрез Христа "Я"; в этом деянии и храм тела восстановим после разрушения его, или вырыва из уз родовой жизни; Греция вырвала лишь голову личности из уз рода; теперь обещан вырыв всего состава человека, чтобы и он стал "полновременным днем", как первый, вставший в ритм полновременности (Иисус): "Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его" (Ин. II, 19)" (НИОР РГБ. Ф. № 25, 45/1 и 45/2).
"Серебряный век" и штейнеровская эзотерика евангелий
Наметим основные вехи ознакомления представителей "серебряного века" с той посвятительной идеей, которая вдохновляла Бориса Бугаева.
О христианском методе посвящения (а не аскезы) русская публика впервые услышала 1 июня 1906 г. на одной из лекций курса, прочитанного Штейнером в Париже по просьбе русских теософов. На курсе присутствовали как члены Теософского общества – Н. К. Гернет, А. А. Каменская, А. Р. Минцлова, Е. Ф. Писарева, А. В. Тыркова-Вильямс, А. П. Философова, так и лица, не принадлежавшие к нему: Е. А. Бальмонт, К. Д. Бальмонт, А. Н. Бенуа, В. М. Викентьев, М. А. Волошин, З. Н. Гиппиус, А. Н. Иванова ("Нюша"), Д. С. Мережковский, Николай Минский, А. В. Сабашников, М. В. Сабашникова, Д. В. Философов, Е. К. Цветковская, некий русский философ ("знаток Фихте") и др..
Свой конспект парижского курса Е. Писарева зачитывает в Москве 20–27 октября (ст. ст.) 1906 г. во время Первого всероссийского съезда спиритуалистов (спиритов). Чтения происходили в гостиничном номере А. Философовой, состав слушателей неизвестен. Среди участников конгресса были также теософы и позднейшие "мусагетцы": Н. П. Киселев, К. Ф. Крахт, М. И. Сизов, М. В. Шперлинг, А. П. Философова, К. П. Христофорова, Эллис, М. А. Эртель.
В период с 12 по 20 января (ст. ст.) 1907 г. Минцлова пишет Вяч. Иванову три письма с детальным описанием "пути Иоги", ""христианского" пути" и "пути <…> Розы и Креста". Сходство содержания писем с соответствующими местами штутгартского курса, прочитанного Штейнером в сентябре 1906 г. (позднее издан под заглавием "У врат теософии", см. прим. 128), позволяет утверждать, что Минцлова изложила немецкий конспект курса, который был составлен, однако, не ею, так как во время курса она находилась в Бретани.
19 мая 1907 г. на теософском конгрессе в Мюнхене доклад Штейнера о христианском и розенкрейцерском посвящениях прослушали: Н. К. Гернет, А. А. Каменская, А. Р. Минцлова, Е. Ф. Писарева и О. Д. Форш. Той же теме была посвящена его лекция от 6 июня, на которой присутствовала Минцлова, и, возможно, некоторые из названных лиц.
В июле (ст. ст.) 1907 г. в журнале "Перевал" (№ 8–9) опубликован стихотворный цикл М. А. Волошина "Руанский собор", посвященный впечатлениям от собора, который поэт осматривал вместе с Минцловой в 1905 г. Вторую часть цикла открывает прозаическое описание семи ступеней христианского посвящения – первое в русской печати.
21 и 26 сентября (ст. ст.) 1907 г. в Коктебеле Минцлова диктует Волошину свой перевод лекций Штейнера. Скорее всего, они переводили конспект штутгартского курса 1906 г. (см. выше).
В октябре (ст. ст.) 1908 г. (МБ. 9. С. 469) Белый вошел в теософский кружок московских интеллигентов, собиравшийся в салоне К. П. Христофоровой (на Девичьем поле). Работой кружка (в 30–40 человек) руководил М. А. Эртель. Здесь бывали: О. Н. Анненкова, М. Д. Асикритов, П. Н. Батюшков, Т. А. Бергенгрин (Бергенгрюн), Н. К. и О. И. Боянусы, Н. А. Брызгалов, А. Д. Бугаева, Е. А. и Е. К. Герцыки, Б. П. и Н. А. Григоровы, М. Н. Кистяковская, Е. М. Кохманская, А. Р. Минцлова, М. Н. Муромцева (урожд. Климентова), Д. С. и Е. Ю. Недовичи, Е. Ф. Писарева, Н. В. Пшенецкая, М. И. и О. П. Сизовы, С. В. Урусова, М. В. Шперлинг и, видимо, М. Р. Глиэр и К. Ф. Крахт.
17 ноября того же года А. Р. Минцлова зачитывает в кружке Эртеля "лекцию Доктора "О трех путях"". Лекция входила в штутгартский курс, перевод которого Анна Рудольфовна решила оставить членам кружка (письмо к Иванову от 26 ноября). Значит, это был сентябрьский курс 1906 г. (см. выше). Трудно представить, что перевод подобного текста Минцлова могла доверить кому-то другому, – похоже, его сделала она сама.
Среди слушателей лекции о трех путях Белый не назван. Однако таинственная лекция, столь поразившая его в 1908 г. (см.: МБ. 9. С. 450; Белый – Блок. С. 452), несомненно, относилась к данному курсу.
Начиная с ноября (ст. ст.) 1908 г., А. Р. Минцлова преследует цель создать "прямое, совсем оторванное от всякого влияния Штейнера и его посредничества – течение Розы и Креста (без теософии)".
К декабрю (ст. ст.) 1908 г. Белый относит начало своего "сближения с Минцловой".